— Давай-ка посмотрим твою линию жизни. Так и есть, на этом этапе маленький срыв. А вот долина Марса у тебя показывает, что борьба еще предстоит. Кстати, взгляните, какая у Игоря выпуклая ладонь — пальцы почти откинуты назад. Такая ладонь характеризует человека состоятельного. Но борозды нечеткие, значит, ты можешь выбрать не один путь.

Шурик украдкой взглянул на свою руку. Его ладонь, вогнутая чашечкой, выглядела жалкой. Видимо, она была олицетворением бедности. Игорь слушал рассуждения Татьяны сосредоточенно, однако никаких чувств нельзя было прочитать на его лице. И все же Елена заметила слабую искорку, вспыхнувшую под прикрытыми веками. «Выходит, — подумала она, — когда ум человека спит, его душа бодрствует. Таня знает, что ее слова найдут отклик».

— А линия сердца у тебя крепчает, — продолжала Татьяна, — она подходит к горе Юпитера. Какая мощная у тебя возвышенность. — Татьяна прикоснулась своим пальцем к заметно выступающему бугорку под указательным пальцем Игоря и ощупала его. — Это генератор любви, Игореша! Любовь тебя вытащит из любой передряги.

Елена теперь тоже с надеждой ловила пророчества подруги. Игорь будто очнулся ото сна и спросил:

— Чья любовь?

— Любовь не бывает чьей-то, — пояснила Татьяна. — Любовь как чистое небо, как море. Каждый может припасть к ее живительному источнику.

Только не каждый умеет принять любовь в свою душу. Ведь принять — значит отдавать.

Татьяна говорила все более туманными фразами, и Елена с Шуриком почти перестали ее понимать.

Зато Игорь постепенно оживал. Застывшее лицо вновь обрело мимику. Уголки бледных губ слегка раздвинулись. Взгляд, направленный на чертеж своей ладони, стал осмысленным. Вдруг Игорь резко перевернул руку и прихлопнул ею по столу. Татьяна поняла, что сеанс хиромантии окончен.

Игорь поднял свой бокал с шампанским и предложил выпить. Елена обрадовалась. Может, теперь хандра оставит его? Но Игорь поставил пустой бокал на скатерть, извинился и ушел в другую комнату. Компания из трех человек вяло принялась за салаты.

— Шурик, — обратилась Елена к брату, — ты можешь узнать в НИИ, не найдется ли Игорю там работа.

— Я уже думал об этом, Леночка, — озабоченно сказал Шурик. — И на днях заходил в отдел кадров.

Мне сказали, что политика сокращений продолжается, нового приема нет.

— Понимаешь, дело даже не в деньгах. Но Игоря надо как-то вытащить из депрессии. Увлечь его делом.

Шурик пообещал, что будет иметь в виду Игоря. Как только услышит о вакансиях, тотчас сообщит.

— Ну, нам пора. — Татьяна приподнялась из-за стола.

Вслед за женой встал и Шурик.

— Куда же вы, друзья? Оставайтесь у нас. Стоит ли ночью через весь город ехать.

— Ничего, теперь ночи светлые. Доберемся, мы потихоньку.

* * *

Посещение четы Святенко ненадолго встряхнуло Игоря. Весь день он строил какие-то планы, увлекая Елену знакомым ей энтузиазмом. Однако уже на следующее утро вновь впал в безразличие. Весь май Игорь пролежал на диване. Он сильно похудел.

У крыльев носа впервые обозначились едва заметные борозды. Глаза вновь потеряли выражение. Состояние Игоря подходило к опасной черте. В редких словах, которые он произносил, настойчиво звучала одна и та же мысль. Почти насильно Елена заставляла его проглотить хотя бы несколько ложек бульона. И раз в два дня она сама, неумело, водила бритвой по его щекам. Впору уже было обратиться к врачам, но Елена со дня на день откладывала это, надеясь самостоятельно справиться с его хандрой. И тут вдруг обнаружила, что их сбережения на исходе.

Она снова обратилась в рекламный отдел газеты «Хроника рынка». Но штатных мест для рекламного агента не было. В редакции не забыли и прокол в ее работе — незамеченную ею фальшивую печать на платежном документе.

— Если желаете, Елена Павловна, можете сотрудничать с нами в вольном режиме, — сказали ей в рекламном отделе. — Подыскивайте клиентов, берите рекламу. Пять процентов — ваши.

Елена облачилась в джинсы и кроссовки и начала накручивать километры в поисках рекламы.

Теперь заработки ее были куда скромнее прежних.

