То же самое будет происходить со всеми остальными ее сужеными, пока она наконец не поймет, что единственный выход для нее — это выйти за подходящего человека. Разумеется, ему все равно, кого она выберет в женихи, главное, чтобы он не был старым или больным. Он мог бы даже устроить так, что она вышла бы за одного из этих себялюбивых ублюдков, которых она терпеть не может. Их здесь предостаточно: любой парень, обладающий титулом, подошел бы. Самое главное — не дать ей выскочить за какого-нибудь старика до того, как Джоселин встанет на ноги. А тогда он сам сможет приехать домой и взяться за нее.

Вновь появился конюх, и Ник отдал ему щетку. По дороге к дому он понял, что ему все равно придется разыскивать убийцу Трешфилда и делать всю работу самому. Во время обеда он попытается найти белладонну в комнатах членов семьи. Тем более, что есть ему совсем не хочется. Вернувшись в свои апартаменты, Ник велел слуге приготовить ванну и лежал в горячей воде до наступления темноты.

Перед тем как надеть свой темный воровской костюм, он велел передать Пруденс, что плохо себя чувствует и не спустится к обеду. Потом, когда все слуги забегали, занимаясь сложным ритуалом обеда, как это бывает в аристократических домах, Ник выскользнул из своей комнаты. В доме, освещаемом лишь тусклым светом свечей в редких бра, было темно. Графу еще предстоит установить газовое освещение. Ник тайком пробрался в крыло дома, занимаемое Эвелином, Пруденс и Людвигом.

Он решил начать поиск с комнаты Эвелина, потому что считал, что Эвелин убьет свою родную мать, чтобы стать титулованным хозяином Трешфилд-хауса. Как он и предполагал, дверь, ведущая в апартаменты Эвелина, была не заперта. Он повернул ручку и проскользнул в комнату, которая когда-то была передней. Ее превратили в гостиную с тяжелым, украшенным резьбой столом и неуютного вида креслами.

Ник осторожно просматривал содержимое ящика стола, когда из спальни послышался подозрительный звук. Он задвинул ящик, тихо подошел к двери спальни и приоткрыл ее. В свете единственной стоящей на полу свечи Джорджиана на четвереньках заглядывала под кровать. Ник вошел в спальню и тихо подошел к ней сзади.

Скрестив руки на груди, он спокойно сказал:

— Он бы не положил сюда яд.

Джорджиана вскрикнула и вскочила, стукнувшись головой о деревянную кровать. Она охнула, схватилась за голову и села на пол.

— Гнусный проныра! — прошипела она, глядя на него злыми глазами.

— Не дерзи, а не то я все же тебя выпорю, хотя ты уже не маленькая.

Джорджиана с трудом поднялась на ноги и произнесла с вызовом:

— Только попробуйте. Я закричу.

— Кричи, пожалуйста, но когда сюда прибегут домашние, тебе придется объяснять, что ты делала в спальне Хайда, потому что меня здесь не будет.

— Вы низкий, отвратительный…

— Хватит, Джордж. Я это уже слышал.

Он повернулся к ней спиной и оглядел комнату. Потом подошел к камину и начал надавливать на выступы на его облицовке. Джорджиана последовала за ним.

— Что это вы ласкаете мрамор? — спросила она.

— В этих старых домах полно маленьких тайников. Кстати, о ласках. Как насчет того, чтобы нам с тобой еще раз поваляться, раз уж ты успокоилась?

— Вы отвратительное создание!

Ник насмешливо наблюдал, как она залилась краской. Он посмотрел на ее покачивающиеся бедра, когда она резко отошла от него и начала шарить в платяном шкафу. Закончив обследовать камин, он подошел к ней, отодвинул ее в сторону и провел рукой по внутренним стенкам шкафа в поисках потайных отделений. Джорджиана сделала еще одно ехидное замечание относительно его низости и открыла сундук в ногах кровати.

— По крайней мере, мы сходимся во мнениях относительно того, кто убил несчастного Трешфилда, — сказал он.

— Простите, я вас не понимаю, — холодно ответила она.

— Ты начала поиски с комнат чертова Эвелина Хайда. Значит, ты думаешь, что, скорее всего, это сделал он.

— Ничего я не думаю, — возразила она, доставая из сундука одеяло. — Я наугад выбрала эту

комнату. Ясно, что несчастная Августа вконец лишилась разума. Я уверена, что она, вообразив, что Трешфилд шпион, отравила его. Потом, когда она немного пришла в себя и осознала, что наделала, она сразу же обвинила меня. Она ведь говорила вам, что это я его убила.

