– Я не очень часто бываю здесь. – Как бы оправдывался дядюшка Лам, направляясь вместе с племянницей к двери вслед за падчерицей и поправляя свою куртку в руках. – Не люблю, когда много людей, а кормит меня Эшли и дома вкусно.

– Значит, не одна я здесь ничего не знаю. Это хорошо. – Жак подбадривающе улыбнулась своему родственнику.

Внутри тоже оказалось довольно традиционно – матовые панели цвета клёна, немного зелёного пластика и никелированной отделки. Приятно и располагающе.

Проведя дядюшку с племянницей по небольшому коридору, Марго открыла одну из дверей в отдельный кабинет и посторонилась, давая возможность пройти своим спутникам.

– Добро пожаловать! – сказала она, широко улыбнувшись. И добавила, обращаясь к кому-то внутри комнаты. – Встречайте!

Жак шагнула в помещение, и сразу же на неё нахлынули впечатления. Всей своей массой.

Во-первых, комната оказалась красивой – два больших окна с очень красочными занавесками с витиеватым рисунком. По ровным, бледно-коралловым стенам высели разные, но со вкусом подобранные, картины. Здесь была и живопись, и современная живопись, и одна настенная композиция в виде изображенного взрыва в центре с плавленой электрической лампочкой, и пара фотографий – в общем, всё очень и очень впечатляло. На журнальном столике и комоде, стояли две вазы, современного дизайна и, если Жак не ошиблась, может быть даже ручной работы.

Окинув это секундным взглядом и оценив вкус и талант дизайнера и декоратора, кем бы они ни оказались, девушка сосредоточилась на людях, сидящих за столом. Во-первых, к ней на встречу сразу же поднялась Эшли.

– Жак, дорогая, ну, наконец-то! Мы очень тебя ждали. И я так же очень рада за Лама – он по тебе скучает и часто вспоминает, и всегда ждет. – На последних словах Эшли посмотрела на дядюшку, который стоял за спиной у племянницы и наслаждался встречей двух самых дорогих его сердцу людей.

– Ну-ну, – протискиваясь мимо Жак с Эшли, мистер Фретескью мимолётно чмокнул жену в щечку, – не выдавай меня так сразу.

Подойдя к столу, он стал усаживаться во главе. Судя по всему, это было его законное место, что Жак очень порадовало – дядюшку здесь, явно, уважали и почитали.

– Позволь познакомить тебя с моей подругой и компаньонкой Алисой, – Эшли, отступая в сторону, указала на женщину, которая в этот момент поднималась со стула, стоящего в дальнем углу комнаты.

– Алиса, это и есть наша Жаклин. Она очень милая и умная девушка. Я уверена, общение с ней доставит тебе массу приятных моментов, – обратилась Эшли к подруге.

– Добро пожаловать, Жак. Очень рада с тобой познакомиться. – С широкой улыбкой Алиса обеими руками пожала протянутую руку Жак.

– Взаимно. – Девушка слегка кивнула головой и тоже улыбнулась. – Большое спасибо за теплый приём и гостеприимство.

И тут Жак, боковым зрением видевшая, что в комнате находятся еще люди, обратила своё внимание на них, чтобы уж сразу покончить с церемонией знакомства. Два человека, сидевшие до этого в креслах сбоку от входной двери, тут же поднялись со своих мест, стоило гостье развернуться прямо к ним.

Это были девушка и парень. Сначала Жак посмотрела на девушку, потому что та была почти одного с ней роста, и мимолётно слегка улыбнувшись ей, тут же, подняла глаза на парня, потому что тот оказался довольно высок.

Глава 2 Знакомство

Глава 2. Знакомство.

«У вас не будет второго шанса произвести первое впечатление.

В жизни любого человека всегда случаются моменты, которые, как нож ломти колбасы от остального батона, отрезают куски нашей жизни от неё в целом. Как правило, эти моменты обозначаются каким-то ошеломляющим событием с положительной или отрицательной эмоциональной окраской. И в череде мыслей и чувств, спровоцированных этим событием, человек в одно из мгновений понимает, что дальнейшая его жизнь, скорей всего, пойдёт уже «под другим флагом», будет «окрашена в другие цвета», и уже никогда не будет как раньше, и сам человек прежним не будет.

Нечто подобное и происходило сейчас с Жак, когда она подняла глаза на парня.

Это чувствовалось сродни мгновенному узнаванию человека в толпе. Такое бывает.

Первое, что ощутила девушка, это облегчение. Она даже будто услышала, как невидимая гора свалилась с плеч и разбилась вдребезги о деревянный пол комнаты. А вслед за ней туда же ухнул и камень с души.

