На противоположной стороне комнаты Эдам, прислонившись плечом к колонне, с холодной неприязнью наблюдал за украшенной тюрбаном головой миссис Ченнинг, сидящей впереди него. Он собирался сдерживать характер с будущей тещей и сегодня вечером, и в других случаях, пока не женится на Оливии. Тогда миссис Ченнинг поймет, что зять не собирается плясать под ее дудку, как бы ловко она ни заманила его в ловушку.

Но это могло подождать. Его разногласия с миссис Ченнинг сильно расстроили бы Оливию — он уже знал, что повышенные голоса и даже легкий сарказм повергали ее в удрученное молчание. Не было способа внушить ей некоторую твердость характера до свадьбы — так что придется подождать.

Хуже всего было то, что, если бы Эдам не встретил Десиму Росс, он мог бы вполне благожелательно рассматривать Оливию в качестве невесты. Она обладала всеми подходящими качествами для любого мужчины. Даже отсутствие приданого не являлось существенным фактором, учитывая его состояние. Да, если бы не Десима, Оливия соответствовала бы всем критериям. Хорошо воспитанная, послушная, хорошенькая, готовая стать отличной женой и домохозяйкой. Если он должен подчиниться желаниям всех, включая юного Перри, и вступить в брак, Оливия Ченнинг выглядела идеальной невестой.

Эдам сохранял приятное выражение лица, кивая знакомым и представляясь многочисленным леди, на которых миссис Ченнинг решила взирать с восхищением теперь, когда объявление о помолвке появилось в газетах. Годы игры в карты обучили его трюку непроницаемого выражения. Даже убежище игорной комнаты этим вечером было для него недостижимо. В его обязанности входило несколько раз танцевать с Оливией. Вероятно, она рассчитывала продемонстрировать подругам, что теперь у нее есть мужчина, с которым она может танцевать сколько пожелает, без малейшего риска скандала.

Склонившись над стулом Оливии, Эдам повернул плечо, чтобы отгородиться от миссис Ченнинг.

— Какие танцы вы уделите мне этим вечером? — пробормотал он ей на ухо, намеренно сделав голос слегка хрипловатым.

От Оливии пахло розами; ее светлые волосы были зачесаны наверх, обнажая тонкую шею и хрупкую, словно прозрачную кожу на висках. Кружево корсажа скрывало многообещающую округлость груди. Она выглядела прекрасной, свежей и невинной. Но он ни на йоту не желал ее.

— О! — Оливия покраснела, бросив отчаянный взгляд в сторону матери в ожидании указаний, но не нашла помощи. — Какие бы вы предпочитали? — Она показала ему свою танцевальную карту, и Эдам написал карандашом свое имя против четырех танцев, включая вальс.

— Четыре? А это не… Я имею в виду, меня не одобрила ни одна из патронесс для вальса…

— Мы создадим скандальный прецедент, — серьезно отозвался Эдам. — В этом ничего нет — ведь мы все равно должны пожениться.

Если бы он сказал такое Десиме, она бы засмеялась и ответила какой-нибудь шуткой. Оливия же просто выглядела испуганной.

Проклятье!

— Я только поддразнивал вас, — заверил Эдам, печально улыбаясь тому, как выражение паники исчезает с ее лица. Сможет ли он жить с женщиной, не имеющей чувства юмора? Или ее просто пугает сама мысль о браке и после свадьбы она расслабится и покажет другую сторону своего характера? Он мог только молиться, чтобы это было так.

Выпрямившись, Эдам окинул взглядом зал и увидел Десиму. Она сидела почти напротив с какой-то матроной с римским носом, которую он не знал, и этим ее чертовым другом, Генри Фрешфордом.

Казалось, Эдамом овладело безумие. Он хотел пересечь комнату, схватить Десиму в объятия, выбежать с ней из дома в ночь, увезти к себе и заниматься с ней любовью, пока она не будет с плачем умолять его никогда не останавливаться — а весь мир пусть убирается к дьяволу.

Потом Эдам посмотрел вниз и увидел Оливию, оглядывающуюся вокруг с нервным простодушным удовольствием. Эдам всегда считал себя джентльменом и был готов драться с любым мужчиной, запятнавшим его честь. А честь требовала, чтобы он женился на Оливии Ченнинг.

Эдам наблюдал, как Десима покачала головой в ответ на поклон джентльмена, очевидно просившего о танце. Это случилось снова. Она собиралась отказываться от всех танцев и просидеть весь бал, как одна из дуэний.

