— Зачем он это сказал? Мы ведь расстались, а он в прямом эфире официально подтверждает наши отношения… Теперь все будут доставать его с расспросами о нашем разрыве.

— Может быть, вы помиритесь?

— Нет.

— Глория!

— Нет, Мэрилин! — подскочила с дивана я, выключив передачу с любимой улыбкой.

— Ты должна хотя бы выслушать его…

— Нет! Только не заставляй меня, слышишь? Если я начну его слушать, я не смогу остановиться… Я не хочу прыгать на этих граблях. Не хочу, быть для него обузой. Я буду мешаться, буду всегда не в тему, буду его позором… Мэрилин, — я сорвалась на слёзы. — Помоги мне убежать отсюда… Помоги мне убежать от него.

— Тихо-тихо, — обняла меня блондинка.

— Не хочу, стесняться саму себя. Я не хочу так… — вытирала слёзы я.

— Мы что-нибудь придумаем… Мы что-нибудь обязательно придумаем.

* * *

Я спала беспокойным сном, пока не проснулась в начале девятого от того, что Мэрилин вернулась с пробежки.

— Я придумала! — сияла радостью блондинка и уже через пять минут я была посвящена в её гениальный план, суть которого заключалась в том, что я сменю место своего подполья, переехав в её Лондонскую квартиру. Я удивилась тому, что у нее есть квартира в Лондоне, однако Мэрилин с серьезным лицом пятилетней девочки заявила, что я многого не знаю о её жизни, после чего вручила мне ключ с позолоченным брелком. Было логично, что в этом маленьком городке я быстро засвечусь и выдам себя, поэтому я согласилась с тем, что идея Мэрилин весьма удачна.

Для безопасного переезда было продумано всё: завтра, в девять часов вечера, я выезжаю на автобусе до Лондона, где заказываю такси и доезжаю до пункта назначения. Мэрилин так сильно вошла в кураж, что настояла на том, что мне необходимо максимально замаскироваться: накрутить локоны, воздержаться от слез, чтобы моё лицо не привлекало внимание потеками, и накраситься. Я решила с ней согласиться — в конце концов, она ведь искренне пыталась мне помочь.

К следующему вечеру я была как огурчик: волосы накручены крупными локонами, свежее лицо накрашено повседневным макияжем, одежда идеально подобрана и по моему внешнему виду совершенно невозможно было определить, что я пребываю в глубокой депрессии. Также отлично маскироваться помогал капюшон ветровки, которую одолжила мне Мэрилин, за что я была ей безмерно благодарна.

Перепроверив ключи от квартиры, я села в автобус и в девять часов выехала из города. Направляясь в Лондон, я вспоминала слова Кэрол, сказанные мне накануне смерти Мартина: «Повтори эти слова Олдриджу в глаза сразу после того, как он разрушит твою жизнь! Просто подойди к нему впритык и скажи, глядя в его нахальные очи: „Мне не так уж и плохо жилось, пока ты не полез ко мне!“». Кто к кому полез — это отдельная история, вот только от того, что эта идиотка оказалась права, на душе становилось еще более паршиво. В итоге, пока я добралась до пункта назначения моего нового убежища, глаза у меня снова были на мокром месте.

Зайдя в квартиру, я закрыла за собой дверь, после чего облокотилась об нее, тяжело выдохнув. Нащупав выключатель, я включила смутный свет в другом конце комнаты и содрогнулась, едва не отключившись на месте от мгновенного ужаса, накатившего на меня огромной ударной волной. Подпрыгнув на месте, я едва машинально не схватилась за сердце — слева от меня, буквально в паре шагов, облокотившись о стену и скрестив руки на груди, стоял Олдридж. Он смотрел на меня непроницаемым взглядом, отчего мне вдруг стало еще страшнее. Я резко дернула дверь, но он еще резче её захлопнул, со всего размаху стукнув по ней кулаком правой руки, чем заставил меня повторно содрогнуться всем телом. Роланд медленно сделал шаг вперед, заставив меня отступить, и еще более медленно защелкнул дверь на замок, после чего пронзил меня своими серым взглядом.

— Что. Ты. Делаешь, — отчеканил парень, заставив меня глупо икнуть.

— Я тебе уже всё сказала.

— Это значит, что теперь моя очередь говорить. Может быть, объяснишь свои слова, по поводу того, что даже если я понимаю, каково быть в том же социальном статусе, в котором пребываешь ты, тогда ты даже не представляешь, каково это пребывать в моем социальном статусе.

— Мэрилин, — тяжело выдохнула я, поняв, откуда именно ветер дует.

