Душ я принимала не дольше десяти минут, но это были самые чудесные десять минут за прошедшие месяцы (за исключением ужинов в исполнении Дэвида). Я вымыла волосы каким-то мятным мужским шампунем, тщательно проскребла себя мочалкой и трижды обдалась горячей водой. Я могла бы простоять под душем еще час, если бы не переживала за количество горячей воды, которой должно было хватить на троих.

Когда я вышла, Дэвид копался в холодильнике, Сэм же с надутыми щеками прошагала в сторону душевой, параллельно подобрав мои вещи, чтобы забросить их в стиральную машинку. Я еще раз поправила на себе огромную футболку Дэвида (она почти доставала мне до колен!), которая смотрелась на мне, как громадный балахон.

— Горячее молоко? — поинтересовался Дэвид, не смотря на меня.

— Было бы не плохо.

— Твою ж мать! — выдохнул мужчина, переведя на меня взгляд. — Ты как из фильма «Звонок», честное слово! И чего же ты такая худющая? Еще минус несколько грамм и ты в стадии анорексии. Говорят, что перед сном есть нельзя, но я тебя определенно накормлю. Уж лучше спать с полным желудком, нежели поутру отбивать его от спины или вовсе проснуться прозрачной. Встань-ка на весы, — попросил мужчина, после чего вытянул из-под кухонного гарнитура напольные весы. — Какой у тебя рост?

— Метр семьдесят один.

— Сорок восемь килограмм?!

— И сто грамм…

— Ты издеваешься?!

В начале апреля я весила шестьдесят семь, выходит, что за полгода я сбросила целых девятнадцать кило.

* * *

— И это всё? — глядя на то, как я отодвигаю от себя оставшиеся полкружки молока и кусок пирога, удивленно поинтересовался Дэвид.

— У меня ведь не зверский аппетит.

— Ты когда в последний раз ела горячее?

— Мы с Сэм каждый день завариваем чай… Кстати, как она? — заговорчески прошептала я, решив отвести тему подальше от моего истощения. — Дуется?

— Подуется и перестанет, — махнул рукой Дэвид как раз в тот момент, когда Саманта вышла из душа.

— Будешь? — поинтересовался мужчина у рыжеволосой, указав пальцем на яблочный пирог.

— Нет, — хмуро ответила Сэм, скрестив руки на груди. Она была в просторной рубашке Дэвида, которая на ней больше походила на платье огромных размеров.

— Тогда распределяем спальные места.

— Я сплю с Глорией.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Дэвид и указал нам рукой на спальню. — Вы спите в спальне, а я на антресоли над гостиной.

Сэм сразу же молча развернулась и отправилась в спальню. Я уже встала, чтобы последовать за ней, но Дэвид незаметно остановил меня.

— Ты спишь над гостиной, — шепотом произнес он, наклонившись ко мне и заговорчески заглянув мне в глаза. У него были такие красивые голубые глаза, что я улыбнулась от мысли о том, какой же красавец всё-таки достался Саманте.

Я потихоньку вскарабкалась на антресоль и закрылась натяжной шторкой, перед этим заметив, как Дэвид закрывает за собой дверь в спальню. Я досчитала до пятидесяти — тишина. Значит, у него всё получилось. Замечательно. Потянувшись к выключателю над головой, я отключила свет, укрылась невероятно мягким, теплым одеялом и провалилась в глубокий сон.

Глава 13. Переезд

Я удивилась тому, что умудрилась проспать до десяти часов. В последний раз я спала так долго в Амстердаме у Флёр, но это было так давно, что казалось странным сном. Спустившись вниз я поежилась от холодка, прошедшего по моим голым ногам. На кресле я обнаружила свои джинсы, футболку, кофту, нижнее белье и пару носок, торчащих из порванных кед — по-видимому всё, что умудрилось не намокнуть этой ночью. Убедившись в том, что в машине никого нет, я по-быстрому переоделась и поняла, что холод идет от открытой настежь двери.

— Доброе утро, — поздоровался со мной Дэвид, явно пребывающий в приподнятом настроении.

— Что она делает? — поинтересовалась я, сев на ступеньку у входа, наблюдая за тем, как Сэм, сидя в ближайших кустах, собирает остатки нашей разобранной палатки.

— В общем, у нас тут такой расклад — у вас нет денег на то, чтобы вернуться в Британию. Саманта попросила у меня в долг на билеты, и я согласился ей одолжить, только…

— Только?

— Взамен с вас генеральная уборка, — как-то хитро подмигнул мне Дэвид, тем самым давая мне понять, что уборка — это какая-то уловка высшего уровня, которую я еще не до конца понимала. — Саманта уже перебрала ваши вещи, постирала и развесила их в душевой, так что не советую туда соваться, и, судя по всему, почти закончила копошиться с палаткой.

— Что осталось мне?

