Шел сентябрь, и листва на буке, каштане и дубах в парке графа пожелтела. Днем по-прежнему было довольно тепло, но ночи становились прохладнее и утром стоял густой туман. Ник глубоко вдыхал прохладный воздух с запахом прелой листвы, вспоминая техасскую жару, и радовался, что он не в Техасе. Небо было безоблачное, и он видел созвездия, о которых недавно прочитал в книге, которую дал ему Пертуи.

Среди звезд он заметил линию, напоминающую ему величественную фигуру Джорджианы. В этот вечер она была олицетворением царственной осанки и вела себя безупречно. Настолько безупречно, что он не решился к ней подойти. Ник вдруг обнаружил, что она не смотрит на него. Она останавливала свой взгляд на его подбородке или смотрела поверх его плеча. Зато она постоянно разговаривала с Людвигом и Эвелином. За обедом во время перемены блюд он заметил, как Джорджиана и Эвелин переглянулись. Если бы он пользовался расположением Джорджианы, то непременно вызвал бы этого человека на дуэль за его откровенно похотливый взгляд.

Как требовали того правила хорошего тона, Джорджиана оставалась безучастной к оскорбительным взглядам Эвелина. Она спокойно смотрела на мистера Хайда, словно не находила ничего необычного в его поведении. Неужели она привыкла к этому? Ей-богу, привыкла, раз так спокойно относится к этим взглядам!

Ник выпустил дым и с волнением принялся размышлять: может быть, Джорджиана всех обманывает, может быть, ей нужен совсем не граф? Возможно, она охотится за его наследником? Ник негромко выругался, бросил сигару на пол и раздавил ее своим, до блеска начищенным парадным ботинком. Он взялся за хрустальную ручку двери, чтобы уйти с балкона, когда краем глаза заметил на лужайке белое пятно.

Он отпустил ручку, подошел к перилам и всмотрелся в темноту. Появилась луна, и в ее серебристом свете он увидел возле фонтана женщину в белом прозрачном платье. Он напряг зрение, чтобы лучше рассмотреть ее, и в этот момент женщина повернулась и взглянула в сторону дома. Нет никаких сомнений. Это была

Джорджиана.

Ник отступил в темноту балкона. Даже находясь так далеко от нее, он был уверен, что это она. Ни одна другая женщина не была такой высокой и не двигалась так грациозно, словно была облаком, плывущим по небу. Джорджиана накинула плащ и снова пошла по лужайке. Он продолжал стоять, пока не увидел, по какой дорожке она пошла — по той, которая, как сказал граф, вела к греческому храму, стоящему на окруженной лесом поляне.

— Любовное свидание, — пробормотал он, вбежав через балконную дверь в гостиную. — Я так и знал. Чертовски хитрая бабенка. И с кем? С этим ублюдком Эвелином Хайдом! Ну и задала мне работенку! Ничего, теперь попалась. Старый Трешфилд даст ей под зад коленом. Ха!

Ник быстро спустился вниз и вышел из дома, никого не встретив по дороге. Но когда он сбежал с портика, темнота заставила его идти медленнее. Дорожка, по которой ушла Джорджиана, была посыпана гравием. Чтобы его не заметили, он шел вдоль кромки, обходя кусты и деревья. Наконец показалась прогалина, на которой стоял небольшой храм, блестевший в свете луны.

Он прошел вдоль ряда деревьев и остановился за одной из колонн, украшавших фасад храма. Двустворчатая дверь входа была приоткрыта, и изнутри лился тусклый золотистый свет. Он проскользнул внутрь, остановился и посмотрел на старинный фонарь, стоящий на высоком треножнике. Ник очутился в прихожей, пол в которой был выложен мрамором.

Он отправился дальше в комнату и едва не поперхнулся, когда перед его глазами предстала обнаженная женская фигура. Затем он заметил ее мертвенную неподвижность, неестественную белизну, постамент и понял, что это статуя. Она стояла посередине комнаты. За статуей он увидел сводчатый проход.

На покрытых кафелем стенах в комнате за проходом был виден свет. Воображение Росса рисовало различные пикантные картины. Когда он, стараясь тихо ступать по мраморному полу, подошел к проходу, то остановился под аркой и прислушался. Из помещения за проходом доносились глухие звуки плещущейся воды. Он уловил аромат жасмина.

Этот чертов Эвелин Хайд выбрал очень странное место для свидания, но ничего, Ник Росс сейчас обмотает его за это вокруг колонны. Он шагнул и услышал хруст — Ник наступил на засохший лист.

Он услышал голос Джорджианы, напевающей какую-то мелодию, сопровождаемую плеском воды. Потом она начала петь песню о весне и языческих обрядах. Ее приятный голос был немного сонным, но радостным, что никак не вязалось с ее обычным сдержанным и холодным тоном.

Это Хайд на нее так подействовал? Он не просто обмотает этого ублюдка вокруг колонны, он еще кожу с него сдерет.

— Чертов паршивец.

Ник бросился через проход и налетел на железную балюстраду, помешавшую ему упасть вниз головой с площадки. Сбитый с толку, он схватился за перила, осмотрел куполообразную комнату и увидел внизу покрытый кафелем бассейн. И из бассейна, широко открыв рот, смотрела на него леди Джорджиана. Они какое-то время изумленно глядели друг на друга.

