Руби Джексон - Помаши мне на прощанье

Леди из ЖДС сумела поговорить с Грейс только поздно вечером, через несколько часов после того, как ее привезли в больницу. К полному конфузу девушки, ее искупали и переодели в больничную сорочку.

– Вам следовало поесть супу, дорогая, – сказала безупречно одетая женщина, глядя на нетронутую тарелку на тумбочке Грейс. – Ваша бедная нервная система перенесла ужасный шок. И миска славного супа сотворила бы с вами чудеса.

Она улыбнулась, словно желая сказать «продолжим», и показала на армейскую сумку.

– По-видимому, вы держали это, когда вас нашли. Нам пришлось заглянуть внутрь, чтобы найти ваше имя и адрес, но люди, живущие в доме в Дартфорде, говорят, что понятия не имеют, кто вы такая.

Внезапно все нахлынуло на нее: убогий домишка, гибель Меган, письмо от риелтора, давшего ей несколько дней на похороны сестры, обыск неряшливых ящичков в поисках каких-то сведений о семье, потому что должна же быть у нее семья!

– Дом снимала моя сестра. Ее убили при налете еще до Рождества, прямо на работе.

– Какой кошмар! Мне так жаль. И других родственников нет? Родителей, тетки, кого угодно?

– Завтра утром я должна была увидеться с поверенным. Надеялась, что он знает больше меня, и собиралась остановиться у друзей. Вы найдете в моей сумке адрес и письмо поверенного.

– Спасибо. А на какой ферме вы работаете?

– У Флемингов. Ферма Ньюриггс. Восточный Лотиан. Полный адрес в моей записной книжке.

Женщина из ЖДС встала и отодвинула стул к стене.

– Вы не успеете на встречу. Но не беспокойтесь, я позвоню поверенному и вашим друзьям.

– Не позволяйте миссис Петри волноваться, пожалуйста.

– Не позволю. Спокойной ночи, Грейс. Вы очень храбрая девушка.

Наутро она была вполне уверена, что не спала совсем. Даже люди, которые пытаются ходить тихо, производят много шума. Миска с супом исчезла, но Грейс не заметила, чтобы кто-то ее убирал.

– Вам лучше? – спросил чей-то голос, и прохладная рука взяла ее запястье, чтобы посчитать пульс. – Что же. Неплохо. Миска вкусной овсянки и чашка чая, а потом посмотрим, что скажет доктор.

– Как далеко мы от Лондона?

Сестра, которая направлялась к следующему пациенту, остановилась:

– Понятия не имею, дорогая. Не меньше ста миль, может, и больше. Какое это имеет значение?

– Мне нужно попасть туда, а потом вернуться в Шотландию к сегодняшнему вечеру.

– Ничего не выйдет, малышка. Поблагодари бога за то, что жива. Если доктор и отпустит тебя и «если», причем очень большое, будет поезд, ты сможешь вернуться. Но джерри полностью уничтожили пути. Конечно, очень важно их восстановить, но и других дел и без этого полно. А теперь поешь овсянки, когда принесут, это наверняка поможет тебе уйти из больницы.

Грейс попыталась встать. При мысли об овсянке ее затошнило, но нужно немедленно выбираться из больницы. В возбужденном мозгу так и теснились вопросы. Уведомили ли поверенного, миссис Петри и Флемингов? И как, лежа здесь, она сможет найти способ вернуться на ферму до истечения сорока восьми часов?

Привезли тележку с мисками крайне неаппетитной овсянки, но она взяла одну, полная решимости съесть все, до последней ложки.

– Сейчас вернусь с чаем. Хотите кусочек тоста? Сестра сказала, что вы со вчерашнего дня ничего не ели.

– Спасибо. Было бы неплохо.

Так и оказалось. Но еще лучше было появление второй леди из ЖДС.

– Мисс Патерсон? Пусть у вас нет семьи, дорогая, но друзья определенно есть. Миссис Петри, миссис Бруэр, мисс Партридж и викарий, мистер Тивертон.

Грейс не знала, что ответить. Она иногда встречала викария, но никогда не была в его церкви. Нужно над этим подумать.

– Леди сумела сообщить миссис Петри о случившемся?

– Совершенно верно. Через мисс Партридж из Дартфорда, которая вступила в ЖДС шесть месяцев назад. Она воистину неоценимая помощница. Миссис Петри и миссис Бруэр просили напомнить, что вы всегда можете жить у них. Мистер Тивертон, прекрасный человек, будет сопровождать миссис Петри в офис вашего поверенного, когда станет понятна дата новой встречи. Для вас сейчас главное поправиться и вернуться к выполнению воинского долга. Потому что ваша работа и есть воинский долг.

– Мне можно подняться?

– Не спешите. Доктор должен вас осмотреть, и мы пытаемся организовать транспорт.

– «Спитфайр»? – сухо улыбнулась Грейс. Где Дейзи? Вот было бы здорово, если бы подруга сумела тайком переправить ее в самолете прямо в Шотландию!

Но леди из ЖДС даже не усмехнулась.

– Отдыхайте пока что. Одному богу известно, когда вам это удастся в следующий раз.

– Грузовик?

Грейс, которую благополучно отпустил доктор, умытая и одетая в униформу, сидела в вестибюле почти три часа, ожидая новостей о возможном поезде.

– Все, что можно. Ну же, дорогая, прыгайте в кузов. В этой больнице есть сестры, которые отдали бы зуб, чтобы проехать несколько сот миль с тридцатью восемью солдатами, целыми, живыми и здоровыми.

Санитар поднял мешок Грейс и проводил на улицу, где был припаркован гигантский военный грузовик.

Радостные лица всех возрастов глазели из-за брезентового полога.

– Какая награда за примерное поведение! – заорал один из солдат, легко спрыгнув на землю.

– Вот они мы, любимая, и все готовы доставить вас домой.

– Думаю, что нет, рядовой Адамс, – заявил более властный голос. – Прекратите глазеть и садитесь в кузов.

Мальчик – на взгляд Грейс, он выглядел крайне молодым – повернулся к ней.

– Мисс Патерсон, я капитан Гилрой, – представился военный. Девушка почти ожидала, что он возьмет под козырек, но капитан просто кивнул. – Мы должны проводить вас в Шотландию, и думаю, вам будет удобнее в кабине, вместе с водителем, сержантом Айвзом и со мной. Места не так много, но там гораздо удобнее, чем в кузове. Могу я взять вашу сумку?

Грейс кое-как ухитрилась пролепетать благодарность, гадая, как она сумеет залезть в кабину. Хорошо, что на ней бриджи. Придется вскакивать на очень высокую ступеньку.

Капитан Гилрой сунул ее сумку за сиденье и прыгнул наверх вслед за ней. Представил ее пожилому мужчине в мундире, который просто улыбнулся девушке, прежде чем включить зажигание.

Огромный зеленый грузовик тяжело катил на север, и Грейс и молодой офицер как-то умудрялись почти всю дорогу вести беседу. Иногда слово вставлял и наблюдательный сержант. Солдаты «ехали на полевые учения», и девушка сразу поняла, что все эти дружелюбные молодые люди, набившиеся в кузов грузовика, как и эти двое в кабине, едут на фронт. Она подумала о Сэме. Сэме, который снова стал для нее таким реальным.

– Мой старый друг воюет в Европе, – сказала она в перерыве между разговором. – Его взяли в плен в Дюнкерке.

– Военнопленный? Что-нибудь слышали о нем?

– Иногда он пишет родителям. Это сложно. Женевский Красный Крест…

Грейс осеклась. Что она делает? Распустила язык.

Солдаты улыбнулись друг другу.

– Мы все знаем о Красном Кресте, мисс Патерсон. Мы на вашей стороне.

Грейс почувствовала себя полной дурой.

– Они действительно много делают для военнопленных. Письма чаще всего приходят. Я надеюсь, вы тоже скоро услышите о нем.

Грейс почувствовала, что краснеет, но если капитан Гилрой и заметил что-то, вслух ничего не сказал.

Они немного помолчали. Сержант сосредоточенно смотрел на дорогу.

– Остановка, сэр? – спросил он после долгого молчания.

– Прекрасная мысль, сержант. В заправке нуждаются и машина, и люди. Да и даме тоже не мешает отдохнуть. Здесь недалеко офицерская столовая, где вы можете поесть и освежиться.

Грейс, которую утомила долгая езда, немного расслабилась.

– Спасибо, капитан. Скажите, женщины служат в армии?

– Господи, конечно! Водители, медсестры, секретари, наблюдатели, повара и уборщицы, перечислить не могу все должности. Это новый храбрый мир.

– Моя подруга надеется вступить во Вспомогательную транспортную службу. Хочет возить мистера Черчилля.

– Желаю ей удачи. Сам я бы испугался до смерти. А как насчет вас, сержант?

Сержант знал капитана достаточно хорошо, чтобы не отвечать.

Они подъехали к очень отдаленному армейскому лагерю и час спустя снова отправились в путь.

Грейс поняла, что клюет носом – как бы то ни было, а она почти ночь не спала, – и скоро заснула.

– По-моему, это ваш фермер Флеминг ждет вас, – сказал кто-то над ее ухом.

Грейс очнулась и первым делом подумала, что, наверное, спала с открытым ртом. Стыд-то какой!

– Простите, это было невежливо с моей стороны, – покачала она головой.

