Софи расправила плечи.

— Прежде чем он уехал в Индию. Здесь, в Лондоне, третьего апреля, в церкви Святой Анны. Я ждала ребенка. Он хотел сына. Он считал, что уладит отношения со своей семьей. Он думал, что герцогиня простит ему этот неравный брак, даже если этого не сделает герцог.

Уилл не решился что-либо сказать.

Была замужем… Все это время она была вдовой. Шестнадцать лет назад она бросила их, чтобы обрести респектабельность — если бы они были рядом с ней, это было бы невозможно. Когда она стала леди Давентри, ее скандальное прошлое исчезло, а сыновья, ее живые грехи, остались незаконнорожденными — все, кроме одного. Кит не был незаконным, но ясно, что с тех пор как его безжалостный дед, герцог Уэнлок, узнал о законности его происхождения, находится в опасности.

— У вас есть доказательства этого брака, мама? — спокойно спросил Ксандр, судя по всему, снова обретший способность думать. Ксандр простит мать. Уилл не простит.

Софи кивнула.

— Я думаю, нам нужно изучить эти доказательства.

— У меня есть письма. — Софи протянула руку, и Ксандр помог ей встать. В комнате стояла тишина, слышался только шелест ее юбок.

Пока Софи отсутствовала, никто не пошевелился, никто не заговорил. Уилл лишь раз посмотрел на Елену и перехватил любящий взгляд, который Клео Джоунз устремила на Ксандра.

Софи вернулась с кожаной коробкой, которую поставила себе на колени, и Уилл понял, что уже не раз видел именно эту коробку — простую коробку для всяких мужских мелочей, футляров для карманных часов, булавок для галстуков. Эти воспоминания явились непрошеными, ничуть не изменившимися, — мать, плачущая над этой коробкой — ее сокровищем, ее утешением, ее собственностью, которую она держала обеими руками. И теперь он смотрел, как она с благоговением открывает ее, как достает письмо и читает его с дрожащей улыбкой на губах.

— «Моя дорогая жена». Он любил называть меня женой, ему нравилась новизна этого обращения. Он писал письма и к Киту.

Уилл услышал, как Ксандр спрашивает:

— Существуют ли какие-либо другие доказательства, кроме писем, мама?

— У него был дом. Он привез меня туда после нашей свадьбы, чтобы провести там ночь. Вы жили у Ходжа, Уилл. — Тут она посмотрела на Уилла невидящими глазами, в которых блестели слезы. — Давентри отдал своей старой няне наше свидетельство о браке, чтобы она хранила его до его возвращения.

Уилл не думал, что в тот далекий свадебный день она хотя бы вспомнила о нем. Только привычка расспрашивать заставила его задать следующий вопрос:

— Кто еще знает о вашем замужестве? Кто был свидетелем у Давентри?

— Другой военный, лейтенант из его полка.

— Кто?

Софи подняла подбородок:

— Нед Драммонд. Он теперь полковник.

— Но больше вы никому об этом не говорили. Объявлений в печати не появилось?

Софи покачала головой:

— Мы вели себя очень осторожно. Мы обвенчались по особому разрешению. Его достал Нед.

— Вы когда-нибудь разговаривали с Уэнлоком? — спросил Ксандр.

— Никогда. Через неделю Давентри уехал в Индию. Мы хотели, чтобы герцог решил, что… наш роман закончился.

Уилл встал. Ему нужно было отойти подальше от нее.

— Черт побери, мама. Ведь Кит — наследник герцога Уэнлока.

Софи покачала головой:

— Я никогда ни на что не притязала. Киту не нужен Уэнлок. У него есть мы.

Заговорил Ксандр:

— Но Норвуд может рассмотреть иск в суде. Кит должен получить причитающееся ему наследство. Интересно, жива ли еще няня Давентри?

Уилл расхаживал по комнате, стараясь думать не о Софи и Давентри, а о Ките, который считал, что из-за ненависти могущественного холодного старика ставит их всех в опасное положение. Уилл поймал взгляд Елены и понял, что она прочитала его мысли. Он снова повернулся к матери:

— Каким образом Уэнлок узнал правду? Все дело в этом, мама. Уэнлок не хочет, чтобы вы подавали на него иск из-за Кита.

— Кажется, я знаю ответ на этот вопрос, Уилл. — Ксандр и Клео переглянулись. — Марч.

Софи повернулась к Ксандру:

— Я не знаю мистера Марча. Я никогда не вела с ним никаких дел.

— Но Марч имеет влияние в банке Эвершота, мама, в вашем банке. До прошлого ноября он имел доступ ко всем частным сделкам Эвершота с клиентами. Что у вас лежит в этом банке, что могло бы насторожить Марча относительно вашего брака?

