— Я поговорю с ним. Немного денег, правильные слова… и ферма будет нашей.

Братья обмениваются друг с другом взглядами, и искры злости начинают мерцать в кабинете.

— Но Уолтер Джонс мертв, — начинает Джейкоб. — Старый засранец недавно умер.

Я бросаю на них хмурый взгляд.

— Ясно. Но на ферме должен же быть кто-то ещѐ. Верно?

Братья как по команде упираются взглядами в пол.

— Просто, одна толстуха. Жалкая страшненькая девица, — бормочет Илай. — Его дочь или что-то вроде того.

Я удивлѐнно приподнимаю бровь.

— И как долго она живѐт одна?

Илай снова пожимает плечами.

— Ну, с тех пор, как Джонс умер. Так что, думаю, это, по крайней мере, пару месяцев, — продолжает бормотать он. — Должно быть, ей тяжело. Мэйси ведь совсем одна…

— Значит, вы знали, что в «Double H» осталась одинокая девушка, которая изо всех сил пыталась выжить? И вы ничего не сделали? — недоверчиво фыркаю я. — Что же вы за говнюки такие?

Все трое пожимают плечами.

— Как я уже и сказал, она толстая и уродливая, настоящий кусок собачьего дерьма, — брезгливо шипит Илай. — Не стоит туда ехать, бро. Она действительно…

Я прерываю брата недоверчивым фырканьем.

— Пошли вы все, — рычу я. — Вы упустили такой момент! Если бы вы проявили «добрососедскую» любовь, ферма уже была бы наша. А вы просто сидели на задницах и ничего не сделали. Какого черта с вами случилось?

Братья виновато переглядываются между собой.

— Ну… мы ей не очень-то нравимся… — признаѐтся Джейкоб.

— Я имею в виду, мы с ней совсем не лучшие друзья… — добавляет Илай.

Я снова фыркаю.

— Мне насрать, друзья вы или нет. Я сам пойду туда, — рычу я. — Мы получим эту землю, даже если мне придется петь ей дифирамбы.

Братья нагло ухмыляются.

— Ну конечно, давай, Большой Брат. Используй свой сахарный язык. Только не забудь надеть ей на голову бумажный пакет, она чертовски уродлива.

— А ещѐ лучше два, — услужливо подхватывает Илай. — Один ей на голову, другой для себя, чтобы воспользоваться ним, когда тебя всѐ же стошнит от еѐ вида.

Закатив глаза, я выхожу из кабинета, оставляя братьев и их чѐртовы шуточки. Что за тупые ублюдки. Но, как босс, я должен сделать все сам… в том числе и убедить эту цыпочку Мэйси продать еѐ семейную ферму.

* * *

Ту ночь я провел, изучая все особенности собственности Джонса. Джейкоб пытался получить финансовую историю из банка, но банк отказался предоставить информацию, сославшись на закон о конфиденциальности. Ну и к чѐрту их! Нужно было быть слепым дураком, чтобы не видеть и не понять, что «Double H» держится на последнем издыхании.

Просто проезжая мимо, всѐ становилось ясно. Огород зарос сорняками, большинство полей не засеяно, а дом превратился в полуразвалившуюся хибару.

Поэтому- то я запрыгнул на лошадь, чтобы доехать до «Double H» и поговорить с этой юной Мэйси. Я уговорю еѐ продать ферму мне, тем самым избавив от непосильной ноши управления ею. Я планировал заплатить ей чуть больше рыночной стоимости еѐ собственности и даже помочь начать новую жизнь. Интересно, чего бы она хотела? Новую одежду? Может, какие-нибудь ювелирные побрякушки? Квартиру в городе?

Вот так я и размышлял, пока проклятый жеребец не испортил весь мой план. Этот идиот взбрыкнул, отправив меня в полет, когда мы почти добрались до «Double H». Я все ещѐ не знаю как повредил ногу, но никогда не забуду невинное личико Мэйси, когда она нашла меня в своѐм амбаре. Я несколько раз терял сознание, но еѐ великолепные большие карие глаза и розовые пухлые губки возвращали меня в сознание, поддерживая во мне жизнь.

И, черт возьми, Мэйси была возбуждена. Иначе, зачем ей ласкать мне член, когда она думала, что я без сознания? Конечно же, я должен был остаться. Такая удивительная девушка не приходит каждый день.

Но клянусь, я собирался раскрыть свои истинные намерения в какой-то момент. Просто когда у нас, наконец, состоялся наш первый разговор, я ничего не мог вспомнить. Да, я богатый деловой парень, был совершенно потерянным и безмозглым, сидя напротив этой прекрасной нимфы.

И мне не выпадало шанса поднять этот вопрос. Потом, честно говоря, пару раз я обходил эту тему стороной, и Мэйси отступала. Тогда для меня были вещи поважнее, чем признаться ей в том кто я есть на самом деле, например, целовать еѐ сладкие губы или ласкать языком еѐ киску, слизывая женский нектар и сводя Мэйси с ума от удовольствия.

Так что, да, наши три месяца вместе были смесью чистого наслаждения от нахождения рядом друг с другом и множества вопросов без ответов. Мэйси спрашивала меня, кто я, но я всегда давал ей какой-нибудь расплывчатый ответ, говоря, что просто странствующий ковбой и как можно скорее меня тему.

К тому же, Мэйси чертовски невинна. Она ничего не знает о мире за пределами фермы и о том, что в нѐм выживает только сильнейший. Так кто я такой, чтобы срывать с неѐ розовые очки, через которые она смотрит на мир, несмотря на тяжесть работы на ферме? Только настоящий мудак мог бы так поступить с девушкой-подростком.

Так что, да, я попал в очень нехорошую ситуацию. Правда о себе вертелась на кончике моего языка с нашей первой ночи вместе, когда она, наконец, позволила мне сорвать еѐ «вишенку». Черт возьми, у нее самая лучшая киска в мире! Я мог бы трахать еѐ каждый день до конца своей жизни, и намерен так и делать. Потому что мы поженимся. И сладкая Мэйси станет моей навсегда. Скорей бы уже!

Но моя ложь всѐ же не даѐт мне покоя.

Конечно, Мэйси узнает о том кто я, но только не сегодня.

Мне просто нужно пережить сегодняшний день, а потом я сам расскажу ей все свои секреты. Надеюсь, она любит меня достаточно сильно, чтобы простить мне грехи. Мои огромные, гигантские, непростительные грехи.

Я надеюсь.

— Эй, красавчик, — слышу я тихий голос Мэйси с порога, и поворачиваюсь к ней.

Черт возьми, моя девочка прекрасно выглядит в белом платье! Ткань подчѐркивает еѐ щедрые женские изгибы, и я весь загораюсь от предвкушения задрать ей подол и овладеть нею.

Но сначала свадебная церемония.

— Детка, ты выглядишь потрясающе, — хрипло выдыхаю я. — Великолепно.

Мэйси краснеет, глядя в пол, потом застенчиво смотрит на меня.

— Спасибо. Вот, нашла платье в своѐм шкафу. Раньше случаев не подворачивалось носить его, — застенчиво признается она, и я притягиваю еѐ в свои объятия, безумно желая поцеловать. — Подожди! — останавливает меня Мэйси, прикладывая пальчик к моим губам.

— Что?

— Я хочу подождать, пока судья объявит нас мужем и женой. Больше никаких поцелуев, пока я не стану миссис Морган, — сладко поѐт она, флиртуя.

Прилив гордости наполняет мое сердце.

О, черт, да! Миссис Морган!

— Детка, после того, как все это закончится, Я НАПОЛНЮ тебя детьми, — рычу я, метая взглядом молнии. — У нас будет дюжина детишек, дорогая… может быть даже больше.

Мэйси застенчиво краснеет, хотя для этого нет причин. Разве не так поступают женатые?

Кроме того, мы никогда не пользовались защитой, так что я бы не удивился, если она уже беременна.

Но тут Мэйси поднимает на меня сияющие от счастья глаза.

— Да, Тайлер, — выдыхает она. — Я бы хотела иметь от тебя детей. Тогда бы я стала самой счастливой на свете.

И я чуть не рухнул на пол от еѐ признания. Нет ничего в мире более правильного, чем эта девушка, рожающая моего ребенка!

Да, черт возьми, только Мэйси станет матерью моих детей и никто больше!

Минуту спустя, мы, взявшись за руки, входим в зал суда, где нас уже ждѐт судья и церемония начинается.

— Тайлер Морган, — обращается ко мне судья. — Берѐте ли вы эту женщину в жѐны?

— Да, — не раздумывая, отвечаю я. — Да, да, да!

Судья откашливается, а Мэйси робко мне улыбается, и смотрит на меня.

— А вы, Мэйси Джонс, берѐте ли этого мужчину в мужья?

Я заворожѐнно наблюдаю, как Мэйси отвечает «да» и всѐ вокруг нас исчезает.

Остаток церемонии проходит для меня как в тумане, но наконец, она заканчивается.

— Объявляю вас мужем и женой! — это первые слова, которые я ясно слышу.

И дальше наступает время нашего первого поцелуя как мужа и жены. Самого нежного, самого сладкого.

Мэйси светится от счастья, а я понимаю, что очень сильно хочу еѐ. До боли, до дрожи.

