Он покачал головой:

– Я не уверен, что мне это удастся. Я уже не тот, каким был раньше. Нет былой ясности в мыслях. А то, что мне сейчас предлагают, – это состязание умов. Скажи, могу я посидеть подле тебя?

– Конечно же!

Лидия устроилась на овечьей шкуре, которая была расстелена перед камином, а Хью опустился рядом, прислонился спиной к креслу и вытянул к огню ноги. Щеки его слегка порозовели. Лидия откинула пряди волос, упавшие в беспорядке на его лоб. Он поднял голову навстречу ее ласке, и губы его тронула слабая улыбка. Он прикрыл глаза.

– Как же я люблю твои руки! – мечтательно произнес он. – Они такие теплые… Всегда, стоило мне только подумать о тебе, как я вспоминал твое тепло. Ведь у меня после тебя никого больше и не было, Лидия.

Когда Хью открыл глаза и взглянул на нее, Лидия едва не задохнулась от чувств, которые будто опалили ее. Она смущенно опустила голову и, вырвав у него свои руки, спрятала их в складках платья. Она не должна прикасаться к нему столь интимно и не должна воскрешать в памяти прошлое. Слишком сильные чувства оказывали чересчур губительное действие на ее душевное спокойствие.

– Почему ты так боишься этого дела? – спросила Лидия, переменив тему разговора на куда более безопасную.

– Потому что на этот раз оно впрямую касается меня.

Лидия чуть усмехнулась:

– Разве не всегда бывало так, что, казалось, весь мир восстает против вас, великий лорд Загадка? Что изменилось сейчас?

– Да, так я и чувствовал всегда. Однако на этот раз все иначе. Я не хотел ничего говорить при слугах, но после того, как я еще раз внимательно изучил письмо, меня вдруг озарило. Все, что касается этого дела, было тщательнейшим образом спланировано заранее, вплоть до мельчайших деталей. И все возвращается к одному человеку – ко мне.

– Но откуда ты это знаешь?

– Софи выбрана в качестве жертвы отнюдь не случайно. Добсон знал, что она является незаконнорожденной дочерью лорда Боумонта. Луиза Кэнфилд – особа весьма осторожная, и она всячески старалась сохранить это в тайне. Добсону, вероятно, пришлось прибегнуть к сильному средству, чтобы одурманить ее и выведать все, что ему было нужно.

– Но почему именно Софи?

– Потому что отец Софи был женат на тебе.

– Но при чем здесь я? – Лидия нахмурилась. – Ничего не понимаю. Ведь не мог же он знать… Не хочешь же ты сказать, что ему было известно, кто я?

– Да, любовь моя. Добсон знал, что леди Боумонт раньше носила совсем другое имя, что ее звали Адди Паркер. Он же был моим соседом, ведь ты помнишь это? После того нашего визита в загадочную пещеру не осталось ни одного человека в округе, который бы не знал, что мы с тобой любовники. Сэр Тревор верно рассчитал, что если ты попадешь в беду или тебе понадобится помощь, я в тот же миг примчусь к тебе и спасу, так же как я сделал это на Девилс-Пик. Я не делал секрета из того, что все эти годы искал тебя.

Слезы подступили к глазам Лидии, стоило ей вспомнить события давно минувших дней. Она инстинктивно наклонилась, прижалась щекой к его щеке и обняла за плечи. Хью ответил ей не менее ласковым объятием. Лидия с трудом заставила себя оторваться от него.

– Я хочу во всем разобраться. Значит, ты считаешь, что Софи похитили для того, чтобы ты вызвался помочь мне найти ее.

Хью печально кивнул:

– Мне очень жаль, но это так. Снова во всем виноват оказался я.

– Нет-нет, я вовсе не виню тебя. По крайней мере, за это.

– Слава небесам! – Хью невесело усмехнулся.

– Но откуда ему стало известно, кто я? Мой муж никогда не называл меня моим первым уменьшительным именем. Мы почти не выезжали в свет.

– По всей видимости, у сэра Тревора имеется немало осведомителей везде, где только возможно. Вероятно, через кого-то он знал о тебе еще до того, как ты вышла замуж за Боумонта.

От одной мысли об этом Лидию бросило в жар. Она отвернулась, не в силах смотреть на Хью. Неужели Добсону известно про тот период ее жизни, когда она работала у Эллы Фенниуиг? Лидия почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Если Хью узнает о ее прошлом, она не только лишится той моральной силы, которая помогала ей жить, но потеряет и то, что ценила больше всего в жизни – его уважение.

– Я чем-то расстроил тебя? – спросил Хью, легчайшим движением касаясь ее щеки.

Это простое прикосновение позволило Лидии почувствовать, насколько сильно он любит ее. Она отрицательно покачала головой:

– Вовсе нет. Я просто пытаюсь… сложить одно с другим, чтобы разобраться в этой головоломке.

– Все было продумано. Добсон хотел, чтобы мы узнали, что именно он похитил Софи. Поэтому он и оставил ветку омелы у театра. С той же целью он подкинул зашифрованное письмо в пустой клуб.

– Но ведь мы оказались в этом самом клубе совершенно случайно. Если бы Реджи не увидел брошь, принадлежавшую твоей матери, он бы никогда не упомянул про это место, и ты никогда бы не заглянул туда и не встретил там Добсона.

– А почему ты наняла именно Реджи?

Глаза Лидии широко распахнулись.

– Не думаешь же ты, что Реджи работает на Добсона?

– Нет, он парень хороший. Но как давно он работает на тебя?

– Я наняла его на прошлой неделе. Как раз перед тем, как Софи… – Лидия внезапно замолчала. – О Господи!

– Как ты узнала о нем?

– Его порекомендовал один из жертвователей Стоун-Хауса, который предложил нанять Реджи в помощь миссис Кромвель, когда та заявила, что ей тяжело управляться со всем хозяйством одной.

– И как зовут этого благодетеля?

– Не знаю. Он сделал щедрое пожертвование с условием, чтобы имя его не афишировалось. – И тут ее осенило. – Ты полагаешь, что это был Добсон? Что это именно он порекомендовал Реджи для работы в Стоун-Хаусе?

– Он или кто-то из его приятелей. Реджи сам признал, что работал одно время в клубе, который держал Добсон. Возможно, он говорил кому-то о том, что ищет более достойную работу.

– При этом если верить твоей теории, Добсон знал, что рано или поздно я увижу Мэй в клинике. Но зачем это ему?

– Он хотел, чтобы мы увидели шрам в виде бабочки на руке девушки.

– Но зачем? К чему устраивать такие сложности? Только для того, чтобы вовлечь тебя в некий интеллектуальный поединок с ним?

– Он, должно быть, люто ненавидит меня. Я получил при рождении все то, чего он был лишен, – все права. Он мог бы иметь титул моего отца, равно как и его богатство и земли, но из-за того, что не был рожден в законном браке, он не получил ничего. Ему пришлось удовлетвориться титулом баронета, а он мог бы стать графом. Все, что досталось мне – и не важно, что отец ненавидит меня, – досталось мне в наследство по праву первородства как первому сыну. Закон, который установил это самое право, по моему глубокому убеждению, вызвал куда больше войн, кровавых убийств и прочих кровопролитий, чем какой-либо другой закон в истории нашей страны.

– Так, значит, сэр Тревор пожелал показать свое превосходство и морально уничтожить тебя? Скажи, ты боишься его?

– Нет. Но я боюсь вот этого. – Хью откинулся назад и взял со стола пузырек с настойкой опия. – Каждый месяц, каждую неделю, каждую ночь я чувствую настоятельную потребность в том, чтобы увеличить дозу. Я пытаюсь противиться своему желанию, но уже не способен мыслить столь же ясно, как когда-то. А ведь я должен отдать этому делу все свои силы, Лидия. Если же мой мозг будет затуманен, мне его не осилить. Боже мой, милая моя, я совсем не хочу снова причинить тебе боль!

В душе Лидии загорелась искорка надежды.

– Хью, я так рада, что ты хотел бы избавиться от своей пагубной привычки.

– Но это не так-то просто.

– Я помогу тебе.

Хью поднял голову и устремил на Лидию пристальный взгляд, словно пытался понять, насколько решительно она настроена.

– Я не имею права просить тебя о таком одолжении, Лидия. Ты и так очень много сделала для меня.

– Ш-ш… – Она протянула руку и прижала указательный палец к его губам. Затем, наклонившись, Лидия запечатлела легкий поцелуй на щеке Хью. – Ты можешь это сделать! Начни прямо сейчас! – настойчиво проговорила она.

Лидия отстранилась и взглянула на Хью. Его глаза не отрывались от пузырька с настойкой опия. Хью смотрел на него словно на старого друга, который оставался в порту, когда сам он уже стоял на борту быстроходного судна.

– Боюсь, мне будет этого очень не хватать. Даже больше, чем можно себе вообразить. – И с этими словами он с силой швырнул склянку в камин. Стекло разлетелось вдребезги, а попавшая в огонь жидкость взметнула целый сноп искр. И именно в этот момент Хью почувствовал, как болезненно сжался его желудок. Черты его лица исказились от боли.

– Мы справимся с этим, Хью, обещаю тебе, – твердо сказала Лидия.

Он нежно коснулся ее щеки и вздохнул:

– Как бы мне хотелось обладать твоей уверенностью. Мне бы она сейчас совсем не помешала.


Душераздирающий крик Хью неожиданно разорвал тишину комнаты.

Лидия, вздрогнув, выпрямилась – она только что задремала в кресле у камина. Огонь почти погас, но все же можно было разглядеть, что Хью в напряженной позе сидит на постели, хотя всего минуту назад он мирно спал.

– Все хорошо, Хью, я здесь, – успокаивающе произнесла Лидия.

– Боже, что это? По мне кто-то ползает! Жуки! – Он принялся лихорадочно скидывать что-то невидимое со своих рук. – Сними их с меня! Скорее! Помогите же мне!!!

Лидия бросилась к нему, присела на край его кровати и с силой вжала ладони в его плечи:

– Ложись, дорогой. Тебе все это просто привиделось. Это еще продолжает действовать твое зелье.

– Но…

– Никаких жуков нет. Ложись и попробуй уснуть.

– Мне что-то холодно. – Его и в самом деле будто бил озноб, хотя лоб его был покрыт испариной. Хью замолчал. Потом взгляд его прояснился. – Лидия! Это ты! Слава Богу! Мне приснился кошмарный сон. Я мог бы поклясться… – Он замолчал, словно эти несколько слов отняли у него последние силы, и устало откинулся на подушки. – Когда же все это кончится?

– Должно пройти немало времени, дорогой, – сказала Лидия. Она взяла салфетку, опустила ее в стоящий возле кровати тазик с водой, выжала и положила на лоб Хью, чтобы хоть немного охладить его жар. – Но ты справишься. У тебя уже неплохо получается. Я горжусь тобой.

Не открывая глаз, он улыбнулся:

– Мне так нравится, когда ты говоришь мне это. Пожалуйста, продолжай.

– Хорошо.

– И что только ты нашла во мне, Лидия? – спросил он тихо.

– Точнее было бы спросить, чего я не нашла в тебе, – сказала она с коротким смешком. – Ты самый потрясающий, самый необыкновенный мужчина из всех, кого мне доводилось встречать. Ну все, теперь спи. Я не оставлю тебя. Обещаю.

– Никогда больше не бросай меня, Лидия! Никогда больше!

Лидия долго сидела, притихшая, и размышляла над его просьбой. Как все-таки странно, что иногда люди смотрят на одни и те же события совершенно по-разному. Хью казалось, будто она бросила его, а она была уверена, что это он отверг ее. Теперь-то Лидия знала, что оба совершили ошибки и сделали неверные выводы, но что им нужно теперь сделать, чтобы прогнать страхи прошлого, еще и сейчас так сильно отравляющие им жизнь?

Убедившись, что Хью уснул, Лидия поднялась, достала из маленькой шкатулки свой дневник и снова устроилась в кресле у камина. Она зажгла свечу и принялась перелистывать страницы. Вскоре Лидия нашла именно то, что искала. Погрузившись в чтение, она словно бы снова оказалась там, в прошлом, и вновь с не меньшей остротой переживала события, давно минувшие.


«8 мая 1875 года


Как же долго я не оставляла записей в своем дневнике! Строчки получаются неровными – это потому, что сейчас я еду в поезде.

Последней моей записью была та, где я рассказала о нашем странном путешествии по пещерам. Я записала это сразу же по возвращении. Я и не догадывалась тогда, насколько серьезными будут последствия нашей необычной прогулки.

Нам с Хью досталось изрядно – от ударов по голове мы оба лишились сознания и в себя пришли лишь к рассвету. Мы сразу же поспешили в Уиндхейвен, позаботившись о том, чтобы вернуться порознь. Но предосторожность оказалась напрасной. Кто-то – возможно, даже многие – видел нас, когда мы возвращались на заре, и понял, что эту ночь мы с Хью провели вместе. Никто отчего-то не обратил внимания на наши чудовищные раны и не подумал, что подобные, травмы уж никак нельзя получить от любовных утех. Но слишком многие слуги видели, что виконт проявляет ко мне особое внимание, и втайне завидовали мне. Мой неосмотрительный поступок оказался губительным для моей репутации. Судьба моя была предопределена.

Когда в доме появился доктор, чтобы осмотреть нас, все будто почувствовали себя вправе открыто обсуждать то, что случилось с нами. Тот факт, что мы нашли необычную пещеру, сам по себе никого не интересовал. Да нам никто и не поверил!