Мэддокс собирался блефовать, но одного взгляда на мрачное лицо Дженсена было

достаточно, чтобы понять, что это бесполезно. Дженсен, казалось, ждал, что он ответит.

Мэддокс решил, что все равно может это сделать пока еще мог.

— Так это такой ты на самом деле? Не стойкий блюститель закона или степенный

семьянин. И конечно же, на хер, не достойный отец.

Дженсен на миг вздрогнул. — Следи за языком, мудак.

— Почему? Мы все знаем, что нет никакой чертовой разницы.

Брайс ответил за Дженсена. — Это верно, — согласился он. — Нет.

Мэддокс облизал пересохшие губы и попытался встать. — Итак, Чез стал жадным,

возможно, захотел больше, и вы решили, что будет легче разделить все на троих, вместо

четырех?

Дженсен нахмурился, по-видимому смутившись. Мэддокс решил, что под всем этим

он все еще ребенок, который ненавидит врать своей матери о том, где он был.

— Это правда, Дженсен? – он нажал силней. — Так?

Его брат улыбнулся. Это было ужасно. — А что с того, если бы это было правдой?

— Что с того? Думаешь что с того, что твой сын сказал бы, если бы он сейчас увидел

тебя?

Улыбка исчезла. Дженсен чуть-чуть поднял пистолет.

Мэддокс покачнулся от головокружения и боли от сотрясения. Кто знал, что

Сандерс, эта крыса, ударит его чем-то? Что бы это ни было, оно нанесло глубокий порез

чуть выше правого виска. Он почувствовал, как кровь течет по одной стороне.

— Может быть, — распаляясь сказал Мэддокс, — ты его тоже запер. И Габи. Тогда

смог бы остаться наедине со своим золотом. И эти лохи тоже.

— Не надо, — прорычал Дженсен, — ни слова о моем сыне. Я не обязан давать

какие-либо чертовы ответы, – он поперхнулся. — Семья ни черта для тебя не значит. Я

убил, чтобы защитить моего мальчика.

Чез угрожал малышу.

Алан говорил об этом, и на данный момент у него не было причин лгать. Это не

изменило того факта, что Дженсен навел на него пистолет.

Брайс скользнул в сторону Дженсена, как змея. Мэддокс с тревогой наблюдал, что

он тоже держал пистолет. Он даже не посмотрел на Мэддокса. Он говорил только с

Дженсеном.

— Ни в коем случае, Маклеод. Ему не достаточно будет уйти. А что ты будешь

делать, когда он приведет сюда тех горилл в коже? Они убьют тебя, изнасилуют твою

жену, перережут глотку твоему ребенку.

Мэддокс громко рассмеялся. – Ты пересмотрел телевизор, мудак.

Тем не менее, он видел, что Дженсен не собирался оспаривать слова Брюса. Алан

подкрался к своему двоюродному брату.

— Сделай это, — он просюсюкал словно щенок. — Просто сделай и покончи с этим.

— Дженсен, — сказал Мэддокс, и это было больше, чем слово. Это было последнее

слово его брату. — Только не позволяй Габи думать, что я смылся от неё. Убедись, что

она знает, как сильно я ее люблю. Сколько себя помню, я всегда любил ее.

Дженсен сделал несколько шагов назад и повернулся к стене. Он посмотрел на

потолок.

— Эй, Мэд, — сказал он сдавленным голосом. — Помнишь, то время, когда мы

заблудились там, в горах после наступления темноты?

— Конечно, я помню, — медленно сказал Мэддокс, вспоминая давнюю ночь. – Нам

было, что-то около, шести или восьми?

— Вроде так, — ответил Дженсен. — Шесть и восемь. Мы искали клад. Мы вырыли

около десятка ям наугад. Кое-что о ямах, Мэддокс, продолжай копать их, и в конечном

итоге найдешь что-нибудь. Боже, там было так темно. Ни единого огонька, койоты выли

из каждого угла. Ты думал, что это волки.

Мэддокс решил, что услышал всхлип в голосе брата. Это означало, что он

засомневался над тем, что делает. Это также означало, что он, скорее всего, сделает это.

— Я помню, — сглотнул он. — И я помню, как ты сказал прекратить плакать, и мы

пели старого Джонни Кэша снова и снова до рассвета.

— Черт, Священник был зол.

— Имел полное право.

Дженсен обернулся. Выражение его лица было другим, чем несколько минут назад.

— Убирайся, Таунсенд.

Брайс нетерпеливо кивнул. — Это верно, чувак, просто покончи с этим. У нас на

кону наша история. Его никогда не найдут.