Все потенциальные рекламодатели были опутаны сетью многочисленных агентов. Печатные издания, фирмы наружной рекламы, радио и телевидение боролись за своего клиента. Рекламодатели, с которыми прежде общалась Елена, уже замыкались на других постоянных агентов. Оставались свободны для сотрудничества только вновь открытые фирмы. Но они не могли и не хотели тратить средства на рекламу или вкладывали в эту сферу мизерные суммы.

Новый день Елена начала с обхода своего двора. У одного из подъездов она увидела эффектные иномарки. Скопление похожих машин указывало, что здесь арендует помещение какая-то фирма.

Эта фирма, однако, в услугах рекламного агента не нуждалась, как не нуждались в них и десятки других фирм, где она побывала в этот и последующие дни. Когда Елена в конце недели подсчитала свой улов, результат оказался жалким. Одна оформленная реклама на двенадцать — пятнадцать отказов. Елена сменила тактику. Она взяла телефонный справочник и начала обзванивать фирмы. Эффективность звонков была еще меньше. Почти отовсюду она получала отказ. Иногда ее приглашали зайти, обсудить условия размещения рекламы. Но дальше обсуждения дело обычно не шло.

Елена разнообразила свои предложения. В специально оформленном альбоме она поместила образцы рекламы по разным профилям деятельности. Там были разделы финансов и торговли, бытовых услуг, образования, оздоровления. В альбом она вписывала заимствованные из разных изданий удачные тексты, а также изобретенные ею слоганы с броскими иллюстрациями. Однако все ее ухищрения были напрасными. Рекламодатели при необходимости сами обращались в рекламные отделы, игнорируя навязчивые предложения стихийных агентов.

Бесполезные хождения изматывали Елену до опустошения. Вечерами затекали утомленные ноги, гудела голова. Безнадежность и апатия овладели Еленой почти так же, как Игорем. После работы она автоматически готовила что-то незатейливое — сосиски, готовые пельмени. Без аппетита съедала это «что-то». Молча ставила еду перед Игорем, лежащим на диване, и уходила в другую комнату. Уговаривать его поесть, побриться у нее уже не было сил.

Но тут случилось чудо. Именно сейчас, когда обессиленная Елена отступилась от Игоря, он ожил. Вначале стал начисто съедать все, оставленное ему Еленой. Потом и сам проявил интерес к кухне. Однажды Елена вернулась домой особенно измученная и несчастная: ни одной рекламы взять в этот день не удалось. Зато неожиданно порадовал Игорь. Он был чисто выбрит. Усадил Елену за стол и поставил перед ней аппетитное блюдо: сосиски, залитые яйцом и присыпанные сверху зеленой петрушкой. Свежая зелень стала особым знаком. В холодильнике ее не было. Неужели Игорь, впервые за целый месяц, вышел из дому!

— Да, выходил! — с улыбкой подтвердил Игорь. — Пошел к метро и купил зелень у бабушки. Да.

Усталость Елены как рукой сняло. Она вскочила со стула. Подбежала к сидящему напротив Игорю и обхватила его голову:

— Миленький ты мой! — Елена осыпала поцелуями жестковатые волосы на его макушке. — Ты — молодчина. Теперь ты выздоровеешь и вновь найдешь себя. Я уверена!

— Разве я болен? — удивился Игорь, чуть отстраняясь от Елены.

— Ну конечно, дорогой. Разве здоровый человек может два месяца просидеть дома, отказываясь от пищи и даже от пива?

— Пиво — это замечательно! — Игорь вскочил со стула. — Я сейчас сбегаю!

— А не поздно? — усомнилась Елена.

— Всего-то десять вечера! — Игорь выбежал в прихожую, натянул и зашнуровал ботинки, снял с крючка куртку. Подержал ее в охапке и почему-то повесил на место. — Что-то не хочется идти. В самом деле поздно.

— Хочешь, я схожу? — предложила Елена.

— Не стоит, — махнул рукой Игорь и отправился на привычное место, к дивану.

Он присел, наклонился к ботинкам и начал медленно расшнуровывать их. Игорь вытягивал из дырочки шнурок, долго разглядывал острый кончик, потом зачем-то вновь просовывал его в отверстие.

Казалось, он не мог решиться — то ли одеваться, то ли снять обувь. Наконец он высвободил ноги в чистых синих носках и водрузил их на диван. Потом бессмысленно уставился в потолок. Никакие слова Елены не вызывали в нем отклика. Весь оставшийся вечер Игорь промолчал, как прежде. Однако внезапный всплеск активности стал для Игоря рубежом, положившим начало выздоровлению.

Еще какое-то время у него продолжались резкие перепады настроения. Неестественное оживление сменялось приступами безразличия. Однако последние случались все реже. К Игорю возвращалось его былое равновесие, оптимизм, столько раз выручавший в сложных ситуациях. Теперь, когда Игорь вновь становился собою, он понял, с каким трудом Елена зарабатывает на жизнь. Увидел выступившие из-под ворота ее халата ключицы. Заметил, как обострился ее прежде симпатичный носик.

Тайком от Елены Игорь начал искать себе работу. В издательских фирмах, где он соглашался на любую должность, ему отказали сразу. Человек, не возвративший кредит, не вызывал доверия. Взять Игоря на солидное место остерегались. Предложить место рядового служащего бывшему генеральному директору было неудобно.

Поиски привели Игоря к знакомому зданию у цирка. Помещения второго этажа НИИ «Магнит», оккупированные недавно «Трансформбанком», сейчас были вновь свободны. Игорь шел по пустынному залу.

На полу валялись какие-то бланки, квитанции. Будто срочная эвакуация застала сотрудников врасплох.

Игорь поднялся на шестой этаж, в НИИ. Здесь, напротив, наметилось оживление и обновление. В коридоре настелили новый линолеум. Игорь открыл заново отделанную светлыми деревянными планками дверь. За ней размещалось управление нового акционерного общества, в которое преобразовали НИИ.

Прямо в приемной, напротив секретарши, сидел заведующий кадрами. Он был прежний, знакомый Игорю. Кадровик тоже помнил кандидата технических наук Игоря Дмитриевича Князева. В железном шкафу архива пылились, наверно, его диссертация и отчеты с изобретениями.

Тучный кадровик с лысой головой, полковник в отставке, принял Игоря настороженно. Без всякого удивления выслушал его просьбу о приеме на работу. О нем уже хлопотал и Александр Святенко, но вакансий в институте не имелось. Кадровик испытывал меленькое злорадство: многие из тех, что ринулись в бизнес, погнались за длинным рублем, потерпели крах. Проситель был из их числа.

— Сейчас прием закрыт. — Кадровик развел руками и посмотрел на Игоря водянистыми стариковскими глазами. — И вот что по секрету скажу вам, товарищ Князев, наш НИИ закрывается окончательно. Со дня на день будет подписан приказ.

Игорь медленно спускался с лестницы. Не только личная неудача обескуражила его. Охватило беспокойство за Шурика и других знакомых ребят. Сейчас они, пусть на нищенской зарплате, все же как-то существовали. А после закрытия НИИ станут безработными. Пассивный Шурик вряд ли способен куда-нибудь пристроиться, если даже он, Игорь, не может найти себе применение. Тут же мысль перекинулась к Ольге. Что будет с ней? За несколько недель душевного кризиса мысль о бывшей жене ни разу не посетила Игоря. Ольга отдалилась в его памяти, будто давно прочитанная книга. Едва Игорь подумал об Ольге, как почти сразу и увидел ее. Она стояла на площадке второго этажа среди группы сотрудников и громко, возбужденно вещала:

— Почему, когда одни жируют на Канарских островах, другие еле-еле сводят концы с концами? Почему у одних дети учатся за границей, а у других не могут посещать школу, так как родители не в состоянии купить им ботинки? И наконец, — сделав значительную паузу и подняв вверх палец, завершила она свою речь, — где обещанные «мерседесы», которые сулили за ваучер каждому россиянину ушлые прихватизаторы?

Пафос ее речи не вязался с камерностью аудитории, но завораживал слушателей. Тут она тоже увидела Игоря и сразу вовлекла его персону в вязь своих слов.

— Ну, господин Князев, — Ольга оперлась животом на перила лестницы, — как ваш бизнес?

— Да вот, госпожа Князева, — в тон ей ответил Игорь, — хотел в родной институт вернуться, да не ко двору я тут.

— Вот как? — удивилась Ольга. Она знала от брата, что Игорь потерял фирму. Но что его дела настолько плохи, не подозревала. Прийти наниматься в их институт на нищенскую зарплату?

Удивленные возгласы и вопросы остальных сотрудников заставили его отшутиться.

— Богатые тоже плачут, — произнес Игорь.

Поняв, что он не склонен вступать в откровенный разговор, бывшие сослуживцы оставили их с Ольгой одних.

Игорь скрестил на груди руки и посмотрел на Ольгу так, будто не видел ее многие годы. Сейчас, когда они остались без публики, задор Ольги угас.

Под ее глазами были заметны легкие мешки, лицо будто постарело. Однако в глазах светилась прежняя воинственность.