— Прекратите! — встряхнула волосами я, зажмурившись.

— Позвольте Вам помочь…

— Я не хочу, чтобы мне помогали! — уверенно шлепнула ладонью по столу я.

— Тогда нам придется против Вашей воли…

— Насильно запихнуть меня в психушку?! — я снова почувствовала это. Горло начало судорожно сжиматься, не позволяя мне сделать глубокий вдох. Машинально я обхватила правой рукой свою шею и попыталась дышать через нос.

— Мисс Пейдж, я попрошу Вас успокоиться.

— Так, всё, хватит, — Роланд расцепил руки, скрещенные прежде на груди, и подошел к нашему столу, пока я пыталась подавить очередной приступ удушья. — Мы ведь с Вами договорились, что если она не захочет, значит ничего не будет. Дайте сюда пакет.

Спустя секунду Роланд присел напротив меня на корточки и протянул мне бумажный пакет, попросив дышать в него. Через пару минут мне полегчало, а еще через несколько секунд окончательно отпустило.

— Едем домой, — положив руку мне на плечо, произнес Роланд, и меня вдруг накрыла теплая волна спокойствия. Сама мысль о том, что на меня не будут натягивать смирительную рубашку, заставляла меня дышать полной грудью.

* * *

Софи, оставшаяся из-за посещения поликлиники без дневного сна, отключилась сразу после того, как Роланд пристегнул её к автокреслу. Я хотела сесть на заднее сиденье, чтобы избежать лишних разговоров, но Роланд сказал мне садиться спереди и мне это сразу не очень понравилось.

— Почему ты не хочешь посетить хотя бы один сеанс психотерапии? — как только мы тронулись с места, начал он.

— Всё не так плохо, как описал доктор…

— Всё именно так плохо.

— Я справлюсь сама.

— Ты уже больше года пытаешься справиться сама, и что в итоге? Ты запустила своё психологическое состояние, доведя себя сначала до истощения и необоснованных панических атак, затем развив их в приступы удушья. Я отмазал тебя от этих сеансов, хотя правильнее было бы привести тебя туда за ручку.

— Спасибо, — нервно сглотнула я, почувствовав подступающие к глазам слёзы. — Что отмазал…

— Как я мог этого не замечать? Твои родные знают?

— Знают.

— Не ври мне.

— Роланд, я пытаюсь, честно… Не делай… Я справлюсь.

— Хорошо, — совершенно неожиданно сдался Роланд, наверняка почувствовав, что я нахожусь на грани срыва на слёзы. — Мы что-нибудь придумаем. Справимся без психотерапии. Забудь.

Я хотела сказать, что не «мы» справимся, а «я» справлюсь, но если бы попыталась выдавить из себя эти слова, тогда слёзы точно бы вырвались из меня наружу.

* * *

— Ты ужасно выглядишь, дорогая, — прямо мне в лоб выпалила Мэрилин, стоящая с пыльной щеткой посреди гостиной и с весьма милой повязкой на голове. Сразу за мной шел Роланд, несший в руках автокресло — он не желал оставлять спящую Софи в машине.

— Завари ей чай из мяты с пустырником, — произнес Олдридж безо всяких эмоций, и Мэрилин сразу же отправилась на кухню. Немного помешкав, я последовала за ней.

— Что случилось? — наконец поинтересовалась у меня блондинка, когда мы остались наедине. — Софи больна?

— Нет, — вяло отозвалась я, садясь на барный стул и наблюдая за тем, как она насыпает заварку в сито. — У нее всего лишь авитаминоз. Прописали витамины.

— Тогда почему ты такая бледная, а Роланд такой напряженный?

— Я упала в обморок.

— Какой ужас! — не выходя из шепота, воскликнула Мэрилин, любящая всё преувеличивать. — С тобой всё впорядке?

— Да, — тяжело выдохнула я. — Но я бы была не прочь немного поспать.

— Я как раз прибралась в комнате для гостей. Кстати, я нашла там пакет со сменными вещами. Наверное, они твои.

— Да, — нервно сглотнула я, вспомнив о том, что в прошлом году так и не забрала этот пакет. — Я оставляла здесь сменные вещи на случай если… Мартин обольет меня или что он там обычно делал, — постаралась без лишней дрожи в голосе произнести имя мальчика я.

— Конкретно сейчас он назвал бы тебя тупицей и облил бы кетчупом за то, что ты с собой сделала, — сообщил вошедший на кухню Роланд.

— А что она с собой сделала? — округлила глаза Мэрилин и вдруг охнула от своих же догадок. — Ты что, совершила попытку суицида?!

