Anne Dar - Полтора года жизни

— И что значит твоя улыбка? — хмыкнув, заговорчески улыбнулась я.

— Это значит, что твоя тетка сошла с ума.

— Да ну-у-у…

— В общем… Меня никто и никогда в жизни не похищал, поэ-э-это-о-ому-у-у…

— Ты в него влюблена?

— Нет.

— Нет?

— Не при малолетних будет сказано: я не влюблена — я люблю.

— Кто тут малолетний?! — наигранно возмутилась я. — Сама-то корчила из себя не пойми что…

Мы вернулись в «наш» дом на колесах прежде, чем Дэвид успел возвратиться первее нас. Когда он пришел, они с Сэм буквально впились друг в друга губами, отчего мне вдруг стало неловко (я еще ни разу в жизни не видела, как Саманта пытается кого-то съесть у меня на глазах).

— Кто рискует — побеждает![9] — улыбнулся мне Дэвид, и я сразу же поняла, что Сэм по уши влипла.

Под Ганновером мы попали в страшную пробку, в которой пришлось проторчать целых пять часов. После первого часа, когда стало ясно, что мы двигаемся со скоростью черепашки, которой откровенно далеко до ниндзя, я залезла на свою антресоль-кровать, оставив новоиспеченную парочку наедине. Рассматривая тусклые капли прошедшего недавно дождя, которые серебристыми бусинками рассыпались по панорамному окну над моей головой, я не заметила, как заснула. Проснувшись через два часа и узнав, что мы всё еще в заднице, я разделила обед со своими спутниками. Сэм никогда не отличалась супер-способностями в готовке, но на сей раз её омлет был изумителен. Раньше, из-за недостатка еды, мне казалось, что я способна съесть слона, лишь бы потушить урчание в желудке, сейчас же я поняла, что для этого достаточно всего лишь сто грамм омлета и кусочка ветчины. По-видимому, за время, которое я прожила впроголодь, мой желудок сжался до размеров горошины и теперь отказывался съедать больше, чем на это была бы способна церковная мышь. Однако на аппетит Сэм почти ничего не могло повлиять, за исключением плохого настроения. Она по-прежнему уплетала вполовину больше моего и, не смотря на калории, совершенно не набирала в весе. За прошедшие полгода она похудела максимум на пять кило, в то время как я потеряла девятнадцать! Возможно, всему виной была неприспособленность моего организма к подобным шатаниям по миру или же всему виной было моё горе.

Всё это время мы активно переписывались с Тайлером (за исключением месяца, в котором наши телефоны были лишены питания). Вообще переписка была относительной, так как я вроде как утратила функцию, которая отвечала за длительную поддержку даже самых интересных диалогов. Поэтому Тайлер всегда писал мне первым, узнавая как у нас дела, где мы и что делаем, а когда не получал от меня ответа (каждый второй раз) он вступал в переписку с Сэм, которая с удовольствием обменивалась с ним фотоотчетами. Поэтому не удивительно, что проезжая поворот на Эрфурт возле Кирхгайма, Сэм вспомнила о нашем общем знакомом и захотела с ним списаться, но я вовремя убедила её в том, что лучше этого не делать, так как предчувствовала, что эта переписка может стать фатальной для нашего времени — в итоге мы повернем на Эрфурт и задержимся там в навязчивом обществе доброжелательного Тайлера Купера.

С домом связь снова возобновилась — регулярно один раз в неделю мы разговаривали с домашними по часу-полтора. Сэм в основном рассказывала наши новости, после чего трубку брала я и слушала домашние сплетни. У них всё было хорошо и этого было достаточно для моего душевного спокойствия.

* * *

В Вену мы въехали в половину двенадцатого. Мы выбрали для стоянки кемпинг Вена-Вест, так как он находился всего в двадцати пяти минутах от центра города, в непосредственной близости от многочисленных пеших и веломаршрутов и, плюс ко всему, он располагался на окраине Венского леса. Правда расценки здесь слегка кусались — 8.50 евро за автодом. Дэвид оплатил место до начала декабря, отдав кругленькую сумму за данное удовольствие. Но, по-видимому, эта сумма казалась кругленькой только для меня, так как Дэвид даже не успел понять, в чем суть моего негодования.

— Ты платишь за нас троих, — неудовлетворенно заметила я, пока Сэм отлучилась в туалет. — Мы должны скинуться.

— Откуда вы должны скинуться? Только не бросайся со своей антресоли.