— Тебе? Даже не знаю… Можешь протереть пыль, правда её у меня нет…

— Еще я могу приготовить завтрак.

— Верю, но давай не сегодня. Хочу сегодня узнать, как готовит моя будущая жена, — тяжело вздохнул Дэвид, посмотрев в сторону Сэм, которая нервно швыряла железные прутья в одну кучу.

— Ха! — только и смогла ошарашенно ухмыльнуться в ответ я, не до конца понимая — это он серьезно или так шутит?

Пыли в апартаментах Дэвида и вправду не оказалось. Я протиснулась абсолютно во все щели, но тщетно — было стерильно чисто.

Не смотря на наличие огромного количества еды в холодильнике, мы ели банальную яичницу, которая должна была выразить протест Сэм по поводу того, что именно она должна готовить завтрак. Плюс ко всему, рыжеволосая специально пересолила порцию Дэвида, пока тот не видел. Она высыпала чайную ложку соли с горкой в его тарелку и уже готовилась праздновать победу, но Дэвид с серьезным выражением лица прожевал свой завтрак, после чего твердо заявил, что это была самая вкусная яичница в его жизни. После услышанного у меня отвисла челюсть (я даже не пересоленную яичницу в исполнении Саманты еле как проглотила, так как она её еще и специально пережарила). Осознав своё поражение, рыжая недовольно фыркнула, после чего попросила у Дэвида сто датских крон в счет долга, чтобы отправиться в город и купить основной паек для нашего отбытия в Британию, которое должно было состояться завтра. От одной только мысли о том, что нам предстоит перелет в Лондон, у меня резко сжался желудок. Хотя, может быть, это был всего лишь результат плохо усвояемой яичницы. Дэвид выдал Саманте просимую ей сумму, после чего я отказалась идти с подругой в город, ссылаясь на кашель, который обрела вчера ночью, и на промозглую погоду. Саманта благополучно приняла мои объяснения в качестве уважительной причины и, надев свою старую куртку с еще более старой бейсболкой, отправилась в город, сказав, что задержится там до вечера, что, по-видимому, должно было значить, что она не хочет находиться под крышей дома Дэвида и чувствовать себя под его опекой.

У меня и вправду был сильный кашель. Помня горький опыт с Германией, я боялась жестких последствий вчерашней ночи, поэтому в течение дня беспрекословно пила неизвестные мне шипучки, которые подсовывал мне Дэвид.

Саманта вернулась в пять часов и решила с нами разделить игру в карты, в итоге постоянно проигрывая мне или Дэвиду. Раньше ей постоянно везло в играх, в Эрфурте она минимум два десятка раз обыграла Тайлера, поэтому сейчас рыжеволосая не могла смириться со своими поражениями, пока, наконец, не начала отыгрываться. А делать это она стала лишь около девяти часов вечера, когда все булочки с маком и литр лимонного чая исчезли со стола. Не дожидаясь пока Сэм доиграет партию с Дэвидом, я встала со своего места и полезла на кровать.

— Завтра встаем в семь утра, — проводила меня тяжелым взглядом Саманта, после чего твердо добавила. — Британия ждет.

Лучше бы она этого не говорила. От одной только мысли о завтрашнем дне моё сердце срывалось с ниточки и катилось в сторону печени. Я настолько не хотела возвращаться домой, что в мою голову даже начали забираться мысли о побеге, но они были настолько безумными, что я прекрасно осознавала всё своё бессилие. Бессилие… Слово, таящее в себе ужас.

Я аккуратно забралась на свою антресоль, пытаясь не забывать о том, что одно резкое движение может стоить мне шишки на лбу, после чего еще минут пять вертелась, чтобы стянуть с себя одежду. Следующие полчаса я корчилась от душевного стона, пытаясь подавить его сном, что, в итоге, у меня всё же получилось.

* * *

Я проснулась от неопознанной моим организмом тряски. Протирая глаза, я посмотрела на микроскопический светящийся циферблат, мигающий на правой стене антресоли от меня, показывающий ровно половину шестого. С мыслью о том, что можно спать еще полтора часа, я залезла с головой под одеяло и вдруг резко сдернула его с себя, уставившись в панорамное окно над головой — луна, звезды и рваные облака словно бежали за мной. Только заметив это я расслышала звук мотора и поняла, что мы движемся. Пару раз стукнувшись головой о низкий потолок, я надела штаны с футболкой и, схватив толстовку, спустилась вниз, едва не свалившись на кресло в гостиной. В машине было относительно темно, поэтому я дважды стукнулась ногой о разные косяки, пока оказалась у водительского сиденья. Дэвид сидел за рулем и, услышав моё приближение, обернулся, после чего буквально рассек темноту своей белоснежной улыбкой.

— Ты куда это? — непонимающе-сонным голосом поинтересовалась я.

— Не я, а мы. Присаживайся рядом.

