— Не теряйтесь, — улыбнулся парень, притянув меня к себе. — Каждый день пишите мне по мессенджеру о своем путешествии и не забывайте о фотоотчетах.

— А он на тебя запал, — заметила Сэм, когда мы уже сели в автобус.

— Не говори ерунды.

— Девочка моя, я говорю лишь правду. Он с первого дня над тобой трепетал.

— Ну вот, ты только что опустила планку парня в моих глазах, — поморщила нос я.

Тайлер и вправду пытался уделять большую часть своего внимания именно мне, не смотря на то, что я совершенно в этом не нуждалась и, более того, меня это иногда даже тяготило. Но я не воспринимала его гипервнимание в качестве ухажерства. Еще раз, подумав над словами Сэм, я вздернула плечами и натянула бейсболку на глаза, в надежде немного поспать под звуки МР-3.

Следующим пунктом назначения стал Магдебург, но в нем мы были лишь проездом. Приехав в город в девять часов утра, мы провели в нем весь день, буквально стоптав ноги до мозолей, после чего сели в вечерний автобус и уже в одиннадцать оказались в Берлине. Моё первое впечатление: «Берлин — город огней». Именно так и назвала свою очередную статью Сэм. К нашему огорчению, интернет-портал, на который Саманта всё это время работала, заранее предупредил нас о том, что из-за финансовых трудностей продлевать контракт с нами не будет, даже не смотря на то, что колонка рыжеволосой была весьма популярна. Нам оставалась всего одна страна и всего четыре города, за каждый из которых нам еще должны были заплатить. Поэтому, заселившись в далеко не самый лучший, зато дешевый хостел, на следующий день мы отправились на поиски подработки. Следующий месяц я проработала продавцом цветов в ларьке напротив хостела, Сэм же раздавала листовки в центре города в костюме подсолнуха. Именно поэтому Берлин для меня запомнился, как город, пахнущий фиалками и доступным заработком. Правда не обошлось и без неприятных инцидентов. За сутки перед отъездом наши вещи кто-то безжалостно прошерстил. Нам еще повезло, что мы отличались привычкой носить все свои сбережения и документы в поясных кошельках. Украли всё, что не являлось тряпкой: наушники Сэм (благо свой МР-3 я в тот день забрала с собой), старый фотоаппарат, зарядные для мобильных, флешки и даже дешевую бижутерию. Хорошо еще, что в тот день рыжеволосая отдала нетбук в ремонт, иначе бы и его лишились.

Естественно администратор хостела отказался от какой-либо ответственности, после чего нагло посоветовал нам съехать прежде, чем нас обворуют в очередной раз. Оказавшись на центральном вокзале, мы заперли вещи в камере хранения и пошли закупать то, что нам было необходимо для продолжения дальнейшего путешествия. Продавец дешевых наушников, с которым Саманта сильно разговорилась, пригласил нас на открытие небольшого клуба, которое должно было состояться сегодня вечером. Мужчина вручил нам два бесплатных билета в виде глянцевой картонки, на которой красивым шрифтом был выведен адрес мероприятия. В итоге, до четырех часов утра мы провели в клубе, раскачиваясь и прыгая под громкий бит неизвестной мне попсы. К нам с завидной регулярностью клеились немецкие парни, английский акцент которых хромал на обе ноги, из-за чего казалось, будто они ругаются нецензурной лексикой, а не пытаются угостить нас очередным коктейлем. Наверное, я бы не остановилась после своего восьмого коктейля, но более-менее трезвая Сэм успела вытащить меня из клуба прежде, чем я согласилась на свой девятый коктейль от симпатичного немца. Моя напарница сказала обхаживающему меня мужчине, что мы на минутку выйдем в дамскую комнату, после чего она буквально отдернула меня от барной стойки. Заплетающимися ногами, мы из последних сил дошатались до вокзала, так как вызывать такси было недопустимой для нас роскошью, а общественный транспорт отказывался работать на нас в столь раннее время. До нашей электрички оставалось чуть больше часа, поэтому мы напялили на себя бейсболки и осели в зале ожидания, стараясь не привлекать к себе внимания со стороны патруля, который вполне мог вышвырнуть нас за пределы вокзала, из-за нашего алкогольного опьянения.