Поэтому, как только судья протягивает нам свидетельство о браке, я срываюсь с места и, схватив лист бумаги, читаю его.

Всѐ верно. Мэйси отныне моя законная жена! Теперь чтобы не случилось, мы будем решать наши проблемы вместе, пока смерть не разлучит нас, в болезни и здравии ну и так далее. В общем, вы меня поняли.

Пожав руку судье и нескольким незнакомцам в зале, мы выходим из здания суда, останавливаясь перед старой машиной отца Мэйси, потрепанным грузовиком, давно видавшим лучшие времена.

— Наверное, нам стоит поужинать где-нибудь, чтобы отпраздновать? — смущѐнно бормочу я, понимая, что как последний дурак не задумался об этом раньше. Честно говоря, я думал только о том, чтобы как можно скорее сделать Мэйси своей официально.

— Ну, это зависит от обстоятельств… — смотрит на меня игривым взглядом новоиспечѐнная жѐнушка.

О да, у моей жены есть идеи. Она никогда не подводит меня.

— Зависит от чего? — рычу я, прожигая Мэйси похотливым взглядом.

— Теперь, когда мы поженились, ты будешь обращаться со мной, как с фарфоровой куклой? — слегка флиртует она, виляя бедрами.

— Нет. Я и не собирался этого делать, — рычу я в ответ, и кровь приливает к моему члену.

— О, хорошо, — она тянется к сумочке, извлекая ключи от машины, — потому что тогда я бы хотела, чтобы ты отвез меня домой и хорошенько трахнул… только на этот раз, как жену.

— Дразнит она, мягко коснувшись ладонью моей выпуклой эрекции.

Срань господня, мы среди бела дня стоим перед зданием суда, а моя маленькая шлюшка уже появилась. Я начинаю прерывисто дышать, стараясь обуздать себя и не нагнуть жену на капоте грузовика прямо здесь… прямо сейчас.

Понимаю, что не могу выиграть эту битву с собой.

— Я люблю тебя, — выпаливаю я. — Очень сильно люблю тебя, Мэйси Морган.

Она подмигивает мне, и дразняще покачивая бѐдрами, отступает к пассажирской двери, открывает еѐ и усаживается на сиденье.

— Тогда вези меня домой, — мурлычет она. — Доставь нас домой, и я вся твоя.

Я бегу к водительской стороне и открыв дверь, запрыгиваю за руль. Завожу грузовик, и он с визгом выезжает со стоянки. Тут же Мэйси хватает меня за предплечье.

— Давай туда, — приказывает она, указывая пальцем на южный выезд из парковки.

— Но если мы поедем туда, то дорога растянется на лишних пятнадцать минут, — раздражаюсь я, но она невинно пожимает плечами, и улыбка порхает по еѐ губам.

— Пожалуйста, — просит моя жена.

— Прекрасно, — рычу я. Око за око. Если Мэйси так хочет заставить меня ждать, я заставлю еѐ умолять о моѐм члене лишних пятнадцать минут! Эта мысль вызывает хитрую улыбку на моем лице.

Но когда я выезжаю с парковки на грунтовую дорогу, окруженную высокими кукурузными стеблями, Мэйси расстегивает ремень безопасности.

— Что ты делаешь? — рычу я, когда она встает на колени и наклоняется над центральной консолью.

— Я просто хочу сосать толстый член своего мужа, — деловито говорит она, жадно облизывая пухлые губки и расстегнув мне штаны, достаѐт стоящий член.

Вот дерьмо, я влип!

— О, чѐрт, — ворчу я, когда член оказывается во влажном плену рта Мэйси. Она стала просто чемпионом в оральных ласках. Но мы можем разбиться, поэтому я глубоко дышу, пытаясь сосредоточиться на дороге.

Мэйси мастерски крутит язычком вокруг кончика члена… и я готов на всю длину ворваться в еѐ рот. Минет потрясающий, и я не хочу, чтобы она останавливалась. Поэтому сдержав оргазм, я убираю правую руку с руля, управляя левой и задираю подол платья Мэйси.

Твою мать! Ей попка полностью обнажена!

— На тебя нет гребаных трусиков, — ворчу я, дергая член в еѐ рту.

— Упс, — она смотрит на меня невинными глазами, но не выпускает член изо рта.

Раздвинув ноги так широко, как позволяет сиденье машины, она выгибает спину, чтобы ещѐ больше приподнять попку.

— Ты можешь дотянуться до моей киски, Тайлер? Я уже такая мокрая для тебя, — хнычет она, и продолжает кружить языком по члену.

Мне требуется каждая унция силы воли, чтобы не кончить ей в горло.