– Правда? – с сомнением сказала Клэр. – Она очень дружелюбный ребенок.

– Она привыкла к нам и девочкам, но обычно она не столь легко заводит друзей. Она не робкая, но очень замкнутая. Одинокая девочка, ничего не скажешь.

– Она – единственный ребенок?

– Да.

– Может, я вижу в ней себя, – сказала задумчиво Клэр. – Я тоже была единственным ребенком в семье.

– Миссис Уинтер хорошая, заботливая женщина, но я сильно сомневаюсь, что она понимает Сару. Этот ребенок немного не от мира сего, а миссис Уинтер – человек практичный, она любит свой дом и гордится им, а Сара – мечтательница.

– А где ее отец?

– Он постоянно уходит в море, но их связывают настоящие, искренние чувства. Сара его просто обожает. – Миссис Кларк снова бросила взгляд на часы. – Девочка берет уроки игры на фортепиано у жены местного викария. Об этом позаботился отец, и, по словам преподавательницы, у нее природный музыкальный талант.

– Чудесно! – воскликнула Клэр. – Мечтатели не похожи на других людей. Они чувствуют в себе потребность творческого самовыражения – таковы все артисты, поэты и музыканты.

– И модистки, создающие прекрасные платья, – добавила миссис Кларк с улыбкой.

Клэр улыбнулась в ответ.

– Вы, конечно, тоже можете назвать меня мечтательницей, но я должна зарабатывать себе на жизнь и в долгу перед вами за то, что вы создали для этого все условия.

– Если вы считаете это своим долгом, то вы выплатили его сполна, так как вы продолжаете арендовать коттедж и к тому же берете за платья девочек в два раза меньше.

– Но ведь и платья в два раза меньше, – возразила Клэр, – к тому же я беру высокую плату с кливдонских дам, вы сами просили меня об этом, помните?

– Так и нужно, – ответила миссис Кларк, поднимаясь из-за стола. – А вот и Сара. Вы выпьете с нами чаю, мисс?

– Нет, благодарю вас, миссис Кларк. Септимус Томас сегодня утром зашел ко мне, и мы с ним выпили по чашке. Он отправился на берег.

– Он там не будет скучать в одиночестве, – сухо заметила миссис Кларк. – Там всегда после кораблекрушения полно любителей поживиться, но береговая охрана строго следит, чтобы не допустить грабежей. Привет, дорогая Сара. Мисс Клэр ждет тебя, чтобы поздороваться с тобой.

Просияв, Сара улыбнулась, а щеки ее зарделись.

– Привет, мисс Клэр. Благодарю вас, что подождали. Я очень хотела с вами повидаться и показать вам ноты.

Клэр заметила большую кожаную папку для нот в ее руке.

– Мне бы очень хотелось послушать твою игру, Сара, но мне кажется, что вначале ты должна пойти к Альберту.

– Кто такой Альберт? – спросила удивленная девочка, ее глаза расширились.

Заслышав голос Сары, Кейт и Милли выскочили из соседней комнаты.

– Сара, Сара, пойдем, мы представим тебя Альберту. Мы уже рассказали ему о тебе.

– Но кто… – начала было Сара, но ее голос потонул в дружеских увещеваниях с двух сторон.

– Пошли с нами. Его вчера вечером выбросило на берег, словно русалку, и…

– Его не выбрасывало на берег, – вмешалась Милли, – его доставили туда на спасательном круге, и к тому же русалка женского рода, глупышка!

– Ну, тогда русал, – хихикнула Кейт. – Но мы за ним ухаживаем, и теперь ему лучше. Пошли, Сара, пошли!

Положив на стул папку с нотами, Сара сказала:

– Я приду через минуту. Прежде мне нужно проявить вежливость и поговорить с мисс Клэр, которая была настолько ко мне добра, что дождалась моего прихода.

Кейт и Милли чуть смутились, но миссис Кларк, спрятав улыбку, выпроводила их с кухни.

– Она скоро придет, имейте терпение!

Клэр в сопровождении Сары вышла из дома.

– Лучше принеси свои ноты ко мне в коттедж. Приходи завтра. У меня никого нет, и никто не станет нас отвлекать.

– А не хотите ли вы прийти ко мне завтра и выпить чаю? Об этом я давно хотела вас спросить. Скажите, вы придете?

– Мне бы очень хотелось, Сара, если только тебе дадут на это разрешение.

– Конечно, дадут. У нас будут пирожные и ячменные лепешки, а папа всегда говорит, что я могу приглашать кого угодно. – Она робко улыбнулась. – К тому же вы мне очень нравитесь, мисс Клэр. – Она вдруг смутилась. – Я вам тоже нравлюсь, мисс Клэр?

