— Застрелиться, — лихорадочно вздохнула я, наконец выпустив своё тело из собственных объятий. Я начала вытирать слезы, окончательно повернувшись спиной к этим двоим, после чего уперлась руками в бока и начала восстанавливать прерывистое дыхание. На это ушло не менее пяти минут, и за моей спиной была настолько глухая тишина, что я решила, будто все уже разошлись. Мне казалось, будто моя жизнь кончена, будто всё, что сказал Эмметт — чистая правда, будто меня больше нет и быть не может… Когда же мои судорожные всхлипы прошли, и дыхание пришло в норму, за моей спиной снова раздался голос моего помощника:

— Глория.

От неожиданности я вздрогнула. Слишком знакомый, нереальный голос из прошлого. Голос, которого не было в моей нынешней жизни. Я медленно обернулась и попыталась всмотреться в лицо, но было слишком темно и с разделяющего нас расстояния невозможно было рассмотреть говорящего. Не убирая рук с талии, я сделала пару шагов навстречу мужчине и вдруг остановилась, поняв, что передо мной стоит Олдридж. Настоящий, высокий, с широкими плечами и недельной щетиной, которая до неузнаваемости меняла его лицо. Это он. Он удерживал для меня Эмметта, который сейчас стоял в трех шагах за его спиной.

— Роланд? — не поверила своим глазам я.

— С тобой всё впорядке?

— Да… Да, со мной всё в порядке, а ты как живешь? — машинально соврала я и сразу же поняла, что промахнулась — он точно не спрашивал меня о моей жизни в целом, как только что в ответ спросила его я. Он спрашивал о моём текущем состоянии.

— Так же, как и ты.

«Значит хреново» — мгновенно пронеслось у меня в голове.

— Глория, отдай ключи от моей машины, — приглушенно отозвался из-за спины Олдриджа Эмметт.

— Эта машина не твоя, — тяжело выдохнув, ответила я, как вдруг в десяти шагах от нас, мигая, начал включаться уличный фонарь, внезапно осветивший лица всех присутствующих на парковке. — Вот, держи, — протянув ключи от машины Олдриджу, почти собранным голосом произнесла я. — Твой подарок больше без надобности.

— Это подарок твоей сестре, так что отдай ключи ей, — ответил мой бывший работодатель, после чего я встретилась с ним взглядом. С болью осознав всю свою заплаканность и раздавленность перед Роландом, я отвела от него взгляд и опустила ключи в карман, после чего, протерев глаза, посмотрела в сторону бара, из которого только что выбежал Том.

— Глория, как ты могла вылить пиво в лица посетителей?! — громко возмущался парень. — Блондинка катает заявление в жалобную книгу, и грозится завести на бар, и на тебя отдельно, уголовное дело!

— Вообще-то, в её лицо я вылила мартини, а не пиво, — пожав плечами, почему-то совершенно спокойно ответила Тому я, словно внутри меня больше не осталось ни единой эмоции.

— Ты вообще слышишь, о чем говорю я, и что несешь ты?!

— Никакого уголовного дела ей не грозит, — внезапно встрял Эмметт, который всё еще находился здесь лишь потому, что надеялся отжать у меня ключи. — Отец её парня шериф.

— Тебе-то может и не грозит, дорогая, а вот что теперь делать мне со своим баром?!

— Закрываться, — продолжала удивлять саму себя холодным спокойствием я.

— Что?!

— У тебя отстойный бар.

— Глория Пейдж, немедленно вернись на своё рабочее место и извинись перед пострадавшей! — потребовал Том.

— И не подумаю. Я увольняюсь.

— Это не тебе решать! Только я могу решить, когда именно освобождать тебя от твоих обязанностей!

— В моей жизни был всего один работодатель-извращенец, и-то ложный, как позже определил заклеймивший его, мой отец. Больше и дня не собираюсь работать на извращенцев. Особенно на настоящих.

— Глория!..

— Том, засунь свой «руль», вместе со всем своим баром… Боюсь, ты еще не готов узнать куда именно, — твердо ответила я и, развернувшись, направилась в противоположную от всех сторону, по дороге напяливая толстовку и бурча себе под нос слова: «Дурацкое название дурацкого бара с дурацким хозяином».

Глава 33. Разрывающие эмоции

Не прошло и минуты, как меня нагнал огромный джип.

— Сядь, пожалуйста, в машину, — произнес знакомый до боли в душе голос.