— Если бы она совершила подобную попытку, я бы сам её прикончил на месте, за подобную выходку. Мэрилин, расстели ей кровать в спальне для гостей. Сообщишь мне, когда она проснется. Нажмешь на стационарном телефоне единицу и дозвонишься мне в кабинет.

— Хорошо, — кивнула головой Мэрилин, наблюдая за тем, как Роланд со злостью выходит из кухни. Лишь после того, как он развернулся и направился к выходу, я оторвала глаза от стоящего на столе стакана с водой, который крепко сжимала в своих руках во время всего монолога Олдриджа.

Не знаю почему, но я определенно чувствовала себя виноватой перед Роландом Олдриджем. Не допив заваренный Мэрилин чай, я отправилась в спальню для гостей.

— На что он так злится? — наконец решила уточнить у меня блондинка.

— На себя.

— Почему?

— Помог мне избежать психотерапии, а другого способа помочь мне не видит. А мне его помощь не нужна, понимаешь? Мне вообще ничья помощь не нужна.

С этими словами я закрыла перед Мэрилин дверь и легла на кровать, с головой зарывшись под подушки.

Глава 59. Начало

Я проснулась от собственных всхлипов ровно в восемь часов вечера. Кажется, мне снился Мартин, но я не могла точно вспомнить. Сев на кровать, я тяжело вздохнула, потерла глаза и, спустя минуту, вышла в коридор. Было темно и, судя по блуждающим огонькам, доносившимся из гостиной, кто-то решил разжечь камин. Я зашла в ванную, смысла с себя остатки туши и тяжело выдохнула. «Просто тяжелый день», — подумала я, посмотрев на себя в зеркало и, после того как смогла убедить себя в том, что мой нос не такой уж и покрасневший, отправилась в гостиную. Роланд сидел на диване, перебирая что-то в планшете, а Мэрилин с Софи, судя по голосам, находились в бывшей спальне Мартина.

— Я думала, ты работаешь, — заметила я, приближаясь к Роланду.

— Постоянно, — ответил он, подняв взгляд на меня.

Подойдя к креслу-качалке, я пододвинула его к Роланду и расположилась напротив своего работодателя, всего в паре дюймов от его ног.

— Послушай, — наклонившись вперед, при этом упершись локтями в колени, сложив ладони вместе и прислонив их к губам, и носу, начала я, наблюдая за тем, как причудливые световые формы, отбрасываемые огнем из камина, танцуют на ковре. — Было бы эгоистично доказывать тебе, что со мной всё впорядке, с учетом того, что доктор при мне всё рассказал тебе. Да, мне было бы куда проще, если бы я могла сказать себе и тебе, что со мной всё впорядке, — перевела взгляд на внимательно смотрящего на меня Роланда я. — Как настоящий псих, я с полной уверенностью могу говорить, что я нормальный человек и считать себя вполне нормальной, но ты-то всё слышал… Теперь, после услышанного, ни за что не поверишь в то, что я впорядке. Я просто пытаюсь поставить себя на твоё место и понимаю, что тоже переживала бы, если бы подобное случилось с тобой. Мы ведь не просто знакомые — мы с тобой товарищи по несчастью. Поэтому нам обоим будет проще, если я буду делать хотя бы семимильные шаги в сторону своего душевного спокойствия. Для того чтобы ты не беспокоился по поводу того, что принял неправильное решение, избавив меня от сеансов психотерапии, я буду сообщать тебе о своих достижениях. Так ты не будешь думать о том, что принял неверное решение… Не будешь мучатся мыслями о том, чем заменить, пресловутую всем душевнобольным, психотерапию. Это ведь будет честно? — выпрямившись, поинтересовалась я, решив подытожить свой монолог честным вопросом.

— Хорошо, — тяжело выдохнув, согласился Роланд. — С чего начнешь?

— Пожалуй, я уже знаю, с чего начать.

* * *

Мы шли с Мэрилин мимо начинающего зацветать сада и изо рта у нас струились рваные потоки холодного воздуха. Май в этом году отличался резкими перепадами температуры.

— Вы общались с Роландом? — поинтересовалась я.

— Нет. Он пришел из главного дома за полчаса перед твоим пробуждением и сказал мне идти с Софи в спальню, — ответила Мэрилин и, задумавшись, добавила. — Он еще не готов меня выслушать.

— Когда-нибудь станет готов.

— Когда-нибудь, — заключила женщина, и мы замолчали, глубже вжимая голову в плечи, чтобы спрятаться в шарфах от ночного мороза.

