Луиза Аллен - Помолвка виконта

— Вот. — Он надел потрепанную треуголку на голову снеговика, соорудил шарф из мешковины и добавил морковь в качестве носа.

Десима получала колоссальное удовольствие от нелепой фигуры, и со смехом повернулась к Эдаму. Он рассматривал снеговика с видом глубокого удовлетворения, которое показалось ей настолько типично мужским, что она слепила снежок и бросила, попав ему прямо в грудь.

— Ах вы, маленькая злодейка!

Десима пустилась бежать, но снежок со стуком ударил ее в спину.

Схватив очередной снежок, Десима снова запустила его в Эдама, попав в вырез камзола.

— Это неправильно, — сказал он, аккуратно стряхивая снег. — Девушки не должны уметь бросать снежки, а тем более попадать в цель.

Смеясь, Десима начала лепить еще один снаряд, но поспешно отвернулась, увидев, как Эдам подобрал две горсти снега и побежал к ней.

— Нет! Не смейте!..

Задыхаясь от смеха, она оказалась прижатой спиной к конюшне.

— Нет, Эдам, пожалуйста…

Они оказались очень близко друг к другу — пар от их дыхания смешивался в холодном воздухе.

Сердце Десимы бешено колотилось, дыхание прерывалось, глаза Эдама были устремлены на ее рот, и Десима вспомнила его слова. Она ведь не дуется, верно? Ее губы раскрылись, кончик языка нервно пробежал между ними. Он собирался поцеловать ее. О, пожалуйста, пожалуйста…

Часы на верху конюшенного двора пробили, словно нанесли удар по ее совести. Десима моргнула и скользнула в сторону от Эдама.

— Господи, посмотрите на часы! Бедные Пру и Бейтс ждут свой ленч.

Не оглядываясь, Десима быстро зашагала к кухонной двери, на ходу развязывая шаль. Она слышала его шаги за спиной.

— Осталось немного супа, сыр и пикули, — сообщила Десима из буфетной, моя руки.

Эдам разводил огонь. Он обернулся, когда она снова вошла; его лицо не выражало ничего, кроме реакции на ее слова. Должно быть, она неверно поняла его намерения, ее подвело богатое воображение.

Они поднялись по лестнице с нагруженными подносами, остановившись на площадке при звуке голосов. Эдам заглянул в дверь комнаты Бейтса.

Грум сидел в кровати; его нога была накрыта простынями. Рядом с ним в кресле свернулась Пру, на полу лежала кипа журналов.

— Это просто глупость, — говорил Бейтс. — Зачем они полезли в замок среди ночи?

— Как иначе они могли добыть бумаги и доказать, что он законный наследник? — горячилась Пру.

— Ну, он просто болван — это все, что я могу сказать, — проворчал грум.

— О, милорд, мисс Десси, я не видела, что вы здесь, — заволновалась Пру.

Бейтс густо покраснел, глядя на улыбающегося Эдама.

— Приятное разнообразие в сравнении с вашими обычными спортивными новостями, Бейтс, — с интересом промолвил Эдам. — Как любезно со стороны мисс Пруденс развлечь вас.

— Это самый нелепый набор чепухи, какой я когда-либо слышал, — пробормотал Бейтс.

Эдам сжалился над пыхтящим грумом.

— Думаю, дамы, вам следует извинить нас.

Десима помогла Пру подняться и тактично увела ее из комнаты, шепча ей на ухо.

— Почему же он не сказал мне? — прошептала в ответ Пру на площадке. — Как будто я не выносила ночные горшки джентльменов с незапамятных времен.

— Сомневаюсь, что Бейтс привык к подобному вниманию. Идем. Я принесла твой ланч, а потом ты отдохнешь.

Десима отошла взять поднос, но задержалась послушать, что говорят мужчины.

— Почему вы так долго терпели, старый дурень? — сказал Эдам.

— Я и так не знал, куда себя деть, когда лежал в постели в одной рубашке, а она вошла с пачкой журналов, — оправдывался Бейтс.

— Очевидно, с вами она чувствовала себя в полной безопасности, — утешил его Эдам. — Со зрелым, респектабельным мужчиной вроде вас.

Слышал ли Бейтс нотки смеха в его голосе? Вряд ли — он был слишком смущен тем, что его застали с увлечением слушающим готический роман.

Улыбаясь, они спустились готовить пищу для себя.

— Кажется, Пру простила Бейтсу неловкое обращение с ней, — заметил Эдам, отрезая кусок стилтона.

