– Нам тоже нужной уйти? – неуверенно спросила Кэтлин у Марка.

– Да, так надо. Она останется здесь до вечера.

Миссис Браун последний раз взглянула на свою помощницу. Никаких изменений она не заметила. Только жар снова возвращался. С тяжёлым сердцем женщина позволила себя увести. Чтобы хоть немного отвлечься, она попросилась помочь молодым индианкам, которые пустили их на ночлег. Двое из них пряли одеяло, третья готовила обед. Только сейчас Кэтлин сообразила, что с утра они ещё ничего не ели. Запах горячей пищи из соседнего домика отозвался урчанием в её желудке. Когда девушка вручила ей корзину желудей и показала, как нужно их молоть для получения муки, миссис Браун неожиданно поняла, что перед ней на самом деле был юноша, одетый в длинную женскую рубаху. Странно, что она не замечала этого раньше. Что удивило её ещё больше, так это то, что кроме неё, казалось, никто не придавал этому никакого значения. Да и сам парень не выглядел обиженным. Похоже, ему даже нравилось то, чем он занимался на женской половине. Вероятно, внутри индейского племени не было такого жёсткого разделения обязанностей, как среди белых. Потому юноше позволили развивать его природные склонности.

Выйдя из задумчивости, Кэтлин, наконец, смогла осмотреться внутри их временного жилища. Здесь был собран самый минимум необходимых для жизни вещей: нескольких бизоньих шкур, пара разноцветных одеял, скромная кухонная утварь и очаг в самом центре. На улице женщина видела множество людей с корзинами. В них носили всё подряд: рыбу, овощи, ягоды. Каждый был чем-то занят: кто-то выделывал шкуры, кто-то чистил рыбу, кто-то чинил лук. Дети тоже не сидели без дела, следуя примеру взрослых. Разговоров почти не велось. Только изредка кто-то перекидывался парой слов. Даже прядильщицы предпочитали сохранять тишину, сосредоточившись на своём занятии. Всё это было совсем не похоже на то, что женщина раньше слышала об индейцах. Конечно, они были язычниками и поклонялись другим богам, но они совсем не были похожи на диких зверей и не ели своих соплеменников, как говорили про них некоторые особо яростные проповедники. Напротив, внешне они были точно такими же людьми, только с другим цветом кожи, языком и укладом жизни. Некоторые показались ей даже немного привлекательными. Неудивительно, что они не хотели покидать земли, на которых издавна жили и охотились их предки. Массовое переселение белых людей стало для них настоящей катастрофой. Бесконечные войны и новые болезни забирали жизни большинства из них. Никогда раньше миссис Браун не задумывалась об этом. Для неё, как и для большинства американцев, новый материк казался землёй обетованной, где они могли начать новую свободную жизнь без угнетателей и непосильных налогов. А власти только раззадоривали народ, говоря о божественном предначертании для американских штатов растянуться от Атлантического океана на востоке до Тихого на западе. Количество переселенцев увеличивалось с каждым годом. Они всё активнее продвигались вглубь континента, словно подтверждая эту теорию. Для индейцев места оставалось всё меньше. В обмен на плодородные земли им предлагались безлесные сухие пустоши, где не хотели селиться белые люди. Конечно, в газетах ничего подобного не писали. Но Кэтлин не раз слышала об этом от Арчибальда, в том числе долгими зимними вечерами перед самой его смертью. Дяде было стыдно за поведение своих новых сограждан, поэтому он и не стал вступать в ряды национальной армии. Отношение к индейцам было ещё одним камнем преткновения между братьями. Бенджамин ненавидел их всей своей пуританской душой. Он говорил, что земля – это поместье, дарованное Богом человеку, а грубым дикарям и богохульным идолопоклонникам на ней места нет. В этом же духе он старался воспитывать и своих дочерей. Он даже спонсировал один из отрядов добровольцев во время очередной компании против местных племён. Того же мнения придерживалось большинство американцев, открывших охоту на новые земли и их обитателей. Лишь немногие европейские газеты изредка осмеливались писать о том, что можно жить в мире с коренным населением Америки. Но здесь к ним никто не прислушивался. Потому-то миссис Браун с таким удивлением разглядывала представителей племени, которые в реальной жизни оказались очень похожи на неё саму.

Когда помол желудей в каменном жернове закончился, молодой индеец помог Кэтлин размешать получившуюся муку с водой до образования кашицеобразной массы, из которой они слепили около дюжины круглых лепёшек и поместили их в глиняную печь. Женщине осталось только удивляться тому, с какой ловкостью юноша со всем управлялся. Не давая лепёшкам подгореть, он вынимал их обратно ровно в тот момент, когда корочка только-только успевала подрумяниться, распространяя вокруг себя аппетитный запах, отдалённо напоминающий хлебный.

На обед семейство Браунов и мистера Стивенсона угощали жареной рыбой, листьями неизвестного происхождения и теми самыми лепёшками из желудей. На вкус они, конечно, отличались от ржаных или пшеничных, но тоже оказали вполне съедобными, только совсем пресными. Ели индейцы молча, в первую очередь, предлагая самые вкусные куски своим гостям. Пользовались в основном руками или вырезанными костяными рогатками. Кэтлин решила не мучиться с новым для себя приспособлением и предпочла обойтись вовсе без него, чем вызвала молчаливые улыбки у своих детей. Их-то она заставляла дома есть исключительно приборами, чтобы не быть похожими на дикарей. Сейчас воспоминание о подобном сравнении заставило её почувствовать себя неловко. Кто бы мог подумать, что на самом деле индейцы могут быть гостеприимными хозяевами, а не только одичалыми охотниками.

Когда день начал клониться к вечеру, женщина вновь увидела старого шамана. Он медленно подошёл к лежащей на одеяле девушке, осмотрел частью стёршиеся рисунки и смёл их свежей зелёной веточкой. Затем два молодых индейца вновь унесли Мию в жилище старца. Миссис Браун не могла больше наблюдать издалека и направилась следом за ними. Опытный шаман словно ждал её, открыв полог в тот самый момент, когда она стояла за ним и думала, как лучше начать разговор. Старик даже не удивился, а только жестом пригласил её внутрь.

На этот раз его жилище освещалось пламенем самодельной свечи. Пользовались ей уже не один день, если судить по количеству талого воска. Как и в других типи, здесь тоже было место для очага и для сна. Но все личные вещи, казалось, были заменены на множество самых разнообразных амулетов и снадобий. Слева от входа хранились небольшие глиняные горшочки, наполненных различными заготовками, справа висели части животных и птиц: маленькие лапки, крылья, зубы, рога и многое другое. Судя по всему, они использовались для индейских ритуалов и потому всегда должны были находиться под рукой. Мия лежала прямо за потушенным очагом. Её лицо едва освещалось. Но женщина и так могла видеть, или скорее чувствовать, что её жар ещё не прошёл. Вечерами он обычно начинался с новой силой. Вот и сейчас раскрасневшееся лицо девушки покрылось крупными каплями пота. Сама она постоянно шевелилась, поворачивая голову из стороны в сторону, и изредка постанывая, из-за чего сердце Кэтлин готово было разорваться от осознания своего бессилия в этот момент. Она осторожно подошла к индианке, присела рядом и дотронулась ладонями до её влажного горячего лица. Та как будто несколько притихла. Но через некоторое время она начала неистово мотать головой, не в силах успокоиться. Миссис Браун наклонилась над телом своей помощницы, чувствуя, как горячие слёзы отчаяния вновь потекли тёплыми ручейками по её лицу. Она зажмурилась и тихо заплакала, окружённая вечерней тишиной.

Казалось, прошла целая вечность, когда чья-то рука коснулась Кэтлин. Она не обратила на это внимание, но рука оказалась настойчива. Женщина открыла глаза и увидела старого индейца, протягивающего ей глиняный сосуд с какой-то жидкостью. Своими движениями он дал ей понять, что Мие необходимо это выпить. Осторожно придерживая голову девушки, миссис Браун постаралась влить в неё непонятный отвар тёмно зелёного цвета с каким-то затхлым кислым запахом, от которого ей самой становилось дурно. Индианка лежала без сознания и не могла самостоятельно глотать, поэтому женщине пришлось двигать её челюсть, чтобы жидкость попала в горло. Приходилось делать это медленно и очень аккуратно, чтобы ничего не повредить. Но всё равно часть отвара пролилось мимо, перепачкав лицо девушки. Кэтлин рукой стряхнула излишек на землю, чувствуя жар борющегося с лихорадкой тела. Однако на этот раз Мия казалась поспокойней. Она повернула голову на руку женщины и замерла, лишь изредка подёргивая мышцами. Кэтлин прилегла рядом, боясь лишний раз пошевелиться. Вид мирно спящей девушки позволял ей надеяться на то, что она ещё может выжить. Слёзы и улыбка появились на лице миссис Браун почти одновременно. Ей хотелось поблагодарить старика за всё, что он для них делает. Она не видела, что индейский шаман уже давно уснул, накрывшись оленьей шкурой, которая даже летом согревала его старые кости. Скоро небольшая свеча догорела, оставив их во власти темноты. Второй рукой Кэтлин дотронулась до своей помощницы, чтобы ещё раз убедиться, что она мирно спит. Сама женщина боялась уснуть, прислушиваясь к тяжёлому дыханию рядом с собой. Она страшилась проснуться утром и обнаружить холодное тело вместо молодой, полной жизни индианки. В темноте миссис Браун осторожно обняла её и снова повторила про себя заученную в детстве молитву, пока её веки не сомкнулись под тяжестью подоспевшего сна.

Наутро женщину разбудило какое-то непонятное движение. С заметным усилием она открыла глаза, чтобы увидеть его источник. Проникающий в жилище свет ясно говорил о том, что солнце уже давно встало, и старый шаман открыл ему полог из бизоньей шкуры. Зажмурив глаза от яркого света и открыв их снова, Кэтлин присмотрелась к индианке. К её огромному облегчению, жар у девушки спал, дыхание успокоилось, и она больше не металась, а, казалось, мирно спала, положив голову на плечо белой женщины. Только сейчас миссис Браун поняла, что её рука жутко затекла из-за неизменного положения в течение всей ночи. Очень осторожно она попыталась высвободиться. В этот момент Мия неожиданно открыла глаза, чем необычайно порадовала Кэтлин, замершую с полураскрытым от удивления ртом. Поначалу взгляд очнувшейся девушки казался пустым и потерянным. Но постепенно к нему стала возвращаться ясность. Женщина боялась пошевелиться, чтобы не нарушить этот волшебный миг. Наконец, индианка узнала её и даже попыталась заговорить, слегка приоткрыв рот:

– Ты… Я… Где мы…?

Слёзы радости покатились по щекам миссис Браун, когда она бросилась обнимать свою раненую помощницу. В восторге от случившегося она даже расцеловала её, чего раньше никогда себе не позволяла. Но теперь это было уже не важно. Мия выжила, и это казалось самым главным. Осторожно сжимая в объятиях измождённое тело, Кэтлин чувствовала слабые ответные прикосновения и была счастлива, как никогда раньше.

– Боже, ты жива… – только и смогла одними губами произнести она вместо ответа.

Когда шаман помог белой женщине подняться, она выглядела сильно ослабевшей, но в то же время бесконечно счастливой. На лице её застыла улыбка, покрасневшие от слёз глаза радостно сияли. Старику даже пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вывести её из своего жилища. Положив сомкнутые руки под голову, он изобразил спящего человека – только тогда чужеземка поняла, что девушке необходим отдых, и оставила их.

Мия слегка приподняла голову, пытаясь понять, что происходит, но увидела только силуэт старого индейца, прикрытого оленьей шкурой, который ходил вокруг неё и что-то нашептывал. Очень скоро её голова стала слишком тяжёлой и опустилась на одеяло. В воздухе витал запах тлеющих благовоний, от которого жутко клонило в сон, а мысли путались. Засыпая, девушка вспомнила, что где-то уже слышала этот запах.

Выйдя из жилища шамана, Кэтлин брела, словно во сне, чувствуя небывалую лёгкость во всех членах. Теперь она была уверенна, что смерть не отнимет у них Мию. От этого на сердце её было бесконечно радостно и спокойно, пока взгляд женщины случайно не остановился на маленьком индейском мальчике, который сидел на земле и поедал живую гусеницу, с любопытством рассматривая белую незнакомку. Миссис Браун открыла, было, рот, чтобы объяснить ребёнку, что эту бяку есть нельзя, когда неожиданно вспомнила, где находится. В следующее мгновение она подумала о собственных детях. Они ведь тоже могли сейчас точно так же поедать гусениц. Живо представив себе эту картину, Кэтлин кинулась на их поиски. К счастью для всех, они быстро завершились успехом. На все её попытки что-то спросить с помощью жестов апачи сразу указывали в сторону реки. Оказалось, что Майкл и Габриэль вместе с молодыми индейцами осваивали там рыбную ловлю, сплетая верши[6] из тонких упругих веток ивы. Судя по довольным лицам, они здесь совсем не скучали. Марк был рядом, показывая на своём примере способ плетения.

Никогда раньше миссис Браун не подумала бы о том, что её дети будут вот так легко общаться с индейцами. Оказывается, им тоже было, чему поучиться у дикарей. Из задумчивости женщину вывел радостный крик заметивших её детей: