— Я думаю, вы привыкните к этому, если учесть ваше низкое происхождение.

Джорджиана ахнула и рывком высвободила руку из цепкой хватки Далласа.

— Отец, как вам не стыдно.

Ник покачал головой, бросил на пол свою шпагу, сделал три шага вперед и ударил герцога кулаком в живот. Клермонт, захрипев, упал на колени. Лицо его налилось кровью. Он схватился за живот и закашлялся. Ник поставил подошву своего сапога ему на плечо и толкнул. Герцог сел на пол и застонал.

— Некоторым людям непременно нужно удостовериться во всем на собственном опыте, пусть и печальном — небрежно сказал Ник. — А теперь послушайте меня, ваша надменная светлость. Я не собираюсь жениться на Джорджиане, но не потому, что не устраиваю вас, а потому, что не хочу компрометировать ее и Джоселина. И если вы попытаетесь еще раз предпринять против меня что-либо, то я сверну вам шею.

— Жениться на мне? — воскликнула Джорджиана, подбежав к Нику. Все ее тело дрожало от волнения и гнева. — Это что, выходит вы дрались из-за меня?

— Разумеется, мы дрались из-за тебя, — сказал Ник.

— Я… Вы… Ах! — Джорджиана сжала кулаки и посчитала до десяти, однако это не помогло.

— Господи, как вы смеете, Николас Росс?

— Что смею? — спросил он.

Джорджиана остановилась и, выпрямившись во весь свой величественный рост, сказала:

— Теперь я понимаю. Вы единолично решили не жениться на мне, не поинтересовавшись, что я об этом думаю. Какая неслыханная дерзость! Вы за меня решили, как мне следует поступать. За меня решили, что для меня хорошо и что плохо, за кого я должна выходить и следует мне или не следует пренебречь мнением света. Но что меня особенно возмущает, так это то, что вы решили, будто у меня не хватит духу признать, что благородство, смелость, доброта и верность свойственны обитателям Сент-Джайлза не в меньшей степени, чем тем, кто живет на Гросвенор-сквер.

— Я только…

— Вы только решили за меня, какой должна быть моя дальнейшая жизнь, Николас Росс.

— Но…

— Но что, если меня не интересует мнение света, или отца, или кого-то еще, а только ваше мнение… и мое. Вам хоть раз приходило в голову спросить меня, что думаю об этом я?

— По правде сказать, нет.

— Я так и знала!

Ник с растерянным видом развел руками.

— Я был уверен, что догадываюсь, что вы обо мне думаете.

— Только не говорите, что вы можете читать мои мысли на расстоянии, — сказала Джорджиана. Неожиданно она почувствовала, что слезы сейчас хлынут из ее глаз. Она зажмурилась и заговорила тише: — Если бы вы потрудились попросить меня стать вашей женой, мистер Росс, то я ответила бы «да».

— В самом деле? — спросил Ник с недоверием в голосе.

— Нет, она не выйдет за вас, — сказал герцог, все еще сидящий на полу. — Я не допущу этого.

— Ах, замолчи, Клермонт, — сказала Лавиния.

Джорджиана не обратила внимания на их слова. С трудом сдерживая слезы, она прошептала:

— Но вы не попросите меня об этом, мистер Росс. И вы все еще не верите мне. Я не думаю, что вы мне когда-нибудь поверите, потому что, несмотря ни на что, вы продолжаете считать, что я ничем не отличаюсь от всех остальных недалеких светских дам. Вы сноб, Ник. Вы просто сноб.

Джорджиана вдруг снова представила всю свою жизнь без Ника, одинокую, безотрадную, наполненную мучительным сознанием невосполнимой утраты. Издав сдавленный жалобный крик, она выбежала из комнаты. Она услышала, что Ник позвал ее, и побежала не разбирая дороги. Она раскрыла ему свои самые сокровенные чувства и теперь ей было страшно. Миновав зал, она открыла парадную дверь и выбежала в ночь.

22

Ник кинулся к двери, которую Джорджиана только что захлопнула, но герцог, поднявшийся наконец на ноги, дернул его за руку.

— Оставьте мою дочь в покое.

Ник уже хотел отшвырнуть Клермонта в сторону, но леди Лавиния схватила его за руку.

— Молодой человек, вы наделали слишком много глупостей. Я уже начинаю сожалеть, что не застрелила вас, когда вы впервые прискакали галопом в поместье.

— Но я не ожидал, что… — Ник прикусил губу и сморщился о г боли в голове.

Леди Лавиния отошла от него на шаг, с задумчивым видом помахивая черным кружевным веером.

— Но теперь-то вам понятно, глупый юноша, что эта девушка любит вас больше своей жизни?

