Джек вздохнул и подумал, что, если бы не страдал амнезией, он бы вспомнил о камердинере, а также возобновил знакомство с удивительной Гретой. Разве может быть более нежное проявление дружбы со стороны женщины, чем то, когда она купает мужчину!

Он откинулся на подушки и с наслаждением представил себе горячую ванну с хлопьями мыльной пены. А рядом с мягкой губкой в руках и с ласковой улыбкой стояла… мисс Дарлингтон.

* * *

Аманда была поражена – всего за несколько часов «Джон» воскрес из мертвых. Казалось, вот только что он умирал и походил на труп, а теперь вдруг ожил и был вполне готов отправиться в путешествие. Тео помог ему дойти до ванны и забраться в нее. Аманда, разумеется, при этом не присутствовала, но позже, когда они встретились в холле, слуга полностью перед ней отчитался: «Джон» отказался от помощи и вымылся сам, кроме того, несколько раз с сожалением упомянул о какой-то Грете.

– Я запомнил имя, мисс, потому что подумал: а вдруг оно поможет найти родственников этого парня? Как вы думаете, может, это его сестра? – предположил Тео.

– Я уже говорила с джентльменом об этой женщине, – ответила она невозмутимо. – К сожалению, она ему не родственница.

Тео выслушал ее объяснение с мрачным видом, после чего произнес:

– Что ж, главное, что он теперь чистый и снова лежит в постели. Я хотел помочь ему побриться, но он не подпустил меня к себе и побрился сам, пока сидел в ванне.

Это замечание вызвало в воображении Аманды весьма соблазнительную картину: его широкая грудь в мыле, массивные колени торчат из воды, как вулканические острова из морской пены, а пальцы ловко сбривают со щек черную пиратскую щетину.

– Что с его одеждой? – спросила она, стараясь не думать о том, что ей придется еще одну ночь провести в комнате с обнаженным мужчиной. И если накануне он был слаб и беспомощен, то теперь в здравом уме и полон сил.

– Миссис Бин принесла ему ночную рубашку, чтобы подготовить его одежду к завтрашнему дню. – Тео тихо проговорил, придвинувшись к Аманде: – Мы ведь не возьмем его с собой, правда, мисс?

– Я не могу оставить его с миссис Бин, Тео, – сокрушенно развела руками Аманда. – Доктор сказал, что у него могут быть приступы и помутнение рассудка, пока рана окончательно не заживет. Так что за ним нужно ухаживать до тех пор, пока он снова не окажется в кругу семьи и память его не восстановится.

– Но это может вообще никогда не произойти, – возразил Тео. – Неужели вы собираетесь везти его в Дарлингтон-Холл!

– Конечно, нет. Но он только начал поправляться после несчастного случая, и я не могу бросить его на произвол судьбы. Возможно, к тому времени, как мы доберемся до Чичестера, он настолько окрепнет, что его можно будет оставить на попечение властей. На Торни-Айленд он с нами не поедет.

– Если хотите знать мое мнение, мисс, то нам на Торни-Айленд тоже лучше не соваться, – проворчал Тео.

– Но я вовсе не хочу знать твое мнение, Тео. – Аманда сочла, что пора прекратить этот разговор.

– Сказать по правде, мисс, по-моему, вы делаете ошибку, решив привезти этого никому не известного отцовского отпрыска в Дарлингтон-Холл, – продолжил Тео с уверенностью давнего преданного слуги. – Ничего хорошего из этого не выйдет, одни только лишние проблемы. И еще, вам не следует спать в одной комнате с этим джентльменом. Ничего бы этого не случилось, если бы вы не солгали миссис Бин или если бы не отправились в путь без компаньонки. Ваши родители всегда говорили, что…

– Довольно, Тео. – Аманда повысила голос.

Тео взглянул на нее с досадой и удивлением, потому что госпожа всегда позволяла ему окружать ее чуть ли не отеческой заботой, зная, как искренне он привязан к ней. Однако Аманда не могла вынести намека Тео на добродетельность и благонравие ее родителей, особенно после того, как открылся факт существования незаконного ребенка отца.

– Мне не хочется быть с тобой резкой, Тео, – примирительно произнесла она, – но не забывай, что я уже не маленькая девочка. Я прекрасно знаю, что делаю, но даже если я ошибаюсь, то не тебе читать мне нотации.

– Да, мисс, – обиженно насупился Тео.

– А теперь отправляйся ужинать и ложись спать пораньше, – распорядилась она. – Нам всем нужно как следует отдохнуть перед дальней дорогой.

