Ли Райкер - Полюбить ковбоя

– Он гораздо больше подходит в компаньоны Денни, чем кто-нибудь посторонний. Часть сезона он мог бы выступать клоуном на родео, а зимы проводить здесь… с тобой.

Прежде чем Мег закончила работу в магазине и пошла домой приготовить ужин и дать несколько уроков игры на фортепиано, они с Эрин нарисовали для себя прекрасное будущее, и Эрин постаралась поверить, что если не для Мег, то для нее самой все обязательно сбудется.

К середине февраля Люк, казалось, прочно обосновался на ранчо, но с уверенностью сказать то же самое о Денни Эрин все еще не могла. В конце января, ничего не сказав, он принял участие в финале Профессионального родео Монтаны, проходившем в Грейт-Фолсе, и победил, тем самым смягчив разочарование от второго места в Лас-Вегасе. Эрин была напугана до смерти, узнав позже, что при соскоке он запутался в веревке для быка и это могло стоить ему жизни, но он только получил обычный ушиб – поранил подбородок. С тех пор Эрин не раз заставала его за просмотром видеозаписей близких к идеальным скачек и начала молиться, чтобы суровая зима захватила часть весны.

Вспомнив об этом утром в день Святого Валентина, Эрин снова почувствовала себя виноватой, и у нее в голове зазвучали трогательные слова из песни «Мой странный возлюбленный», но тут звякнул колокольчик, дверь распахнулась и в магазин стремительно вошла Дейзи Четворт в парке на красной подкладке и с капюшоном. Эрин коротко поздоровалась с подругой, у них с Дейзи еще не совсем наладились отношения после ссоры, которая произошла несколько месяцев назад.

– Боже, ну и холодина здесь. – Дейзи приветливо улыбнулась Эрин и Мег. – Найдется ли кто-нибудь, кто любит февраль в Монтане? Надеюсь, нет. – Она торопливо подошла к дровяной печке в центре торгового зала, в которой Эрин поддерживала огонь и от которой живительное тепло распространялось по всему магазину, и протянула к пламени покрасневшие от мороза руки. – Печь в библиотеке перестала работать, и я сочла это знаком, что мне следует сделать то же самое.

– В свой выходной никто и пальцем не пошевелит, хоть заплати ему.

– А бесплатно? – усмехнулась Дейзи, откидывая капюшон. – Я прогуляла, когда ездила в Вегас на финалы, но не жалею ни о едином центе, потраченном на билеты, на комнату в мотеле и просто на то, чтобы видеть лицо Кена каждый раз, когда Денни выигрывал раунд.

– Дейзи, – Мег улыбнулась и отвлеклась от постройки изящной пирамиды из хрустальных снежинок, которые местный художник пожертвовал новому комиссионному отделу, – оставь в покое моего старшего сына, он унаследовал характер своего отца и его упрямство тоже.

– Ты видишься с Кеном в последнее время? – обратилась Дейзи к Эрин, потирая ладонь о ладонь.

– Не часто.

Говоря в «последнее время», Дейзи, вероятно, хотела сказать «после того, как он сделал тебе предложение». В Лас-Вегасе Дейзи и Эрин помирились, но их дружба все еще была хрупкой, даже при том, что Денни остался дома.

– Я не видела, чтобы Кен Синклер улыбался, с тех пор… ну да ладно.

– С каких пор? – Эрин начала выходить из себя.

– С тех пор как Денни первый раз вернулся в июле.

Слова из «Моего странного возлюбленного» снова пришли на память Эрин, и она, как всегда, зажмурилась. Он вернулся – но надолго ли?

– Кен одинокий мужчина, – пробормотала Мег с философским видом.

– Ничего удивительного, – ответила ей Дейзи.

* * *

В конце марта Кен приехал к дому, расположенному в новом микрорайоне Вудед-Крик неподалеку от его собственного. Этот дом он продал несколько дней назад, как раз перед началом весеннего оживления на рынке недвижимости, и отделочные работы должны были быть закончены к моменту, когда покупатель окончательно подпишет документы на собственность.

– Денни? Люк? – окликнул Кен, входя в дом со связкой чертежей под мышкой и в желтой строительной каске на голове; поднявшись по широкой лестнице, он нашел их в спальне, где они занимались облицовкой стен. – Я оплачу сверхурочные – в двойном размере, – если вы сможете остаться поработать сегодня вечером, а может быть, и в течение всей этой недели.

– Для меня звучит заманчиво. – Денни рукой вытер пот со лба. – Тебе половина, и мне половина.

– Я знаю, что говорю. – Кен нахмурился.

Денни отвернулся, чтобы подобрать следующую панель, у него не было времени разговаривать с Кеном, ему нужно было работать.

