Возможно, уже завтра им предстоит выбраться из этой бесконечной грязи. Останется только перейти невысокий хребет Оленьего перевала. В последние дни пути она обратила внимание на то, что деревья мельчали, а лес – редел. Скоро он сменится невысоким кустарником и сгоревшей на солнце травой прерий. Даже странно, что за горами природа так сильно отличалась. Кэтлин помнила, что ещё в детстве, когда она с родителями приезжала к дяде на ферму, её всегда удивляла эта смена погоды и растительности. Прошло время, но здесь ничего не изменилось. По крайней мере, она на это надеялась.

Наполняющийся желудок позволил мыслям перенестись к другой насущной проблеме. Женщина вспомнила, что они уже довольно давно не мылись. По дороге им встретилась всего лишь одна маленькая река и небольшой холодный источник, где они смогли искупаться, пополнить запас питьевой воды и даже постирать вещи. Дожди начались после долгой засухи, поэтому мелкие пересохшие речки ещё не успели наполниться водой. Кэтлин старалась не думать о том, какие жирные были у них волосы, и как пахла одежда. Иногда они просто вытирались мокрым полотенцем. Но этого явно не хватало. Им оставалось только терпеливо дожидаться окончания затянувшегося путешествия.

Женщина посмотрела на дочиста облизанные детские миски и убрала их под навес. Теперь им следовало хорошо выспаться перед дальней дорогой.

* * *

К утру дождь закончился. Остались только грязь и тепло испарений. Погода обещала быть жаркой. Кэтлин радовалась, что именно в такой день им предстояло пересечь Олений перевал. В дождь она бы на это не решилась – никому не охота сорваться под утёс. А там останется всего пара дней пути – и они дома. Надо было лишь продержаться. Сама она смогла бы пару дней обойтись без пищи. Но для недоедающих детей длительный переезд и так стал слишком тяжёлым испытанием. Хотя и в городе случались моменты, когда дома совсем не было еды, Кэтлин всеми силами старалась этого избегать. Ей казалось, что на природе всё должно быть совершенно иначе, ведь там всегда можно найти что-то съедобное. Нужно только это собрать или, в крайнем случае, подстрелить. Но дальняя дорога доказала её неправоту. Она практически не разбиралась в местных растениях и потому боялась употреблять их в пищу. Охотиться она тоже не могла, несмотря на то, что умела обращаться с револьвером. Для защиты он было гораздо полезнее, чем для охоты на диких животных.

Когда отец Кэтлин, мистер Бенджамин Браун, получил письмо от своего старшего брата Арчибальда, он, конечно, удивился, поскольку не общался с ним уже лет десять после последней ссоры, но не смог не прочитать послание. Возможно, брат хотел извиниться. На самом деле, Арчибальд писал, что очень болен, и просил навестить его. Поскольку у него не было детей, Бенджамин предполагал, что свою ферму тот оставит в наследство племянницам. Ехать стоило. Вот только управляющий железоделательной мануфактуры, где мистер Браун трудился вольнонаёмным, не отпускал его. Решили повременить.

Для Кэтлин же это письмо стало манной небесной. У неё появилась возможность уехать из города, забрав с собой детей. Что она и сделала, не раздумывая. Только теперь женщина начала понимать, на какой отчаянный шаг тогда решилась. Но уже скоро всё это должно было закончиться.

– Мама, дорога сужается! – звонкий голос Майкла вывел Кэтлин из задумчивости как раз вовремя.

Лошади остановились перед обвалившимся участком. Склон здесь казался не таким высоким, но его вполне могло хватить, чтобы перевернуть повозку и лошадей. За годы дорога изменилась. Теперь по ней не так-то легко было проехать. Женщина соскочила на землю и повела лошадей под уздцы.

– Майкл, Габи, помогите мне! Надо проследить, чтобы колёса оставались в колее. Сразу кричите, если они будут поворачивать наружу.

– Хорошо, мама!

Выспавшиеся и отдохнувшие, дети с готовностью спрыгнули на землю и зашагали рядом с повозкой, внимательно следя за колёсами.

Чтобы перейти узкий участок, Кэтлин как можно ближе прижимала лошадей к горе, иногда задевая её спиной. Но ушибы она не чувствовала. Главное было – провести лошадей и не напугать их. Женщина действовала медленно и осторожно, спокойным голосом понукая животных:

– Серый, иди ко мне. Ну, давай же. Иди, мой маленький, иди, не оглядывайся.

Она очень боялась опрокинуть повозку, хотя близость дома и торопила её. Приходилось постоянно одёргивать себя, чтобы оставаться спокойной и хотя бы внешне уверенной. Даже детям нельзя было показывать свою слабость. Они должны видеть её сильной, чтобы не пасть духом. Слишком долго она позволяла себе быть слабой.