Все его желания сфокусировались на стремлении в последний раз заключить ее в объятия, поговорить с ней, знать, что она простила его. Эдам не молился об этом, понимая, что его жизнь не заслуживает внимания высших сил к редким и сугубо эгоистичным молитвам. Нет, если, он собирается достичь этого, ему придется действовать самому.

Эдам снова оглядел комнату в поисках вдохновения, и его взгляд просветлел при виде рыжей шевелюры среди группы армейских офицеров в алых мундирах. Да, это Джордж Мейс, неожиданная добрая фея. Он склонился над дамами:

— Вы извините меня на минуту? Я только что увидел очень старого друга.

Глава 15

Слава богу, поток джентльменов, приглашающих ее на танец, наконец, иссяк. Десима откинулась назад и начала обмахиваться веером короткими, нервными движениями. Она не была готова к этому, ожидая, что все внимание будет уделено Кэро. И ее карточка, безусловно, скоро будет полной.

— Как хорошо она выглядит на танцполе, — заметила Десима любящей маме Кэро, которая с оправданной гордостью наблюдала за прогрессом Кэролайн в тактах котильона.

Генри ускользнул минут десять назад, очевидно в поисках выпивки.

— Не правда ли? Надеюсь, она будет иметь успех. — Леди Фрешфорд бросила на нее резкий взгляд. — А почему ты не приняла приглашение никого из джентльменов, Десима? Ты привлекла весьма лестное внимание.

— Они понятия не имеют, что я бы наступала им на ноги при каждом повороте, да и к тому же я сижу. У них закружилась бы голова, если бы я встала, — беспечно промолвила Десима. Она чувствовала, что это признание ей не повредит. Каким-то образом нелепый вальс на кухне с Эдамом придал ей силы забыть о годах обид и унижений. Вероятно, мужчин привлекает это чертово платье с неприличным вырезом. Пока они не подходят достаточно близко, чтобы разглядеть веснушки…

— Мэм, я понимаю, что с моей стороны не подобает обращаться к вам без представления, но могу я иметь честь пригласить вас на танец? — Это был высокий — очень высокий — рыжеволосый мужчина с некрасивым, но приятным лицом, который явно был выше ее. — Джордж Мейс — леди Фрешфорд. — Он поклонился. — Думаю, моя мама — ваша родственница со стороны отца.

— Конечно. Должно быть, вы сын Джорджианы Стейплфорд. — Леди Фрешфорд просияла. — Как она поживает?

— Да, мэм, вы правы, и с ней все в порядке, благодарю вас. Она и мой отец сейчас в Шотландии. — Он очаровательно улыбнулся. — Могу я надеяться, что вы представите меня этой леди?

Леди Фрешфорд снисходительно улыбнулась:

— Мистер Мейс — мисс Росс. Дорогая Десима — наша подруга из Норфолка и любезно поддерживает меня во время первого сезона Кэролайн.

— Мисс Росс. — Они обменялись поклонами. — Есть шанс, что вы можете внести меня в вашу танцевальную карту?

— Благодарю вас, мистер Мейс, но этим вечером я не танцую.

— О! — Он выглядел удрученным. — Могу ли я… — Мейс указал на стул рядом с ней.

— Да, разумеется.

— Могу я довериться вам, мисс Росс? — Когда Десима пробормотала что-то, он выпалил: — Обычно я тоже не танцую. Но когда я увидел вас, то подумал, что, возможно, вы поймете.

— Пойму? Сожалею, мистер Мейс…

— Это глупо с моей стороны, но я видел, сколько приглашений вы получили… Понимаете, из-за моего роста большинство леди не хотят танцевать со мной — они чувствуют себя неловко из-за этого. Я видел, что вы… простите, я делаю из себя осла.

Он выглядел таким несчастным, что Десима сказала:

— Вы думали, что я могу чувствовать то же самое? — Он кивнул. — Потому что я тоже высокая? — Еще один кивок. Как она могла отказать ему? — Конечно, мистер Мейс, я с удовольствием буду танцевать с вами.

— Следующий танец? — энергично осведомился он.

Десима знала, что она должна для виду справиться в своей карте или по крайней мере убедиться, что помнит этот танец.

— Да, — согласилась она с искренней улыбкой.


Танец оказался вальсом, а мистер Мейс — весьма неплохим танцором. Десима держала его за руку, умудрившись заставить себя не смотреть на его ноги.

После первого круга по залу она смогла оторвать взгляд от лацканов его фрака и посмотреть наверх. Мейс смотрел вниз, поблескивая глазами, и Десима вспомнила о своем низком вырезе — господи, должно быть, он заглядывал за него! Она поспешно втянула плечи назад и улыбнулась. По крайней мере, веснушки не отталкивали его.

