Сэм оглянулся на пляж, где Мэри развешивала выстиранную одежду на кустах. Она сказала, чтобы они не возвращались в лагерь, пока не наберут полный мешок раков.

— Ох, да она к себе еще более требовательна, чем к нам, — ответил он. Сэм знал, что Мэри не присядет за целый день. Когда она закончит со стиркой, то тоже отправится на поиски съестного, чтобы пополнить их запасы.

Джеймс кивнул, соглашаясь. Он не мог поверить своим глазам, видя, что Мэри держит себя в руках после того, через что им пришлось пройти за последние несколько недель. Сам Джеймс прошлой ночью проснулся от ужаснейшего кошмара и был слишком испуган, чтобы снова закрыть глаза. Даже Уилл, который много раз на море попадал в такую ужасную погоду, которую только Корнуолл может подкинуть рыбакам, признал, что ничего хуже этого в его жизни не случалось. Джеймс считал, что они заглянули смерти в лицо в ту ночь, когда якорь оторвало от морского дна, и было неудивительно, что многие мужчины не стремились снова поднять паруса.

— Мы бы все утонули, если бы не Мэри, — констатировал Сэм дрожащим от волнения голосом. — Нам должно быть стыдно, что мы не можем сравниться с ней в смелости и выносливости.

Джеймс знал, что это правда, но ему неудобно было признаться в этом перед Сэмом.

— Ну ты к ней всегда с нежностью относился, — поддразнил он его вместо этого. — Лучше бы ты хранил свои мысли при себе, Сэм. Если Уилла разозлить, он может быть опасным.

— Мои мысли о Мэри чисты, — запротестовал Сэм. — Но если бы не она, я бы и до побега не дожил. Я был одной ногой в могиле, когда меня выбросили на причал, как мешок с рисом. Я видел, как другие женщины крали одежду у тех, кто был слишком слаб, чтобы протестовать. Они обошли меня, даже воды не подали, потому что я был в лохмотьях. Но Мэри подошла ко мне, сохрани ее Господь.

Страстные заверения Сэма укололи Джеймса. Он не особенно помогал больным со второй флотилии и вспомнил, что сам припрятал бутылку рома, которую украл, помогая загружать продукты в амбары. Всю следующую неделю все разговоры были о том, как Мэри помогает больным, а у него тогда хватило черствости заявить ей, что для них самих было бы лучше умереть.

Думая о прошлом, Джеймс вспомнил, как снова встретил Уилла, когда сошел на берег в Порт-Джексоне. Уилл не знал, что Сэмюэля Берда и Джеймса выслали на другом корабле флотилии, и был в восторге оттого, что снова встретился с ними. Джеймс вспомнил, как он возбужденно предлагал Уиллу поселиться в одной палатке с ним и с другими мужчинами с «Дюнкирка», но Уилл поставил его в тупик, сказав, что собирается жениться на Мэри и построить собственную хижину.

Джеймс подумал, что тот совсем рехнулся. Он не мог поверить, что Уилл захочет жить с одной женщиной и ее ребенком, вместо того чтобы поселиться со своими старыми товарищами и менять женщин каждый день.

И все же не прошло много времени, и Джеймс стал завидовать Уиллу. Женщины-заключенные разочаровали его: они были либо холодными сучками, либо окончательными развалинами, и к тому же, когда постоянно испытываешь голод, от женщин мало удовольствия.

Мэри оказалась отличной женой. Она была жизнерадостной и веселой, держала себя и Шарлотту в чистоте и отличалась благопристойным поведением. И одного взгляда на Уилла, который находился в хорошей форме и выглядел крепче остальных, было достаточно, чтобы понять, что Мэри окружила его вниманием и заботой.

Но так же, как Джеймс ошибался в своих первоначальных выводах о Мэри, он ошибся и в Уилле.

— Как плохо, когда кого-то идеализируешь, — размышлял он вслух. — О, я не имею в виду Мэри, — проговорил он быстро, видя удивление и даже возмущение на лице Сэма. — Я говорю об Уилле. — Джеймс подумал, что никогда не забудет, как этот большой мужчина сидел, съежившись от страха, в ту последнюю штормовую ночь в море. И как Мэри орала как сумасшедшая, подгоняя их всех. — Знаешь, с того момента, как я впервые встретился с ним на «Дюнкирке», я твердо верил, что он неуязвим.

— Мужчина, которому приходится хвастать силой или умом, не уверен в том, что они у него есть, — сказал Сэм с насмешливой ухмылкой. — А мужчина, который нокаутировал товарища из-за подозрений, что тот хочет его женщину, круглый дурак.