— Тебя не устраивает разница наших социальных статусов? Замечательно, завтра же это изменим.

— В смысле?

— Официально оформим наши отношения, посредством печатей в паспортах. Но для начала ты выполнишь одно моё желание.

— Не неси бред. Почему я должна…

— Потому, что ты именно должна, — прервал меня Роланд. — Ты должна мне ровно одно желание с тех пор, как я помог вернуть двойняшек в вашу семью. Твоей платой мне было одно желание. Прошу расплатиться.

Тот момент… Я о нем совершенно забыла — о моем забытом долге перед Роландом.

— Хорошо. Что ты хочешь? — сдвинула брови я.

Роланд несколько секунд смотрел на меня, после чего сделал шаг в мою сторону. Я хотела отстраниться, но он взял меня за левое предплечье и притянул к себе. Около пяти секунд он смотрел мне в глаза, после чего повел меня за собой вглубь темных комнат квартиры.

— Мэрилин дала тебе ключи от квартиры? — боясь споткнуться в темноте, нервно задала мучающий меня вопрос я.

— Я дал ей ключи.

— Что?.. Не понимаю…

— Мне пришлось спеться с Мэрилин, чтобы выкурить тебя из твоего убежища, — резко остановившись, ответил Роланд, включив тусклый торшер. — Поздравляю — благодаря тебе я официально помирился со своей матерью. Она дала тебе ключи от моей квартиры, о существовании которой ты до сих пор не знала.

Осознав собственную глупость, я тяжело выдохнула. Мэрилин привела меня к нему прямо в руки — как я могла ей поверить, зная о силе её желания доказать Роланду свою преданность?!

— Отпусти мою руку, — попросила я, начиная выворачивать своё запястье из его железной хватки.

— Сначала ты исполнишь моё желание, — заявил Роланд, после чего я с подозрением посмотрела на кровать, стоящую за его спиной.

— Мы договаривались, что желание не будет безрассудным, — всё еще делая попытки освободиться, произнесла я.

— Оно вполне рассудительное, — притянув меня к себе за сжатое предплечье, ответил Роланд, прижав меня к себе другой рукой. — Ничего из того, что мы уже не делали друг с другом.

От близости его дыхания, которое я ощущала на своих губах, бархатного голоса, разливающимся мурлыканьем по фибрам моей души, силы его рук, прижимающих меня к его теплому телу, я замерла, как замирает лань, перед неминуемой гибелью. Роланд аккуратно и в то же время уверенно поцеловал меня в губы. Секунда, вторая, третья и я ответила ему взаимностью. В течение следующих пятнадцати секунд рубашка на мне была разорвана вдоль пуговиц. Когда Роланд оказался на мне, я на мгновение встретилась с ним взглядом. Он впился в мои губы, и следующий час выпал из моей жизни, превратившись в яркий всплеск фейерверков.

Эпилог

Я лежала на животе, примяв подушку правой щекой, отвернувшись от лежащего рядом на спине Роланда. Пытаясь восстановить тяжелое дыхание, я вдруг ощутила, как по моей щеке начали скатываться слезы. Я на сто процентов осознавала, что не хочу плакать, но слёзы всё равно катились из моих глаз. Также я прекрасно понимала, что это не те слёзы, которые обычно бывают от негативных эмоций, а слёзы эйфории или, выражаясь иными словами, слёзы, которые бывают при истерике.

Почувствовав горячую руку на своей шее, я послушно повернула голову и встретилась с серыми глазами пышущего жаром мужчины. Он стер одну мою слезу, после чего подтянул меня к себе, уложив меня на свою вздымающуюся, горячую грудь.

— Лучше давай больше не ссориться, — наконец произнес он. — У меня больше козырей в рукавах не осталось, если только ты снова не задолжаешь мне желание. — Я молчала. — Глория…

— М?

— Я уже говорил, но ты, как всегда, невнимательно меня слушала, — посмотрев мне в глаза, произнес Роланд. — На сей раз услышь меня, пожалуйста. У меня есть только ты и ты должна понимать, что кроме меня у тебя никого не может больше быть.

* * *

На следующий день мы отправились на Кинсел-Грин, чтобы посетить могилу Мартина. На сей раз, я была готова увидеть место, где был спрятан мой лучший друг. На сей раз я не жалела, что однажды появилась на пороге поместья Олдриджей и была уверена в том, что никогда об этом не пожалею.

— Ты знал, что Мартин был в курсе того, что ты избавился от трупика Гектора Первого, смыв его в унитаз? — поинтересовалась я, глядя на инициалы Мартина, выбитые на гранитной плите.

