Саре стало необыкновенно тепло на душе. И не просто потому, что она вспомнила, что такое ночи с Джереми – поцелуи, ласки, упоительные моменты страсти. Ей стало тепло на душе от услышанного в его голосе чего-то такого, что сказало ей о желании быть с ней, заботиться о ней, лелеять ее.
«Я люблю тебя, Джереми».
Хэнк прочистил горло и наклонился вперед, что снова заставило Сару посмотреть на него.
– Думаю, это будет принято, Джереми. Дай мне переговорить с мэром. Думаю, мы сможем найти решение, которое удовлетворит всех.
Джереми кивнул Хэнку Мак-Лиоду и сказал Саре, что пошел на конюшню и чуть позже зайдет за ней.
Когда он ушел, дедушка взял ее за плечи и притянул к себе, чтобы поцеловать в щеку.
– Скажи-ка еще раз, как ты.
– Я счастлива, – проговорила она, и в сердце у нее возник образ Джереми, – я люблю его.
Этих трех слов ей казалось мало, чтобы выразить свои чувства, но она не знала, как еще передать дедушке, что было у нее внутри. Как могут слова выразить ее чувства, и, если есть такие слова, как сможет он их понять? Все было таким новым, таким невероятным. Наверное, никто никогда не чувствовал этого раньше.
Когда я с ним, хотелось ей сказать, я полна сил, я все могу. Когда я с ним, солнце светит ярче и воздух свежей. Когда он дотрагивается до меня, во мне все оживает. Все пробуждается во мне. Все мои мечты... Они исполнились, как только я встретила Джереми. Если бы я умерла завтра, я бы умерла, благодаря ему, счастливой.
– Понимаю, принцесса, – прошептал дедушка. Заглянув в его серые глаза, она подумала, что, возможно, он и понял.
Из конюшни Джереми поехал в контору шерифа. Привязав коня у коновязи, он взбежал по ступенькам в кладовку над тюрьмой. Войдя в нее, осмотрелся. Странно, комнатка показалась ему меньше и унылей, чем он думал раньше. Интересно, будет ли здесь когда-нибудь жить другой помощник шерифа?
Что касается его, он был уверен, что не вернется сюда. Он будет жить на ферме – с Сарой.
С Сарой, которая заставила его начать верить.
С Сарой... женщиной, которую он любит.
Он сел на койку и тяжело вздохнул.
Какой смысл дальше отрицать это. Он любит Сару Она ворвалась в его сердце, и у него не было сил остановить ее.
Да, он любит ее, но от этого ничего не меняется. Он остался таким же, каким и был. По-прежнему он мало что может дать. И нет никакой надежды, что сможет дать больше того, что есть у него сейчас, никакой уверенности в том, что он сумеет позаботиться о ней лучше, чем о Милли. Это по его вине умерла его первая жена. Если бы он не женился на Милли, если бы не увез ее из Хоумстеда, если бы она не была беременна его ребенком...
Попробуй, Джереми.
Если он потеряет Сару...
Попробуй, Джереми.
Если бы все получилось с первым урожаем, если бы благополучно прошли роды...
Попробуй...
Он закрыл глаза и мысленно представил ее себе. Сидит на скамье в церкви, на голове шляпка с перьями и цветами. Идет по Главной улице в серебристо-сером плаще, ее личико обрамляет белый мех. На кухне, одетая в желтое ситцевое платье с оборками и пышными рукавами, а на личико падают белокурые кудряшки. Лежит на его постели... Ее кожа рядом с ним кажется такой белой, тело нежное, зовущее, полное страсти.
– Я люблю тебя, Сара, – прошептал он, обращаясь в пустоту и зная, что дороги назад нет.
Посредине спальной на полу стоял большой сундук, битком набитый одеждой, предметами туалета, куклами и книгами. Заполненный всем тем, что делало эту комнату Сариной многие годы. В углах комнаты, как тени, затаились воспоминания, говорившие ей, какой она была девочкой, каких людей любила.
Сара присела у окна и посмотрела на Поуни-Крик с лесопилкой и заснеженными горами на горизонте. Такая знакомая картина, часть ее самой. Она видела эту картину весной, летом и осенью... Она видела себя маленькой девочкой, юной девушкой, молодой женщиной.
– Я тоже помню, – сказал ей стоявший в дверях дедушка.
Сара обернулась и увидела, как он внимательно смотрит на нее.
Он вошел в комнату и медленно подошел к креслу у окна.
– В комнате стало теперь очень грустно.
– Да, очень странное чувство.
– Я надеюсь, придет день, и здесь будет жить другая маленькая девочка, она будет сидеть на том же месте, где ты сидишь у окна, и мечтать о далеких народах и странах.