Джеймс пожал плечами. Пусть Уилл разочаровал его, но он не позволит кому-то, кто недавно объявился, поносить своего друга.

— Придержи язык, — предостерег он. — Мы с Уиллом старые друзья.

— Я знаю, — сказал Сэм осторожно. — Но ты не дурак, Джеймс. Ты так же хорошо, как и я, знаешь, что нам нужен сильный вожак, только тогда у нас появится шанс добраться до Купанга. Я не уверен, что Уилл сейчас будет на высоте.

— Не думаешь ли ты, что таким вожаком может стать женщина с двумя детьми? — возразил Джеймс. Он сам обожал Мэри, но он не привык считать, что женщина может быть более крепкой и жизнестойкой, чем он или любой другой мужчина.

Сэм хмыкнул.

— Конечно, нет. Это закончилось бы тем, что все взбунтовались бы.

В Порт-Джексоне Джеймс часто называл Сэма пастором из-за его внешности, деликатных манер и неодобрительного отношения к выпивке. Но за последние пару недель он убедился в том, что Сэм обладал силой воли и изобретательностью. Джеймсу пришло в голову, что у Сэма есть какой-то свой план, и он подумал, что лучше всего выяснить это сейчас, чтобы знать, что их ждет.

— А что, если Уилл предложит переждать здесь плохую погоду? — спросил он осторожно. Уилл лишь намекал на это Джеймсу, и, честно говоря, эта идея ему понравилась.

Сэм слегка улыбнулся. Этот залив, который они окрестили Белым, казался ему раем. Мягкий песок, пышная растительность и теплый климат были так соблазнительны.

— Я с удовольствием остался бы здесь, если бы у нас имелось больше еды, — признался он. — Я, как и остальные, беспокоюсь, что мы можем утонуть во время очередного шторма. Но если мы останемся, мука и рис закончатся, и где гарантия, что не придет корабль и не отвезет нас обратно в Сидней?

— Мы могли бы ловить рыбу и охотиться, — возразил Джеймс. — А что касается корабля, то какова вероятность его появления?

— Небольшая, — согласился Сэм. — Но весь смысл нашего побега заключался в том, чтобы начать новую жизнь. Чем дальше мы будем откладывать, тем больше сил потеряем.

— Ты заразился от Мэри, — засмеялся Джеймс.

— Возможно, но это не делает мои слова менее правдивыми. Я думаю, что мы должны плыть дальше.

— А что, если Уилл не согласится? — спросил Джеймс.

Сэм пожал плечами. Этот жест означал: тот, кто хочет плыть дальше, имеет полное право взять лодку и бросить остальных.

Джеймс поднялся и начал отковыривать ножом мидии с камней. Его не удивило то, что Сэм с радостью оставил бы здесь Уилла. Джеймс признавался себе, что сам, вероятно, сделал бы то же самое, если бы мог что-то с этого поиметь. Он считал преданность всего лишь абстрактным понятием, которое объединяло толпу, если у нее было больше власти, чем у отдельно взятого человека. Джеймс обычно становился на сторону сильнейшего, на остальных же ему было наплевать.

А еще он был ленив от природы. Он всегда выбирал самый легкий путь. На первый взгляд, проще всего остаться здесь. Но так ли это на самом деле? Они не будут рисковать жизнью, если только не придут аборигены и не нападут на них, но им придется построить настоящие шалаши и хижины, а у них имеется лишь несколько инструментов. Имея только одну женщину на восемь мужчин, они все скоро передерутся. И потом, Джеймс тосковал по городской жизни, по шуму и сутолоке, по возможности напиваться, есть все, что душе угодно, скакать верхом и очаровывать дам.

Он вспомнил, как в первый год существования в колонии несколько дураков сбежали в глубь материка, думая, что если они будут долго идти, то дойдут до Китая. Джеймс громко смеялся над ними, но, с другой стороны, он был лишь одним из немногих каторжников, умевших читать и писать, и он довольно неплохо разбирался в географии.

Джеймс знал от Детмера Смита, что в Купанге можно сесть на корабль, идущий в Китай, в Африку и даже в Южную Америку. Во всех этих местах ленивый, хитрый ирландец мог бы неплохо устроиться.

Уильям Мортон хотел продолжить путешествие хотя бы для того, чтобы доказать, что он такой же хороший моряк, как и Уилл. Мэри, безусловно, потребует плыть дальше, а Нат Лилли станет на сторону Сэма Брума, потому что они подружились за время путешествия. Билл Аллен, вполне вероятно, тоже захочет быстрее добраться до Купанга, и на стороне Уилла, скорее всего, будут только Джейми Кокс и Сэмюэль Берд.