— Куда это мы? — послушавшись указания Дэвида и сев на сиденье рядом с ним, перефразировала свой вопрос я.

— В Австрию.

— Куда?!

— В Германии я уже был, да и вы побывали, так что мы едем в Австрию.

— Ты что… Типа нас берешь с собой?

— Нет. Я типа вас краду с собой, — ухмыльнулся Дэвид. — Просто ты, в отличие от Саманты, чутко спишь.

Слова Дэвида заставили меня улыбнуться. Я не могла не улыбаться, ведь мой кошмар отодвинули на несколько тысяч миль — теперь мне не придется возвращаться домой, чтобы сидеть в своей комнатке в подвешенном состоянии, с навязчивой мыслью о том, что я определенно не знаю, кем могу быть в этой жизни, если только не разбитой копилкой счастья.

Заварив себе и Дэвиду крепкий чай, и разлив его по термокружкам, я села на переднее сиденье и, подобрав под себя ноги, начала наблюдать за ночной дорогой. Ночь была чудесная — луна светила на тысячу ватт, отчего казалось, будто мы пробираемся по залитой серебром, сумеречной дорожке.

* * *

В семь часов, когда уже достаточно рассвело, мы решили припарковаться на ближайшей остановке, чтобы избавиться от излишков чая в организме (всё-таки англичане определенно помешаны на чаепитии). Оставалось всего пятьдесят метров до остановки, когда за нашими спинами послышались уверенные шаги Саманты, заставившие меня интуитивно спустить свои ноги с панели и вжать голову в плечи. «Вот бы не психанула, вот бы не психанула!» — проносилось у меня в голове, пока Сэм мерила шаги в нашу сторону.

— Что здесь происходит? — наконец прозвучал ожидаемый вопрос над нашими головам.

— Он нас похищает, — переведя взгляд с серьезного Дэвида, паркующегося в десяти метрах от туалета, ответила рыжеволосой я. — Вернее не нас, а тебя. Я-то ему и даром не сдалась… Просто приданое.

Сэм всё еще находилась в рубашке Дэвида, но уже застегивала ширинку на своих драных джинсах и делала это так мощно, что даже Дэвид прищурился, посмотрев в зеркало заднего вида.

— Я в туалет, — резко метнувшись мимо рыжеволосой, выбежала из машины я, не желая наблюдать за тем, как мои надежды на безоблачное будущее, в виде следующих пары недель, рассыпаются в прах.

Утро было застывше-промозглым, поэтому я решила отправиться к туалету трусцой, чтобы лишний раз не дать своему организму повода для заболевания, тем более кашель меня всё еще мучал. Я впервые в жизни так радовалась общественному туалету, считая его кристально чистым и уютным (естественно, два с хвостиком месяца корячиться в пляжном биотуалете!). Тщательно вымыв руки, я битых пять минут стояла напротив зеркала, держа ладони под потоком горячего воздуха, изрыгаемого электросушилкой. За последние пару месяцев я отвыкла от собственного отражения и сейчас замерла, увидев перед собой неизвестную мне девушку — густые локоны переплелись между собой, словно канаты, ногти на руках забыли о значении слова «маникюр», губы потрескались от морской воды, кожа рук превратилась в наждак, но самым страшным было даже не это. Самым страшным была моя резкая перемена в весе. Передо мной стояла тощая девчонка лет восемнадцати, с обострившимися скулами вместо милых щечек и огромными сизыми глазами, которые не выражали ничего, даже боли. Те вещи, которые прежде сидели на моей фигуре впритык, теперь висели на мне сплошным балахоном, словно я была вешалкой — штаны буквально приходилось подвязывать на костлявых бедрах веревкой-канатом.

Я только успела погрузиться в мысли о том, как успешно запустила свою внешность за прошедшие полгода, как вдруг входная дверь открылась и Сэм прошагала мимо меня, ни единым движением не подавая намека на то, как прошли её дебаты с Дэвидом. Ожидая её выхода из кабинки, я снова поднесла руки к автоматическому крану, после чего повторно принялась их сушить. Примерно через минуту послышался резкий спуск воды, и спустя несколько секунд Сэм встала в паре шагов от меня, начав невозмутимо вымывать свои руки. Я наблюдала за ней через зеркало, круто облокотившись левым плечом о стену и, под гулкий шум работающей перед моим лицом сушилки, пыталась понять, какова моя дальнейшая судьба (а она напрямую зависела от решения Саманты). Наконец, мы встретились в отражении взглядами и спустя пару секунд Сэм начала широко улыбаться мне, словно я застала её с поличным. Мы перевели взгляд друг на друга, и Саманта стряхнула на меня воду со своих рук, давая понять, что мне необходимо отвалить от сушилки. Я сделала шаг назад и, облокотившись спиной о холодную плитку, начала наблюдать за краснеющей тетей. Сэм так редко в своей жизни краснела, что для меня это было чем-то наподобие северного сияния в Европе.