— Мы отличная пара, мисс Росс, — сказал Мейс. — Не могу выразить вам, как приятно разговаривать с молодой леди во время танца вместо того, чтобы смотреть на ее макушку.

— Мне тоже… о! — Мейс сделал быстрый поворот в углу, и ее юбки взлетели, задев скромный белый муслин Оливии, кружившейся в объятиях Эдама. Их глаза встретились на момент, и она почувствовала, что улыбается ему. По крайней мере, здесь не было ни кухонного стола, ни маслобойки, которых следовало избегать, а в бальных туфлях и юбках из тафты она чувствовала себя легкой, как птица.

Мистер Мейс остановился в противоположном конце комнаты от того, где они начали танцевать.

— Как неловко с моей стороны, — извинился он, когда они покинули танцпол. — Позвольте проводить вас назад к леди Фрешфорд. — Им преграждало дорогу несколько военных, и один отодвинулся, когда Мейс постучал по его плечу. — Привет, Фредерике, Питерсон.

Они повернулись, и Десима затаила дыхание, оказавшись в окружении стольких высоких мужчин в алых мундирах. Ее партнер усмехнулся.

— Позвольте представить вам мисс Росс. Мисс Росс — полковник лорд Питерсон, майор Фредерикс.

Десима присела в реверансе, ожидая, что они вежливо улыбнутся и возобновят беседу. Вместо этого оба, к удивлению Десимы, пригласили ее на танец.

— Любая, кто может заставить Мейса выглядеть элегантно на танцполе, подходящая партнерша для меня, — заявил полковник, опередив младшего коллегу.


Спустя полчаса Десиму проводили к леди Фрешфорд и Генри, запыхавшуюся и более чем склонную улыбаться. Казалось, будто она выпила шампанского, что было нелепо, так как ни капли не коснулось ее губ.

Внезапно желание смеяться покинуло ее. К ним приближался Эдам; на его руке повисла Оливия.

— Мисс Ченнинг, лорд Уэстон, как вы поживаете? — Десима поспешно представила их.

— Мы собирались идти ужинать, — робко пробормотала Оливия. — Вы присоединитесь к нам?

Десима ожидала возобновления напряжения между двумя мужчинами. Но Эдам выглядел так, словно ему в голову пришла приятная идея, а Генри уставился на Оливию, как будто увидел призрак. Заметив, что Десима наблюдает за ним, он тут же придал лицу выражение вежливого интереса.

— Да, идите, дорогие. — Леди Фрешфорд подобрала веер и ридикюль. — Я вижу Огасту Уимпоул. Мы с ней можем вместе поужинать и хорошо посплетничать. Кэро уже там с какими-то юными друзьями.

Эдам направился в столовую и усадил Оливию рядом с Десимой, прежде чем удалиться с Генри к буфету.

— Какое красивое платье, — робко сказала Оливия. — Мама никогда бы не позволила мне носить такие яркие цвета.

— Уверена, что оно не пошло бы вам так, как идет ваше платье. Кроме того, — добавила Десима, понизив голос, — я сожалею об этом вырезе — никогда в жизни не чувствовала себя настолько обнаженной.

— Он немного смелый, но у вас такие красивые плечи, — сказала Оливия.

Она милая, подумала Десима, улыбаясь комплименту. Будет ли Оливия хорошей женой Эдаму? Наверняка она будет пытаться исполнять свой долг. Боже, как холодно это звучит!

— Сэр Генри… — Покраснев, Оливия оборвала фразу. — Вы с ним обручены?

— Господи, конечно нет! — засмеялась Десима и увидела, что Эдам повернулся к ней, словно звук смеха перекрыл гул разговоров. — Мы просто добрые друзья. Он один из самых приятных людей, которых я знаю.

— О! — Оливия умолкла, глядя на свои руки и подняв голову, только когда мужчины вернулись с тарелками, полными деликатесов.

— Лимонад, мисс Ченнинг? — спросил Генри, заботливо склонившись над Оливией.

Никто не спросил Десиму, что она хочет, но Эдам поставил перед ней бокал шампанского. Она с удивлением переводила взгляд с одного мужчины на другого, но Генри весело болтал с Оливией, а Эдам всего лишь поднял темную бровь.

— Вы предпочитаете лимонад?

— Честно говоря, нет. — Десима взяла бокал и сделала глоток, чувствуя, как пузырьки шипят у ее носа, а кровь кипит в венах. Эдам был так близко, что она могла чувствовать исходящее от него тепло там, где его рука лежала на столе рядом с ее.