Комната уже становилась похожей на комнату. Эта часть процесса строительства – отделочная – больше всего нравилась Кену. Где-то в глубине души Кен всегда изумлялся, когда дом, который он построил, превращался в настоящий дом. Это, несомненно, не могло бы не удивить Дейзи Четворт, если бы она когда-нибудь узнала о том, как он в себе не уверен. Но она об этом не узнает.

Ему казалось, что он забыл их стычку во время ливня в октябре прошлого года и то же самое в последний вечер в Лас-Вегасе. Потом в Суитуотере он однажды увидел, как она перебегала обледеневшую улицу в ярко-красной куртке, короткой юбке и сапогах до колен, но отвернулся, хотя был уверен, что она заметила его. Дейзи была не в его вкусе: высокая, тощая – одни ноги, бесцветные волосы, большие голубые глаза; она то была робкой и мягкой, то в ней кипела энергия, как во время финалов в Лас-Вегасе. Быть может, она воодушевлялась только вблизи родео; или она загоралась только в присутствии Денни?

Кен задержался на лестничной площадке возле спальни, а потом вернулся в комнату.

– Можно поговорить с тобой?

– О чем?

– Это личное.

– Очень интересно, – заметил Люк, обменявшись взглядами с Денни; он не упускал возможности задеть душевные струны Кена, особенно если дело касалось Мег.

– Люк, оставь нас ненадолго, – попросил Денни, и Люк, сунув в рот новую пластинку жвачки, вышел в коридор.

– Любитель пузырей, – буркнул Кен. Он до-ждался, когда затих стук сапог на лестнице и хлопнула входная дверь. – И почему я вижу в нем клоуна, даже когда у него на лице нет грима? – пробормотал Кен себе под нос.

– О чем речь? – спросил Денни, прислоняясь к стене. – Я уволен?

– С работой все в порядке. – Кен прошелся по комнате, наступая на забрызганный краской брезент и позвякивая мелочью в кармане брюк. – Что ты думаешь о Дейзи Четворт? – прочистив горло, спросил он наконец.

Денни ухмыльнулся, а Кен помрачнел. Ему сразу же захотелось забыть об этой наглой ухмылке.

– Я спрашиваю просто так.

– Она хороший человек, честный, добросердечный. Как Эрин. – Денни не мог не добавить этого. – Она очень требовательна к себе. Я думаю, это как-то связано с несчастным случаем, который произошел с ней. Она хочет позабыть о нем и полюбить то, чем занимается вместо верховой езды. Однако, – он покачал головой, – работа библиотекарем совсем ей не подходит. Она всегда кажется мне рыбой, выброшенной из воды, этаким серебристым лососем, который оказался на отмели вверху по течению и не знает, как вернуться.

– Это чертовски трудно, – заметил Кен, на что Денни только пожал плечами. – Однако она, несомненно, неравнодушна к Кемосабе. Когда прошлой осенью я уезжал с ранчо, она один раз ездила на нем. – И он тогда охладил ее восторженный пыл несколькими словами, получив удовольствие при виде того, как погасла ее улыбка, словно ее присыпали золой.

– Она строила тебе глазки? – спросил Денни.

– Что ты хочешь этим сказать? – Кен перестал ходить по комнате и сжал кулаки.

– Она многие годы влюблена в тебя, и не говори мне, что ты никогда этого не замечал. Всякий раз, когда ты приходишь в библиотеку… – Он не закончил фразу. – Но видишь ли, я думаю, Дейзи никогда не признавалась в этом самой себе, а если бы призналась, то убежала бы без оглядки.

– Нечего издеваться надо мной.

Ответом Денни был простодушный взгляд, так хорошо знакомый Кену.

– Что интересного она могла найти во мне? – недоверчиво спросил он. – В человеке, который годами не приближался ни к лошади, ни к родео, если не считать Вегаса? В человеке, который, как ей прекрасно известно, не одобряет ее скачки с препятствиями… ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем? Я также не в ее вкусе, как и она не в моем.

– Хочешь знать, что я думаю? – Денни сделал шутливый выпад в сторону брата, один из тех, которыми они часто обменивались в детстве. – Я думаю, ты втюрился в нее. Давай признавайся. – Он снова ударил кулаком воздух.

– Ты настолько без ума от Эрин…

– А ты все еще тоже без ума от нее? – При следующем выпаде кулак Денни слегка коснулся челюсти брата.

– Нет. – Кен занял стойку, подпрыгивая на носках. – Я нет. – Произнося эти слова, он понял, что говорит правду. С переездом в Диллон он перестал занимать второе место в ее жизни; в уединении у него было время подумать и залечить раны, которые, несомненно, он наносил себе сам. Интерес Дейзи, ее предполагаемый интерес к нему на короткое время порадовал его. – Так что же о Четворт?

– Разбирайся сам.

