- Спасибо! – поблагодарили  путники.

 - А это правда,  что вас крест спас? – поинтересовался священник.

 - Правда! Вот он, - сказал доктор и показал то, что осталось от креста. – Батюшка перекрестился.

 - Слава Тебе, Боже наш! Это действительно чудо! Несколько миллиметров в сторону и прямо в сердце мог попасть осколок… Может чаю у нас выпьете с дороги? – любезно предложил он.

 - Не откажемся, - согласился доктор, глядя на Марину Павловну, согласна она или нет. Она кивнула:

 - Сочтем за честь, отче!

 - Меня зовут отец Андрей. Пройдем в трапезную, - пригласил он и направился к выходу из храма. Прихожане последовали за ним.

 Трапезная располагалась в небольшом домике рядом с храмом. Свечница закрыла храм и  прислуживала батюшке и гостям. За чаем завязалась неторопливая беседа о войне, о Чечне. Батюшка был младше доктора лет на пять. Он закончил духовную семинарию и год назад был рукоположен в иерея.

       Так благостно было в этой маленькой трапезной, чистой и уютной, что не хотелось уходить. Батюшка с доктором понравились друг другу, разговорились, как давние знакомые. Игорь Николаевич рассказал ему свою историю, как потерял семью, как пил, как восстанавливался и воцерковлялся.

 - А как вы думаете, почему погибла моя семья? Может за грехи мои? – спросил доктор у священника.

 - Если вы читали Библию, то там есть одно место, где говорится о том, как упала башня  и задавила людей. Среди них были и праведники, а не только грешники. Так и в этом самолете. Погибли и те, и другие…. Но почему Бог попустил, чтобы это произошло, никто не знает. Бог может всякое зло обратить человеку во благо. Родители скорбят об умершем ребенке, и ропщут на Бога, а этот ребенок мог  вырасти и стать серийным убийцей, и погубить много людей, которые ему ничего плохого не делали. А умерев в детстве, он спас свою душу от ада, - сказал отец  Андрей.

 Женщины беседовали между собой. Анна, так звали свечницу, спросила у Марины Павловны, как она не побоялась одна ехать в Чечню.

 - Почему одна? Я всегда с Богом в сердце, да и монахи, и старец за нас молятся.

 - Это правда. Нам часто не хватает веры, - вздохнула она.

 - А доктор мне не родня. Он просто спас меня на операции два года назад, но не будешь же всем говорить, что он мне брат во Христе. Просто не поймут. Поэтому и назвалась тетей, - пояснила Марина Павловна.

 - Это подвижничество! – сказала Анна.

 - Подвижник из меня никакой, молитвенник – еще хуже, а ради славы Божьей иногда что-то получается сделать, - весело улыбнулась гостья.

 - Слава Богу! – перекрестилась Анна. – А можно я вас сфотографирую нам на память? – смущенно спросила женщина.

 - Почему же нет? Может, в Питере будете, зайдете к нам… Вот вам визитка с телефоном, - протянула Марина Павловна. Анна достала фотоаппарат и сделала несколько снимков. Вскоре путники благословились на дорожку, распрощались с гостеприимными хозяевами и тронулись в путь. Они обрели себе еще двух молитвенников.

 - Как хорошо! – сказал доктор. - Удивительный народ эти священники!

 - Еще бы! У них же  особая сила таинства священства! Она через возложение рук в нашей церкви передается еще с апостольских времен. Господь возлагал руки на святых Апостолов, а они на других священников  и так до сих пор не прервано это, - объяснила Марина Павловна.

 - А откуда вы все это знаете?

 - Я уже восемь лет изучаю Православие, но так мало знаю и боюсь, что мне всей оставшейся жизни не хватит, чтоб хоть мало-мальски охватить его. Я даже в мужском монастыре целый год жила, чтобы хоть чему-то научиться.

 - А почему в мужском? -  удивился доктор.

 - Не знаю, видно Господу так угодно было. Из женского меня бы на третий день выпроводили…

 - Почему? – еще больше удивился Крылов.

 - Да я приехала со своим уставом…  Три дня ходила, разинув рот от удивления и восторга. Потом дали мне послушание в трапезной мыть посуду. Я мыла, но в душе роптала на то, что профессору могли бы что-то и посолидней найти. Потом смирилась, глядя на монахов, как они это делают. Дальше я начала наводить порядки в трапезной.

      Хлеб монастырь закупал  в городской пекарне один раз в неделю. За неделю он черствел и никого не волновало, что монахи едят такой хлеб. А я смотрю, что на кухне стоит два жарочных шкафа и они в рабочем состоянии. Спрашиваю заведующую, почему хлеб сами не выпекают. Она отвечает, что некому печь. И с просфорами та же история. Их закупали в Петербурге  в лавре. Я взяла калькулятор и посчитала все. Оказалось, что выпекать самим дешевле, и хлеб всегда свежий. А тут следом за мной в монастырь приехала одна женщина, пенсионерка… Таисия Петровна потрудиться приехала во славу Божию. А выпечка у нее просто замечательная. В  итоге ей дали в помощь двух послушников, и она стала учить их печь хлеб… Через неделю в монастыре ели свой хлеб и пекли свои просфоры.

 - Ну, так это вы им дали хорошее предложение… - предположил доктор.

 - Да, но на этом не закончилось… Вижу я, что на территории монастыря есть большой пруд, а рыбу покупают с Ладоги такую мелкую, дешовую на уху. Я предложила купить мальков и развести карпов. Они стали говорить, что пруд надо чистить потому, что в нем завелась такая рыба, которая ест все живое... Кто-то предложил убить ее электрическим током. Что они сделали, я не знаю, но в Великом Новгороде им пожертвовали мальков карпа и они запустили их в пруд. Теперь есть свои карпы.

 - Так это тоже здорово! – похвалил доктор ее идею.

 - Но на этом не закончилось, - продолжала Марина Павловна свой рассказ. -  Дальше открыли свой киоск и стали продавать хлеб населению. Потом я поехала в совхозную теплицу и выпросила  хорошие семена капусты, помидор, зелени  и все это посадили, чтобы не покупать на рынке. В соседнем городе  я нашла деревообрабатывающий комбинат и договорилась с директором, чтобы монастырю вагонку нестандартную пожертвовали  для отделки помещений и келий. Директор оказался человеком верующим и благочестивым… Фамилия у него еще была какая-то немецкая, как у фирмы, выпускающей деревообрабатывающие станки…Вроде Вильгельм, если мне память не изменяет.  Общем, щедро он отсыпал из своих закромов отличной  вагонки. И в монастыре все так увлеклись этой отделкой. Монахи взялись за молотки и давай благоустраивать свои кельи. Красиво у них получалось… Но это не шло ни в какое сравнение с тем, как мастерски был отделан вагонкой офис у самого Вильгельма! – восхищалась Марина Павловна. – И больше никогда  и нигде я не видела такой красоты, - вспоминала она. - Дальше меня удивляло то, что картофель покупали на рынке, когда рядом был совхоз, который ее выращивал и мог легко пожертвовать пару тонн... Общем, я прикинула, что на все эти мелочи за год в монастыре уходят огромные деньги. Да что, собственно, было удивляться, если самому старшему иеромонаху тогда было тридцать два года, а настоятелю и того меньше. Я закидала их всякими идеями, забыв о том, что главная задача у монаха – это молитва, а не огороды и коровники. Когда они от меня устали, то придумали мне новое послушание, и благословили  заняться наркозависимыми ребятами.  Выделили для этого в далеком скиту, в лесу полуразрушенное двухэтажное здание. Я переехала туда жить и трудится, но каждое воскресенье была строго на службе в монастыре... – Она замолчала и задумалась. Затем словно стряхнула с себя воспоминания  тех лет.  -  Как много пользы дал мне этот год в монастыре! – восхищенно сказала Марина Павловна. – Это была академия жизни…

 - А я тогда и вообще ничего не знаю, - обреченно сказал доктор.

 - Так изучайте, никто вам не мешает. Вот вы уже молиться научились, исповедоваться, понимаете смысл причастия. У вас уже произошла встреча с живым Богом, а это много значит… Многие люди всю жизнь в церковь ходят, а с Богом так и не встречаются.

 - Вот как? А я думал, что все, кто давно и часто ходит в церковь, те встречались с Богом, - удивился доктор.

 - Увы! Бог открывается тому, кто сильно жаждет этой встречи, а не просто ставит свечи в храме… - сообщила Марина Павловна и вспомнила, что у доктора прыгала температура в этот день. - Как ваше самочувствие?

 - В норме. Я отлично себя чувствую, особенно после посещения храма.

 - Отец Андрей усердно за нас молился!

 - Откуда вы знаете?

 - Я это чувствую. Над нами пространство в небо открывается молитвой, словно его разрывает, - объяснила тетушка.

 - У меня такое было в плену, но я не знал, что это такое. Стены и потолок расступились и исчезли, и такой поток света был вокруг, что даже глазам больно стало, - припоминал доктор.

 - А это молитва матери, помните, я вам говорила? И молитва монахов!

 - А откуда они узнали, что надо за меня молиться? – недоумевал Игорь Николаевич.

 - Так я же вам во всех ближайших монастырях сорокоусты на год заказала о вашем здравии. Вот монахи и молятся каждый день во время Литургии и произносят ваше имя.

 - Ничего себе, вы все продумали! - восхищенно сказал доктор.

 - Да это не я. Это давно существует.

 - А если бы вы не заказали, и никто обо мне не молился, то я бы погиб?

 - Возможно… Вот за Никитина, Царство ему Небесное, видимо мало кто молился, - вздохнула Марина Павловна.

 - Так он и не был крещен…

 - Плохо, но он воин… А Церковь за воинство молится на каждой Литургии, потому, что они защищают и Отечество, и Церковь Православную! – Опять зазвонил телефон у Марины Павловны. Она извинилась за прерванный разговор и ответила:

 - Слушаю, Ильич! Ты что, скучаешь по мне, что зачастил звонками, - с иронией в голосе спросила она.

 - Мы тут все по тебе скучаем! – ответил он уже совсем не строгим голосом.

 - О! Давно это с вами случилось?

 - После обеда.  Нашего шефа  вызвал твой однокашник и поблагодарил весь отдел за то, что карту добыли оперативно и на блюдечке поднесли, и что кадры такие вырастили…

 - Ой! Не лопните там от гордости, Макаренки! – рассмеялась Марина Павловна. - Не скучно вам в Москве. То нагоняй с утра получаете, то благодарности после обеда вам выносят…  Весело!

 - Ага! С утра такие тучи носились, а в обед распогодилось. Мы по такому случаю выпили тут за твое здравие и за доктора твоего.

 - Спасибо! – улыбнулась она.

 - А знаешь, что по нашей наводке еще четыре базы разгромили. Пятнадцать заложников освободили. Есть иностранцы и наши солдатики в основном, - сообщил шеф.

 - Спасибо за новость, порадовал!

 - Ну, будь здорова! – пожелал шеф.

 - Не напейтесь на радостях! – посоветовала она и выключила телефон. – Доктор, новость радостная, - обратилась она снова к  Игорю Николаевичу. - Еще пятнадцать заложников освободили на этих четырех базах!

 - Да вы что! Боже милосердный, слава Тебе! – перекрестился доктор и почувствовал, как у него мурашки по коже поползли. - Генерала в звании повысят! –предположил он.

 - А матери сыновей своих встретят! Там и иностранцы есть… Странно, что по радио об этом молчат, - удивилась тетушка.

 - В вечерних новостях покажут, наверное…

 - Надо нам пораньше заякориться и посмотреть новости. Прибавим газу, - сказала Марина Павловна, и машина понеслась так, что у доктора дух перехватило. Она заметила это и сбавила скорость. – Товарищ штурман! Доложите наши координаты и ориентировочное прибытие на место стоянки на ночь, - попросила она. 

 - Есть доложить время и место стоянки! – сказал доктор и открыл компьютер, пощелкал, посчитал и сообщил, что при скорости двести км в час, они прибудут на место стоянки к двадцати часам.

 - Отлично! Спасибо! Включим музыку. Что вы предпочитаете; классику, эстраду или духовные песнопения?

 - Духовные песнопения! – попросил он.

 - Ставим мой любимый диск с песнопениями иеромонаха Романа, - сказала Марина Павловна и включила проигрыватель.

  В девять часов вечера они смотрели новости в гостиничном номере. Снова показывали их, бойцов, генерала Чекоева, новые развороченные базы, заложников, бандитов… Для всех тетушка доктора Крылова так и осталась неразгаданной личностью, потому, что никто не знал ни имени ее, ни тем более фамилии, а номера ее автомобиля были заляпаны грязью так, что разглядеть их было невозможно, даже если они и запечатлелись у кого-нибудь на фото. А генерал запомнил только буквы и номер региона, которые видел через окно своего кабинета. Тетушка с племянником исчезли в неизвестном направлении.

 - Одна карта и двадцать два человека обрели свободу! – сказал восторженно доктор.

 - А сколько бандитов убито и обезврежено?

 - Человек по двадцать на каждой базе в среднем, это уже сотня! – подсчитал Игорь Николаевич.