— Как это леди Августа смогла так быстро прикончить своего брата, если она давно уже охотится за тобой и до сих пор не смогла тебя убить?

Джорджиана наклонилась и начала вытаскивать из сундука подушки.

— Это могла сделать Пруденс. Возможно, она решила, что ее планы стать графиней, а потом и герцогиней, находятся под угрозой срыва.

— Ты никак не хочешь верить, что твой любимый Эвелин мог отравить своего дядюшку.

Джорджиана выпрямилась и посмотрела на него с некоторым удивлением.

— Мистер Росс, Эвелин не стал бы пачкать руки совершением убийства. Если он и был в сговоре с Пруденс, то наверняка она руководила им и сама осуществляла замысел.

— И конечно, этого не мог сделать ушедший с головой в науку Людвиг.

Она окинула его презрительным взглядом и вернулась к содержимому сундука.

— Не говорите глупостей. Единственное, что Людвига интересует, это коллекция.

— И еще ты.

Джорджиана не стала медлить с ответом.

— Меня не удивляет, что вы сделали это пошлое предположение.

— Я смотрю, это пошлое предположение попало в самую точку, ваше императорское величество.

Ник снова оглядел комнату, пытаясь определить, где еще может быть потайное место, потом нагнулся и начал сворачивать ковер. Он убрал его и принялся медленно ходить по деревянному полу, перенося вес всего своего тела на каждую ногу поочередно. В одном месте доска заскрипела, словно под ней была пустота. Джорджиана подняла голову, когда он опустился на колени и постучал по полу.

Он достал из-за пояса нож, сунул лезвие между двумя досками и надавил. Поднялась квадратная крышка тайника. Джорджиана закрыла сундук и подошла к нему. Ник сунул руку в тайник и вытащил жестяную коробку. , Он снял крышу и заглянул в нее, но было темно, и он ничего не увидел.

Не обращая внимания на Джорджиану, он подошел к ночному столику, куда она поставила свечу, и снова отрыл коробку. Посмотрев в нее, Ник присвистнул:

— Разрази меня гром!

— Дайте мне посмотреть, — сказала Джорджиана.

Ник резко захлопнул крышку коробки.

— В ней ничего нет.

— Все равно дайте мне посмотреть, — повторила она и протянула руку с таким властным видом, что ему захотелось шлепнуть ее.

— Ты не захочешь видеть того, что в ней лежит, — предупредил он.

— Если вы мне не покажете, то я просто дождусь, когда вы уйдете, и сама загляну в нее.

«Чертова принцесса!»

— Ладно, ваше королевское высочество, взгляните. — Он сунул коробку ей в руки.

Джорджиана открыла ее и поднесла к свече. Внутри лежал сложенный вдвое лист бумаги. Она развернула его и увидела гравюру, изображающую лежащую на спине обнаженную женщину, демонстрирующую самые сокровенные участки своего тела. Джорджиана вскрикнула и опустила крышку прямо на листок. Руки ее дернулись, и она едва не выронила коробку. Ник подхватил ее, сунул листок внутрь и закрыл крышку.

— Белладонны здесь нет, — спокойно сказал он. — Ты хорошо посмотрела?

Джорджиана резко повернулась и встала к нему спиной. Он ухмыльнулся и снова стал обыскивать комнату. Он уже почти закончил, когда она повернулась и посмотрела на него.

— Все мужчины омерзительные!

— Откуда вы это знаете, ваше величество, — Ник начал осматривать пространство между шторами и окнами.

— Я знаю Эвелина и… и моего дядю, — сказала она. Губы ее скривились. — И вас.

Он отпустил штору и медленно подошел к ней.

— Совсем недавно ты не думала, что я такой омерзительный, я помню, как ты сама захотела этого и как потом тяжело дышала, стонала и поднимала меня своими бедрами.

Джорджиана закрыла уши рукой.

— Замолчите, замолчите, замолчите, отвратительный вы тип!

— Хочешь, я докажу это. — Он сделал шаг вперед и приблизился к ней настолько, что грудь его дотронулась до ее груди. Джорджиана с криком отскочила назад.

— Не подходите ко мне.

Он сделал еще один шаг, и она снова отпрыгнула от него. Нику это показалось забавным, он сделал еще несколько шагов, и она все так же, не оглядываясь, скачками отодвигалась от него, пока наконец не налетела на сундук в ногах кровати. Она резко села на него. Ник расставил ноги, стукнул кулаками по своим бедрам и расхохотался.

— Ты так разволновалась потому, что знаешь, что это правда. Просто ты не хочешь слышать об этом. — Он взглянул на растерявшуюся Джорджиану, и вдруг в голову ему пришла неожиданная мысль. — Знаете что, ваше величество?