Сердце Клэр просто таяло от симпатии к этой одинокой девочке. Кто ее родители? Они понимали, что некоторые дети как бы подкинутые эльфы, взамен похищенных, странные, всегда отдающиеся мечтам дети в этом практическом, реальном мире? Ей было хорошо знакомо это чувство, что ты не такая, как все, другая, она это понимала еще тогда, когда была жива ее несчастная, угнетенная мать, скользившая по дому, словно бледное привидение, шарахаясь в сторону от звука чьих-то шагов.

– Ты мне очень нравишься, Сара, и я с удовольствием выпью с тобою чаю. Когда, в котором часу мне прийти к тебе?

– В четыре, устраивает?

– Прекрасно. Да, кстати, где ты живешь?

– Я зайду за вами. Это недалеко отсюда. Лучше пойти пешком.

– Тогда я скажу своему кучеру, что завтра мне его услуги не понадобятся. Он может взять себе выходной, – высокопарно сказала Клэр.

Девочка засмеялась.

– Если погода испортится, то я попрошу отправить вас домой в нашей карете.

– Удачная мысль, – сказала Клэр и улыбнулась, заметив фигурки Кейт и Милли в проеме двери. – Ну вот твой эскорт ожидает тебя, ему не терпится представить тебе потерпевшего кораблекрушение моряка. Ну а напоследок должна сказать, что мисс Клэр Корт принимает любезное приглашение от мисс Сары Уинтер.

Серо-зеленые глаза девочки удивленно посмотрели на нее.

– Я не Сара Уинтер. Разве вы не знаете, как меня зовут? Я – Сара Конрад.

12

Сара побежала к ожидавшим ее на крыльце подружкам, а Клэр замерла на месте как вкопанная, не в силах поверить ее словам. Сара Конрад? Но в округе был только один Конрад, это горячо обожаемый Сепом капитан Марк. Значит, Сара была его дочерью, а миссис Уинтер – той самой экономкой, о которой говорил ей Сеп, той самой, которую он боялся побеспокоить и с которой не пожелал встречаться, якобы забрав Марка к себе до наступления рассвета?

Клэр подошла к коттеджу. Был ли капитан Конрад вдовцом? Вероятно, был, если он нанял в дом экономку. А Сара ни словом не обмолвилась о своей матери. Клэр ошибочно полагала, что миссис Уинтер и была матерью Сары. Вот теперь она пообещала выпить чаю с Сарой. Если этот челочек снова увидит ее, он непременно узнает в ней ту распутную девчонку, с которой встретился в амбаре.

Нет, она не осмелится снова встретиться с ним. Она должна отправить Саре записку с отказом от приглашения, мотивируя чем угодно – неожиданной срочной работой, плохим самочувствием, любой причиной. Она в раздражении закусила губу. Нет, она не сможет обидеть ребенка отказом, пойти на попятную. Кроме того, она утешала себя, что чай с пирожными вряд ли привлечет внимание моряка. Если повезет, его вообще не окажется дома.

На следующий день после полудня, когда приближался назначенный час, она надела очень скромное серое твидовое платье с кружевной белой оторочкой на закрытом воротнике. Она зачесала волосы назад и сделала на затылке узелок, добившись, чтобы все пряди под соломенной шляпкой лежали ровно. Сандалии с низким каблуком и черная с бахромой шаль завершали наряд весьма здравомыслящей гражданки, и теперь она была совсем непохожа на ту вульгарную особу в амбаре. Неужели воспоминания о той ночи никогда ее не оставят? Мужчина способен выбирать девушек, бросать их, едва запоминая их лица. Она надеялась, что Марк Конрад такой же, как и они. В конце концов, у него должна быть жена, ведь накануне он сам тогда признался ей, что скрывается от какой-то надоедливой женщины. Несмотря на собственную неопытность, Клэр чувствовала, что он превосходно владел искусством любви. Ну еще одна девушка, еще одна легкая победа, одержанная теперь над ней, почему же она должна опасаться, что он непременно ее запомнил?

Она самым радушным образом поприветствовала Сару. На девочке было миленькое платьице с кружевами, ее светло-каштановые волосы были перевязаны розовой ленточкой.

– Ты просто очаровательна в этом платье, Сара, – весело воскликнула Клэр.

Сара обратила внимание на скромный наряд Клэр, и она поняла, о чем задумалась девочка.

– Как-нибудь, Сара, я сошью себе платье с такими же белыми розами, может, это будет муслиновое платье, с массой оборочек и рюшем, но только не в этом году. У меня слишком много заказов на лето от кливдонских дам, и у меня не остается времени подумать о себе.

– Но вы очень мило выглядите, – вежливо сказала Сара.

– Как мотылек, – улыбнулась Клэр. Но в один прекрасный день он становится бабочкой – дай срок.

Они шли под гору, и Сара взяла Клэр за руку.

– А я не верю, что мотыльки превращаются бабочек. Разве это так на самом деле?

– Нет, они отличаются друг от друга; но я предпочла бы стать мотыльком, чем противной гусеницей!

– Лучше не надо! – рассмеялась Сара. – Вот посмотрите! Мы уже почти дома. У папы в спальне есть подзорная труба, и через нее он видит на многие мили вперед, когда уходит в море. Он утверждает, что в ясный день даже видит Кардифф. Вам хотелось бы посмотреть через трубу?

– Боже упаси, Сара, конечно нет! Я не осмелюсь войти в спальню твоего отца. Это неприлично. Она помолчала. Теперь, когда Сара сама упомянула в беседе имя отца, она могла задать ей вопрос, который не давал ей покоя. – А папа примет участие в нашем чаепитии?

Девочка отрицательно покачала головой.

– Нет, папа занят на своем судне.

– На «Дельфине»?

– Нет. «Дельфин» принадлежит морским линиям Пэттерсонов. У папы есть свое судно. Оно небольшое и его трудно назвать судном, но папа с мистером Томасом делают оснастку, ставят новые паруса. Мистер Томас утверждает, что оно будет сиять, как золотая гинея. Мистер Томас говорит, что на следующей неделе напишет на борту название, и судно будет готово отправиться в плавание до Китая и вернуться обратно.

– Так как все судна у нас женского рода, то он не может назвать его «Септимус», правда?

Сара засмеялась и запрыгала от радости.

– Конечно, нет! Но попытайтесь догадаться!

– Ну речь идет о женском имени, о птичке, рыбе, цветке или о чем-то героическом. Дай подумать, – сказала Клэр. – Очутись я на месте твоего отца, как бы я назвала свое милое суденышко? Разве не именем своей маленькой дочери – Сара?

– Да, да, вы угадали! Разве это не чудесно? Папа сказал, что он, после того как судно будет закончено, устроит вечеринку в связи с его освящением. «Сара», «Сара», блестящая, как золотая гинея. Вы, конечно, придете, не так ли?

– Куда, в Китай? – спросил Клэр, с улыбкой глядя на прыгающую от счастья девочку.

– Да нет же, на вечеринку. Папа будет очень доволен.

– Почему ты так говоришь, если твой папа даже незнаком со мной?

– Он познакомится, познакомится. Папа здесь знает всех, и вы ему, когда он вас увидит, непременно понравитесь.

Клэр как будто невзначай ответила:

– Но только не сегодня. Ты сказала, что он не придет на наше чаепитие?

Она кивнула.

– Его не будет дома допоздна. А вот и наш дом!

Клэр посмотрела на несколько коттеджей, перед фасадами которых были разбиты крошечные садики.

– Который из них ваш?

– Никакой. Все они принадлежат владельцам судов мистера Пэттерсона. Наш стоит в самом конце. Вон тот с кустами глициний перед входом.

Она посмотрела туда, куда указывала Сара рукой, и глаза ее невольно расширились.

– И ты называешь это коттеджем? Да он же в три раза больше всех этих домов, взятых вместе!

– Да, все его называют дворец Конрада, но папа говорит, что его прапрадед был чрезвычайно тщеславным человеком, если он назвал дом своим именем.

– Значит, его построил его прапрадед. Выходит, дом очень старый?

Сара недоуменно пожала плечами.

– Ему сотни лет, наверное, но все люди называют его просто «Конрад», но папа не протестует, ему все равно.

Когда они пошли к широкому каменному крыльцу с массивной с бронзовыми заклепками входной дверью, Клэр подумала, что возраст дома и тот факт, что многие поколения одной семьи жили в нем, говорили, по крайней мере, о процветании рода Конрадов. Может, как и Пэттерсоны, они были опытными состоятельными купцами. Она оглянулась, обратив внимание на каменные вазы для цветов. В отличие от выкрашенных в белый цвет коттеджей, этот дом был построен из камня с темно-красным оттенком – это был особый сорт, добываемый в карьерах на западе Англии. Каменная кладка находилась в отличном состоянии, вероятно, о ее сохранности заботилось не одно поколение Конрадов, и дом, конечно, не шел ни в какое сравнение с развалюхой Хэркорта, – горько подметила Клэр. Дворянство может свысока смотреть на торговцев, но зато семьи купцов всегда обладают достаточными средствами, чтобы поддерживать свою собственность в надлежащем порядке.