Джеймс знал, что для него лучше принять сторону Мэри, а не Уилла. Такая смелая и изобретательная маленькая женщина, как она, может оказаться очень полезной, когда они прибудут в Купанг.

* * *

В тот же вечер вся группа собралась у огня, потому что с наступлением темноты стало холодно. Уильям Мортон завел разговор о том, когда отплывать. Он хотел отправиться на следующее же утро.

— Какой нам смысл оставаться здесь? — произнес он убежденно. — Мы уже отдохнули, высушили одежду и починили лодку.

Уильям раздражал всех. Он не отличался чувством юмора, 6ыл педантом и считал, что все знает. Нат, любивший позубоскалить, часто поддразнивал его, спрашивая, почему он попался на краже, если такой умный. Но Уилл все же пользовался определенным авторитетом в группе, потому что умел управлять судном.

— Я считаю, что нам надо остаться на какое-то время здесь, — сказал Уилл упрямо. — Лодка не выдержит еще одного такого сильного шторма.

Все мужчины высказали свое мнение, но Мэри пока молчала. Она наблюдала за их лицами и пыталась определить, чего в действительности хотел каждый. Лица Сэма Брума, Джейми Кокса и Сэмюэля Берда ничего не выражали, и Мэри догадалась, что они пока прислушиваются к мнению более сильных членов группы. Они станут на сторону того, кто завоюет их доверие.

Джеймса Мартина любили все. Он проявлял хладнокровие в кризисной ситуации, обладал чувством юмора, который скрашивал их нелегкую жизнь, и лидерскими качествами, но он не отличался особой уравновешенностью.

Билл тоже пользовался всеобщим уважением. Он дольше других мог сидеть на веслах, быстрее всех рубил дрова, в течение секунды разжигал огонь и с симпатией относился к более слабым. Но он не был моряком.

Еще месяц назад мужчины слепо последовали бы за Уиллом, как бы тот ни поступил, но он потерял свой авторитет с тех пор, как проявил трусость и нерешительность.

Мэри стало грустно оттого, что друзья отвернулись от Уилла. Все они испытывали ужас во время штормов, которые стали для них серьезным испытанием, и она не думала, что Уилла будут судить так строго из-за того, что он потерял мужество. Если бы не Шарлотта и не Эммануэль, Мэри тоже запаниковала бы. Лишь материнский инстинкт удержал ее от этого, ведь она должна была любой ценой защитить детей.

Мэри разрывалась на части. Она всей душой хотела продолжить путешествие, чтобы обрести наконец безопасность, дом для своих детей и спокойную жизнь без тревог, но состояние Шарлотты и Эммануэля вызывало у нее беспокойство. Морская качка, холод и постоянное пребывание мокрыми сильно измучили их. У них были изможденные и перепуганные лица, они похудели и не переваривали пищу. Им действительно требовалось больше времени, чтобы прийти в себя. Но у Мэри убывало молоко, риса, который они привезли с собой, хватило бы максимум недели на три, и она не знала, сможет ли справиться желудок годовалого ребенка с диетой из одних раков.

Мэри подумала, что большинство мужчин, как и она, испытывали внутренний конфликт, но, разумеется, по другим причинам: они боялись, что попадут в еще один такой же сильный шторм.

— Я согласен с Уильямом, — сказал Сэм Брум. — Мы должны отправляться дальше, и чем раньше, тем лучше. Мы ничего не выиграем, если будем выжидать здесь, пока у нас кончатся запасы еды.

Сэм пользовался уважением других благодаря спокойствию, практичности и умению слушать, но с той ночи, как Уилл ударил его, он изменился. Хотя Сэм и сохранил свою сдержанность, он начал самоутверждаться. Мэри ощущала, что он приобрел большое влияние в группе, в то время как всем, особенно Уиллу, этого не хватало. Она не думала, что Сэм ненавидит Уилла или что он хочет видеть вожаком Уильяма Мортона. Но Мэри догадывалась, что он старается как-то сравнять силы, вероятно, став правой рукой командира.

— Мы можем здесь охотиться и рыбачить, — заспорил Уилл, и его лицо вспыхнуло от гнева, поскольку никто уже, казалось, не прислушивался к его словам. — Разве я один не кормил всех, когда мы были в Сиднее?

Четверо мужчин, прибывших со второй флотилией, не застали голод, поэтому заявление Уилла мало что значило для них. Только Джейми Кокс и Сэмюэль Берд кивнули, подтвердив, что это правда.