– И Боб Флеминг один из них? Спаситель нации?

– Почему нет? И миссис Флеминг тоже. Грейс попросила атлас. Крайне подозрительно. Так и вопит «шпион»!

– Не вопит. Очень тихо говорит: девушка хочет взглянуть на карту Европы. Я бы сказала, что мистер Гитлер должен встревожиться. Но мистер Черчилль?! Если бы она внезапно заинтересовалась картой Англии, ее портами, железными дорогами, морскими оборонными сооружениями и так далее, тогда и надо было бы наводить панику. Кстати, Грейс, зачем тебе карта Европы?

– Семья, где я жила, когда ездила на похороны сестры… так вот, их сын попал в плен. Я как раз подумала, что он может работать на сборе урожая, и гадала, где расположены фермы. Глупо, конечно.

– Вовсе нет, – начала Шила, но тут же громко зашипела «шшш», когда на лестнице послышались шаги.

– Пора бы в постель, девушки, – заметила миссис Флеминг, входя в комнату. – Как ты себя чувствуешь, Грейс?

Вид у фермерши был взволнованный.

Но девушка уже устала от этого вопроса.

– Жива и здорова, спасибо.

– Прекрасно. Мистер Флеминг сказал, что с удовольствием даст тебе атлас.

Она по-прежнему держалась принужденно.

– Придется доложить о случившемся мисс Элис, и она позвонит тебе завтра, когда закончит доить.

Когда она ушла, все девушки, не считая Грейс, засмеялись.

– Кто такая леди Элис? – спросила Джейн. – Когда она закончит доить? Она кто, тоже жена фермера? Смешно.

– Тебе будет не до смеха, если она услышит, – предупредила Шила. – Ее отец граф, и это их ферма, так что лучше быть примерной девочкой на случай, если она решит приехать и сама проведать нашу маленькую шпионку.

Оживление быстро погасло. Все стали готовиться ко сну.

– Грейс, для такой маленькой безвредной особы, как ты, у тебя удивительная способность попадать в неприятности, – покачала головой Дженни. – Теперь мы все будем на ушах стоять от нетерпения. Поскорее бы узнать, что эти аристократы хотят от тебя.

– Вознамерились отрубить ей голову, – мрачно предрекла Шила.

– Мы им не позволим, – заверила Фиона. – Но нам лучше попытаться заснуть, или я единственная в этой комнате, кто должен вставать в четыре утра?

Присутствующие дружно и громко застонали.

Грейс немного полежала, гадая, что сулит телефонный звонок леди Элис, после чего заснула.


Леди Элис позвонила, и девушка поспешила в чистенькую маленькую комнату, где несколько месяцев назад разговаривала с Джеком. Ее светлость первым делом посочувствовала ей относительно происшествия с поездом и спросила, как Грейс себя чувствует.

– Очень хорошо. Спасибо.

– Прекрасно, но вряд ли вы можете себя чувствовать слишком хорошо после всего, что случилось. Жаль, что вы не поведали мне о письме поверенного. Все должно было выясниться еще несколько месяцев назад. А теперь скажите правду: вы счастливы там?

Грейс чуть помедлила, прежде чем ответить.

– Да, леди Элис. Девушки хорошие, мы с ними ладим, и на ферме работают две польки. Я многому у них учусь.

– Ради бога. Только не говорите это миссис Флеминг. Она непременно донесет на вас. Вы искали следы Джека? Я имею в виду атлас.

– Нет.

– Слишком резко, Грейс, но я посмотрю на это сквозь пальцы… Он пишет?

– Я получила два письма, но он немногословен.

– Да, я тоже. Именно два письма. Он работает там, где всегда хотел. Но вы не спросили о Гарри. А он вернулся и справлялся о вас. Он останется в поместье. Хейзел дает ему работу полегче.

– Спасибо за то, что сказали, леди Элис. Я правда волнуюсь о Гарри.

– Рано или поздно он полностью поправится. По крайней мере мы все на это надеемся, но он стар, и, кроме нас, у него никого нет. Лишний рот нас не обременит. Кстати, наконец я услышала, что к нам назначили несколько трудармеек. Хейзел, Исо и я хотели спросить, не собираетесь ли вы приехать и помочь нам ввести их в курс дела. Подумайте об этом.

В трубке послышались короткие гудки. Грейс немного послушала, на случай, если это помехи на линии, и осторожно положила трубку на рычаги.

Глубоко задумавшись, она сидела за пустым письменным столом. Вернуться в Уайтфилдз-Корт? Прежде всего она вспомнила о горячей воде, потом спросила себя, хочет ли уехать с фермы? Дом был совсем примитивным по сравнению с Уайтфилдз, но сама ферма так красива. И Флеминги неплохие люди. С миссис Флеминг легче общаться, чем с миссис Лав, но миссис Лав лучше готовит и по крайней мере, пока Грейс была там, – из более разнообразных продуктов. Преимуществом Ньюриггс было то, что здесь собрались хорошие девушки, с которыми она успела подружиться. Если она уедет, скорее всего будет скучать по Еве, Кате, Шиле, Джейн… собственно говоря, по всем девушкам.

Все еще погруженная в свои мысли, она вышла из комнаты. Именно из этого состоит жизнь? Встречи с людьми, привязанность, а потом расставание? Если бы только можно было ни с кем не расставаться. Жить рядом… это и называется настоящей семьей?

– Собираешься простоять здесь весь день, пока остальные делают за тебя всю работу?

Она не заметила фермера, стоявшего в кухонных дверях.

– Простите, мистер Флеминг.

– Ее светлости было что-то угодно?

– Она говорила о людях, которых я знала в Уайтфилдз, и моем здоровье. То да се…

Она надеялась, что не лжет. Леди Элис ведь не прямо попросила ее вернуться, так?

– Нужно собрать ягоды. Надень шляпу жены, возьми с собой воду. И приходи в двенадцать на обед. Часы есть?

– Да, мистер Флеминг.

– Тогда вперед.

Еще одна причина вернуться в Уайтфилдз. Хейзел куда приятнее мистера Флеминга.

Но честность Грейс снова взяла верх и напомнила, что фермер приехал на военную базу посреди ночи, чтобы ее забрать.

Она решила выбросить из головы все, кроме предстоящей работы, и пошла за шляпой и водой.

– А, вот и ты. Я совсем забыла про почту. Тебе два письма, лежат на кухонном подоконнике.

Два письма!

Грейс поблагодарила миссис Флеминг и пошла за письмами. Взяла их с собой в малинник: не терпелось поскорее распечатать и прочитать. Одно от поверенного, а второе… наконец-то от Джека!

Она стояла между длинными рядами отягощенных ягодами кустов, глубоко вдыхая воздух, напоенный запахами сухих листьев и зреющих и перезрелых ягод. Какое распечатать: то, что в левой руке или в правой? Что хочет сказать ей поверенный?

Дорогая мисс Патерсон!

Утром двадцатого числа прошлого месяца, в присутствии леди Элис Уайтфилдз, миссис Флоры Петри, преподобного К.Л. Тивертона, мистера Гаррика Томаса, партнера фирмы «Томас, Крофорд, Шорткросс и Томас», и меня, Лесли Крофорда, старшего партнера той же фирмы, была вскрыта металлическая шкатулка, найденная в развалинах дома 11а по Хай-стрит в городе Дартфорде и принадлежавшая покойной мисс Меган Патерсон, бывшему менеджеру указанной собственности. Содержание шкатулки рассмотрено в присутствии вышеуказанных особ.

Счастлив сообщить вам, что никаких предметов, принадлежавших владельцам дома 11а по Хай-стрит, в Дартфорде, не было найдено в шкатулке, и, следовательно, ее содержимое, состоящее из золотого хаф-хантера с прекрасной гравировкой, нескольких личных писем (которые, как мы надеемся, представляют для вас интерес), нескольких фотографий, одного свидетельства о рождении, двух свидетельств о браке и одного заверенного у нотариуса завещания, теперь принадлежит вам и будет направлено на нынешний адрес при первой же возможности. Мы готовы заверить вас в нашей полной готовности помочь разобраться с этим делом.

С наилучшими пожеланиями,

Лесли Крофорд.

Грейс несколько раз перечитала письмо. Интересно, как леди Элис туда попала? Имеет это какое-то отношение к ней?

Но, сообразив, что она вряд ли получит ответ, если только сама ее светлость ей не объяснит, она перевернула лист обратной стороной, хотя понимала, что там ничего не написано. Взглянула в распечатанный конверт, в поисках сама не зная чего. Но там было пусто.

«Фотографии. Чудесно… но были ли это фото Меган и ее друзей или…»

Сердце сильно заколотилось.

«Меган сохранила письма. Господи. Пусть хотя бы в одном будет сказано о Грейс! Свидетельство о рождении. Ее или Меган. Завещание…»

Она всегда знала, что ее семья бедна. Меган обожала рассказывать, как сестра приехала к ней в том, что на ней было, и с одной ночной сорочкой. Так что вряд ли завещание может иметь какое-то значение, но все же расскажет еще об одном члене семьи. Так волнующе! Жаль, что не с кем поделиться своей радостью. Миссис Петри знает! Грейс напишет ей, но сначала расскажет Дейзи, Роуз, Салли и ее родителям!

А хаф-хантер? Что это такое? Леди Элис говорила о гунтерах, но это лошади, а лошадь, золотая или настоящая не поместится в маленькой шкатулке.