— Нет, я серьезно…

— Забей. Если бы я парковался один, с меня бы взяли ту же сумму.

— Но продукты питания, бензин… Да вообще всё оплачиваешь ты один.

— Не прошло и суток, а ты уже начинаешь развозить феминизм по салону моей машинки. Знай, что я только за его умеренность.

— То есть?

— То есть я согласен с тем, что женщина имеет право голоса, но определенно против того, что он может быть решающим.

— Воу-воу-воу… Что я слышу, — ухмыльнулась появившаяся в дверях Сэм, явно не согласная с мнением своего бойфренда.

— Ты моя гражданская жена и мы до сих пор не зарегистрировали брак лишь потому, что ты должна больше узнать о моем взгляде на отношения между женщиной и мужчиной.

— Я даже не заметила, когда успела стать твоей гражданской женой, — хотела парировать Сэм, но Дэвид её оборвал.

— В тот момент, когда мы переспали. Итак, перед браком ты должна уяснить, что главный в семье мужчина.

— Перед браком, ты должен уяснить, что это только видимость, — ухмыльнулась Саманта.

— Я совершенно с этим согласен, — неожиданно выдал Дэвид.

— Что?! — дружно выпалили в один голос мы.

— Главная в семье женщина, — продолжил удивлять нас Дэвид. — Она создает стержень внутреннего мира пары. Мужчина же создает бронированную обертку для этого стержня. Это и есть залог успеха. Женщина должна не только быть капитаном внутреннего мира пары, но и не мешать мужчине создавать видимость того, что капитан именно он. При этом капитаном себя должен чувствовать не только он, но и окружающие его люди. Абсолютно всё равно, что он и общество считают его главным — капитан всё равно женщина. Главное, чтобы все думали наоборот. Невидимое должно в корне отличаться от видимости, понятно?

— Понятно, — кивнула головой я, разинув рот.

— Замечательно. Раз все всё усекли, значит, никто никому не будет мешать играть свои роли. Я — мужчина, Сэм — женщина, а ты — то ли младенец, то ли подросток — я пока не определился. Итак, я создаю бронированную обертку для наших отношений. Вот деньги, завтра возьмете велосипеды напрокат, они здесь по доступной цене, и отправитесь привести себя в порядок — купите себе нормальных шмоток, кремов и прочего барахла, которое сможет вывести вас из бомжеватого вида — это касается тебя, Глория. Саманта всегда прекрасна, даже в мешковине.

— После твоих слов я чувствую себя хуже оборванки, — поморщившись, призналась я.

— Зато я себя чувствую королевой, — улыбнулась рыжая. — А ты что будешь делать?

— Высыпаться.

— Весь день?

— Да. Я за рулем пробыл тринадцать часов и я планирую переутомиться ночью, так что, прошу, избавь меня от шопинга, — твердо произнес Дэвид, после чего встретился с многозначительным взглядом Сэм и добавил. — Пожа-а-алуйста. Умоляю, мой капитан, не подвергайте меня мукам.

— Только сегодня ночью, — улыбнулась Сэм, пока я распутывала наушники. Хорошо, что я приняла душ в дороге! На фоне бушующих гормонов этой парочки у меня сейчас точно не было шансов помыть голову.

— Ребята, можете шуметь — ближайший час я буду слушать музыку на всю мощность, после чего успешно отключусь, — криво улыбнулась я.

Дэвид сопроводил Саманту до спальни и закрыл за собой дверь, пока я поспешно распутывала провода наушников, чтобы не услышать ничего лишнего и мне повезло — под звуки тяжелого рока не было слышно ни единого возгласа или скрипа и вскоре я заснула легким сном.

Утро было прохладным, с солнечным рассветом, который намекал на теплый день. В половину девятого мы арендовали велосипеды и направились в город. Зайдя в огромный торговый центр, я словно очутилась в эпицентре цивилизации, с которой не контактировала последние пару месяцев. И хотя Дэвид дал нам достаточно денег, чтобы обмундировать триста спартанцев, мы всё равно бродили по полупустому торговому центру в поисках самого дешевого магазинчика. Я никогда не любила толпу, поэтому была рада тому факту, что раннее время буднего дня способствует отсутствию покупателей, что равнялось снижению шума до минимума.

Мы уже хотели отправиться в менее дорогостоящий торговый центр, когда нашли на нижнем уровне, в самом углу под лестницей, стоковый магазин. Кроме нас, пары хипстеров и сурового байкера здесь никого больше не было, если не считать трех консультантов. Торговое помещение было просторным и в нем можно было найти всё от нижнего белья до курток. Перемерив с тонну шмоток, я словила себя на мысли о том, что в последний раз занималась шопингом на Виргинских островах, в тот день, когда Мартин едва меня не утопил. Отогнав эти мысли в потаенный уголок моего угнетенного сознания, я продолжила натягивать штаны. Оказалось, что на мою костлявую задницу умудряются подходить джинсы с манекена, а футболки я могла примерять детских размеров. Самым большим минусом моего резкого похудения неожиданно стало то, что моя пышная грудь вдруг ужалась с третьего размера до второго, о чем предательски свидетельствовал кружевной лифчик, в котором моя грудь буквально утопала. Подумаешь! Зато в хлопковом бюстгальтере моя грудь выглядела потрясно!

В итоге я купила себе пару джинс, три футболки, новую толстовку, способную первое время заменить куртку, зимнюю куртку, теплую обувь, вязаную шапку с широким отворотом, перчатки, набор носков, пару лифчиков и несколько трусов. И хотя Сэм набрала себе вполовину больше моего, у нас на руках всё еще оставалось тридцать пять процентов от общей суммы, выданной нам Дэвидом, десять процентов из которой мы впоследствии успешно потратили в косметическом магазине.

Нами было решено осмотреть город на следующий день, поэтому сразу после покупок мы вернулись к Дэвиду, который уже ожидал нас с обедом (хотя уже было три часа дня). Остатки дня мы мылись, стирались, сушились, приводили кожу в порядок разнообразными кремами и постоянно что-то жевали. Я нашла у Дэвида коллекцию из десяти книг, три из которых я прежде уже читала, и взяла себе для прочтения самую незнакомую из них. В итоге, сразу после ужина, я отключилась на своей антресоли с книгой на голове.

* * *

К началу декабря Вена успела нам прискучить, не смотря на то, что благодаря Дэвиду мы расширили свой туристический диапазон — теперь мы могли посещать музеи (раньше обходились без подобной роскоши) и пробовать не самую дешевую местную кухню (прежде отдавали предпочтение фастфуду).

Итак, вещи, которые мы сделали за двадцать один день:

1) Ощутили на себе гастрономические прелести Австралии, которые, кстати, прибавили мне сто грамм к весу. Венские колбаски были настолько разнообразными, что едва ли за прошедшее время мы успели перепробовать все их вариации, венский же кофе, по сравнению с Амстердамским, оказался неописуемо вкусным. Шницель из телятины — это вообще отдельная песня. За три недели мы пробовали его трижды и все три раза его размеры превышали размеры тарелки, на которой он лежал, а его вкус каждый раз производил мощный эффект на мои рецепторы.

К концу ноября мы добрались до винодельни и безбашенно просадили пятьдесят евро на пару бутылок вина, которое потом успешно осушили в доме. Я снова напилась, но на сей раз это было не в виде пьяного угара в каком-нибудь клубе за счет пускающего слюни сопляка. Напившись вместе с Дэвидом и Самантой, я мило улыбалась, смотря французскую комедию, пока мне не захотелось плакать и я не отправилась на свою антресоль, чтобы благополучно отключиться.

2) Минимум три раза в неделю мы все вместе проводили время в Венском лесу, хорошо известным по произведению Штрауса «Сказки Венского леса». Не смотря на то, что это удовольствие было абсолютно бесплатным, оно же и являлось самым чарующим. Я гуляла по лесу почти каждый вечер, чтобы не мешать Дэвиду с Самантой в их любовных играх.

Естественно я с самого начала прекрасно понимала, что являюсь для Дэвида всего лишь дополнением к Саманте. Изначально я думала, что я такое дополнение, которое поначалу может неплохо пригодиться и, если всё получится в процессе покорения рыжеволосой, позже начнет становиться обузой. Но обузой я всё еще себя не чувствовала, чему была благодарна учтивому Дэвиду и сердобольной Саманте, а вот одиночество начала ощущать сильнее, так как с некоторых пор всё внимание этой парочки было зациклено исключительно друг на друге.

3) Пару раз побывали на блошином рынке, где Дэвид приобрел неплохой ручной фонарь и какие-то инструменты, а Сэм купила милого садового гнома для мамы. Я же ничего не покупала и вообще сузила свои желания лишь до гастрономических потребностей, всякий раз, с трудностью принимая от Дэвида какие-нибудь сувениры в виде брелка или магнитика.