Естественно я села. По моей просьбе Роланд поехал в направлении дома Сэм. Всю дорогу мы провели в гулкой тишине, после чего остановились напротив названного мной дома, залитого лунным светом.

— Доротея рассказала мне о твоём возвращении, — начал Роланд, приглушив мотор.

— Мы с ней слишком давно виделась, — зачем-то словно упрекнула я.

— Я был в Дубае и встретился с ней только сегодня, — зачем-то начал оправдываться Роланд. — Она назвала мне бар, в котором ты работаешь.

— Больше не работаю, — глухо отозвалась я, только теперь отметив, что мы с ним перешли на «ты», чего прежде себе не позволяли. Однако теперь мне было наплевать на формальности. Он больше не был моим начальником, мы пережили слишком тяжелую потерю и не менее тяжелый год, так что я могла себе позволить не заморачиваться на пафосное «Вы».

— Это правда, что отец твоего парня — шериф?

— Нет. Отец моего друга шериф. Это разные вещи.

— Да, разные, — нахмурившись, согласился Олдридж. — Послушай, я… — начал спустя несколько секунд он, потянувшись к свертку на панели, но запнулся. Лунный свет залил его правое запястье, и я увидела на нем свою красную нить. Комок боли подступил к моему горлу. — Завтра ведь ровно год с того дня, когда Мартина не стало.

— Я помню, — безуспешно попытавшись сглотнуть боль, отозвалась я.

— Это значит, что сегодня, вернее два года назад, ты пришла ко мне на собеседование, на котором мы с тобой познакомились. Этот подарок я должен был подарить тебе еще год назад, — протягивая мне синий сверток, глухо произнес Роланд. — В честь твоей годовщины в наших жизнях. Теперь жизнь всего одна — моя, но всё равно, прими это.

— Спасибо, — не найдя других слов, произнесла я, принимая коробочку в руки.

— Что будешь делать дальше?

— Не знаю, а ты?

— Думаю пока остаться в этом городе…

— Это не тот город, в котором тебе следует оставаться, — спокойно прервала собеседника я.

— И определенно не тот город, в котором следует оставаться тебе.

— Всё еще носишь? — кивнув на его запястье, на котором красовалась красная нить с моим именем, глухо поинтересовалась я. — Глупая вещь… Не сработала. Ничего не сбылось.

— Еще сбудется, — твердо ответил Роланд, положив руку на рычаг коробки управления, после чего мы встретились взглядами. Кажется, мы слишком много знали о боли друг друга. Я отвела от него взгляд, после чего молча открыла дверь, вылезла из машины и, не оборачиваясь, ушла с подарочным свертком в руках.

* * *

В этот же вечер на отношениях Эмметта и Эмилии был поставлен крест. Я, Сэм, Дэвид и мама собрались в доме у Эми, которая, не даже заподозрив неладное, слишком сильно обрадовалась нашему приходу. В течение последующих пятнадцати минут я в подробностях раскладывала по полочкам всё то, что мне было известно, пока Эми сидела напротив меня и смотрела на стеклянный журнальный столик, стоящий между нами.

— Козёл, — только и смогла выдать сестра, заставив нас напрячься. Она не устроила истерику, не начала плакать или пытаться оправдать своего мужа. Эми молча хлопнула ладонями по коленям, встала и отправилась в спальню, закрыв за собой дверь на замок. Еще около получаса мы топтались по гостиной, пытаясь понять, что же делать дальше. В итоге я с мамой решили остаться на ночь у Эмилии, а Дэвид с Сэм отправились к себе. Мы разложили диван в спальне для гостей, после чего попытались уснуть, что в итоге у нас так и не получилось. Ежечасно Джессика срывалась на плач, и мы слышали, как за стеной Эми монотонно расхаживает с малышкой на руках. В течение ночи она так и не открыла нам дверей своей спальни.

* * *

Я встала в семь утра и до девяти часов распивала кофе в компании мамы, пока к нам не присоединились Дэвид с Самантой. Они пришли в начале десятого, а спустя пятнадцать минут на пороге дома неожиданно нарисовался Эмметт. Этот идиот позволил себе роскошь в виде ночи вне дома, без единого объяснения перед женой. Только после того, как Эмилия узнала о том, что её благоверный вернулся, она, наконец, вышла из спальни. Было видно, что она плакала, но глубоко заплаканной она точно не была — максимум поревела минут пятнадцать.