Придя домой я еще сомневалась в том, что готова «это» сделать и в течение следующих десяти минут убеждала себя в том, что пора пришла и я действительно должна…

Наконец собравшись с духом, я достала из-под кровати два подарочных свертка, синий и белоснежный, и села на стул у широкого подоконника, который служил мне столом.

«— Вот, держи, — протянув мне нечто напоминающее книгу в белоснежной обертке, улыбнулся Мартин. — Я знаю, что годовщина твоего рабства под моим игом наступит только завтра, но я хочу подарить тебе свой подарок раньше, чем Роланд успеет преподнести свой. Погоди! Не открывай. Праздник ведь только завтра, вот завтра и откроешь. Просто сам факт того, что я хоть в чем-то опередил старшенького, меня воодушевляет, — наигранно злорадно заулыбался мальчишка.

— Твой подарок определенно понравится мне больше, чем подарок Роланда, — похлопала по плечу своего подопечного я.

— Не будь столь самоуверенной. Наверняка он преподнесет какие-нибудь бриллианты в виде сапфировых сердец или кольцо с алмазом в десять карат… Ну или что там еще дарят мужчины женщинам и наоборот, за исключением красных нитей на запястье?

…

— Откроешь после того, как Роланд подарит тебе свой подарок. Хорошо?

— Договорились».

Значит, первым открыть подарок Роланда… Я взяла в руки синий сверток, подаренный мне Роландом при первой нашей встрече спустя год, и раскрыла его. Знакомая резная коробочка… Я точно её уже где-то видела. С любопытством открыв её, я замерла, внезапно всё вспомнив. Именно в этой коробочке я подарила Роланду красную нить со своим именем, которую он с тех пор не снимая носит. Сейчас же в этой коробочке лежала аналогичная красная нить, только с его именем. Отставив подарок, я тяжело сглотнула и замерла, пытаясь словить хотя бы одну пролетающую мысль у себя в голове, но ни единой мысли у меня не было. Лунный свет освещал подарок, охлаждая пространство вокруг меня. В голове было только одно гулкое «Хммммм… Хммммм… Хммммм…» и ничего больше. Странное чувство. Спустя минуту, так и не поняв своей реакции, я взяла в руки белоснежный оберток Мартина и аккуратно, с какой-то особой заботой и нежностью развернула его. С момента получения этого свертка в руки я ожидала увидеть в нем коробку, в которой будет лежать подарок, но моё предположение на протяжении всего прошедшего года было неверным. В свертке не было ничего, кроме подарка. Отложив его, я замерла, давясь слезами, еще не начавшими скатываться по моим щекам. Это был тот самый блокнот, в котором, на протяжении всего моего года работы с мальчиком, с первого и до последнего дня нашего знакомства, Мартин что-то украдкой от меня рисовал. Он скрывал от меня содержимое блокнота, и я никогда не настаивала на его просмотре, и вот он в моих руках… Последним, кто прикасался к нему, был именно Мартин. Мальчик даже нашу поездку в Диснейленд отложил на неделю, потому что настаивал на том, что хочет сначала завершить свой подарок мне. Побоявшись того, что от слез у меня начнется очередной приступ удушья, я на всякий случай взяла в руки пакет, заготовленный мной заранее, и начала его мять.

Прошло не менее получаса, прежде чем я решилась снова дотронуться до потертого блокнота. Последующий час я смеялась через слезы, пролистывая рисунки своего друга:

1) Я лежу в палисаднике на кирпиче с разбитым телефоном и кричу. Подпись: «Начало приключений. Я точно её изведу. Как два пальца об асфальт».

2) Я высаживаю палисадник, а за моей спиной стоит Роланд с пузырьком яда. Подпись: «Сегодня брат признался Глории, что не прочь использовать на ней яд. Я рад его очевидному прогрессу».

3) Я проигрываю в шахматы Роланду. Подпись: «Жаль, что я этого не видел и жаль, что Джонатан с Якобом не захотели поставить на Глорию — я срубил бы крутой куш благодаря этой тупице».

В этом блокноте была изображена вся наша жизнь на протяжении года. Наша жизнь в особняке от момента с моей невкусной готовкой и удара моим мизинцем о вход в палисадник, до инцидента с доберманом с подписью: «Жаль, что он её не сожрал. Так и знал, что она не съедобна. Даже собака боится заразиться её тупостью… Когда её сбила машина, я уже хотел обвести её тело мелом, но Роланд решил откачать тупицу». Наше путешествие в Швейцарию и Оттаву, все дни рождения и все подарки (особенно ярко был прорисован сшитый бабушкой для Мартина шарф с его именем). Причем эти рисунки были талантливыми, а не обычной детской мазней. А я ведь даже не подозревала, что Мартин умел так красиво рисовать.