Ник с удивлением посмотрел па нее.

— Неужели вы могли подумать, что дочь герцога осталась бы в доме, где к ней пристает и позволяет себе вольности по отношению к ней молодой человек, если бы она не была безнадежно влюблена в него?

Он услышал, как вокруг него разом ахнули и одновременно затараторили герцог, Эвелин и Пруденс. Голова его шла крутом. Неожиданно герцог подошел к Нику и приблизил свое лицо к его лицу.

— Если вы кому-нибудь хоть словом обмолвитесь о своих отношениях с Джорджианой, я сделаю так, что вас засадят в тюрьму.

— Отвяжись. — Ник оттолкнул Клермонта в сторону и выбежал из гостиной.

Он уже миновал половину зала, когда услышал, что его зовет Мередит. Даллас догнал его у выхода.

— Клермонт порывался погнаться за вами, но я убедил его, что этого не стоит делать, если он не намерен получить еще один удар кулаком в живот. Я хочу поговорить с вами, прежде чем вы пойдете к леди Джорджиане.

— Держитесь от нее подальше, Мередит. С вами я не буду церемониться, как с герцогом.

Даллас поднял руки:

— Честное слово, сэр, у меня нет никаких тайных намерений в отношении леди. Джорджианы.

— Хорошо, если так.

Достав из внутреннего кармана фрака письмо, Даллас улыбнулся и подал его Нику.

— Как вы думаете, почему я здесь, мистер Росс?

— Откуда мне знать? Вы скрыли от меня ваши родственные отношения с Трешфилдом и позволили мне ехать сюда, вместо того чтобы отправиться самому и решать вопрос, касающийся вашей семьи.

— Но я не был даже знаком с ними, Росс. Я американец. Я знал лишь их имена, и у меня не было желания являться к ним от имени Джоселина, чтобы меня приняли за бедного родственника, ищущего подаяния. — Даллас отвел взгляд от Ника. — И в любом случае я не был намерен рассказывать кому-либо о себе и моем прошлом. Смерть Людвига заставила меня сделать это.

— Послушайте, Мередит, меня совершенно не интересуют ваши именитые предки. А теперь, если вы позволите…

— Одну минутку, — сказал Даллас и подал Нику письмо, которое все еще держал в руке. — Джоселин попросил меня передать это письмо вам.

Прежде чем открыть письмо, Ник бросил на Далласа недоверчивый взгляд.

«Я рискую, дружище, но Лайза говорит, что я делаю правильно. Мне кажется, ты привязался к моей сестре. Мне кажется также, что ты не сможешь признаться ей в любви из страха получить отказ. Я знаю тебя, Ник. Ты скорее будешь молча страдать, чем причинишь мне боль».

Ник почувствовал, что кровь отлила от его лица. Он был прав — Джоселин не хотел, чтобы Джорджиана принадлежала ему. Стиснув зубы, он продолжал читать.

«Что меня удивляет, так это то, что после того как мы с тобой разделили столько радостей и печалей, ты не знаешь, что для меня будет большой честью назвать тебя братом. Я буду считать это величайшим счастьем, если ты полюбишь мою дорогую Джорджи и женишься на ней».

Там было написано еще что-то, но он был слишком возбужден, чтобы дочитать письмо до конца. Ник сунул письмо обратно в конверт, посмотрел на Далласа и кашлянул.

— Ну, чтоб я ослеп.

— Судя по тому, что я узнал и увидел, в этом нет необходимости. С самого приезда сюда вы вели себя так, словно у вас повязка на глазах.

— Заткнись, Мередит.

Резко повернувшись, Даллас начал удаляться.

— Мередит, — неохотно позвал Ник. — Да?

— Спасибо.

— Не за что, сэр, — ответил Даллас, растягивая слова. — Думаю, вы найдете леди Джорджиану у озера. Я постараюсь, чтобы герцог не беспокоил вас. — Он улыбнулся и вернулся в гостиную.

Ник засунул конверт за пояс и выбежал из дома. Он вздрогнул от ночного холода, но бег к озеру согрел его. Джорджианы там не было; не было ее и в рыбацком павильоне и на венецианском мосту. Он сомневался в том, что она пойдет к гроту без лошади и некоторое время стоял на мосту, глядя на отражающийся в воде лунный свет, и пытался сообразить, куда она могла пойти. Потом он щелкнул пальцами, бегом покинул мост и устремился к лесу.

Он часто и тяжело дышал, когда добежал до края прогалины. По открытому пространству он пошел шагом и приблизился к небольшому греческому храму. Между двумя колоннами он заметил две темные фигуры. Они стояли близко друг к другу, но резко отпрянули, когда Ник подошел к ним.

— С кем это ты встречаешься на этот раз? — выпалил он и покраснел, когда Ребекка, сделав реверанс, наградила его нежным взглядом и убежала по дорожке, ведущей к дому.

Джорджиана, высоко подняв голову, повернулась к нему спиной. Он догадался, что Ребекка принесла Джорджиане накидку. Чувствуя себя последним идиотом, Ник поднялся по лестнице и обратился к этой величественной фигуре.

— Извини, голубка.

Она чуть повернула голову, позволив лунному свету осветить ее высокий лоб и округлость щек, отчего у Ника перехватило дыхание.

— Наверное, темнота придала мне смелости, — сказала она. — Она заставила меня смотреть на вещи не так, как бы мне хотелось.

— И что же ты увидела?

— А то, что все ваши благородные протесты по поводу того, что вы не желаете компрометировать меня своим низким происхождением, являются всего лишь уловкой, призванной скрыть правду.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Она повернулась так, чтобы ему не было видно ее лица.

— Возможно, вы не подозреваете об этом, но я для вас большое достижение. Обыкновенный вор лишил целомудрия дочь герцога. Не говорите мне, что вы не гордитесь этим. А что касается брака, то, что ж, вы можете жениться на любой девушке, которая будет вам по душе. Зачем вам неуклюжая верзила, если вы можете найти какую-нибудь изящную и гораздо более женственную девушку из хорошей семьи? Девушку, лишенную странных увлечений и желания помогать сиротам, которая с радостью согласится быть для вас декоративным трофеем.

Ник чертыхнулся и повернул ее к себе. Заговорив, он почувствовал запах лаванды.

— Ладно, кто я? Как ты меня, назвала?

— Сноб?

— Сноб. — Ник притянул ее ближе, чтобы видеть ее лицо. Увидев, что по щекам ее текут слезы, он проклял себя в душе. — Я горжусь.

Лицо ее исказилось гримасой боли. — Я горжусь тем, что сумел завоевать твою любовь, юный Джордж. И я ничего не приношу в жертву, когда не хочу этого делать. Любить тебя не значит жертвовать собой. Черт возьми, женщина, мы с тобой убегали друг от друга из-за душевных травм, которые мы перенесли в прошлом. Пора нам остановиться. Кстати, что это ты говорила про неуклюжую верзилу?

— О, это не имеет значения. — Она опустила голову.

— Правильно. — Он некоторое время внимательно смотрел на нее. Затем одним быстрым движением схватил ее и поднял на руки.

— Мистер Росс!

Он улыбнулся ей и неожиданно повернулся на 360 градусов.

— Здесь нет никаких верзил поблизости.

— Опустите меня.

Она охнула, когда он начал кружиться, прижимая ее к себе. Она завизжала от страха, тогда он остановился и поставил ее на ноги. Она зашаталась, едва не упав, и он снова легко подхватил ее на руки. Она уставилась на него с изумлением.

— Ну вот, — сказал он. — Разве верзилы вертятся как детские волчки?

— Я… Ник.

Это слово, будто горячий техасский ветер, разгорячило его кровь. По его венам пробежала теплая волна возбуждения. Улыбка исчезла с его лица, и рука, державшая ее ноги, опустилась. Держа ее спину одной рукой, он дал ей медленно сползти вниз вдоль его тела и не отпустил, когда она встала на ноги. Теперь они стояли тесно прижавшись друг к другу.

— Ты произнесла мое имя, голубка. — Он погладил ее по спине и прижал к себе еще сильнее, так что груди ее вдавились в его грудь. — Я предупреждал тебя насчет этого.

Она подняла на него глаза и сказала просто:

— Я не забыла.

Ник с трудом расслышал ее, так как кровь, устремившаяся по его венам, шумела уже в ушах. Опершись ладонями о каменную стену храма, он прижал Джорджиану к ней своим телом, накрыл ее губы своими и почувствовал податливую мягкость ее грудей и напряжение между своими ногами. Он так долго не дотрагивался до нее.

Целуя ее послушные губы, он почувствовал, что ногти ее вонзились в его спину. Потом руки ее коснулись его волос.

— Ваши раны.

— Какие раны? Скажи мое имя еще раз.

— Ник.

— Вот так.

— Ник.

Он провел зубами по ее голому плечу.

— Ник.

— Боже, больше не произноси моего имени, а то ты сведешь меня с…

— Нет, — сказала она, приложив палец к его губам. — Ребекка сказала, что тетя Ливи велела ей приготовить сегодня вечером баню с бассейном.

Ник поцеловал ее палец и повторил эти слова, даже не вдумываясь в них: