Ирина Надеждина - Полюбить таким…

– Подешевле?! Тоська! Да они меня поволокли в такой дорогущий ресторан, что сам в жизни не пошел бы! Там цены – подохнуть! Там же самые настоящие японцы! Это ж они на самом деле змей жрут и водку такую говеную пьют!

– Миша, а ты не отравился? – с опаской спросила Антонина Владимировна.

– Не отравился. Противно просто, что пришлось дрянь такую жрать.

– Миша, а какая она, змея, на вкус? – женское любопытство брало верх.

– Ну… вообще-то ничего. Только змея это.

– А японка красивая?

– Да ну… маленькая, прическа у неё, как на картинке. В хламиду какую-то закутанная. Пищит и воет, как кошка. Только ты не вздумай кому рассказать, что мне не понравилось.

– Да что ты! Я и про змею не стану говорить, а то подумают люди про нас что зря. Вот интересно, он Нонку в этот ресторан водил или нет? Ты, как сегодня сказал, где вы были, у неё так глаза и забегали.

Олег отпустил телохранителей, ему хотелось побыть одному. Тишину дома ничего не нарушало. Даже звук его шагов глушили ковры. Он пошел в кабинет и достал рисунки. Нехорошо было у него душе, тяжело, неспокойно. Впрочем, это состояние не покидало его уже довольно давно. Олег пересматривал рисунки и думал: «Зачем я её рисую? Зачем вообще всё это? Может быть, я ей действительно совершенно не нужен? Тогда почему её папаша спрашивал о проводнике? Перестраховаться хотел? Оксана говорила, что она плакала. То же самое и Ламинский говорил. Где гарантия, что всё это не игра на публику?». Вопросов была масса, ответов – ни одного. Олег достал сигарету и закурил. Тишина начинала давить. Трель дверного звонка была как нельзя кстати. Олег пошел открывать.

На пороге стоял Максим.

– Привет! – поздоровался он. – Ты ещё не отдыхаешь?

– Ну, батька, ты меня совсем в детский сад отправить решил! – рассмеялся Олег. – Проходи.

– Я тебе не помешаю?

– Макс, ты меня со своей вежливостью скоро достанешь.

– А ты на себя посмотри, – посоветовал Максим.

Он прошел вслед за Олегом в дом, снял в прихожей куртку. Не сговариваясь, они пошли на кухню. Олег поставил на плиту турку с кофе и спросил:

– Как там Оксанка и малявчики?

– Нормально. Ты же заходил вечером. Оксана их сейчас спать укладывает. Погода меняется, Марк сопит, пыхтит, как ёжик, – Максим улыбнулся.

– Да, погода меняется, – медленно произнес Олег и посмотрел на левую руку.

– Сильно болит? – поинтересовался Максим.

– Терпимо, – Олег поморщился. – Я в ходячее бюро прогнозов превращаюсь. То только одна спина была, теперь ещё и рука.

– Как ты всегда говоришь? В каждой гадости есть доля радости? – Олег кивнул. – Так хоть погоду предсказать можешь.

– Я могу предсказать, меняется она или нет.

– Тоже немаловажно. Ты чего сегодня такой убитый?

– Я уже давно убитый, ты же знаешь, – Олег разлил кофе по чашкам. – А что?

– Так, ничего. Просто уже в фирме внимание обращать начали.

– Хороший метод определить, у кого дела не в порядке.

– Не то. Все о шефе беспокоятся.

– Иди ж ты, заботливые какие! – Олег сухо рассмеялся.

– Олег, давай без шуток…

– Я хмурый – тебе не нравится, я смеюсь – результат тот же. Не угодишь на тебя и Оксанку.

– Никто не просит тебя угождать. Ладно, если не хочешь говорить, не говори. Я вообще-то по делу пришел. Хотел поинтересоваться, когда ты в фирме был, но не успел, а потом ты уехал.

– Что у нас не так? – Олег отпил кофе.

– Всё так. Просто я сегодня натолкнулся на один странный договор.

– С ООО «Фобос»? – Олег прищурился.

– Да. Что-то я ничего не пойму. Там совершенно нереальные условия для этого ООО. Ты договор видел? Кто его составлял?

– Я. И условия я придумывал.

– Ты? – Максим удивленно посмотрел на Олега. – А потом ты договором этим интересовался?

– Конечно. Я это регулярно поделываю. А вообще-то ним вплотную занимаются Генчик и Назир.

– Тогда я совсем ничего не понимаю, – Максим нахмурился. – Ты знаешь, что там всё трещит по швам?

– К этому всё и идет.

– Олег, что происходит?

– Идем, душа моя, я тебе покажу, что происходит, а, главное, с кем, – Олег поднялся. – Ты, видимо, тоже не всё до конца прочитываешь. Фамилии, точно уж, упустил.