Только заходя в электричку, я поняла, что Сэм, на фоне меня, абсолютно трезва. Странно, как она умудрялась гулять под дождем и не простывать, пить и не охмелевать, смотреть на меня и не осуждать. Это был второй раз за время нашего путешествия, когда я напилась. Вторая тщетная попытка притупить боль. Не знаю почему, но мне зачастую казалось, будто меня осуждает едва ли не весь мир за то, что я не спасла Мартина, за то, что скорблю по нем сильнее, чем по родному брату, за то, что пытаюсь заглушить боль коктейлями, которыми угощают меня незнакомые мужчины… Возможно, меня осуждал только мой внутренний мир, а не весь мир в целом, однако этого было вполне достаточно, чтобы продолжать загибаться от боли.

Глава 7. Голландия

Проспавшись на задних сиденьях полупустой электрички, я проснулась в обнимку с портфелем лишь тогда, когда мы остановились на перроне Амстердама. Благодаря бесплатным коктейлям мой организм попал в зону серьезного стресса, так что сейчас я чувствовала себя откровенно паршиво. Плюс ко всему мне было неловко за своё поведение, поэтому я старалась не встречаться с Сэм взглядом, хотя она явно не имела ко мне претензий. Скорее всего, именно её понимание меня и добивало.

Многие любят утверждать, что ожидание и реальность по поводу этого города очень различимы. Будто все ожидают разврат и порок, а получают палитру Ван Гога и поля тюльпанов. Возможно это и так, если вы приехали сюда не более чем на неделю и имеете более пятисот долларов в кармане. Потому что это далеко не тот самый случай, когда «кто ищет, тот найдет». Это тот случай, когда «не ищущего само находит».

Веселье началось с того момента, когда каучсерфер, согласившийся приютить наши душонки на пару деньков, отказался от своего обещания, так как был занят разборкой со своим товарищем по поводу своего искореженного велосипеда. В итоге нам пришлось отправиться в хостел и платить двадцать евро за ближайшие сутки. По очереди приняв душ, мы торчали у ноутбука, в попытках найти что-нибудь приличное на сайте каучсерфинга, когда это самое приличное нашло нас. Только после того, как следующим вечером мы выселились из хостела и заселились к пышногрудой Флёр, мы узнали, что она является работницей древнейшей профессии, а именно — проституткой. Флёр была высокой блондинкой с силиконовыми губами, грудью и ягодицами, но, к нашему общему удивлению, не сильно была обделена умом, что, всё же, не помешало сделать ей выбор в пользу «странной» профессии.

Девушка предоставила нам раскладной диван, и мы старались не задумываться о том, что именно могло происходить на этом самом диване. Двухкомнатная квартира Флёр выглядела более чем просто прилично, можно даже сказать, что она обладала нотками шика. Однако я вдруг словила себя на мысли о том, что, даже оценивая квартиру я старалась не размышлять на тему того, как именно наша новая знакомая стала владелицей этих апартаментов. По правде говоря, мне, в отличие от Саманты, даже кусок купленного девушкой пирога в горло не лез, так как мои мысли сразу сосредотачивались на том, с каким трудом ей достались деньги, на которые этот пирог был куплен. Вдобавок Сэм, в отличие от меня, как и с Тайлером мгновенно поладила с новой знакомой, так как не была мрачным и замкнутым подростком, на которого я походила в свои двадцать три года. На фоне меня Флёр выглядела силиконовой секс-куклой, хотя была всего на год старше меня, и при этом представляла из себя весьма интересную собеседницу, чем я совершенно не могла похвастаться (я вообще была мраком диалогов, особенно бурных).

Во время ужина девушка рассказала о том, что является не простой девицей легкого поведения, а «элитной ночной бабочкой», работающей только на себя, безо всяких работодателей и обязательств. Так я впервые узнала о том, что существует такое понятие, как элитная проститутка. Оказывается, что быть элитной тоже весьма непросто. Например, ей пришлось в совершенстве овладеть английским и испанским, так как она обслуживает только пятерых толстосумов, двое из которых являются англичанами, а трое испанцами… В этот вечер я исчерпала максимум из уроков по половой жизни и отправилась спать, стараясь не думать о стоимости имплантов в груди Флёр. Пожалуй, я впервые в жизни так часто старалась «не думать».