Она улыбнулась и подумала о маленькой розовощекой девочке с черными косичками и глазами, как у Джереми.
– Я тоже надеюсь.
Но тут же осознала, что жить здесь будет не ее дочка.
Последние несколько дней ее мысли были заняты только ею самой, и никем другим. До этого момента ей не приходило в голову, что может значить для других ее отъезд на ферму.
– Дедуля, что же ты будешь делать, когда Том уедет? У нас на ферме нет еще комнаты. В доме только одна спальня, а Джереми не хочет жить в...
– Том уже подумал об этом, Сара. – Хэнк, не дав ей договорить, протянул руку и похлопал ее по коленке. – Его юная леди, Фанни, переедет ко мне и будет жить со мной, пока Том не вернется сюда доктором и они не поженятся. Я буду в хороших руках. Не тревожься. Теперь у тебя своя жизнь. Тебе не следует тревожиться об обременительном старике.
Слова дедушки настолько потрясли ее, что она даже и не стала возражать, что ее любимый дедушка никакой не обременительный. Она сидела и молчала, пытаясь переварить услышанное. Фанни, Фанни из салуна, будет жить здесь? Жить с ее дедушкой? Может быть, даже в Сариной комнате?
– Но, дедуля...
– Сара, она мне нравится. И, что еще более важно, ее любит Том. Когда ты познакомишься с ней, ты поймешь.
Вспомнив данное Тому обещание не судить о девушке слишком поспешно, Сара кивнула, дивясь тому, с какими превратностями судьбы приходилось им сталкиваться последнее время.
Вечером, помыв и вытерев посуду после ужина, она вошла в гостиную, где сидел Джереми. Она опустилась в кресло рядом с печкой и поставила корзинку для рукоделья у ног. Штопая дырку на одной из рубашек Джереми, она думала о Томе, дедушке и о девушке по имени Фанни. Она думала о том, как сильно ей хочется быть здесь с Джереми и как трудно расстаться со своей комнатой в доме на Северной улице. Она думала о том, как все перепуталось у нее в голове.
– Что-нибудь случилось, Сара?
Она подняла глаза. Каталог, который он читал, лежал перед ним закрытый. Джереми так обеспокоенно смотрел на нее, что у Сары потеплело на душе.
– Ты ни слова не произнесла после того, как мы уехали от дедушки. Это на тебя не похоже.
Она невольно улыбнулась.
– Неужели я так много говорю?
Он тоже улыбнулся, хотя и пожал плечами. Она снова принялась за рубашку, но, сделав несколько стежков, проговорила:
– Я думала о дедушке, Томе и... и о годах, когда я была девочкой. – Иголка в ее руке замерла, и она снова посмотрела на него. – Расскажи мне, каким ты был в детстве. Какая у вас была семья?
На лицо его набежала тень. Он уставился в огонь в печи. Он так долго молчал, ч го Сара подумала, что он ей так и не ответит.
– Я чаще других попадал в истории, – проговорил он, скорее обращаясь к себе, чем к Саре. – Так, ничего особенного, в основном школьные проделки. Лягушка в коробке для завтрака у девочки. Фейерверк под крыльцом у мисс Пендрой. А то запру учителя в уборной. – Он покачал головой. – Мне кажется, я постоянно пытался обратить на себя внимание отца.
– Обратить внимание отца?
– Растить мальчиков одному оказалось для него трудным делом. Папа не умел показывать свои чувства. Если только не сердился. Это у него получалось хорошо. – Джереми грустно улыбнулся. – По-моему, я всегда завидовал другим семьям. Мне хотелось, чтобы и мы жили так же, как они. Но мы были другими. У меня никак не получалось быть таким, каким, в представлении отца, должен быть сын, а отец всегда был... ну, как бы это сказать... далек от нас. Он никогда ни перед кем не раскрывался. Его любили, этого не отнимешь, но он никогда не подпускал к себе никого слишком близко. Может быть, он и хотел этого, но у него не получалось.
– Как Уоррен, – тихо промолвила она. Джереми бросил на нее быстрый взгляд.
– Да, наверное, ты права. Уоррен очень напоминает нашего отца.
– Как это печально.
Она бросила рубашку на корзинку для рукоделья и поднялась с кресла. Подойдя к нему, она взяла его руку и приложила ладонью к своему животу. Другой рукой она откинула с его лица волосы и провела по ним ото лба назад.
– Ты не как твой отец, – произнесла она, глядя ему в глаза. – Твой сын не будет гадать, любит ли его отец.
«Мой сын, – подумал Джереми, медленно вставая. – Наш сын».
