Эрин в темноте передвигала по столу солонку и перечницу. Сегодня во время обеда все как бы разделились на две группы: Денни, Люк и Тимми, сидевшие по одну сторону стола и, не закрывая ртов, обсуждавшие свое турне в июне, смеялись и шутили друг с другом; а Кен, Мег и Эрин на другой стороне были немногословны. Они лишь обменивались фразами типа «Передай брокколи» или «Как прошел день?» Но Мег, по-видимому, больше не считала, что Люк способен дурно влиять на ее сына; Кен думал так же. Эрин это точно знала, он сам сказал ей, что считает Люка еще одним великовозрастным ребенком – вторым Денни.

Она оставила в покое солонку с перечницей и вытянула под столом ноги. Ей на память пришел другой обед, проходивший почти в полном молчании. Сегодня, когда Мег уехала играть в бридж, Тим с Денни и Люком пошел в кино – конечно, на фильм о родео, а Кен отправился в Диллон из-за каких-то проблем на строительной площадке, дом был пустым, таким же пустым, каким показался ей много лет назад…

В тринадцать Денни был высоким и крепким, он очень гордился собой и своей победой в любительских скачках в прошедший уик-энд. Он хвастался, что был первым, и Эрин хотелось похвалить его, но его отец охладил пыл сына:

– Ты должен больше времени проводить дома и помогать Кену в текущих работах. Мы с ним вкалываем, пока ты где-то наслаждаешься жизнью.

– Я выполняю свою долю работы. – Денни сгорбился, чтобы не видеть самодовольную физиономию старшего брата и поджатые губы отца.

Десятилетняя Эрин попыталась намекнуть ему, чтобы он сел прямо, пока Хенк не нашел, к чему бы еще придраться, и подняла брови.

– И еще, – высказался отец, добавляя себе картофельного пюре из кастрюли, – ты отнимаешь время у матери и расходуешь слишком много бензина. Если ты собираешься разъезжать по всем родео штата, найди способ заплатить за горючее.

– Мне приятно возить его, – тихо вступилась за него Мег.

– Приятно или нет, – остановил ее взглядом Хенк, – но это непорядок. В следующие субботу и воскресенье я хотел бы видеть тебя здесь, понятно, Денни?

– Но я же работал! На этой неделе я делал всю свою работу и тренировал лошадь для Трева, разве нет? – Денни подтолкнул младшего брата, которому только что исполнилось восемь. Тревор был страшно рад, что у него есть собственная лошадь. – Я тренировал ее ничем не хуже тебя, – сказал Денни Хенку.

– В целом лошадь еще не готова. – Хенк стукнул вилкой по тарелке и строго посмотрел на хрупкую фигурку Тревора, на его темные волосы и карие глаза. – Чтоб не смел забираться на коня!

У Эрин пропал аппетит, она взглянула на своего отца и отодвинула от себя тарелку с наполовину недоеденной котлетой. Она старалась не смотреть ни на Денни, ни на Тревора, но маленький мальчик поймал ее взгляд, и на его подвижном личике промелькнула ухмылка. Эрин знала, что у Тревора была бунтарская жилка, и у нее засосало под ложечкой.

После обеда Эрин пошла вместе с Тревором кормить цыплят Мег, а Денни молча задавал лошадям сено и наполнял водой их корыта. Эрин слышала, как Денни возится в конюшне и говорит каждой лошади что-нибудь ласковое. Казалось, выговор Хенка не обидел его; наверное, за тринадцать лет жизни с отцом он стал толстокожим, решила она, но ей было больно.

На том родео в прошлый уик-энд Денни занял первое место, и Эрин восхищалась как его голубой ленточкой, так и им самим. Мег всегда говорила, что Хенк очень обеспокоен борьбой за выживание на скотоводческом рынке Монтаны и потому бывает груб и настойчив. Но она также была уверена в том, что он всей душой любил своих сыновей, а Эрин не разделяла этой уверенности.

Она высыпала зерно цыплятам, которые копошились у ее ног и громко пищали. Когда Эрин наконец подняла голову, Тревора уже не было.

Эрин окликнула его и услышала, как он отозвался из кораля рядом с конюшней. Вцепившись в гриву своей новой лошади, Тревор закинул ногу.

– Молчи, – он приложил палец к губам, – я докажу отцу, что могу ездить верхом почти как Денни и лучше Кена. – Он похлопал лошадь по шее, и гнедой скосил на Эрин умный, добрый карий глаз.

Что тут такого? Она уже раньше видела, как Денни на круге отрабатывал с лошадью аллюр, и присутствовала в тот раз, когда человеческое существо – а именно Денни – впервые уселось на спину коня.

Ранним жарким вечером Тревор пустил гнедого быстрой рысью, и Эрин забралась на изгородь, чтобы понаблюдать за ними. Может, она тоже прокатится. Но почему он не надел на него уздечку? Она взглянула в открытые ворота конюшни, размышляя, не следует ли позвать Денни. В этот момент лошадь резко заржала, Эрин снова обернулась к коралю – у нее кровь застыла в жилах.

Лошадь снова издала пронзительный звук, словно вскрикнула от боли, и Тревор, побледневший и прижавшийся к шее лошади, тоже закричал.

– Денни! – позвала Эрин и услышала, как в конюшне шланг упал в корыто и раздался топот бегущих ног.

Спрыгнув с изгороди, Эрин замахала руками, стараясь привлечь внимание лошади, но та промчалась мимо, едва не задев ее.

– Денни!

Лошадь неслась к центру круга и на мгновение замедлила свой бег.

– Слезай! Слезай с него! – закричал Денни, перепрыгивая через изгородь. Он вышел через другую дверь, чтобы не напугать лошадь еще сильнее.

Что случилось потом, Эрин не видела, Денни стоял впереди и загородил собой пространство, но она понимала, что Тревор не сможет благополучно слезть с коня, а поймать лошадь без уздечки невозможно.

– Загоняй его! – услышала она крик Денни, но остальных слов не разобрала; вслед за этим она услышала стук копыт по земле, резкий крик и глухой удар.

– О, Трев! – закричал Денни. – Господи!

В корале воцарилась полная тишина. Денни отошел, и она увидела новую лошадь Тревора, стоявшую над распростертым телом, размахивавшую хвостом и дрожавшую.

– Эрин, отведи его в конюшню. – Не глядя на нее, Денни склонился над Тревором, а она в испуге не могла сдвинуться с места. – Спутай ему ноги и принеси воды, Трев без сознания.

Эрин предчувствовала недоброе, она тысячу раз видела, как падают с лошади, и сама падала, но она никогда не видела, чтобы кто-нибудь лежал так, как сейчас лежал Трев – он был каким-то неподвижным и обмякшим. Ей хотелось думать, что это шутка, но Тревор даже не вздрагивал, а его голова была повернута как-то неестественно.

Сопя, лошадь подошла к ее протянутой руке, как послушная собака. Эрин накинула недоуздок, отвела коня в конюшню и быстро вернулась с ведром холодной воды из-под крана.

– Он пришел в себя?

Денни отрицательно покачал головой.

– Но он слышит меня, должен слышать. Через несколько минут он очнется.

Но вода не оказала ожидаемого действия – Тревор не открыл глаз и не кашлянул; она опустилась на колени рядом с Денни и взглянула сперва в пепельно-белое лицо Тревора и на его посиневшие губы, а затем на бледное лицо Денни.

– Лучше отнести его в дом, – наконец сказал он.

– Он… дышит?

– Ну конечно, – Денни резко взглянул на нее, – дышит, глупышка. Разве ты никогда не теряла сознания от удара?

– Да, теряла. – Но не так. Неужели Денни не видит, что Тревор абсолютно неподвижен?

Денни сделал именно то, чего ни в коем случае нельзя было делать – Эрин не раз слышала об этом – поднял брата и понес его в дом, но решительное выражение на лице Денни заставило ее молчать всю дорогу до дома.

Хенка и Кена дома не было, они уехали в город на собрание владельцев ранчо по поводу койотов, нападавших на телят; скотоводы не желали терять скот и решили организовать охотничий отряд из местных мужчин.

– Мама! – Мег придумает, что делать.

Эрин прошла по пятам за Денни через черный ход, мимо стиральной машины и сушилки на открытой веранде, мимо большой раковины, где мужчины умывались перед обедом, и вошла в кухню.

– Мама! Иди сюда скорее!

Мег быстро спускалась по лестнице, вероятно, оторвавшись от шитья, потому что у нее на запястье была надета игольница на эластичной тесьме.

– Дэниел, зачем так хлопать дверьми и кричать? – Но тут она увидела Тревора.

– Он… взял гнедого без спроса, – объяснил Денни, безжизненное тело брата, казалось, стекало с его вытянутых рук, как вода из миски. – Лошадь испугалась, встала на дыбы и сбросила его.

Лицо Мег сделалось еще бледнее, чем у Денни.

– Отнеси его в гостиную и уложи на софу, завтра у него наверняка будет огромная шишка. – Она обернулась к Эрин. Ее глаза ничего не выражали. – Дорогая, позвони, пожалуйста, доктору, его номер в списке у кухонного телефона.

Эрин не отрываясь смотрела на Денни, который стоял неподвижно, все еще держа Тревора на дрожащих руках, и видела, что он тоже начинает все понимать. Но его глаза, о Боже… Она смотрела на него еще секунду, а затем побежала в кухню к телефону, услышав на ходу, как Мег сказала:

– Через минуту он будет в порядке.

Сейчас, сидя за кухонным столом, Эрин уронила голову на сложенные руки, как бы желая спрятаться от горестного воспоминания, которого не могла избежать.

Она была тенью Денни, его другом с того самого дня, как приехала в Парадиз-Вэлли, но в тот ужасный, роковой вечер она впервые поняла, как сильно любит его. С того момента на протяжении многих лет она защищала его от обвинений Хенка и упреков Кена, она поддерживала его, когда он больше не мог вынести всепрощающую любовь в глазах Мег, и поклялась, что сама никогда не причинит ему боли.

Сегодня она обидела его, и теперь, когда она в одиночестве сидела в кухне, ее охватило то же самое ужасное чувство. Несмотря на свое решение не иметь с Денни ничего общего, она снова переживала за него, как будто они никогда не расставались.


На следующий вечер после ужина Мег прислушивалась к радостным возгласам Тимми и более низкому мужскому голосу из кораля, где Люк, стоя в центре с веревкой в руках, катал по кругу ее внука на Кемосабе. Оставив свой наблюдательный пост внутри дома, она распахнула заднюю дверь и пошла к ним через двор.

Даже теперь у нее еще были свои радости – дружба Эрин, присутствие Кена и его молчаливая поддержка и вернувшийся на время Денни. А Тимми, подумала она, это Божий дар, ниспосланный ей через Эрин и Денни. Когда бы Мег ни приближалась к коралю, она никогда не забывала о пережитом горе. Много лет, пока не родился Тимми, она и смотреть не могла в ту сторону, а сейчас смогла даже улыбнуться при виде семилетнего мальчика, сидящего на огромном пестром черно-белом коне, и все благодаря исцеляющему течению времени. Мег остановилась у изгороди, сложив руки на верхней перекладине, и уперлась в них подбородком. Она потеряла Тревора, когда он был всего на год старше Тимми.

– Привет, ба!

– Держись, – отозвалась она, продолжая улыбаться. Видя, как он гордится собой, Мег подумала, что, возможно, они с Эрин были не правы, удерживая его на земле все это время, быть может, им следует поменьше оберегать его.

Люк Хастингс вел лошадь по большой дуге вокруг себя, пощелкивая длинным кнутом, чтобы задать Кемосабе ритм и настроить его на работу; хотя он контролировал ситуацию, а Кемосабе был послушной лошадью, у Мег сжалось сердце.

Однажды ранним вечером в этом корале погиб ее младший сын. Мег надеялась, что раз Денни приехал домой, он останется, у них с Эрин все наладится, и ради Тимми, ради них самих семья снова станет единой. Но Люк угрожал этому хрупкому миру, и поэтому не нравился ей.

Была и еще причина – эта неизменная жвачка, мысль о которой заставляла ее скрежетать зубами. Однако она не могла не восхищаться статной фигурой Люка, его упругими мускулами, прямыми темно-русыми волосами и теплыми карими глазами. Мег не переставала удивляться. Он уже больше недели оставался на ранчо и на глазах становился все более обходительным, особенно в отношении женщины, которая овдовела два года назад.

«Опомнись, – одернула себя Мег. – Как можно симпатизировать, хотя бы и чуть-чуть, такому человеку, как Люк? Он же просто клоун на родео в мешковатых брюках или нелепых рейтузах с белым гримом и страстью к путешествиям». Родео разрушило семейную жизнь Эрин, а Мег проливала слезы по Хенку; ее место здесь; пока еще можно сохранить ранчо, она, как и Эрин, никуда отсюда не уедет.

– Вы когда-нибудь видели, чтобы кто-либо сидел на лошади лучше этого мальчика? – крикнул Люк из облака пыли на круге, переложив за щеку свою жвачку, и Тимми рассмеялся.

– Ба, я прирожденный наездник и объездчик быков тоже!

– Ни разу не видела, чтобы у твоего отца это получалось лучше, чем у тебя! – призналась она.

Люк начал укорачивать веревку, сокращая круг и переводя Кемосабе на неторопливый шаг, чтобы охладить его. Мег решила уйти: ее дожидались ягоды, которые нужно было перебрать, засыпать в банки и закупорить. Ведь она пришла просто посмотреть на Тимми, а не любоваться каким-то заезжим незнакомцем.

– Миссис Синклер? – окликнул ее Люк.

– Да? – Она остановилась, но не оглянулась.

– Сегодня был чудесный яблочный торт.