Софи непонимающе посмотрела на него.

— У Давентри были вложения. Он положил их на мое имя, когда уехал в Индию. Он хотел обеспечить мне некоторый доход. Но я много лет их не трогала, я стала брать их только после того, как пришло сообщение о его смерти.

Уиллу пришлось задать следующий вопрос:

— Когда вы начали снимать деньги с этого счета, мама?

— Не знаю… четыре года назад, может быть, пять, чтобы оплатить школу для Кита.

Софи опустилась на диван, по ее глазам было видно, что она вдруг все поняла. Она снова посмотрела на напряженную спину своего майора. Он стиснул за спиной руки. Голос Софи упал до шепота.

— Кита похитили потому, что я воспользовалась деньгами Давентри?

— Нет, — сказал Ксандр. — Кита похитили потому, что он законный сын Давентри. Марч узнал правду, когда вы стали снимать со счета деньги.

— И он воспользовался этим, чтобы добраться до Уэнлока, — добавил Уилл. — Он хотел шантажировать Уэнлока. Вот как действует Марч.

— Этот злобный старик. Я поеду к нему. Он отнял у меня сына.

— Ах, мама, именно так Уэнлок думает и о вас. Что вы отняли у него сына. — Уилл взял в руку полоску бумаги. — Мама, вы поместили в объявлении даже имя герцога Гренвилла.

Лицо у Софи стало упрямым и надменным. Она чопорно выпрямилась, сложила руки на рамочке, лежащей у нее на коленях.

— Мой сын, ребенок моего мужа, все, что у меня осталось от него, жив и находится где-то в этом городе. Я сделаю все, что в моей власти, чтобы вернуть его домой. Или вы думаете, я не догадываюсь о том, что ему пришлось вынести? Что он выстрадал?

Майор Монклер покинул свое место у окна, подошел к Софи и положил руки ей на плечи. Она не отвергла его поддержку, но не повернулась к нему. Майор же обратился к Уиллу и Ксандру с предельно воинственным видом:

— Джентльмены, за это утро ваша мать вынесла достаточно огорчений.

Уилл не стал спорить. У Софи есть тот, кто может поддержать ее в испытаниях. Он, Уилл, не останется здесь ни одной минутой долее. Пусть Ксандр продолжает расспросы.

Уилл спустился вниз по лестнице. Елена шла рядом. На улице люди все еще стояли в очереди, ожидая, когда можно будет сообщить свои сведения. Не обращая на них внимания, он быстро прошел на окутанную туманом площадь.

Он не смотрел на Елену, пока она пробиралась через толпу, стараясь не отстать от него.

— Елена, возвращайтесь к тому человеку, который помог вам убежать из дому.

— Я не могу.

Он резко остановился и повернулся к ней.

— Вы видите, каково это — жить со мной. Будьте умницей, Елена. Оставьте меня. Вернитесь домой.

— У нас есть план.

— Никаких «нас» не существует. Больше не существует. Вы все еще хотите атаковать Марча? Давайте, наберитесь смелости. Подкупите посыльного и займите его место. Посмотрим, сможете ли вы оставить окно незапертым. — Он схватил Елену за руку, раскрыл ее ладонь и положил туда банкноту.

— Куда вы идете?

— Искать брата. Моего законнорожденного брата, наследника герцога Уэнлока, если этот старик еще не убил его.

— Я могу вам помочь.

— Помочь мне? Вы что, именно этого добивались? Два хороших человека помогают друг другу, как блаженные и святые?

— Как партнеры.

Он улыбнулся своей язвительной улыбкой:

— Мы не партнеры. Вы лжете мне, а я хочу спать с вами. Так что теперь, милочка, если вам малость повезет, у вас есть шанс сбежать от меня. Воспользуйтесь им! С того момента как я вас увидел, я представлял себе, как раздеваю вас в своей постели, наслаждаюсь вашими губами, наслаждаюсь вашими грудями и так глубоко проникаю в вас, что забываю собственное имя.

Елена ткнула его в ребра быстрым сильным тычком, так что в глазах у Уилла заплясали искры.

— Это первый разумный поступок, который вы совершили за неделю. — И он улыбнулся сквозь стиснутые зубы.

— Послушайте меня. Ваш осведомитель, этот возчик Джон Нил, сказал кое-что интересное. И это объясняет то, что рассказал мне один ребенок, которого я видела в школе Бредселла.

— Я слушаю.

— Мальчику не больше пяти лет. Он сказал, что его зовут Робин, то есть Дрозд. Он в этой школе новенький. Он разбудил меня, когда среди ночи пытался открыть в спальне окно, ведущее на крышу. Он сказал, что должен открыть это окно, потому что за ним по крыше придет Мальчик.

— Кто вы?

— Елена…

Он положил руку ей на губы. Его глаза потемнели от гнева.

— Не нужно больше морочить мне голову этой историей. Вы знаете мерзкую правду обо мне, но я о вас ничего не знаю.

Елена придвинулась к нему, и Уилл выпустил ее руку.

— Я ваш партнер. Мы заключили сделку. Мы оба хотим раскрыть тайны этого… дома.

Он надвинулся на нее, заставив попятиться в тумане Хилл-стрит.

— Идите домой, Елена. Идите к тому, кто отпустил вас в Лондон. Дайте мне убить Марча. Если у меня получится, Марч больше не погубит никого из тех славных людей, о которых вы так тревожитесь.

Нейт Уайлд сунул руки в карманы и прошел мимо перевернутого шкафа в глубь библиотеки Бредселла. Вокруг царило разорение. Нейту нравились хорошие кулачные драки, когда обитатели Бред-стрит дрались с обитателями других улиц. Он, конечно, видел, как в драке разносят какую-нибудь пивную, но то, что предстало его глазам в библиотеке Бредселла, заставило Нейта вздрогнуть. Ничто здесь не уцелело после целенаправленного, методичного разрушения.

Он слышал, как это происходило, — звуки, похожие на удары топора. С самого завтрака его заперли вместе с другими мальчиками в столовой. В тот момент, когда мальчики соскребали со стенок своих мисок остатки картофеля, Бредселл ворвался в столовую и приказал мистеру Коутсу, одному из учителей, запереть на засов дверь позади него. С помощью мальчиков посильнее мужчины забаррикадировали дверь тяжелыми обеденными столами. Мальчики сбились в кучу, слушая доносившиеся из холла крики, удары и треск расщепляемого дерева.

Теперь Нейт понял, что означали эти звуки. Кто-то перевернул всю мебель в конторе Бредселла. Ящики и полки были пусты. Пол по колено усыпан разорванными бумагами. Корешки книг, лишенные страниц, набросаны высокими кучами, походившими на свалку устричных раковин. В стенах там, где с них сорвали панели, появились огромные зияющие дыры. Окна были разбиты, и под сапогами Нейта хрустели осколки фарфорового чайника.

— Не стой там, Уайлд, — приказал Бредселл. Он поднял с пола перевернутое зеленое бархатное кресло. — Помоги мне навести здесь порядок. Принеси корзину из прачечной.

Когда Нейт вернулся, Бредселл, закрыв лицо руками, сидел, погрузившись в зеленое кресло. Клочья набивки прилипли к его черному сюртуку. Бредселл поднял голову и жестом велел Нейту собрать обрывки бумаг. Нейт начал с экземпляра «Морнинг кроникл». Он заметил, что по полу разбросано множество экземпляров этой газеты, а один был приколот к стене.

Бредселл, сидевший в кресле, казался бесформенной грудой, потому что кто-то ужасный и могущественный ворвался в его жизнь и разорвал ее в клочья. Его золотистые волосы торчали беспорядочными вихрами. Бредселл сидел, глядя в пространство, пока Нейт пробирался по кучам бумаг туда, где он мог прочесть заметку, прибитую к стене. Это было начало какого-то письма. «Мой дорогой сын».

Нейт прочел до конца. Какая-то мать просит своего сына вернуться. Увидев имя того, кто дал объявление, Нейт испытал что-то вроде неожиданного толчка в спину. Это была Софи Рис-Джоунз, и она жила на Хилл-стрит — на этой улице Нейт следил за Ксандром Джоунзом и его женой. Он сложил в своей голове все вместе. Уилл Джоунз был вторым братом, сыщиком. Странная семья — там был чопорный, высокомерный Ксандр Джоунз и такой сын, как Уилл Джоунз. Он был сыщиком, упрямым, умным и злым, как крыса с Бред-стрит.

Нейт знал также и мальчика, которого они ищут, того, о ком спрашивал Уилл Джоунз, когда раскрыл тайник Нейта. Это был таинственный мальчик — тот, кого они ищут, он обитал со своей шайкой на крышах. Нейт один раз видел, как мальчик перепрыгнул через широкое пространство между двумя домами, словно это был совершеннейший пустяк. От одного вида этого прыжка у Нейта гулко забилось сердце.

Он принялся собирать бумаги в корзину. Он думал о мальчике из заметки, но он думал и о своем положении. Другие мальчики могли отозваться на объявление и получить деньги за то, что они знают. Даже ложь могла бы принести кому-то монетку, но он, Нейт Уайлд, не мог войти в этот дом. Они знают его с того самого времени, когда он следил за ними.