Невероятное облегчение.

Второе, что испытала Жаклин, это огромное, нестерпимое желание коснуться этого парня, убедиться, что он ей не снится. Да и вообще, просто прикоснуться для того, чтобы прикоснуться, и всё. Касание ради касания. Без мотивов и объяснений.

Это был он! Тот самый! Тот, который ей нужен. Тот, которого она хотела и ждала.

Когда-то давно, будучи студенткой третьего курса Университета Сити, Жак разоткровенничалась со своей подругой Лизи о том, что ей, наверное, не дано влюбиться, и она, скорей всего, никогда не почувствует такое чувство, как любовь.

– А вот как ты себе представляешь человека, в которого ты могла бы влюбиться? – спросила тогда Лизи.

– Не знаю, – задумалась Жак. – Наверное, он должен быть хорошим, умным, добрым, внимательным, заботливым. – Она засмеялась своим критериям и поэтому поспешила подытожить: – Самым лучшим, короче, а внешность не главное.

Так вот сейчас, третье, что почувствовала девушка, это желание, чтобы Лизи оказалась в этот момент здесь, тогда бы Жак смогла взять парня за руку, подвести к своей подруге и сказать: «Вот. Вот как он должен выглядеть».

Но в это самый момент до Жак начало доходить одно и ужасное, и прекрасное осознание – всё дело в том, что только сейчас она увидела и поняла, что парень был, на самом деле, беспрецедентно красив и неприлично молод. Или наоборот.

И после этого, четвертым и последним чувством из всех, которые оказались доступны ей в этот момент, это был шок.

Шок не в чистом виде, а под каким-то своеобразным соусом из отрицания и страха. Но шла уже третья или даже четвертая секунда лицезрения новых знакомых, поэтому гостья поспешила одёрнуть себя и повернулась к Эшли, чтобы та могла познакомить её с девушкой и с человеком, которого интуиция Жаклин только что записала ей в её любимые мужчины, даже если мужчиной ему еще только предстояло стать и, возможно, даже не в ближайшем будущем.

А Эшли уже не было, рядом стояла Алиса, которая легко улыбнулась и, указывая рукой на пару, стоящую пред гостьей, сказала:

– Жак, позволь тебе представить моих детей. Это моя младшая дочь Дженнифер, – с гордостью в голосе мама, показала на дочь рукой.

«Как хорошо, что я еще не успела записать её ему в подруги и порядком испугаться» – подумала про себя Жак, а вслух сказала:

– Очень рада с тобой познакомиться. – И доброжелательно улыбнулась девушке.

– Взаимно, Жак. Тётя Эшли говорила о тебе много хорошего. Надеюсь с тобой подружиться. – Просияла девчушка и протянула Жак руку.

Удовлетворённо кивнув головой, Алиса показала рукой на парня и полным теплоты и умиления голосом сказала:

– А это мой старший сын Александр.

Жак подняла глаза на парня, устремив при этом взгляд внутрь себя. Только так она могла смотреть на этого человека – настолько была застигнута врасплох нахлынувшими чувствами и ощущениями, и настолько стеснялась своей, до такой степени сильной и внезапной, тяги к этому юному прекрасному созданию.

Стоя сейчас перед парнем, влюблённая разрывалась от желания сбежать куда-нибудь, в какой-нибудь укромный уголок и просто посидеть и тупо привыкнуть к новым ощущениям, к этой ее, непонятно откуда взявшейся, тяге к человеку, которого она знала четверть минуты, и, одновременно, от нежелания отдаляться от Александра с этого момента и до конца жизни на расстояние больше, чем пара метров.

Но, ни той, ни другой возможности у неё не имелось. Поэтому она несмело протянула парню руку и сказала:

– Привет, Александр. Рада знакомству. – В свой голос, однако, девушка постаралась вложить как можно больше фамильярных и даже панибратских ноток, на автомате вспоминая юность. Примерно так, она бы поздоровалась с парнем, будь ей лет на восемь-десять меньше.

– Здравствуй, Жак, – ответил парень самым красивым голосом за всю чертову историю красивых голосов. При этом интонации его были подчеркнуто, можно даже сказать, показательно располагающими. – Добро пожаловать в Глазго. – Он пожал протянутую ему женскую ладошку.

Рука его была тёплая и большая. Когда он сжимал руку Жак, она почувствовала, как парнишка при этом контролирует силу сжатия, чтобы не переусердствовать. У неё приятно потеплело внутри. Александр был, конечно же, еще очень молод, но при этом дюймов на десять выше и, примерно на столько же, шире в плечах.