Максим прошел за Олегом в кабинет. Здесь он удобно устроился в кресле. Олег достал из сейфа видеокассету, включил видеодвойку и вставил кассету в щель магнитофона.

– Думаю, что тебе этот цирк понравится, – сказал он, садясь в другое кресло. – Ты посмотри, какое знакомое лицо.

– Это что, Шарф-Эгердт? – Максим удивленно поднял брови.

– Он самый. Не бывает так много таких похожих, как я и ты. Смотри, смотри дальше.

Дальше Максим смотрел молча, курил и всё больше хмурился. Олег тоже не особенно веселился.

– Зачем тебе это? – спросил Максим, когда запись кончилась.

– Не хочу я ему прощать свои похороны и всё остальное, – жестко ответил Олег. – Я ему Сашу не могу простить.

– Насколько я понял, ты собираешься провалить эту сделку?

– Да. Полностью. Чтобы этот гаденыш без копейки остался.

– А найдет он, где кредит взять?

– Не найдет. Я уже и об этом позаботился. В ближайший год он не сможет занять ни копейки.

– Ого! Здорово ты разогнался!

– Не я это начал, – Олег был мрачнее тучи.

– Ну, конечно! А ты решил этого козла утопить!

– Решил. Пускай идет в навозе ковыряться.

– И всех иже с ним! И Сашу туда же!

– Оставь, Макс! – Олег нервно затушил окурок в пепельнице.

– Так ведь выйдет именно это!

– Не волнуйся, она к тому моменту будет замужем за каким-нибудь Славиком Бондаренко! Сто процентов, что обо мне она уже не вспоминает.

– А, если вспоминает?

– Что-то я этого не заметил.

– Олег, остановись! Что с тобой происходит? Ты же уже не контролируешь себя!

– Контролирую, не беспокойся. Ну, пригрози мне, как Генчик, что если я затрону бедную девочку, то мне руки не подашь! – в голосе Олег появились ледяные нотки.

– Ты же знаешь, что я этого не сделаю, хотя бы ради Оксаны. Да и ты мне, как брат.

– Вот и славненько, – улыбка Олега смягчилась.

– А знаешь, что лучше всего у тебя получилось? – с изрядной долей яда спросил Максим.

– Ну?

– Педика из себя корчить. Как ним и родился.

– Макс, а по лбу? – нежно спросил Олег.

– А не получится. Старших низзя обижать!

– Ладно, не буду, учитывая твои седины. Только Оксанке ничего не вздумай говорить.

– За кого ты меня держишь? Она и так из-за тебя изревелась.

– А ты зачем рядом?

– Олег, пообещай мне, – после паузы задумчиво сказал Максим, – Когда ты достанешь этого урода, возьмись за ум. Попробуй определиться, хотя бы ради Оксаны.

– Обещаю, – кивнул Олег. – Найду себе благопристойную жену и буду примерным и хорошим. Ты доволен?

– Был бы доволен, если бы ты не был таким убитым, и всё было бы так легко и просто, как ты сейчас сказал. Ведь не будет этого.

– Не могу я, Макс… От себя тошно… – Олег прикрыл глаза.

… Славик Бондаренко шел домой, ругая про себя слякоть, холод и темноту двора. Сегодня он задержался, наивно поверив в расплывчатые обещания одной из девиц, с которыми вчера познакомился в баре. Девица поморочила его несколько часов, окончив дело чаепитием и предложением познакомиться с родителями. Славик обозвал её дурой и ушел домой злой и несчастный. Сейчас он был согласен со своими приятелями, которые несколько месяцев назад сказали, выслушав его жалобы на жену, что «все бабы суки и давить их в мокрых пеленках нужно». Воспоминания о Саше подняли новую волну отвращения к этим существам и новую волну злости, которую не могли погасить даже винные пары. Эта дрянь испортила ему слишком много крови. К тому же ещё и деньги накрылись, которые её отец обещал. Хорошо хоть «старый идиот», как про себя Славик окрестил Сашиного отца, не стал заявлять в милицию о том, что он избил его дочь-шлюшку.

– Так ей суке и надо! – даже процедил сквозь зубы Славик, входя под арку, ведущую во двор.

В это время от стены арки отделилась фигура высокого широкоплечего мужчины. В слабом свете фонаря, символически попадавшем под арку с улицы, разобрать лицо мужчины было невозможно. Внутренне Славик сжался. От мужчины просто веяло опасностью.

– Не боишься так поздно домой ходить, Славочка? – слишком уж ласково спросил мужчина. Его голос был странно знакомым.

– Что вам нужно? – Славик остановился, прикидывая, как бы быстрее выскочить назад на пустую улицу.

– Тебя, милый, тебя! – голос мужчины захлестывал нежностью.

– Кто вы? Я вас не знаю! – попытку Славика «сделать ноги» пресекла рука мужчины, крепко сжавшая его плечо.

– И не нужно, милый. Главное, Сашеньку знаешь. Знаешь ведь?

– Никакого Сашеньки я не знаю! – взвизгнул Славик, пытаясь врываться.

– Не рыпайся, милый. Не какого, а какую. Шарф-Эгердт, жену твою гражданскую.

– Я не живу с ней!

– А я это знаю, – мужчина прижал Славика к стене. – И не ори, а то через час кто-нибудь об твой труп споткнется. Ты грабли распускать научился слишком хорошо!

– Она с-сама виновата… – заикаясь, пролепетал Славик. – Даже в милицию не заявила…

– Ты куда ребенка дел?

– К-ка-кого ребенка? – остатки винных паров вмиг испарились.

– Которого из морга забрал, а потом в крематорий отвез.

– Не скажу! – Славик снова попытался повысить голос.

– Скажешь! И не ори! – мужчина надавил Салвику на грудную клетку так, что у него дыхание перехватило от боли.

– Я его похоронил!

– Где? Ни на одном кладбище нет!

– Не скажу! Пустите, я кричать буду!

– Скажешь! Где?! – мужчина усилил давление. – Давай, колись, а то грудинка к позвоночнику прилипнет, и вякнуть не успеешь!

– Я пепел в унитаз высыпал, а урну разбил… – прохрипел Славик. – Её папаша тоже знал!… Я при нем высыпал… Мы потом бухали ещё… Кому он нужен был, ублюдок этот?!

– Мне! – мужчина ударил Славика затылком о стену. – Это тебе за твои проделки! И моли Бога, что я за тебя, выродка, садиться не хочу!

Следующий удар пришелся коленом в пах и ещё один под ложечку. Славик хватал воздух открытым ртом, как рыба. Только ему удавалось нормально вздохнуть, мужчина повторял процедуру. Он прижимал Салвика так крепко, что тот никак не мог вырваться. Впрочем, после второго «сеанса» ударов он оставил эту идею. Спасение пришло неожиданно – во дворе послышались голоса мужчины и женщины, которые приближались к арке и что-то громко обсуждали. Мужчина слегка ослабил руку, которой держал Салвика. Свободной рукой он достал сигарету и сунул в рот.

– Молись, гаденыш, на тех, кто сюда идет, – посоветовал мужчина. – И подумай, как тебе вообще грехи свои замаливать.

Он чиркнул зажигалкой. В первый момент Славику показалось, что он бредит – перед ним было лицо Олега Разданова. Мужчина дал Салвику медленно опуститься на мокрый асфальт и вышел на улицу…

Назир лежал и смотрел на сидящую напротив него Веру. Она сидела, поджав ноги по-турецки, в накинутой на плечи его рубашке, и рассказывала сегодняшние новости. Назир слушал настолько, чтобы не потерять нить разговора. Он никак не мог решиться сказать то, что давно уже хотел сказать. Сейчас он в очередной раз пытался собраться с мыслями и с силами.

– Назир, почему ты такой задумчивый сегодня? – Вера внимательно посмотрела ему в глаза. – У тебя что-то случилось?

– Я задумчивый? – Назир улыбнулся, пытаясь не покраснеть.

– Ну да. Что-то не так? – Вера стала серьезной.

– Понимаешь, Верочка, – он старательно подыскивал слова, которые как назло, куда-то мигом исчезли, – мне так нужно поговорить с тобой… посоветоваться…

– Пожалуйста. А что случилось?

– Да не случилось… Вернее случилось, – Назир сел. Ему очень хотелось, чтобы Вера отвернулась и не смотрела на него, и в то же время ему необходимо было видеть её глаза. – В общем… по-моему, нам пора… Как бы это лучше сказать? Знаешь, мне кажется, что наши отношения уже зашли достаточно далеко и продолжаются достаточно долго… Все кругом уже об этом знают… ну вот, дальше так не нужно делать… Пора что-то менять… – Назир окончательно смешался.

– Ты хочешь сказать, что пора заканчивать? – Вера слегка нахмурилась.

– Что за глупости ты говоришь, женщина?! Что заканчивать? Пожениться пора! Вот… – выпалив это, Назир покраснел и уже совсем тихо добавил. – Выходи за меня замуж.

– Назир, ты хорошо подумал? – Вера даже немного растерялась.

– Ты что, за мальчика меня считаешь? Думать я не умею? Да я только и делаю в последние полгода, что об этом думаю. Только вот сказать не мог.

– Назир, ну я же старше тебя и уже была замужем, – слабо возразила Вера.

– Насколько ты старше меня? На два года? Тоже мне, нашлась, старуха! – Назир нахмурился. – Да мне безразлично, была ты замужем или нет! Скажи лучше прямо, что я для тебя ничего не значу и…