— Нет, — улыбнулся Роланд, взяв меня за руку.

— Он сказал это вечером, перед своим уходом, когда мы хоронили Гектора Второго в коробке из-под его дорогой обуви.

— Мы с Мартином частенько обсуждали тебя, — спустя несколько минут, гулко выдохнув, произнес Роланд. — Он постоянно жаловался на тебя, обзывая тупицей, а я постоянно заступался за тебя, прося его быть терпеливее к твоей персоне… Он догадывался о том, что я уже тогда был влюблен в тебя, — криво улыбнулся Роланд, заставив меня ответить ему грустной улыбкой. — Однажды он сказал мне, что если тебя кто-то и сможет вытерпеть, то это буду только я, и наоборот — если меня кто-то и сможет…

— Только я, — улыбнулась я.

— Помнишь тот инцидент с доберманом? Когда тебя сбила машина, Мартин предложил обвести твоё тело мелом, вместо того, чтобы отвести тебя в больницу. Я тогда сильно злился на него из-за этих слов, но позже смеялся до слёз. Мартин определенно получил бы от меня оскар, если бы снял фильм с тобой в главной роли.

— С одноименным названием «Тупица», — прикусив нижнюю губу, тихо улыбнулась я.

* * *

Не смотря на тяжелую беременность и еще более тяжелые роды, девятнадцатого января Эми смогла родить здорового и крепкого мальчика. Роды были настолько тяжелыми, что после них доктора заключили, что Эмилия больше никогда не сможет родить. Впоследствии первый год после родов у нее был сложным — она резко сбросила в весе, перешагнув недопустимую весовую категорию, и обзавелась букетом болезней, однако Джейк сумел выходить свою жену, в итоге став безумно счастливым отцом семейства, официально оформив отношения с моей старшей сестрой ровно через год после рождения Тома (Эмилия развенчалась с Эмметтом и обвенчалась с Джейком). В отличие от Эмметта, Джейк был мужчиной крепкой кости, словно слепленным из другого теста. Изначально он не желал детей, как того жаждал Эмметт, однако он сумел стать любимым папочкой для Джесс и примером для своего сына.

Эми так и не смогла больше родить, однако ей вполне хватало Джессики и Тома. Правда у Джесс был достаточно тяжелый переходный возраст — она связалась с плохой компанией, но вовремя смогла вернуться в колею, поступить в университет и, впоследствии, сделать успешную карьеру терапевта. Том же со временем стал профессором астрономии в Оксфордском университете.

Эмметт пропал в Колумбии, и лишь спустя десять лет нам пришла весть о том, что он погиб в автокатастрофе, в которой пострадала и его гражданская жена, от которой он не имел детей. Так печально закончилась мужская линия рода Бланкар, если туманную историю о её знаменитом родственнике вообще можно считать правдивой.

У Рика и Тэмми в Австралии родились три сына, с трехлетней разницей в возрасте. Рик стал официальным компаньоном Роланда на другом континенте, став главой его дочерней компании в Австралии. Тэмми заняла должность примерной домохозяйкой, не забывая своё хобби написания картин. Их средний сын в шестнадцатилетнем возрасте увлекся рок-музыкой, а уже в двадцать один год стал узнаваемым во всем мире солистом собственной рок-группы.

Дэвид и Сэм, как только Дэвиду-младшему исполнилось два года, отправились в путешествие по Европе. С его поступлением в школу им всё же пришлось снова осесть в нашем городке, выезжая из него только на каникулах. Дэвид-младший со временем сделал успешную футбольную карьеру, став лучшим бомбардиром в Британии (и самым дорого оплачиваемым), но в тридцатилетнем возрасте получил серьезную травму левой ноги и ушел из спорта, после чего начал путешествовать вместе с родителями. Через два года после своего ухода из футбола он женился на русской девушке, которая даже не подозревала о всемирной известности своего избранника, от которого впоследствии родила двух сыновей и дочь.

После того как отношения Мэрилин с Роландом наладились, блондинка решила вернуться в Нью-Йорк, но перед этим всех нас сильно удивила. Она вызвала Брэндона из США и вместе с ним просила у Роланда передать ей опеку над Софи. Мэрилин утверждала, что всегда хотела дочку и за прошедшее время так сильно привязалась к Софи, что уже не представляла своей жизни без этого ребенка. Убедившись в том, что эта пара делает осознанный шаг, Роланд в итоге подписал документы о передаче опеки, попросив Мэрилин не делать из нашей Софи — Софи Лорен. Так у блондинки появился шанс стать идеальной мамой, который она впоследствии успешно использовала.