— Отойдите от меня.

Она подняла ноги и рванулась в сторону, чтобы убежать от него, но он загородил ей дорогу.

— Знаешь что, — повторил он. — Я могу сделать так, что ты снова меня захочешь. Прямо здесь, на этом сундуке.

Она выпрямила спину и вздернула подбородок.

— Я уже сказала, что вы омерзительны. Ник склонился над ней и произнес негромко, но ясно:

— Вот что я тебе скажу. Я оставлю тебя в покое. Даже уеду отсюда. Вернусь в Техас. И ты сможешь выйти за любое древнее ископаемое, какое выберешь. Если…

— Если — что?

— Если ты еще раз позволишь мне прокатиться.

— Прокатиться еще раз? — Голос ее был напряженным и недоверчивым. — Вы хотите покататься со мной?

Он приблизил свои губы к ее уху.

— Нет, голубка. Я хочу покататься на тебе. Вспомни о гравюре, которую ты только что видела.

Она закричала так громко, что он едва не лишился слуха. Ник охнул и закрыл ухо рукой, а она тем временем оттолкнула его в сторону и выбежала из комнаты. Он поспешил за ней и догнал у двери гостиной. Положил руку на дверь и надавил на нее всем телом, в то время как Джорджиана вертела ручку. Грудь ее вздымалась, и ему приятно было видеть, как ее глаза бегают из стороны в сторону, как у попавшего в капкан животного. Он знал, что она отчаянно пытается сохранить спокойствие. Его величественная Джорджиана была на грани ярости. Сдержанность ее испарилась, осталась лишь чистая, ничем не разбавленная, всепоглощающая страсть.

— У меня нет слов, — произнесла она с волнением в голосе. — Вы какое-то отвратительное чудовище!

— Значит, прогулка отменяется?

— Ах-х-х.

— Ты забыла свечу, — сказал он с ухмылкой. Он подождал, пока она сходила в спальню и вернулась со свечой. — Да, значит, все остается по-прежнему.

Джорджиана процедила сквозь зубы:

— Уйдите с дороги.

— Да, видимо, мне придется остаться, найти убийцу и оберегать тебя от леди Августы и от тебя самой. Хочешь заключим пари кто из нас найдет настоящую убийцу? Я считаю, что это сделал либо чертов Эвелин Хайд, либо Людвиг.

Джорджиана смотрела на него со злостью, но постепенно сердитое выражение исчезло с ее лица, словно волшебник провел по нему своим платком. Она вновь стала спокойной величавой дочерью герцога.

— Да, я готова заключить это пари, мистер Росс.

— Готова?

— Разумеется. Победит тот, кто назовет настоящего убийцу. Проигравший должен будет выполнить желание победителя. Я выбираю леди Августу или Пруденс. Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что женщина не могла это сделать. Если я выиграю, то вы вернетесь в Техас и я больше никогда вас не увижу.

Ник усмехнулся, скрестил на груди руки и прислонился к двери.

— Мы даже еще более высокомерные, чем обычно. Мы уверены в себе, не так ли, ваше величество?

— Вздор. Как вы уже сказали, я разумная, практичная женщина, мистер Росс. Ну что, мы договорились?

— Одну минутку, ваше королевское величество. Я еще не высказал свое желание. — Его взгляд скользнул по ее телу и задержался на грудях. — Если я выиграю, то ты выйдешь за какого-нибудь подходящего…

— Я согласна.

— И только для того, чтобы возместить мне все мои труды, ты до помолвки с ним будешь украшать собой мою постель.

— Я не согласна. Пари отменяется, я не намерена подходить к вашей постели.

— Нет? Как хочешь. Я с удовольствием буду продолжать изводить тебя, пока ты не поймешь, почему я это делают. Пойдемте, ваше королевское величество. Давай обыщем комнату Пруденс, и я опишу тебе другую гравюру из коллекции Эвелина. На ней изображена женщина, стоящая на четвереньках, и этот парень с большим-большим э… членом стоит сзади нее и…

Джорджиана снова закрыла уши руками.

— Замолчите вы, животное.

— Понимаешь, если ты стоишь на четвереньках, — продолжал он, силой заставив ее опустить руки. — Слушай внимательно, это самое интересное. Если ты стоишь на руках и коленях, парень может подойти к тебе сзади и… Хочешь, я тебе продемонстрирую.

— Я согласна! — Джорджиана выбросила вперед руки, словно хотела отразить ими эту словесную атаку.

— Черт возьми, она уже готова. Не думал я, что ты так быстро согласишься. Давай опускайся на пол, и я задеру твою юбку тебе на голову.