Сэм предложила забрать Джессику на прогулку, после чего ребенка за пару минут упаковали в коляску. Дэвид еще с минуту потоптался на пороге, пока Эми холодно ему не сообщила о том, что не нуждается в его помощи. Он еще раз перевел взгляд на Эмметта, стоящего в центре гостиной с ярко выраженным чувством собственного достоинства, недвусмысленно отраженном на его наглой физиономии. Глубоко выдохнув, Дэвид явно дал понять, что хочет хорошенько всыпать придурку, после чего вышел вслед за Сэм. Я с мамой отправились на кухню, оставив пару наедине, и одновременно затаили дыхание, чтобы иметь возможность подслушивать. Всё началось с безобидного «Как ты это объяснишь?» со стороны Эмилии и закончилось воплем «Видеть тебя не желаю!» со стороны той же Эмилии. Она неожиданно так сильно закричала, что мы с мамой буквально вылетели из кухни, боясь, что у нее случился нервный срыв.

— Ничтожество! Ты таскался с этой шлюхой, когда я еще была беременной! — вопила она. — Как же я жалею, что не бросила тебя в тот момент, когда ты ползал передо мной на коленях, прося прощение и моей руки! А ведь я перед этим думала, что между нами всё кончено! Нужно было порвать с тобой еще тогда!

— Согласен, мы с тобой не пара…

— Тряпка! Ты всегда либо согласен, либо молчишь. У тебя даже собственного мнения нет, — кричала Эмилия, направляясь в сторону спальни.

— Ты всегда подавляла меня как мужчину! С тобой я чувствую себя неполноценным!

— Ты и есть неполноценный, — неожиданно вытащив из спальни огромный чемодан, парировала Эми. — Здесь все твои вещи до единой тряпки и скрепки — забирай и проваливай!

— Как бы не так! Дом наш общий и делить его мы будем ровным счетом так же, как и машину!

— Что?! Ты еще смеешь отбирать у своей дочки крышу над головой?!

— С меня будет достаточно машины — дом можешь оставить себе.

— Какой ты добродушный! Отлично! — воскликнула Эми, взяв с журнального столика ключи от машины.

— Нет, подождите, — встряла я. — Эми, покажи мне документы на дом и на автомобиль.

Эмилия около пяти минут рылась в комоде, после чего предоставила мне необходимые бумаги. Помня вчерашние слова Роланда о том, что подарок был сделан моей сестре, а не Эмметту, в моё подсознание закралось серьезное подозрение.

— Вот, — наконец ткнула пальцем в нужную строку я. — Роланд Олдридж произвел дарение на имя Эмилии Пейдж, что означает, что и дом, и машина единолично принадлежат ей.

— Этого не может быть, — возмутился Эмметт. — Дом и машина — это совместно нажитое имущество за время нашего брака. Подарок был произведен после нашего бракосочетания.

— А вот здесь ты глубоко заблуждаешься. Насколько я знаю Олдриджа, он всегда отличался способностью видеть наперед. Он оформил дарение за несколько дней до даты вашего бракосочетания. Ты пролетел, — констатировала я. В следующую секунду мы ткнули раскрасневшегося Эмметта носом в документы, после чего Эми попросила меня выкинуть его чемодан за дверь, что я незамедлительно и сделала.

— Чтобы ноги твоей не было в этом доме, трус! — прокричала Эмилия за порог.

— Оставь свой дом себе, истеричка! Я нашел себе работу на другом конце света и уже через пару суток я улетаю в Колумбию вместе с Тарой!

— И кем же ты будешь работать без знания языка, ничтожество? — с неприкрытым сарказмом хлопнула в ладоши мама.

— У отчима Тары страховое агентство, в котором для меня уже готово место, так что оставайтесь в своём зачуханном городишке и живите своей серой жизнью без меня! — после этих громких слов Эмметт подобрал свой чемодан и отправился к такси, которое уже поджидало его (по-видимому, он на нем приехал).

Я наблюдала за тем, как Дэвид и Сэм медленно направляются в нашу сторону, как вдруг Эми безэмоционально произнесла:

— Он это спланировал.

— Что? — переспросила я, скорее пытаясь понять, что именно она только что сказала, а не что имела в виду.

— Он прокрутил всё за моей спиной, — пояснила Эми, опустив скрещенные прежде на груди руки. Стоя на пороге, я посмотрела на небо, которое заволокла сплошная серая дымка, но, судя по воздуху, дождя не предвещалось. Этот день… В прошлом году он был солнечным. Никогда его не забуду. Но так хотелось бы.

— Эми… — хотела начать мама, но сестра её оборвала.