– Рад, что вы чувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы спокойно отдыхать, мисс Патерсон. Даже взрослые мужчины, насколько мне известно, иногда рыдали, когда понимали, что за рулем Айвз.

Улыбнувшись, капитан открыл дверь, спрыгнул и протянул руку, чтобы помочь ей.

– Спасибо, капитан. Спасибо, сержант.

– Невероятное удовольствие – путешествовать в вашем обществе, – ответил капитан. Сержант улыбнулся и кивнул.

Боб Флеминг стоял на дороге: большая темная масса среди других темных масс.

– Повезло тебе, Грейс! Сама армия пришла на помощь! Утром тебе о многом придется рассказать.

Когда они приехали на ферму, оказалось, что в кухне сидит Ева.

– Бедная Грейс, сколько же ты пережила! Как мы рады видеть тебя!

– Если сами справитесь, Ева, я иду спать. Миссус тоже нужно отдохнуть. Коровам плевать, что тебя едва не убили. Их нужно доить каждое утро.

– Я нагрела суп и сделала какао. Ты, должно быть, ужасно голодна.

Грейс сама не знала, голодна она или нет. Просто совершенно измучилась и умирала от желания лечь поскорее. Но полька, очевидно, специально дожидалась ее.

– Иди спать, Ева. Я выпью какао и тоже лягу.

– Хорошо! Нам можно поспать до шести с половиной.

Грейс взглянула на настенные часы. Половина третьего.

– Прекрасно…

Они тихо сидели за столом, пока Грейс не поняла, что все-таки хочет есть, и прикончила суп.

– Горох с ветчиной – вкусно.

– Много гороха и мало колбасок, но колбаски и ветчина – все одно, от свиньи.

Они засмеялись, допили какао, умылись и прокрались наверх, в постель. Вскоре обе уже крепко спали.

На следующий день обнаружилось, что Грейс назначили на очень легкую работу: прополка и полив домашнего огорода и сбор летних ягод.

– Мы все знаем, что тебе пришлось вынести, и местной медсестре прислали отчет, так что и она знает, как все было. Каждый раз, когда я думаю о тебе в этом поезде, сердце останавливается! Не смей переутомляться и скажи, если что-то не так, договорились? Побереги себя. Собирать клубнику – чудесная работа. И может быть, я покажу тебе, как делать крыжовенный фул[11]. Если, конечно, найдешь спелые ягоды, иначе он получится кислым.

Грейс, которая, насколько могла вспомнить, в жизни не ела крыжовника, от всей души согласилась с миссис Флеминг. Ей казалось, что так лучше.

На голову она нахлобучила довоенную шляпу с широкими обвисшими полями, которую где-то откопала, после чего отправилась на огород.

– Только не снимай шляпу! – крикнула вслед жена фермера. – Доктор сказал, что у тебя сотрясение мозга. Не нравится мне, как звучат эти слова.

Грейс тоже они не нравились. Но она держала свое мнение при себе. И решила сначала прополоть огород, хотя сама так и ощущала вкус свежих ягод, но уж пусть они повисят на стеблях сколько возможно. Правда, она сунула пару ягод малины в рот, когда проходила мимо. Невероятно вкусно! Как она жалела всех, кто ни разу не попробовал малину с куста!

Но она вынудила себя начать прополку. Стоя было удобнее. Но, обезглавив две морковки, она со вздохом опустилась на колени – так меньше шансов повредить растения.

Солнце поднималось все выше. В середине утра миссис Флеминг принесла ей чай.

– Все в порядке, Грейс? Голова не болит?

– Нет, и спасибо за чай.

– Другие работают на полях и взяли с собой сэндвичи. Я крикну, когда мистер Флеминг придет на обед, и ты сможешь поесть с нами.

– Не стоит, я в полном порядке.

– С сотрясением мозга?

Это положило конец спору, и Грейс продолжила полоть. Мимо проехал на велосипеде почтальон, бросив на ходу:

– Отдал боссу почту. Он в старом офисе.

Старый офис. Грейс до сих пор не слышала о старом офисе. Не говоря уже о новом. Но вокруг фермы было несколько казавшихся заброшенными зданий. Возможно, потому, что во время войны слишком много работы и явная нехватка людей. Миссис Флеминг поговаривала о том, чтобы превратить два бывших сарая в общежития для городских детей-волонтеров, желающих помочь на ферме в летние каникулы, – новая правительственная инициатива.

Джек и Сэм постоянно присутствовали в мыслях Грейс, хотя она всеми силами старалась о них не думать. Джек ответил на несколько ее писем, но от Сэма не было ничего. Перед глазами так и стояли высокий светловолосый Сэм, еще больше похудевший, потому что в концентрационном лагере их вряд ли кормят досыта, и темноволосый Джек чуть пониже ростом, с прекрасными руками, которыми она не уставала восхищаться.