Всё это время перед глазами стояло красивое любимое лицо Александра.

«Это всё от него. Это всё он для нас устроил», – нутро наполнилось теплом и нежностью.

Когда начал говорить командир, Жаклин расслышала только, что расстояние около четырёх тысяч двести миль, время в пути – десять часов.

Но тут произошло нечто непредвиденное. Как только их лёгкий, быстрый лайнер взял разгон на взлётной полосе и взмыл в воздух, Сула начала выть. Не помогали ни мольбы, ни разговоры, ни угрозы – ничего. Причём собака не то чтобы истошно выла, она скорее подвывала какие-то свои песнопения, из своего «собачьего» фольклора. Складывалось ощущение, что своими «ариями» она отвлекает себя и несведущую хозяйку от той опасности, которая грозит им в воздухе. У хулиганки, кстати, прорезался неплохой голос. Да. Но не помогло даже её отменное «контральто» – неблагодарная хозяйка, не оценив заботы, прослушала всего-навсего минут десять от силы и засунула в пасть «певице» таблетку снотворного. Иначе ни о каком сне речь идти не могла.

Поспать им всё-таки удалось и даже неплохо. Дэлли вообще сопела как у себя дома, обняв Дорри, а Жаклин просыпалась несколько раз и выходила посмотреть на свою хулиганку.

Но весь казус оказался в том, что вполне себе выспавшиеся и отдохнувшие они прилетели в аэропорт города Каролина, острова Пуэрто-Рико в десять часов вечера. Дэлли разбудили, она еле успела умыться, как её тут же пристегнули к креслу, ибо самолёт приступил к снижению. Приземлились они в какойто странной, интригующей тишине, если не считать гул турбин, шум системы кондиционирования и храп Сулы.

Это небо напомнило ей перуанское. Даже учитывая пасмурные ночи Лондона, только в Перу Жаклин видела такую чернь над головой. Такое ощущение, что там, за огнями аэропорта начиналась самая настоящая мгла Космоса.

Только выйдя на трап, девушка тут же почувствовала жару, влажность и горячий морской воздух и принялась стаскивать традиционные для летнего Лондона ветровки с себя и с дочери.

– Мама, смотри! – дёрнула её за пояс джинсов Дэлли и указала пальчиком куда-то вправо.

Проследив за её жестом, Жаклин увидела, как по бетонному покрытию стоянки самолётов со всех ног бежит курица. Обыкновенная рыжая курица, какие встречаются везде и всюду. Она пронеслась в свете софитов и скрылась во «мгле Космоса» как всадник Апокалипсиса.

Но девушка улыбнулась довольная и счастливая.

– Курица – это к удаче, Дэлли. Нам с папой здесь будет хорошо. Вот увидишь.

Дэлли широко заулыбалась и просияла своими маленькими «тюльпанчиками».

У трапа их поджидала сопровождающая – темнокожая женщина, отлично говорящая на английском с американским акцентом. Также, на машине она привезла маму с дочкой к небольшому зданию аэровокзала, к залу прилётов.

Где их уже встречал мистер МакЛарен.

В лёгкой футболке, свободных джинсах тонкого текстиля и с валявшейся у ног спортивной сумкой через плечо, он показался Жаклин особенно молодым или даже юным. Почти таким же, каким она увидела его впервые пять лет назад в кафе.

Полёт прошёл нормально, Дэлли даже не мутило, они почти хорошо выспались, Жаклин не держала в руках ничего тяжелее своего небольшого чемодана, но, увидев любимого, с трудом сдержалась, чтобы не ринуться вперёд и не врезаться в него как воды Амазонки в Атлантический океан.

«Люблю! Люблю, люблю, люблю, люблю», – начала рваться в душе у неё радость от встречи.

– Привет! – Александр подхватил дочь на руки, вручил ей надувную игрушку в виде двух вишенок со скреплёнными черешками и листиками. – Привет, – пересадил он её на одну руку и, отдав Жаклин букет африканских ромашек, чмокнул в губки.

– Привет, – с облегчением выдохнула девушка. Она опять почувствовала себя дома. – Давно нас ждёшь?

– Нет. Я прилетел вечером на Сан-Хуан и пока добрался сюда… Это и весь ваш багаж? – показал парень на чемодан у ног девушки.

– Нет. Ещё Сулу сейчас привезут, – Жаклин разговаривала, а сама сияла как начищенный цент. – Сначала я сильно ругала тебя за такое расточительство, но потом… – она картинно пару раз хлопнула ресницами, – спасибо тебе, – благодарно сжала девушка тонкое, но крепкое и надёжное запястье своего мужчины.

– Никакого расточительства. Всё в пределах нормы, – кривовато улыбнулся тот.

Жаклин принялась рассказывать о «концерте» устроенном Сулой, а Дэлли во все глаза уставилась на букет цветов в руках мамы.

– Какие… паучки… – как в прострации разглядывала она необычные свернувшиеся лепестки цветков.

Александр с Жаклин рассмеялись, а в дверях зала прилёта показался мужчина в форме работника аэропорта, кативший перед собой контейнер со «спящей красавицей» Суламитой.

У стойки перерегистрации багажа Алекс подписал кое-какие бумаги, поскольку основанная масса сумок и баулов во главе с чемоданищем отправлялась дальше в Нью-Йорк, и после этого путешественников на машине по какому-то оживлённому и освещённому шоссе привезли к довольно большому и, несмотря на поздний час, тоже весьма многолюдному пирсу.

В принципе, ночью все кошки серы и города похожи. Но даже в темноте Жаклин не переставала поражаться буйной растительности там, за дорожными фонарями. Казалось, дома и виллы, расположенные по обеим сторонами автомагистрали уже устали бороться с зарослями, уступили в этой схватке с флорой и, смирившись, позволили утопить себя в гуще листвы различных формы и калибра.

На причале то здесь, то там по деревянным помостам сновали люди, в основном мужчины. На многих из пришвартованных яхт кто-нибудь копошился, управляясь со снастью или убираясь на палубах. Повсюду звучала испанская речь. Реже – английская. Где-то негромко играла музыка и столь же мягко и тихо плескалась вода о днища судов.

По причалу за сопровождающим все трое путешественников шли, глупо улыбаясь и лукаво поглядывая друг на друга.

Их подвели к двадцать первому номеру причала «D» на котором стоял пришвартованный довольно неплохой и весьма немаленький водоизмещающий катер по имени «Do not dry»*.

С кормы к ним вышел загорелый кучерявый мужчина средних лет с неторопливыми, несуетливыми повадками и такой же размеренной речью. На хорошем английском он представился Эльбисом и сказал, что они с его «Не просыхающим» всю неделю будут к услугам отдыхающих на «Белой полосе».

Которая и показалась «во мгле Космоса» где-то на сороковой минуте плаванья. Всё это время Жаклин как могла отвлекала Александра рассказами о Дэлли, об их самолёте, спальном отсеке, курице, багаже и прочих подробностях. Сам остров разглядеть не представлялось возможным, только лишь посреди ряби волн слабо засверкали несколько огоньков. На них и указал рукой Эльбис.

– Приехали.

Глава 70 Белая полоса

Глава 70

Белая полоса

Минут через десять он довольно ловко и умело для катера таких размеров, причалил к длинному узкому помосту.

Очутившись на пирсе, Жаклин с Дэлли озирались по сторонам с открытыми ртами. Казалось, их привезли к огромному, просто гигантскому густому кусту тропической растительности. Все эти плотные заросли здесь, посреди океана, чудились непролазными, дремучими джунглями из которых, как утопающие из трясины болота выглядывали высокие бедняжки пальмы. «Куст» окаймляла песчаная полоска пляжа, сейчас, в свете фонарей у причала, казавшаяся жёлтого цвета и шириной футов двадцать-двадцать пять.

«Мелко», – успокоилась Жаклин, вспомнив, как просила Алекса подобрать остров с неглубоким и не обрывистым берегом, чтобы было удобно купаться ребёнку.

Не успели «робинзоны» сделать и пары шагов по пирсу, как из «джунглей» материализовалась невысокая, темнокожая женщина в форме прислуги, лёгких шлёпанцах из койры и с радушной, гостеприимной улыбкой жительницы Карибских островов. Поспешив навстречу, она поздоровалась и поклонилась на манер японцев, представилась Тамарой и принялась вытаскивать на причал контейнер со спящей Сулой, не переставая тараторить о том, сколько еды в холодильнике, сколько продуктов на кухне, сколько блюд можно заказывать, во сколько будут приезжать её сменщицы и как составлять меню.

Тамара по выложенной круглым камнем дорожке провела отдыхающих вглубь острова.

Как только они миновали через довольно узкую прореху прибрежные заросли, то сразу же очутились посередине весьма просторного и совсем даже не заросшего газона. Мягкий матовый свет наземных фонарей струился над идеально остриженной зелёной сочной травой, очень сильно напоминающей лондонский Hyde Park с той лишь разницей, что здесь, вдобавок ко всему прочему, немногочисленные, но очень раскидистые пальмы своими стройными стволами одинаковой высоты и толщины словно мраморные колонны в каком-нибудь соборе или дворце подпирали «потолок», образованный их собственной листвой. А «на полу» дорожка из круглого камня образовывала целую сеть тропинок и проходов, петляя и кружа, будто желая запутать гостей и заставить их заблудиться даже на таком крохотном островке.

Однако по ней вполне спокойно можно было попасть и к гамаку, растянутому меж пальмами, и к небольшому бассейну со столиком и скамейками в противоположной стороне двора-лужайки и к верандам трёх небольших бунгало, крытых пальмовыми листьями.

Как оказалось при ближайшем рассмотрении в каждом из домов имелось только по одной комнате. По сути это были три комнаты с отдельными стенами и крышами. По центру стояла самая большая – гостиная, а по бокам от неё – спальни. Из левой спальни имелась дверь в ванную, из правой – на кухню. Тамара объяснила, что первая спальня называется северной, а вторая – южной. Меж домами в сопредельных стенах друг напротив друга прорезали двери и перекинули мостики. Все три дома-комнаты имели выходы на пляж через стеклянные «французские» двери с верандами. Жаклин резко захотелось здесь пожить хотя бы с полгодика.

– Дева Мария, какая красота, – заговорщически прижалась она к боку Александра, а тот одобрительно сжал её ладошку.

Горничная, дав последние пояснения, укатила вместе с Эльбисом на его «Не просыхающем», Дэлли сразу же залезла в гамак вместе с Дорри, а папа с мамой принялись обживаться.

И поскольку в любой точке острова и во всех трёх домах-комнатах не смолкал этот ненавязчивый, манящий, сулящий самые прекрасные ощущения, шум волн океанического прибоя, то убедившись, что Сула ещё мирно спит, все пошли купаться.

Океан, вследствие безлунной ночи, к сожалению, не выглядел почти никак, а только лишь чернел синевой и еле заметной линией горизонта. Вода была тёплая как дома в ванной, приятная, но слегка опасная с виду. Песок по ощущениям напоминал муку грубого помола. Александр попробовал немного отплыть от берега, и когда его голова уже почти слилась с еле заметной рябью волн, Жаклин прокричала вслед и попросила не испытывать на прочность её нервную систему. Парень развернулся назад.

А перед этим произошло знакомство Атлантического океана с Эдельвейс.

– Дэлли, смотри, – зайдя чуть глубже от берега, папа набрал пригоршни воды и, подойдя к, стоявшей у линии прибоя Дэлли, лизнул жидкость языком.

– Попробуй, – протянул он руки дочери.

Та по незнанию довольно много хлебнула из его ладоней и тут же выплюнула с отвращением.

– Фу-у-у, – хорошенькое личико исказилось крайней степенью удивления и ужаса одновременно. – Какая невкусная! – разозлилась на воду Эдельвейс, а довольный папа рассмеялся. Дэлли во все свои «тюльпаны» уставилась на прибой. – А кто это посолил? – Ей не верилось, что кто-то в состоянии сделать такой невкусной такое количество воды.

– Никто, – улыбнулся Александр. – Так природа распорядилась.

Дочь не нашлась, что ответить, поэтому парень не стал торопить её, давая время и возможность делать то, к чему она будет готова.

Искупавшись и немного освоившись, папа с мамой принялись ходить друг вокруг друга и щенячьими глазками посматривать на выспавшееся дитя. Поняв, что от перевозбуждённой Дэлли сна не дождёшься, Александр потянул всех на кухню, и после плотного, не то ужина, не то завтрака, уложил своего ребёнка рядом с собой на кровать в доме-гостиной и принялся читать самые скучные сказки.

Но даже после этого Дэлли долго крутилась и перебивала вопросами об океане и о том, когда же наконец «проснётся Сулачка», но всё-таки в конце концов заснула.

– Идём, – шепнул Александр Жаклин, когда та развешивала в ванной мокрые купальники, и обвился сзади руками вокруг талии.

Хоть и приближалось утро, песок ещё не остыл. Даже не дойдя до неосвещённой, отдалённой части пляжа, Александр впился в любимые губы и, задрав тонкое трикотажное платье, просунул руку между ног.

И застыл.

– Фак, – отстранился он. Жаклин была без трусиков, но дело заключалось совсем не в этом. – Это то, что я подумал? – округлил мужчина свои «тюльпаны».

– Да. У меня ведь пляжный отдых, – смущённо улыбнулась девушка. – Я подготовилась.

– Но это же… больно!

– Очень! Я чуть не поседела! – воскликнула девушка и сама ринулась за поцелуем.