Он обхватил Сару руками, притянув ее голову к своей груди, потом прижался щекой к ее волосам, вдыхая запах лаванды, без которого невозможно было представить Сару. Милую Сару.
Боже, как ему хотелось, чтобы все было именно так. Ему хотелось быть хорошим отцом, вырастить сына, который бы знал, что отец любит его и гордится им. Он потерял всякую надежду, что это может произойти, но вот она, Сара, с открытой душой предлагает ему это. Он знал, что она верит в это без тени сомнения в сердце.
Милая, милая Сара. Она не видит жизнь так, как видит он. Даже после того, как он бесчестно поступил с ней, лишив невинности, сделав ей ребенка, превратив в объект сплетен и насмешек, она продолжает выискивать в нем добро.
К чему бы ни прикладывал руки Джереми, все приносило несчастье. Он не хотел, чтобы это повторилось и на сей раз, хотя бы только потому, что она верила в него.
Он хотел, чтобы у нее все было хорошо. Он хотел, чтобы у нее все было хорошо, ради нее. И ради себя...
ГЛАВА XXXI
У Фанни дрожали пальцы – ей никак не удавалось проткнуть соломенную шляпку булавкой. Том вот-вот придет за ней, а она еще не готова. Не нужно было соглашаться идти с ним в церковь. Она к этому еще не готова.
Как жаль, что ей не с кем посоветоваться о своих страхах. Тому этого не объяснишь. Он просто скажет, чтобы она выбросила все из головы. Он скажет, что знает, чего хочет, и что людям придется согласиться, что она его жена. Но Фанни понимала, что не все так просто. Оупэл предупреждала ее, но ей не хотелось слушать правду.
Пристроив, наконец, на голове шляпку, Фанни присела на краешек кровати, сложила руки на коленях и стала смотреть на дверь, прислушиваясь к шагам. В ней неумолимо нарастало чувство беспокойства и страха.
Том сказал, что, возможно, сегодня в церкви будет его сестра. От этого Фанни нервничала еще больше. Интуиция подсказывала ей, что Сара неодобрительно относится к знакомству ее брата с Фанни Ирвин. Том ничего не рассказывал об этом, но перестал говорить о сестре.
Когда она лежала больной и он приносил ей еду из ресторана, он рассказывал ей о своем детстве, о своей семье. Фанни видела, как он обожает старшую сестру. Она помнила, как завидовала ему, жалея, что они с Оупэл не так близки. Но потом, как только Том нашел ей работу в гостинице и забрал ее из салуна, он перестал говорить о Саре. Фанни чувствовала, что между братом и сестрой пробежала кошка. Она была уверена, что причина этого – она.
Девушка взяла с умывальника маленькое потрескавшееся зеркальце и посмотрелась в него.
Только Господу Богу известно, почему Том захотел жениться на ней, – подумала она. – Она прекрасно знала, что у нее не на что смотреть. Худая, костлявая. Глазищи слишком велики для ее лица. Нос длинный и острый. Она посмотрела на свою грудь и пришла в еще больший ужас. Она достаточно долго проработала в салуне, чтобы знать, что мужчины предпочитают полногрудых женщин.
Она почувствовала, как краска заливает ее лицо, когда подумала о том, почему мужчины любят полногрудых женщин. Она знала все, что происходит в постели. Оупэл все описала ей в подробностях. Раньше Фанни была уверена, что никогда не захочет в этом участвовать, но, после того как Том поцеловал ее, у нее такой уверенности уже не было. Она почти хотела, чтобы он не только целовал ее, но он всегда оставался джентльменом.
Это только подтверждало то, насколько мало они подходят друг другу. Том джентльмен, а она, Фанни, хотела, чтобы он обращался с ней, как... как мужчины обращаются с ее сестрой.
Она проглотила застрявший в горле комок и смахнула слезы, набежавшие на глаза. Ей не хотелось, чтобы Том заметил, что она плакала. Ей не хотелось испортить ни одной минуты, которые они проводили вместе. Совсем мало времени осталось до его отъезда в Бостон. Она отдавала себе отчет, что он может раздумать жениться на ней, когда вернется. Но сейчас ей хотелось, чтобы все было идеально.
Услышав стук в заднюю дверь кухни, она со вздохом поднялась и пошла открывать дверь.
Открыть дверь и увидеть его улыбку было для нее все равно что в ясный весенний день впустить в комнату солнечный лучик. У нее замерло сердце и сразу же поднялось настроение. Она не могла чувствовать себя несчастной, когда рядом был Том.
"Помнишь?.." отзывы
Отзывы читателей о книге "Помнишь?..". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Помнишь?.." друзьям в соцсетях.