Кену показалось, будто годы вернулись назад, когда они с Денни были подростками и поддразнивали друг друга в отношении девочек и всего прочего.

– Я думаю, она сходит с ума по тебе.

– По мне? – совершенно искренне удивился Денни. – Мы с Дейзи всегда были друзьями, и ничего больше; или, точнее сказать, были как брат с сестрой.

Кен мог бы подумать, что брат обманывает, но, с другой стороны, Денни частенько не замечал того интереса, который проявляли к нему другие женщины. Денни легко сходился с женщинами, так было всегда, но никогда не воспринимал всерьез легкий флирт, для него существовала только Эрин. Кен зашел справа и, пробив его защиту, нанес удар в живот, заставив Денни охнуть.

– В чем дело? Ты уже не такой ловкий, как прежде? – усмехнулся Кен и тут же нанес удар слева.

– Я побью тебя в любой день.

И вскоре они уже исполняли боксерский танец, прыгая по комнате, смеясь и нанося град шутливых ударов.

– Попробуй, малыш Денни.

Через несколько минут они обессилели от смеха, разносившегося эхом по комнате, и остановились, обхватив друг друга за шеи, упершись лбами и тяжело дыша. Они снова стали братьями.

– Могу попробовать.

Оставив брата заканчивать облицовку комнаты, Кен прямо со строительной площадки отправился в публичную библиотеку Суитуотера. На минуту он представил себе то, что Денни говорил о Дейзи, и в следующее мгновение обругал себя за то, что поверил в такую нелепость. Нужно было самому соображать, а не слушать младшего брата. Ведь это Денни обладал неотразимым обаянием, это он вырос стройнее, выше и красивее Кена, это он вел бурную, захватывающую, если не сказать опасную, жизнь, это из-за него Кен чувствовал себя горсткой размятой и размазанной картошки без масла.

Припарковав свой микроавтобус, Кен решительно вошел в старинное кирпичное здание на Дентон-стрит. Ровно за двадцать секунд он мог доказать, что Денни заблуждался в отношении этой длинноногой библиотекарши, и остаться при своем мнении.

Поначалу ему показалось, что в библиотеке никого нет, но затем он заметил темно-русые волосы, и, заглянув за высокую стойку красного дерева, заваленную книгами и коробками, обнаружил Дейзи, стоявшую на коленях и рывшуюся в нижнем ящике своего стола.

– Зачем ты ездила к моему дому? – резко спросил он, и Дейзи, вздрогнув от неожиданности, села на пятки.

– Из любопытства, – ответила она спустя минуту. – Мне нужно было самой увидеть, какой монумент мог воздвигнуть человек собственным безумным надеждам.

В глазах Дейзи Кен не увидел ни блеска, ни симпатии к себе. Значит, Денни во всем ошибался, но, в конце концов, он не отличался особой интуицией.

– Что ты делаешь? – спросил Кен, когда Дейзи бросила в коробку пачку газет.

– Ухожу. Совсем. Как только все закончу, я свободна.

– Неужели библиотечный совет наконец-то принял разумное решение и уволил тебя?

– Кен, – покачала она головой, – не отыгрывайся на мне за свои неприятности. Не знаю, какой еще ответ, кроме «нет», могла дать тебе Эрин.

– Женщины не всегда говорят мне «нет». – Он переминался с ноги на ногу, как беспокойная лошадь.

– Прошу тебя, – она снизу вверх взглянула на Кена, – оставь Денни это мужское бахвальство. Он может с успехом рисоваться, пока не появится женщина, которая захочет его чмокнуть.

– Я пришел не для того, чтобы говорить о Денни.

– Вот как. – Поднявшись с пола, Дейзи поставила коробку на стойку, взяла стопку книг и, стуча синими лодочками по кафельному полу, пошла через зал к полкам. – Теперь я знаю, что приняла правильное решение. Я буду больше чувствовать себя дома среди таких же, как сама, среди ребят с родео, которыми ты так восхищаешься. Не восхищаешься.

– Куда ты собираешься? – Он смотрел на ее нежно-розовый свитер с засученными рукавами, на ее опрятные выцветшие джинсы, и неожиданно она показалась ему удивительно милой.

– Возвращаюсь назад, туда, где мое место. На арену. – Она поставила книгу на место, медленно прошла вдоль полок, покачивая длинными волосами, и втиснула следующий тяжелый том между двумя другими. – И знаешь почему? – Дейзи повернулась к нему, сверкая голубыми глазами. – На прошлой неделе я видела, что ты ехал мимо так же, как в тот вечер, когда предложил подвезти меня домой, только на сей раз ты сделал вид, что не заметил меня; я сказала себе: «Четворт, ты понапрасну тратишь свою жизнь», – и решила снова заняться скачками с препятствиями.