Она засмеялась от восторга и удивления.

– Ты ничего не собрала, Грейс. Заболела?

О боже, мистер Флеминг здесь!

– Нет, все в порядке, мистер Флеминг, начинаю. Чудесные ягоды.

Она без отдыха проработала почти два часа, часто прикладываясь к кувшину с водой и перебирая в памяти содержание письма поверенного. Тонкий конверт от Джека она сложила и сунула в нагрудный карман блузы военного образца. И постоянно ощущала, как близко оно к сердцу. А Сэм? Неужели она снова забыла его? Так легко? Сэм, от которого она ничего, кроме доброты, не видела!

Ей не терпелось прочитать письмо. Возможно, содержание поможет ей думать связно.

Она осторожно срывала ягоды и клала слегка перезрелые в одну корзину и спелые в другую. Флеминги надеялись продать хорошую ягоду в местные магазинчики. Они гордились своей репутацией: в корзине Флемингов не бывает недозрелых или перезрелых ягод.

Глянув на часы, она с удивлением обнаружила, что уже полдень и что она находится минутах в десяти ходьбы от дома.

– Поешь одна, Грейс. Мистер Флеминг собирает кукурузу. Мы хотим собрать ее, прежде чем она полностью поспеет, и она прекрасно высохнет на полях, если погода продержится.

Миссис Флеминг, надев тюрбан, собралась уходить:

– В кладовой на холодной полке найдешь салат. Потом отдохни и начинай собирать клубнику, если сил хватит.

– Спасибо, миссис Флеминг, со мной все в порядке. Хотите, чтобы я помогла вам с кукурузой?

– Ну уж нет. Леди Элис должна приехать, а миссис Драммонд-Хэй, возможно, шныряет по ближайшим фермам, так что тебе лучше возиться в кустах: по крайней мере это убежище от солнца. Не торопись прикончить салат. Лучше почисти картофель – по крайней мере подольше просидишь в тени.

Леди Элис? Миссис Драммонд-Хэй? Неужели они заинтересовались ее желанием получить атлас?

Грейс поплелась в кладовую, чтобы взять салат. Как заманчиво он выглядел: свежий латук с огорода, горошек, зеленый лук, тонкие ломтики белой репы, не слишком большой кусок «СПАМа»[12], яйцо. Все полито смесью уксуса, масла и свежей зелени. Подумать только, все остальные на полях, едят сэндвичи.

Она снова заглянула в тарелку. Ни единого ломтика свеклы.

Девушка наколола на вилку кусочек яйца, поднесла ко рту и остановилась, пораженная ужасной мыслью. Что, если этот чудесный салат приготовлен для леди Элис?

Грейс почти побежала в кладовую. Нет, там больше нет тарелок.

Облегченно вздохнув, она вернулась на кухню, где съела все до крошки, с ломтем свежеиспеченного, намазанного сливочным маслом хлеба и тремя ягодами клубники из миски около раковины.

Еда вместе с одиночеством и тишиной заставили ее забыть о письме. Грейс охнула. Да что же это такое? Как непростительно с ее стороны!

Грейс вынула унизительно тонкий смятый конверт и принялась читать.

Дорогая Грейс.

До меня доходят только отцовские письма, да и то редко. Мы условились нумеровать каждое письмо, так что, если номер десять приходит раньше номера шесть, я получаю некоторое представление о времени. Я тоже нумерую письма к отцу, и он пишет, что однажды получил сразу четыре и то не по порядку.

Должен признаться, что я не писал тебе и ему несколько недель. Иногда слишком устаю, чтобы держать карандаш. Работа бесконечна, и мы прерываемся, только чтобы немного поспать и поесть. Не могу рассказать тебе, что вижу и слышу, но шум непрерывный, иногда весь день и большую часть ночи. А временами наступает тишина, такая оглушительная, что однажды мне показалось, будто настал конец не только войне, но и миру. Но потом снова начинается шум, громче, чем прежде, и, моя дорогая Грейс, шум – это так утомительно.

Я не слишком горжусь своим первым письмом к тебе. Ты отдала мне все, вернее, я взял сам, и когда думал об этом, приходил в ужас. Не за себя, поверь. Отец рассердился бы, но он никогда бы не отверг меня, и, надеюсь, ты понимаешь, что не отверг бы и тебя. Нет, я не написал, что в один прекрасный день к нему может приехать прелестная молодая женщина, потому что стыдился. Не тебя. Себя. У нас не было времени по-настоящему влюбиться друг в друга, но, если ты не возненавидела меня, возможно, нам удастся, как мы намеревались, начать встречаться, когда это безумие закончится. Я бы хотел пройти с тобой по тропинке между кустами сирени к дому моего отца. Я постоянно представляю эту картину, и только она позволяет мне сохранить рассудок.