Дженсен поднял голову. Он, казалось, прислушался. После нескольких секунд он

улыбнулся.

— Вы кое-что забыли, господин мэр, — сказал он, направив пистолет в его сторону.

Брайс напрягся. — Что?

— Горилл.

Брайс усмехнулся. — Кучка байкеров гангстеров? Они никогда даже не узнают, где

искать.

— Они узнают, — неопределенно сказал Дженсен, убирая пистолет. — Потому что я

позвонил им.

— Нет, — не верил Брайс, покачав головой. Он осмотрелся, сконцентрировав свой

взгляд на Дженсене. – Ты на хрен не мог.

— Мог.

Мэддокс не смел сделать вдоха. В схватке между Дженсеном и Брайсом, он совсем

забыл об Алане. Очевидно, что и Дженсен тоже забыл об Алане.

Он шагнул вперед и открыл рот, как будто собирался что-то сказать Брайсу, когда

Алан вскрикнул и нырнул к чему-то на пороге. Очевидно, это было какой-то важный

предмет, потому как Дженсен потянулся за пистолетом. И он был намного быстрее, чем

Алан.

— Положи, — строго сказал он Алану.

Алан поднял винтовку и прицелился в Дженсена. Мэддокс мог видеть, как дрожит

ствол.

— Алан, — сказал Дженсен еще более строго. Обе его руки были теперь на его же

пистолете. Он будет стрелять, если понадобится.

— Зае**ло это, — сморкнул Алан. — Зае**ло это все, и я зае**лся, — и заплакал.

Он опустил винтовку со стоном. Мэддокс увидел, что Дженсен немного расслабился и

обратился к Брайсу. Его инстинкты должно быть за годы работы за столом заржавели.

Мэддокс даже не успел крикнуть, чтобы предупредить, как Алан Таунсенд дернул

винтовку к плечу и пробил дыру в груди брата.

Дженсен опустился на колени, красная дыра поцентру груди стала больше, когда

начала кровоточить.

— Черт! — закричал Брайс. — Ты е**ный ублюдок, — он ударил своего

двоюродного брата, когда Дженсен уставился в недоумении на пулевое ранение. Мэддокс

с ужасом наблюдал, как брат осознал то, что рана была нехорошей, скорее всего, смертельной.

Брайс Сандерс начал вышагивать, ругаясь про себя. Смерть байкера было

достаточно тяжело утаить. Смерть местного полицейского скрыть практически

невозможно.

Наконец, он остановился и бесстрастно уставился на Дженсена.

— Прикончи его, — приказал он Алану, — черт побери, я сказал, прикончи его!

Алан поднял винтовку. Но его колебания стоили ему жизни, Дженсен был еще в

сознании. Он поднял свое оружие и выстрелил, попав Алану прямо между глазами.

Мэддокс видел всплеск крови и услышал бульканье обреченного человека, когда тот

упал. Брайс снова выругался, но, казалось, забыл, что сам все еще держит пистолет. Он

пнул труп своего двоюродного брата и разразился ругательствами. Мэддокс всегда

считал, его тем, кто не сражается честно. Но он был еще хуже. Он поручал свои грязные

дела другим. Он не хотел запачкаться.

Брайс даже не взглянул, когда Мэддокс пополз в сторону брата. Дженсен все еще

дышал, но Мэддокс мог слышать, как он боролся за каждый вздох. Дженсен открыл один

глаз и улыбнулся, пока кровь продолжала сочиться из груди.

— Ты, — прохрипел он, — выглядишь хреново, — он поморщился, Мэддокс

попытался прижать рану на груди.

— Я знаю, — тихо сказал Мэддокс, вспоминая день, когда он вернулся в Раздор-

Сити, как он сказал Дженсену, что тот хреново выглядит, когда увидел его впервые за

десять лет. Грудь Мэддокса стянуло, когда он увидел, что кровь текла независимо сколько

бы он ни пытался остановить её. Вся кровь была уже в грудной полости, дошла до горла и

выливалась из его рта.

Мэддокс пытался встряхнуть брата в руках. — Давай, — сказал он хрипло. — Ты

будешь в порядке, Джен.

Он забыл об угрозе, оставшейся в комнате, пока не услышал щелчок в спину. Он

покачал головой. — Все кончено, Сандерс, — прошептал он. Глядя вниз, он увидел, как

Дженсен смотрит на него сквозь едва прикрытые веки. Его брат сделал едва заметный

кивок.

— Будет кончено, — согласился Брюс Сандерс, но его голос дрожал. Мэддокс знал, что он не позволит остаться свидетелям. И история пишется живыми.