— Более вероятно, что они заключили перемирие, потому что смертельно скучают, — возразила Десима. — Обычно она считала, что все мужчины принадлежат к низшей расе, и с трудом сохраняла почтительность к хозяевам мужского пола.

— Да, я помню, что она думает об аристократах. А каково ваше мнение о мужчинах, Десима?

— Я думаю, было бы легче принимать мнение мужчин о себе как о царях всего сущего, не будь многие из них высокомерными, задиристыми и абсолютно бесполезными.

— Я ждал, когда вы скажете «исключая присутствующих», — после паузы промолвил Эдам.

Десима улыбнулась. Эдам выглядел не то чтобы обиженным, но придал лицу выражение «джентльмена, держащегося с достоинством».

— Я снимаю с вас все эти обвинения, хотя должна сказать, что иногда вам неплохо удается роль царя всего сущего.

— И ваше дурное мнение о мужчинах — причина, по которой вы до сих пор не замужем?

Десима уставилась на него. Разве одного взгляда на нее не достаточно, чтобы понять, почему она не замужем? Он казался склонным флиртовать с ней, значит, не находил ее отталкивающей, но, скорее всего, флирт был просто автоматической реакцией на женщину, с которой он оказался взаперти и в отсутствие других развлечений.

Она хотела ответить честно, но здравый смысл одержал верх. Если бы Десима перечислила свои недостатки, мужчина с хорошими манерами счел бы обязанным не согласиться с ней, а ей не хотелось вступать в спор на столь чувствительную тему.

— Конечно. Боюсь, жизнь с Чарлтоном не помогла мне составить высокое мнение о мужчинах и супружеской жизни. И у меня теперь абсолютно независимая жизнь, которую я не могла бы вести, выйдя замуж.

— А вы ничего не упускаете, думая о браке?

— Вы имеете в виду детей? Но…

Он разглядывал ее с усмешкой.

— Но что, если они станут походить на отца?

— Да, но я бы не вышла замуж за мужчину, чьи дети могли бы… — Она оборвала фразу. — Вы совсем меня запутали. Думаю, я неплохая тетя, а племянники хороши тем, что их могут забрать в тот момент, когда они станут утомительны. Что с вами?

— Я пытался вспомнить, где я кое-что оставил. Разговор о детях напомнил мне. — Его чело прояснилось. — Конечно! Оставьте тарелки — давайте вернемся во двор, пока еще светит солнце.

— Я только загляну наверх.

Десима взбежала по лестнице, остановившись на площадке при звуках голоса Пру из комнаты Бейтса. Очевидно, они решили дочитать готический роман — Десима не хотела смущать грума, вторично застав его с интересом слушающим историю, которую сам же определил как невероятную чепуху.

Когда она вышла во двор, Эдам с триумфом появился из деревянного сарая, волоча что-то за собой.

— Санки!

— Если они выдерживают четырех моих племянников, то смогут выдержать нас. — Он сам походил на мальчишку, без шляпы, с растрепанными волосами и горящими глазами.

— Нас? Чарлтон был бы шокирован.

— Тогда мы обязаны это проделать. Мне показалось, что ваша новогодняя решимость была направлена на то, чтобы шокировать Чарлтона.

— Не совсем, — возразила она. Хотя перспектива была очень заманчивой. — Где нам найти холм?

— С другой стороны рощи.

Эдам двинулся вперед, таща санки, и Десима побежала за ним.

Остановившись на полпути наверх, он сел на сиденье и оттолкнулся. Санки покатились с холма, остановившись почти у ног Десимы.

— Хотите попробовать?

— Да!

Если бы Эдам предложил попробовать полетать, Десима бы согласилась. Она последовала за ним на холм к тому же месту и взобралась на санки. Эдам сел сзади, взявшись за веревки по обеим сторонам от нее, как на лошади в снежную бурю.

Оттолкнувшись обеими ногами, они покатились вниз. Холодный воздух дул в лицо Десиме, а ее спина ощущала жар тела Эдама. К сожалению, они оказались внизу слишком скоро.

— Может быть, поднимемся выше? — пыхтя, осведомилась Десима, когда они снова карабкались вверх.

— Согласен. — Но они не добрались до самой вершины — очевидно, Эдам не хотел рисковать.

Они поднимались наверх столько раз, что Десима потеряла счет.

— Эта поездка будет последней. — Эдам схватился за веревки и начал подниматься снова. — Смотрите, как удлинились тени.

— Только на этот раз с самого верха! — взмолилась Десима, вцепившись ему в руку. — Пожалуйста!

— Хорошо, с самого верха.

Десима едва дышала, когда они достигли вершины холма.