* * *

Официально Амстердам состоит из семи районов (мы жили в Йордане), которые мы осмотрели за пять дней. В этом нам неплохо помог прокат велосипедов в Damstraat Offer, которым мы пользовались три дня подряд, пока Сэм не огрела моим рюкзаком парня, пытающегося снять колеса с её велосипеда, припаркованного к уличному фонарю. Не смотря на то, что Амстердам был поистине «двухколесным» городом, здесь вовсю процветала кража велосипедов. Между жителями этого города даже ходила красноречивая шутка: «Если крикнуть в толпе велосипедистов — эй, это мой велосипед! — восемь из десяти человек начнут крутить педали в два раза быстрее». Опасаясь подобного развития событий, мы решили перейти на пеший вид туризма.

После любования разнообразной архитектурой, мы занялись скрытыми достопримечательностями и, в итоге, раскошелились на семнадцать евро, чтобы побывать в рейксмузеуме и поглазеть на знаменитые подсолнухи Ван Гога. За неделю увидев в Амстердаме абсолютно всё, что только было доступно бюджетному туристу, следующую неделю мы провели колеся по всем Нидерландам. Флёр безвозмездно одолжила нам свою Mazda-2, так что мы вернулись под заботливое крылышко блондинки спустя ровно семь дней, пересмотрев едва ли ни всё, что только можно было увидеть в этой маленькой стране. На обратном пути, в деревушке под Арнемом, у нас спустило колесо, поэтому пришлось буквально на пальцах объяснять местному жителю, что нам необходима его помощь. В итоге провозившись с машиной не менее часа, мы, наконец, вернулись в Амстердам.

Флёр радовалась нашему возвращению, как радуются возвращению самых лучших подруг — она даже состояние машины не проверила! А ведь мы в этой коробочке в буквальном смысле прожили целую неделю — спали в ней, по ночам шарахаясь от гопников Гронингена и Эммена[6].

Следующая неделя была самой скучной во всем нашем путешествии, за исключением дождливых дней Эрфурта. От зеленой тоски нас в итоге спасла Флёр — у её подруги, в честь новоселья, намечалось пати на дебаркардере[7]. Купив три бутылки не самого дешевого шампанского, мы, перед самым закатом, оказались на трапе небольшого плавучего дома.

— Девочки, как я вам рада! — закричала женщина лет сорока, разукрашенная словно барби, на голове которой красовался парик из белокурых кудрей. — Проходите-проходите! Уже почти все в сборе. Флёр, дорогая, представь нас, пожалуйста.

— Это Глория и Саманта.

— Можно просто Сэм, — протянула руку рыжеволосая, после чего внезапно оказалась в объятиях рослой незнакомки, облаченной в леопардовое платье.

— Какое чудесное у тебя имя, дорогая! Совершенно мужское. Ты не думала о смене пола?

— Нет, — кривовато-неловко улыбнулась рыжая.

— А зря — из тебя бы вышел крутой брутал. Все за мной на борт! Пора устраивать вечери-и-инку!

— Это что, мужик? — вжав голову в плечи, решила уточнить я у Сэм.

— Определенно мужик. Он помял меня своей накладной грудью…

Совершенно неожиданно мы оказались на настоящей травести вечеринке, на которой находились исключительно представители сексуальных меньшинств, из-за чего я чувствовала себя здесь белой вороной. Поначалу настороженная Саманта быстро раскрепостилась после двух порций сухого мартини и уже спустя полчаса вовсю отплясывала с мадам Пульхерией, которая была далеко не мадам и далеко не Пульхерией. После того, как Сэм узнала, что продления контракта с онлайн-журналом ей не видать, она словно сняла с себя цепь и решила поменяться со мной возрастом — теперь мне было тридцать девять, а ей двадцать три и теперь я следила за ней, а не она за мной.

К четырем часам утра, после бурной вечеринки, на которой я впервые в жизни заинтересовалась кальяном, на катере осталось всего шесть человек: я, Сэм, Флёр, Билли (хозяйка торжества в леопардовом платье, которая несколько лет назад сменила мужской пол на женский), мадам Пульхерия (мужчина в розовом платье из блестящих пайеток) и Дельта (двадцатилетняя лесбиянка, которую недавно бросила девушка, являющаяся парнем в их паре).

— И что ты теперь будешь делать? — заплетающимся языком поинтересовалась Билли у Сэм, которая пять минут назад не менее, а даже более заплетающимся языком рассказала свою историю о том, как осталась без работы и теперь, так как наши сбережения близились к нулю, нашему дальнейшему путешествию грозил вполне реальный голод и холод.

— Не знаю. Может устроиться на… Гхм… Ой… Работу? — выдохнула Саманта, поставив точку в своем рассказе этим риторическим вопросом.