Пистолет по-прежнему был зажат в руке Дженсена. Если Мэддокс схватить его,

Брайс, безусловно, выстрелит первым. Он верил, что у Дженсена осталось еще несколько

унций силы.

Медленно, очень медленно, Мэддокс поднял руки и завел их за голову. Затем он

рванул вправо, расчистив путь для Дженсена, тот поднял руку и выстрелил. Офицер

Маклеод не промазал, засадив Брайсу прямо в лоб. Взгляд мэра Раздор-Сити остекленел и

он ослеп, когда завалился, уже мертвый с пулей в черепе.

Дженсен бросил пистолет и поморщился, еще больше крови вылилось из его рта.

Мэддокс почувствовал, что его тело обмякло и потяжелело, когда он попытался поднять

его. С болезненным вздохом он собрал все свои силы и понес своего брата. Когда он, шатаясь, прошел через ресторан, он должен был ненадолго положить Дженсена вниз, чтобы открыть дверь. Вот когда он услышал, что Дженсен улыбнулся, когда задрал

голову всего на несколько минут.

Они ехали по Раздор-вэй, и никогда не было более красивого зрелища, чем эта стая

мужчин. Байкеры, бандиты, преступники, независимо, как миру было угодно называть их, они были там для него.

Орион Джексон, во главе как всегда, увидел его первый и, направился к нему, как и

остальные. Грейсон. Каспер. Абель. Брэндон. Даже Тиг и несколько парней из

Куартцсайта на подмогу.

— Господи, Мэд, — сказал Орион с тревогой, когда спрыгнул с байка. Мэддокс

сразу увидел, что он загораживал и жестом показал ему спрятаться. Сирены уже вопили

со всех сторон.

Мэддокс, должно быть, выглядел еще хуже, чем думал. Все мужчины в шоке

уставились на него. Но у него не было времени беспокоиться о своих травмах. Мэддокс

зашел в здание и втащил брата. Голова Дженсена мотылялась, как у куклы. Красное пятно

расползлось по всей рубашке.

— Парни, — тихо сказал Мэддокс, — знакомьтесь — мой брат, Дженсен.

Он присел на корточки, зная, что они все стояли у него за спиной, мужчины,

которые прилетели к нему, когда услышали, что нужны ему. Это утешало его, даже когда

он держал на руках угасающего брата. Отступники окружили братьев Маклеод, пока

сирены стали громче. Никто ничего не говорил. Мэддокс почувствовал сильную руку на

спине, в сочувствии, когда он наклонил голову и заплакал.

***

Дженсен очнулся один раз, до того как умереть. Мэддокс хотел спросить его, был ли

он в сером тумане, видел ли он отца. Но Дженсен пытался делать последние вдохи. Он

понимал, что ошибся. Он взял то, что было не его, и поплатился за это. Другие тоже. Они

уже заплатили самую высокую цену. Вскоре и он заплатит.

Было то, что для Мэддокса никогда не будет понятно. Это не имело значения.

Дженсен пришел в себя из-за Мигеля. Он схватился за руку Мэда и посмотрел ему в глаза

в полной ясности.

— Позаботься о моем мальчике, — прохрипел он.

Мэддокс сжал руку Дженсена. Она уже была ледяной.

— Ты сам о нем позаботишься, — сказал он.

Но Дженсен только улыбнулся и покачал головой, отвернувшись, когда машины

скорой помощи приблизились с включенными сиренами.

Люди бросились к нему и Мэддокса оттолкнули в сторону. Он не плакал, когда они

отчаянно везли брата к операционной. Он отплакался. Он уже знал, что это не поможет.

— Передавай привет Священнику, — прошептал Мэддокс.

Когда Габи дико ворвалась на место происшествия, она вскрикнула и бросилась в

его объятия. Она дотронулась до его лица и обследовала на повреждения. Мигель

спокойно шел за ней, его лицо было бледным и взволнованным, когда он огляделся.

Мэддокс повел их туда, где ждали Отступники.

— Так они приехали, — с удивлением сказала Габи. Она кивнула каждому из них и

села рядом с Мэддоксом, и поглаживала его, как будто ей нужно было удостовериться, что он цел. Мужчины пытались поддерживать веселую светскую беседу с Мигелем, в то

время как Габриэла рассказывала, что знала.

— Дженсен прилетел, сказал мне, если в течение часа ничего от него не услышу, чтобы забирала Мигеля и уезжала подальше. Он заметил, что у Мигеля твой телефон. Я

не понимаю, почему он схватил его. Это было, как будто он отчаянно что-то искал. Он