— Брр! Этим вечером мы должны приготовить что-то особенно горячее и сытное.

Она села на санки, внезапно испуганная при виде длинного склона, тянувшегося перед ней.

— Слишком высоко? — Эдам наблюдал за ее лицом.

— Нет, просто страшновато.

Как только он сел сзади, обхватив ее руками, ее страх сменился радостным возбуждением, которое росло, покуда санки набирали скорость. Десима слышала собственный крик и смех Эдама.

Внезапно санки забуксовали, подпрыгнули и перевернулись. Десима оказалась в снегу, катясь вниз с холма.

После одного испуганного крика она поняла, что ей ничто не грозит. Глубокий снег предохранял ее от ушибов. Достигнув подножия холма, Десима лежала неподвижно, переводя дыхание и испытывая желание расхохотаться.

Внезапно ее ударило нечто тяжелое, и она оказалась придавленной телом Эдама.

— Уф!

— Десима? С вами все в порядке?

— Да… слезьте же с меня… ой! — Десима поняла, почему Эдам прикрывал ее, когда санки наконец настигли их, ударив Эдама в плечо.

Выругавшись сквозь зубы, он оттолкнул санки, и откинул спутанные волосы Десимы с ее лица.

— Десима?

— Я в полном порядке, честное слово… — Она оборвала фразу, увидев, как Эдам смотрит на ее рот. Внезапно он прижался к нему губами.

От него пахло мятой и элем, но Десима утратила способность думать о вкусах, запахах и прикосновениях. Она ощущала лишь непреодолимое возбуждение.

Десима услышала собственный стон, где-то глубоко в горле. Руки Эдама запутались в ее волосах.

На мгновение он поднял голову, потом стал легонько покусывать ее распухшую от поцелуя нижнюю губу. По ее телу пробегала дрожь, она изогнулась, прижимаясь к нему, ее грудь напряглась под тканью, внутри она ощущала жар и боль.

Губы Эдама скользнули вниз по холодной щеке, потом язык коснулся уха.

Руки Десимы сомкнулись на спине Эдама, прижимая его к себе, и она скорее почувствовала, чем услышала тихий стон:

— Я хочу вас, Десима.

Она задрожала всем телом, а он внезапно застыл и распрямил руки, освобождаясь от нее.

— Эдам? — Теперь она чувствовала холод и головокружение. Волна новых, непонятных эмоций захлестывала ее.

— Простите, Десима, вы, должно быть, замерзли. — Эдам поднял ее, несмотря на не вполне искреннее сопротивление, и понес к дому. — Вы промокли. Бедняжка, я этого не хотел. — Его дыхание сбивалось, и Десима, хотя и была невинной девушкой, понимала причину. Он боролся с желанием, сотрясавшим его тело.

— Со мной все в порядке, только позвольте мне идти, — запротестовала она, боясь посмотреть на него. Что заставило Эдама остановиться — может быть, какое-то ее неправильное действие, обнаружившее полное отсутствие опыта?

Эдам игнорировал ее протесты, открыл плечом кухонную дверь и поставил Десиму на ноги только у плиты. Она стояла там, опустив голову, дрожа от смущения и холода, покуда он стягивал с нее шаль, расстегивал накидку и освобождал от промокшей верхней одежды.

Он усадил ее на большой стул и, опустившись на колени, расшнуровал сапоги, стянул их и начал растирать замерзшие ноги широкими ладонями.

— Вам нужна горячая ванна.

— Да, тогда все будет прекрасно. — Десима вцепилась в подлокотники стула, чтобы не стиснуть его темноволосую голову, искрящуюся каплями растаявшего снега, и не прижать ее к себе.

Эдам поднялся, Десима заглянула в его глаза и затаила дыхание. Они были напряженными, серебристыми, в них светились нежность и жгучее желание поцеловать ее снова, овладеть ею здесь и сейчас, на этом старом ковре у плиты.

— Я принесу вам воды. Идите в мою туалетную комнату — там стоит большая ванна. — Десима колебалась, и его взгляд стал свирепым. — Идите!

Десима побежала наверх, неслышно проскользнув мимо полуоткрытой двери Бейтса. Дрожащими руками Десима открыла дверь в углу спальни Эдама и оказалась в просторной туалетной комнате. Как и следовало ожидать, здесь были умывальник, зеркало для бритья, ширма в одном из углов, вешалка с махровыми полотенцами и красивая ванна с бортами, покрашенными под зеленый мрамор, с ножками в форме птичьих лап, держащих шар. Сбоку у стены был устроен кран. Десима осторожно повернула его — полилась холодная вода.