Приободрённая столь бережным к себе обращением со стороны юноши и напуганная перспективой, как максимум, бездарно упустить свой шанс оставить о себе, как ей хотелось бы, неизгладимое первое впечатление на Александра, ну, примерно, как он на неё, и, как минимум, своей неспособностью сейчас произвести на него хоть какое-то впечатление, Жак собрала все силы и посмотрела на визави напоследок еще раз очень кратко и целенаправленно, как «пять» отбила, или пальцем указала, или просто в упор сказала: «Ты!», или что-то вроде этого.

И хотя взгляд был максимально кратким, а парень – настолько же молодым, он понял его.

Безошибочно. Даже в обход желания. Для этого у него имелось много чего другого, кроме желания: возможности, умение, привычка, опыт. Выражение глаз самого Александра виделось, кстати, весьма неопределённым, но, в любом случае, вежливым. В поисках подробностей девушка просто побоялась в них всматриваться. Поэтому, высвободив руку, на что парень с готовностью ответил, быстро отдёрнув свою, отвернулась к Алисе.

– Поздравляю, Алиса, – искренне начала говорить дежурную речь Жак, – у тебя очаровательные дети. О таких детях мечтает любая мать. – Теплотой её улыбки можно было растопить все льды Гренландии. Она очень надеялась, что Александр это заметит и оценит.

– Спасибо, Жак. Мне очень приятно это слышать. Я, наверное, должна объяснить их присутствие здесь. Всё дело в том, что Алекс, – Алиса перешла в разговоре на уменьшительно-ласкательное имя своего сына, – в этом году перевёлся к вам в Оксфорд из нашего Университета Глазго, и мне бы хотелось вас представить друг другу. Возможно там, в Оксфорде, у вас появятся поводы к дальнейшему общению или даже сотрудничеству. Видишь ли, я, как и любая мать, переживаю за судьбу своего сына вдали от дома.

После этих её слов девушка заметила неуловимое движение Алекса. Взглянув на него, она увидела, что тот немного дёрнулся в сторону и закатил глаза. Жак улыбнулась.

– Да-да, – с нажимом в голосе повторилась Алиса, – переживаю. И мне было бы спокойней знать, что у моего сына там будут взрослые и самостоятельные друзья, какими нам всем здесь представила вас с твоим мужем Эшли.

– Я польщена, – расплылась в притворном удовольствии гостья из Оксфорда, загоняя мысленно пинками подальше вглубь себя свою досаду. Ей очень не хотелось, чтобы при Алексе её представляли как взрослую и зрелую, ей была неприятна эта мысль. – Мы с Чарльзом всегда открыты для новых знакомств. – Она решила ограничиться этой сухой, ни к чему не обязывающей, фразой. Последнее, что входило сейчас в её планы, так это планировать и обещать знакомство и наведение мостов между мужем и Алексом. Она бы, наоборот, предпочла, чтобы они жили на разных планетах и, ко всему своему ужасу, поняла, что сама уже предпочла бы планету Александра.

Но, как бы там ни было, Алисе пришлось удовольствоваться этой фразой. Что она и сделала, и, тем не менее, продолжила:

– Ну, а эта малявка просто очень любит своего брата и увязывается за ним при малейшей возможности. – Закончила мамаша, притворно, укоризненно воззрившись на дочь.

Дженни ничего не ответила, а только лишь стеснительно поджала губы, а потом, так же стеснительно, заулыбалась.

А у Жак, тем временем, появился отличный повод еще раз взглянуть на красавца, под предлогом увидеть его реакцию. Она ожидала, что услышав такое признание от матери, о привязанности к нему его сестры, он будет польщен, как минимум. Но её ждало разочарование. Может быть, Алекс и был польщен, но выражение его лица говорила как-то вот совсем на другую тему. Его сказочно красивая физиономия не выражало вообще ничего, кроме обреченного укора без тени юмора.

Ответным взглядом Жак он не удостоил, а всё время смотрел только на мать.

«Парень явно не в восторге от этой маменькиной затеи – завести ему знакомство в Оксфорде, – подумала Жак. – Оно и понятно, уже считает себя взрослым и самостоятельным и уверен, что в опеке не нуждается. Интересно, сколько ему лет? На вид восемнадцать-девятнадцать. И если судить о том, что он на втором потоке, то так оно и должно быть». – Решила для себя девушка. «Просто он, действительно, очень высокий» – что-то объяснили ей её мозги помимо воли. Она даже не поняла: что именно, но объяснение ей понравилось.