Они прошли несколько шагов и оказались за поворотом. Но тут поведение лошадей резко изменилось: они начали упираться и мотать головами, что заставило Кэтлин посмотреть вперёд. От удивления рот её расслабленно открылся, а в голове неожиданно опустело. Мысль о близости дома моментально улетучилась. Большая старая сосна перегородила собой всю дорогу. Только что она привела лошадей прямо в ловушку. Двигаться вперёд было не возможно, назад тоже. Кэтлин медленно гладила большую морду старого опытного жеребца Серого, выравнивая собственное дыхание. Нужно было осмотреть дорогу впереди.

– Подождите меня здесь! Я скоро вернусь! – крикнула она детям.

Можно было попробовать пробраться между горой и деревом без повозки и лошадей. Но женщина пока оставила эту мысль. Они не смогут взять с собой все необходимые вещи. А купить их заново у неё сейчас просто не будет возможности. К тому же, тогда их путь станет ещё длиннее и опаснее.

Пройти мимо дерева было совсем не просто. Вблизи оно казалось просто огромным. Но на самом деле это было не так. В лесу, который они проезжали, сосны росли гораздо выше. В горах ветра и камни не давали им тянуться в высоту, поэтому здесь оны были искривлёнными и низкорослыми. Вероятно, поваленную сосну можно было попробовать оттащить. Кэтлин с трудом ломала мелкие крепкие ветки, расчищая дорогу, и наступала на более крупные. Необходимо было проверить, нет ли упавших деревьев и дальше, чтобы понять, как им действовать.

Пробравшись, наконец, через препятствие, женщина почувствовала облегчение. Дорога впереди оказалась чистая и почти сухая. Видимо, здесь дожди были не такими частыми. Можно было спокойно двигаться вперёд. Оставалось лишь понять как. Миссис Браун повернулась и начала снова раздвигать упрямые ветки сосны, чтобы пролезть обратно, когда услышала крик, от которого похолодело в её сердце:

– Мама, индейцы!!! Мама, мама!!!

Кэтлин опрометью бросилась сквозь ветки, царапая в кровь руки и разрывая платье. Сердце бешено колотилось в груди от охватившей ее паники. Когда она выбралась, дети стояли на краю дороги и указывали на соседний холм.

– Мама, там индеец. Я видел его, – сказал Майкл. – Честно. Он там есть.

Кэтлин видела только сосны и камни. Ей очень хотелось, чтобы ребёнок ошибся. Но его вид говорил об обратном. Габриэль призналась, что индейца не видела. Необходимо было срочно что-то предпринять. Оставаться на месте стало слишком опасно. В этих краях индейцы уже давно не были хозяевами. Но, по слухам, ещё изредка появлялись, озлобленные и жестокие. Именно так их обычно описывали переселенцы. Война за землю для них ещё не закончилась. Кэтлин понимала, что одна в незнакомых местах, даже с револьвером, она вряд ли сможет что-то сделать. Индейцы всегда славились неожиданными нападениями. Следовало срочно уезжать. Лихорадочно соображая, миссис Браун тихо окликнула детей:

– Майкл, Габи, нам нужно освободить проход. Ломайте сучья так, чтобы возле горы можно было провести лошадей.

Звучало вполне логично, если они хотели убраться отсюда как можно скорее. Кто знает, может быть, индейцам будет достаточно повозки в качестве добычи, и они не станут их преследовать. О зверствах, которые они могли с ними сделать, Кэтлин старалась не думать.

Вместе этого она принялась активно ломать жёсткие сосновые ветки. Получалось с трудом. Из-за сильных зимних ветров деревья здесь росли довольно крепкие и кривые. А им предстояло сделать широкий проход, чтобы лошади не поранились в спешке об острые поломанные края.

Через некоторое время уже можно было различить небольшой лаз. Но пройти через него могли только люди. Ломать жёсткие сучья дальше было практически не возможно. Прихваченный с собой маленький топорик не подходил для рубки веток на весу. Кэтлин судорожно вспоминала, что ещё они взяли с собой, когда услышала впереди стук копыт.

– Дети, быстро в повозку! – тут же скомандовала она, чувствуя подступающий ужас.

Сквозь густые сосновые ветки виднелся скачущий на чёрной лошади всадник. Он направлялся прямо к дереву, очевидно, уже представляя, что находится за ним. Длинные чёрные волосы, перетянутые верёвкой, кожаные мокасины, одежда, пошитая из шкур животных и украшенная бахромой, исключали всякую ошибку. Это точно был индеец. Вот он, тот момент, которого Кэтлин так боялась. Она одна, она не может убежать и не знает, что делать. Резким движением женщина выхватила револьвер и направила его на скачущего всадника. Ослабевшие от усталости руки с трудом держали оружие. Ей пришлось с силой сжать рукоятку, игнорируя холодную испарину на лице и подкативший к горлу колючий комок.

– Стой!!! Не приближайся ко мне! – как можно громче крикнула миссис Браун, не узнав собственный голос, прозвучавший неожиданно низко и хрипло.

Всадник ехал один. Возможно, у них был шанс избежать столкновения. Скорее всего, он не понял её слов, но это было не обязательно. Вид оружия обычно действовал на всех одинаково.

– Оставь нас в покое! Уезжай!

Индеец замедлил лошадь. Женщина не была уверена, услышал ли он её, но оружие явно заметил. Медленно перебирая копытами, лошадь подъехала ещё ближе, и всадник дотронулся пальцами до шляпы. Чёрт возьми, это был известный жест приветствия среди переселенцев! Но цвет кожи и волос явно указывал на принадлежность этого человека к другой расе. Индеец спешился и двинулся в сторону женщины.

– Стой, где стоишь! – вновь прокричала она из последних сил, чувствуя, как от наступающего страха задрожало всё тело. Но незнакомец не отреагировал.

Кэтлин начала неуверенно отступать, крепче хватаясь за потяжелевший револьвер вспотевшими от страха руками. Она никогда раньше не убивала людей и не хотела этого делать. Хотя индейцев за людей здесь никто не считал.

– Пожалуйста, уходите. У меня дети. Я не хочу вас убивать, – почти взмолилась она в последней попытке избежать беды.

Всадник, наконец, остановился. Под полами шляпы Кэтлин не могла рассмотреть лицо. Но он явно задумался. Руки женщины заметно подрагивали. Ожидание играло не в её пользу. Где-то внутри появился трусливый холодок, предательски разливаясь по телу. Эхо громкого сердцебиения усиленно стучало в ушах, пытаясь заслонить все внешние звуки.

– Я могу вам чем-то помочь, мэм? – неожиданно спросил незнакомец на чистом английском.

Кэтлин широко раскрыла глаза от удивления и замерла на месте, не в силах вымолвить ни слова. Никогда прежде она не встречала индейца, так хорошо говорящего на её родном языке. Ещё больше её поразило то, что произошло дальше. Незнакомец снял шляпу в знак приветствия и оказался… женщиной. Несколько мгновений понадобилось миссис Браун, чтобы осознать произошедшие изменения. Вместо злого индейца она целилась в девушку-индианку, говорящую на чистом английском, которая к тому же предлагала ей помощь.

«Опустить оружие, нужно опустить оружие», – мысленно повторила она себе. «Эта девушка, возможно, сможет помочь. Не стоит ей угрожать». Пересиливая себя, Кэтлин с трудом опустила револьвер и заворожённо уставилась на обращённое к ней лицо. Да, это действительно была индианка. Смуглая кожа, миндалевидные тёмно-карие глаза, чёрные, как смоль, волосы – всё выдавало в ней принадлежность к другой, враждующей с ними расе. Но почему-то она предлагала свою помощь. И это не укладывалось в голове женщины.

– Вы говорите по-английски? – единственное, что смогла спросить Кэтлин после некоторых колебаний.

– Да, я здесь родилась и знаю этот язык, – последовал спокойный ответ.

– Не бойтесь, я вас не трону, – через некоторое время добавила незнакомка. – Я могу попробовать оттащить это дерево, если у вас есть крепкая верёвка.

Кэтлин медлила с ответом, рассматривая длинный шрам поперёк загорелой индейской щеки. Тонкая полоска более светлой кожи в купе с уверенным холодным взглядом придавали их обладательнице суровую воинственность. Дополняли этот образ лук и ружьё, водружённые на вороную лошадь.

Поняв, что от неё ждут ответа, Кэтлин попыталась сосредоточиться.

– Да… У меня есть верёвка. Пожалуйста, только оставайтесь на том же месте.

Наверное, это выглядело очень странно, но ей необходимо было перестраховаться. Кто знает, что может быть в голове у дикаря, пусть они и говорят на одном языке. Женщина осторожно передвинулась к повозке, заглянула за полог и, убедившись, что дети на месте, указала им на моток верёвки в углу. Револьвер всё ещё находился у неё в руках. Посмотрев на отвернувшуюся индианку, Кэтлин убрала его под юбку и взяла протянутую ей верёвку. Неуверенной походкой она вернулась обратно к дереву, когда неожиданно поняла, что боится подходить ближе. Незнакомка так же спокойно посмотрела на верёвку и спросила ровным голосом: