И тут она увидела их. Эдвард сидел на земле, прислонившись спиной к толстому стволу дерева ярдах в тридцати от нее. У него на коленях свернулась комочком Рози.

— Чип!

Со скоростью урагана Гейб устремился через поляну к детям. Рози, до этого молчавшая, при виде Гейба разразилась громким криком. Оба, и она, и Эдвард, были в грязи, лица у детей были заплаканными. У Эдварда порвалась футболка, а на одном колене виднелась ссадина. Спереди на розовом комбинезончике Рози расплывалось большое масляное пятно. Опустившись рядом с детьми на одно колено, Гейб одной рукой подхватил девочку, а другой обнял сына Рэчел.

— Гейб! — воскликнул Эдвард и прижался к нему.

Чувствуя, как грудь ее разрывают рыдания, Рэчел бросилась к ним. Когда она преодолела разделявшее их расстояние, Гейб протянул ей Рози, а сам крепко обнял Эдварда.

Потом он чуть отстранил от себя мальчика и, внимательно оглядев его, спросил:

— Ты в порядке? У тебя что-нибудь болит?

— Уши.

— Уши болят? — Гейб немедленно повернул голову Эдварда и принялся рассматривать одно из его ушей.

— Рози очень уж громко орала, вот уши у меня и разболелись.

— И это все? Нигде больше не больно? — спросил Гейб с видимым облегчением. — Мальчик отрицательно покачал головой.

— Я только очень испугался. Этот парень был ужасно злой, — сказал он и заплакал.

Гейб ободряюще похлопал Эдварда по плечу, подтолкнул его к Рэчел, а сам взял у нее Рози, чтобы осмотреть девочку.

Мальчик прижался к матери и, дрожа всем телом, принялся рассказывать:

— Мама, я так испугался. Когда машина перевернулась, я боялся, что этот парень придет в себя и погонится за нами, поэтому я взял Рози с сиденья и решил унести подальше. Но она оказалась очень тяжелой и все время кричала. Она тоже испугалась, но потом успокоилась.

— Ах ты, мой храбрый мальчик, — пробормотала Рэчел сквозь слезы.

Гейб тем временем окончательно успокоил Рози. Когда Рэчел вопросительно взглянула на него, он кивнул и сказал:

— С ней все хорошо. Надо будет, чтобы их осмотрел врач, но я думаю, что все будет в порядке. Слава Богу, они были пристегнуты, когда машина перевернулась.

Благодарю тебя, Господи. Благодарю тебя!

Рози положила головку на плечо своего дядюшки, сунула в рот большой палец и, упоенно вздохнув, принялась сосать его.

Протянув руку, Эдвард похлопал ее по ножке:

— Вот видишь, Рози, я же говорил, что они нас найдут.

Мать крепко обняла сына за плечи, и они все вместе, Рэчел, Эдвард и Гейб, держащий на руках Рози, двинулись через поляну в сторону дороги. Однако не успели они сделать и нескольких шагов, как Рози снова испустила оглушительный вопль.

— Вот видишь, мама, я же говорил, она умеет очень громко кричать, — сказал Эдвард, поморщившись.

Гейб погладил девочку по спине.

— Тише, тише, милая… — проворковал он.

Однако Рози не унималась. Оглушительно вопя, она извивалась всем телом и протягивала ручки к чему-то на земле.

Проследив за направлением ее взгляда, Рэчел увидела под деревом, на том самом месте, где они с Гейбом нашли детей, плюшевого Хорса. Было очевидно: Рози требует, чтобы ей вернули ее любимую игрушку.

— Сейчас я его принесу, — сказала Рэчел.

Подойдя к дереву, она хотела было нагнуться, но вдруг застыла на месте. Шов на спине игрушки разошелся, и сквозь образовавшуюся дыру на землю высыпалась набивка — сверкающая, разбрасывающая во все стороны блики отраженного солнечного света.

Гейб увидел ее одновременно с Рэчел. Он тоже подошел к дереву и уставился на кучку сверкающих, прозрачных камней. Большая их часть просыпалась на землю, остальные прилипли к грязному серому плюшу.

— Бриллианты, — сказал Гейб и с шумом выдохнул.

Рэчел продолжала смотреть вниз, онемев от изумления.

Значит, Дуэйн спрятал свое сокровище внутри любимой игрушки Эдварда, а шкатулку Кеннеди и Библию попросил захватить лишь для отвода глаз, чтобы Рэчел ни о чем не догадалась. Он потребовал от нее привезти на аэродром сына не потому, что хотел с ним попрощаться, а потому, что был уверен: Эдвард обязательно захватит с собой Хорса. Дуэйну нужны были бриллианты, а не сын.

Именно в этот момент Рэчел окончательно решила, что Дуэйн Сноупс Эдварду больше не отец.

— Похоже, ты наконец нашла свой клад, Рэч, — сказал Гейб и взял ее за руку, — и свое счастье…

Она дотронулась кончиком сандалии до одного из камней и подумала, что Гейб Боннер ошибается. Ее счастье заключалось не в бриллиантах. Счастье стояло рядом с ней, но она не имела возможности заявить на него свои права.

Глава 26

В тот вечер Рэчел добралась до душа только около десяти вечера, после того как Эдвард наконец заснул. Помывшись, она выключила воду и, вытираясь, про себя еще раз поблагодарила Бога за то, что после медицинского осмотра врачи пришли к выводу, что Рози и Эдвард в результате аварии не пострадали.

После того как они с Гейбом нашли детей, им пришлось заниматься множеством дел. Кэл запер бриллианты Рэчел в сейфе, принадлежавшем еще Дуэйну, после чего Рэчел, Гейб, Кэл, Джейн, Кристи и Этан долго отвечали на вопросы полицейских. Затем они съездили в больницу проведать Бобби Денниса. Рэчел переговорила с Кэрол, его матерью. Кэрол Деннис была шокирована случившимся и умоляла простить ее, что Рэчел и сделала без малейших колебаний.

Впрочем, сейчас ей было не до того, чтобы раздумывать о Бобби. Она принялась сосредоточенно расчесывать мокрые волосы расческой Гейба. Торопиться ей было некуда.

Гейб сидел в одной из комнат и ждал ее, по всей вероятности, готовясь произнести проникновенную хвалебную речь в ее честь. Расческа застряла в спутавшихся волосах, и Рэчел принялась осторожно высвобождать ее.

Будь ее воля, они с Эдвардом переночевали бы в доме Кристи, но Эдвард и Гейб не захотели разлучаться Рэчел все еще не могла понять, как отношения между Гейбом и ее сыном могли так радикально измениться за столь короткий срок. Судьба словно издевалась над ней. Теперь, когда исчезло одно казавшееся непреодолимым препятствие на ее пути к счастью, перед ней маячило другое, не менее непреодолимое: Гейб не любил ее, а Рэчел не могла всю жизнь жить в тени Черри.

Она протянула руку, чтобы взять чистую одежду, привезенную Этаном и Кристи, и вдруг поняла, что одежда куда-то исчезла. Завернувшись в полотенце, Рэчел открыла дверь ванной комнаты.

— Гейб, мне нужно одеться.

Ответа не последовало.

— Гейб!

— Я в гостиной.

— Где моя одежда?

— Я ее сжег.

— Что? — Рэчел бегом бросилась по коридору. Увидев, что на Гейбе тоже ничего нет, кроме обернутого вокруг бедер полотенца, она почувствовала неловкость и, нырнув в его спальню, быстро надела одну из его чистых рубашек. Торопливо застегнув пуговицы, она вернулась в гостиную.

Гейб, по всей видимости, чувствовал себя отлично. Он развалился в плетеном кресле, положив скрещенные ноги на старый дубовый сундук, выполнявший функции кофейного столика. В руке он держал банку «Доктора Пеппера».

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил он.

Рэчел сморщилась от стоявшего в комнате запаха жженых тряпок. В камине и в самом деле догорали остатки одежды.

— Я хочу знать, зачем ты сжег мою одежду!

— Говори потише, а то Эдвард проснется. А одежду твою я сжег потому, что не могу больше на нее смотреть. Вся она на редкость уродливая, Рэчел Стоун. За исключением трусиков. Они мне нравятся.

Поведение Гейба было удивительно беззаботным и раскованным. Рэчел не могла понять, куда делся прежний напряженный, мрачный мужчина, к которому она привыкла.

— Гейб, что с тобой случилось? Ты не имел права этого делать.

— Как твой нынешний и будущий работодатель, я имею много прав.

— Работодатель? Кинотеатр закрыт, а я завтра уезжаю. Я на тебя больше не работаю.

По упрямому выражению, появившемуся на его лице, Рэчел поняла, что Гейб не собирается сдаваться.

— Ты отказалась выйти за меня замуж, — снова заговорил он, — поэтому я не вижу другого выхода, как снова тебя нанять. Кстати, я сжег твои автобусные билеты вместе с одеждой.

— Да ты что?! — Рэчел тяжело опустилась на кушетку.

На нее вдруг навалилась усталость. «Значит, — подумала она, — Гейб решил, что, наладив отношения с Эдвардом, он уладил все проблемы». — Как ты мог это сделать?

Гейб помедлил с ответом. Губы его сложились в задумчивую улыбку.

— Я слишком хорошо тебя знаю, дорогая. Ты ни за что не оставишь бриллианты у себя и не станешь использовать их в своих целях. А это означает, что пришло время заключить сделку.

Рэчел устало смотрела на него. Он тоже окинул ее пристальным взглядом и отхлебнул из банки глоток «Доктора Пеппера», после чего снова уставился на нее.

Рэчел отчего-то стало неуютно, и она вдруг вспомнила, что под рубашкой Гейба на ней ничего нет. Она сдвинула ноги, сжав колени.

— Я намерен внести кое-какие изменения в свою жизнь, — сказал Гейб.

— Вот как?

— Именно. Я собираюсь получить лицензию в Северной Каролине и открыть ветеринарную практику прямо здесь, в Солвейшн.

Как ни расстроена была Рэчел, она не могла не порадоваться за него.

— Я очень рада, — сказала она. — Это именно то, что тебе надо.

— Но мне потребуется помощь.

— Что еще за помощь?

— Ну… Мне надо нанять ассистента, который во время приемов взял бы на себя всякую писанину, а заодно и в случае необходимости сумел помочь во время хирургических операций.

— У меня уже есть работа во Флориде, и я не собираюсь быть твоим ассистентом, — ответила Рэчел, раздумывая о том, зачем Гейбу понадобилось заводить этот странный разговор Неужели он не понимал, как трудно ей уезжать от него?

— Это не та работа, которую я тебе предлагаю, — мрачно бросил он. — Хотя, если бы ты мне иногда помогала, я был бы тебе очень благодарен. Но вообще-то тебе я хотел предложить не столько работу, сколько карьеру.

— Карьеру? И какие же ты мне определил функции?

— Ты бы делала то, что мне необходимо.

— Например?

— Ну-у… — Гейб, казалось, задумался. — Например, стирала бы. Готовить и мыть посуду я могу сам, но стирать я терпеть не могу.

— Значит, ты хочешь, чтобы я для тебя стирала?

— И это тоже.

— А еще что?

— Отвечала бы на телефонные звонки по вечерам. Когда я не на работе, я не люблю отвечать на телефонные звонки. Вот ты бы этим и занялась. Если мне будет звонить кто-то из родственников, я с ним поговорю. А если кто-то другой — ты возьмешь разговор на себя.

— Итак, я должна буду стирать и отвечать на телефонные звонки. И в этом будет состоять моя карьера?

— Еще ты могла бы заняться наведением порядка в моей чековой книжке. Меня от этого в самом деле воротит. Я не могу тратить время и силы на то, чтобы контролировать, на что расходуется каждый цент.

— Гейб, ты же весьма обеспеченный человек. Тебе в самом деле следует получше следить за своим состоянием.

— Мои братья постоянно мне об этом толкуют, но мне просто не хочется этим заниматься.

— Итак, стирка, телефонные звонки, контроль за чековой книжкой. Это все?

— Почти. Остается только еще одна вещь.

— И какая же?

— Секс. Это будет основная часть твоей работы.

— Секс?

— Ну да. Это важнее, чем все остальное. Гораздо важнее, чем контроль за чековой книжкой.

— Ты хочешь, чтобы я занималась с тобой сексом?

— Да.

— Ты собираешься платить мне за то, что я буду заниматься с тобой сексом?

— И еще за стирку, за ответы на звонки, за…

— Значит, ты собираешься мне за это платить! Это и есть моя новая карьера? Ты хочешь, чтобы я стала твоей любовницей и по совместительству экономкой?

— Насчет любовницы — это неплохая мысль. Было бы неплохо, если бы ты была моей любовницей. Но поскольку у тебя есть сын, а Солвейшн — городок маленький, нам придется пожениться. — Гейб предостерегающим жестом поднял руку. — Я знаю, ты не хочешь выходить за меня замуж, но тебе вовсе не обязательно с первого же дня смотреть на наши отношения как на реальный брак. Это могло бы иметь вид обыкновенной сделки… если для тебя так проще. — Глаза Гейба сузились, он выпрямился в кресле. — Мне нужен секс, ты мне его обеспечиваешь. Чисто деловые отношения.

— О, Гейб…

— Прежде чем ты начнешь возмущаться, подумай как следует. Речь идет об очень больших деньгах.

Рэчел знала: ей не следует задавать этого вопроса, но все же не удержалась:

— Что ты считаешь «большими деньгами»?

— В день нашей свадьбы я вручу тебе чек на… — Гейб сделал паузу и почесал голову. — А сколько ты хочешь?

— Миллион долларов, — не раздумывая, ответила Рэчел. Гейб, безусловно, прав в одном: она никогда не сможет воспользоваться бриллиантами Дуэйна.

— Ладно, пусть будет миллион долларов.

Рэчел изумленно уставилась на Гейба.