Тео поклонился и ушел, а у Аманды остался неприятный осадок на душе, оттого что она обидела верного слугу. Ей вовсе не хотелось ставить его на место, но слушать о том, как много родители сделали для ее воспитания, ей уже было невмоготу. Их добродетель была сплошным лицемерием, и Аман-да предпочла бы теперь даже совершить ошибку, но свою, основанную на собственном понимании добра и зла.

Из-за этой маленькой ссоры с Тео у Аманды испортилось настроение. Усугубила ситуацию и сцена, которую она застала в их общей с «Джоном» комнате: ее «муж» развлекал горничную, которая сидела на краю его постели и хохотала так громко, что казалось, вот-вот лопнет, а ее женские прелести угрожали в любую минуту вывалиться за пределы низкого декольте.

После ванны и бритья «Джон» стал выглядеть еще привлекательнее, его не портил даже крохотный порез на подбородке – свидетельство неумелого обращения с бритвой. Его черные волосы отливали синевой, к густым прядям, стянутым под свежей повязкой, хотелось прикоснуться, чтобы почувствовать, как они струятся между пальцами.

На нем была ночная рубашка, очевидно, раздобытая миссис Бин на дне сундука с одеждой покойного мужа, однако ее простой покрой и незатейливая расцветка не только не портили, но даже подчеркивали природную красоту ее «мужа».

Горничная перестала хохотать и, обернувшись к двери, заметила Аманду. Она вскочила на ноги, отпрыгнула от кровати и неловко поклонилась.

– О, миледи, это вы! – пролепетала она, краснея, словно Аманда застала их играющими в жмурки под одеялом. «Джон» сидел на кровати как ни в чем не бывало, с довольной улыбкой на лице и вовсе не походил на человека, который совсем недавно пережил страшную аварию и теперь страдает оттого, что утратил память.

– Да, это я, – с напускным равнодушием ответила она, сомневаясь, что смогла бы отнестись к подобной сцене – по правде говоря, совершенно невинной – так же, если бы действительно была женой этого человека. Ведь даже теперь ей пришлось пережить что-то похожее на ревность. – Что мой муж рассказывал вам такого веселого? – Она бросила недовольный взгляд на «Джона», а тот лишь пожал плечами и разулыбался еще шире.

– Его сиятельство рассказал мне очень смешную историю, – ответила горничная, все еще стараясь подавить смешок. – Он такой весельчак.

– Да, он всегда умел стать душой любой компании, – сухо отозвалась Аманда, войдя в комнату и оставив дверь открытой, намекая горничной, что ей пора удалиться. Горничная молча выскользнула в коридор.

– Если вы в состоянии развлекать прислугу веселыми историями, не означает ли это, что к вам вернулась память? – спросила она, встав в ногах его кровати.

– Почему вы всегда держитесь на таком большом расстоянии, когда говорите со мной? Салли, например, меня совсем не боится.

– Я вас тоже не боюсь. С чего вы это взяли? – солгала Аманда, которая вдруг обнаружила, что ревнует, когда он так фамильярно назвал горничную по имени. – Просто мне не обязательно сидеть у вас на коленях, чтобы поддерживать разговор.

– Это и правда не обязательно, но могло бы быть очень мило и уютно, – после недолгого размышления ответил он.

– По-моему, вам и без того достаточно уютно, Джон. А теперь скажите: вы уже начали хоть что-то вспоминать?

– Да, но все больше какие-то несущественные моменты: несколько баек, которые я, очевидно, слышал в клубе. При этом я категорически не помню людей, которые могли бы мне их рассказать. Странно, не правда ли?

– Очень! – согласилась Аманда и даже топнула ногой от досады.

– Вы мне не верите? – пристально взглянул на нее «Джон».

– Я не вижу никакой причины, по которой вы захотели бы мне лгать, – честно призналась она. – Просто ваша амнезия носит… очень избирательный характер.

– Это так. Я начинаю думать, что, пожалуй, действительно существует нечто, что я когда-то хотел забыть, а теперь не хочу вспоминать, – произнес он задумчиво.

– Я думаю… – Она осеклась и рассеянно поправила юбку, не решаясь поделиться с ним своим предположением.

– О чем, мисс Дарлингтон?

– Я думаю, что это связано с какой-то серьезной неприятностью… или опасностью. – Она подняла на него взгляд и увидела, что его заинтересовало ее мнение, но ничуть не испугало.

– Звучит интригующе. – Он, нахмурившись, уставился в потолок. – Вы решили, что если я оказался один в какой-то глуши, то это произошло потому, что кто-то… специально бросил меня там?

– Да, эта мысль приходила мне в голову. А какое, еще объяснение можно придумать?

– Объяснений можно придумать сколько угодно… – Он заложил руки за голову и с видимым удовольствием вытянулся на кровати. Аманда давно поймала себя на том, что ей трудно отвести от него взгляд, когда он так блаженно и ласково улыбается. – Да и сам я могу оказаться кем угодно. Вас это не беспокоит, мисс Дарлингтон?

Все в этом человеке ее беспокоило, но она скорее умерла бы, чем призналась ему.

– Ваша одежда, манера говорить… вообще ваш вид свидетельствуют о вашем знатном происхождении, Джон. Не исключено, что вы даже пэр. Так что не думаю, что я сильно слукавила, когда сказала миссис Бин, что вы граф.

– Мой вид, говорите? Граф? – «Джон» приосанился и стал похож на надутого индюка.

– Но это еще не означает, что вы хороший человек, – поспешила усмирить его Аманда. – И если меня что-нибудь беспокоит в отношении вас, Джон, то это не ваше социальное положение, а то, могу ли я вам доверять, могу ли быть уверена, что вы поведете себя как благородный человек.

– Хотелось бы мне знать…

– Что?

– Благородный я человек или нет, хороший или нет… – Он помолчал немного. – А как по-вашему, какой я человек, мисс Дарлингтон?

«Бабник, плут, повеса, может, даже мошенник… но при всем том чертовски обаятельный», – подумала про себя Аманда, а вслух сказала:

– Я еще не составила о вас определенного мнения.

– Но вы считаете меня опасным для себя, не так ли?

Джек видел, что она отнеслась к его шутливому вопросу серьезнее, чем он того заслуживал.

– Вы никогда не причините мне зла, – произнесла она, подумав. – Во всяком случае, намеренно.

Джека застало врасплох ее признание, и он не знал, что ответить на это. Он был тронут и смущен ее искренней доверчивостью, поэтому поспешил скрыть свое замешательство под маской легкого флирта.

– Значит, вам известно обо мне больше, чем мне самому! Достаточно сказать, что я по-прежнему остаюсь большой загадкой для нас обоих. Давайте лучше поговорим о вас, мисс Дарлингтон.

– В этом нет необходимости. Память моя в порядке, а история моей жизни скучна и ничем не примечательна. – Она подошла к камину, чтобы подбросить в него дров. – Во мне нет ничего загадочного.

– Я придерживаюсь другого мнения. Сначала я решил, что вы носите темное платье, чтобы скрыть свою красоту, но теперь вижу, что доктор был прав – вы в трауре.

Джек почти не видел ее лица, потому что она отвернулась от него, присев у камина, однако он заметил, как щека у нее побледнела, а уголок рта печально опустился. Он рассердился на себя за то, что причинил ей боль.

– Если вы не хотите говорить об этом…

– Ничего страшного. – Она повернулась к нему с грустной улыбкой. – Мои родители умерли полгода назад.

– Примите мои соболезнования.

Аманда подошла к окну, а он решил тактично сменить тему. Однако эта женщина вызывала в нем сильное любопытство, и он не смог удержаться от дальнейших расспросов:

– Почему вы путешествуете одна?

– Потому что такая независимая и состоятельная женщина, как я, может делать то, что хочет. Нужны другие объяснения?

– Нет, пожалуй. Но это опасно.

– Я рискую по собственной воле.

– Вы очень волевая женщина, мисс Дарлингтон.

– С недавних пор – да, – еле слышно промолвила она, но Джек расслышал ее слова.

Это замечание показалось ему весьма интригующим: что же такое произошло в ее жизни, если она вдруг превратилась в волевую женщину, способную отправиться в дальний путь в гордом одиночестве?

– Кого вы разыскиваете, мисс Дарлингтон?

– Никого. С чего вы взяли? – Аманда изобразила удивленный смешок.

– Вы сами сказали, что должны как можно скорее отправиться дальше, потому что кого-то ищете. Но вы не сказали кого. Просто оставили фразу недосказанной.

– И я не собираюсь ее заканчивать, потому что это не ваше дело.

– Вы даже не скажете, куда держите путь? Как нелюбезно с вашей стороны! – Он вдруг понизил голос: – Разве такая скрытность не говорит о вашей загадочности?

– Что ж, Джон, приходится признать, что мы оба представляем загадки друг для друга, – ответила она с притворной мягкостью в голосе. – Но поскольку мы оказались вместе только благодаря стечению неприятных обстоятельств и не собираемся связывать наши судьбы навсегда, я думаю, это не так уж важно. А теперь, если вы не возражаете, я ложусь спать.