— Ага! — крикнул Ник, указывая на нее рукой. Рука его опустилась, когда он осознал, что Джорджиана голая.

В тот же момент Джорджиана завизжала, бросилась к стене бассейна, прижалась телом к плиткам и протянула руку к груде одежды и полотенец, лежавшей у края бассейна. Рука ее ухватила ближайший предмет, тонкий белый халат. Прижимая халат к телу одной рукой, она сунула другую в корзину, лежавшую возле одежды.

Вытащив руку, она навела на Ника пистолет.

— Убирайтесь.

Не обращая на нее внимания, он обошел помещение в поисках Хайда, но оказалось, что Джорджиана была одна. Он пришел слишком рано.

— Мистер Росс, — сказала Джорджиана, и голос ее эхом отразился от высоких каменных стен. — Вы, наверное, не видите моего пистолета.

Он видел только, что халат, которым она прикрывалась, впитал воду и стал почти прозрачным.

— Это деринжер , мистер Росс. Системы «ремингтон» сорок первого калибра, двуствольный, со стволами, расположенными один под другим, с перламутровой рукояткой и резными цветочными узорами на стволах. Мне его подарила тетя Ливи, и если вы сейчас же не уйдете, я застрелю вас из него.

Внимание Ника вновь привлек мокрый халат. Его словно охватило жаром. Он никогда не видел ничего подобного. Обнаженная женщина в бассейне XVIII века с пистолетом в руке. Волосы Джорджианы были собраны на макушке, но несколько упавших прядей влажными локонами обрамляли ее лицо. В колеблющемся свете он видел неясные очертания ее тела, струйки воды, стекающие по ее горлу к впадине между грудями. И она ждала этого… Его губы скривились в злой улыбке.

— Ну и ну! Что я вижу? Вот это зрелище. — Держась рукой за перила, он начал медленно спускаться по изогнутой лестнице, ведущей к бассейну.

— Не приближайтесь! — крикнула Джорджиана и взвела курок.

Ник остановился посередине лестницы и оперся о перила. Теперь ему лучше были видны ее длинные ноги. Правда, вода несколько искажала их вид. Если он подойдет поближе, то его тело отреагирует на эту картину самым естественным образом.

— Я никуда не уйду, пока не придет этот чертов Эвелин Хайд.

— Эвелин? Вы думаете, я пришла сюда, чтобы встретиться с ним? — Пистолет дрогнул в ее руке, но затем вновь направился на него. — Это отвратительное и гнусное предположение. У вас склад ума глубоко безнравственного человека, мистер Росс.

— Кстати, о нравственности. Это не я сейчас стою голый в бассейне с тонкой тряпкой, через которую даже слепая лягушка может все увидеть.

Джорджиана опустила глаза, увидела мокрую прозрачную ткань и вскрикнула. Одна ее рука метнулась к груди, в то время как другая с пистолетом нырнула под воду, чтобы прикрыть темный треугольник между ее ногами. Потом она охнула, выхватила пистолет из воды только для того чтобы отбросить его, и вновь прикрыла себя рукой. Довольный смех Ника эхом отразился от стен. Джорджиана снова бросилась к краю бассейна, схватила полотенце и прижала его к своему телу. Мокрый халат упал в воду.

Она снова посмотрела на него и прошипела:

— Мне надо было вас застрелить. — Ник перестал смеяться.

— Сколько мужчин вы убили?

— Не говорите чепухи. Ни одного. Должно быть, что-то в его лице напугало ее. поскольку она отступила на середину бассейна. Он спустился по лестнице и подошел к краю бассейна.

— Ни одного, — тихо сказал он. — Нашли кому угрожать. Фараоны быстренько бы меня вздернули, если бы узнали, скольких убил я. — Увидев ужас в ее глазах, он пояснил: — Полицейские — они бы повесили меня. А вы думали, я сбежал из Сент-Джайлза, потому что торговал там фиалками?

Он заметил, как напряглись мышцы ее шеи, когда она сделала глотательное движение. Но то, что она сказала потом, восхитило его.

— Мои предки сражались с испанской «Непобедимой армадой» и вместе с Веллингтоном воевали против Наполеона. Вы меня не запугаете, мистер Росс. А теперь уходите, иначе я начну звать на помощь.

— Отсюда слишком далеко до дома, чтобы вас услышали. — Он нагнулся и поднял хрустальный флакон. Он был пуст, но приятно пахнул жасмином. — Слушай, Джордж, вода холодная?

— Что вы этим хотите сказать? Убирайтесь!

Он опустился на одно колено и провел пальцами по воде.

— Должно быть, обогревается паром. Но сейчас она уже остывает.

— Вы уйдете или нет?

— Что ж, Джордж, это зависит от тебя. — Она нахмурила свои тонкие брови:

— Что вы имеете в виду?

— Это зависит от того, сможем ли мы с тобой договориться, дружище.

— Продолжайте, — сердито сказала она, прижав крепче полотенце к своим бедрам.

— Я уйду, если ты пообещаешь мне расторгнуть эту нелепую помолвку.

— Я сейчас вспомню старинное египетское ругательство и произнесу его, потому что другого вы не заслуживаете.

Ник снова сунул руку в воду:

— Она стала еще холоднее. Разумеется, я могу войти в воду и вытащить тебя. Ты этого ждешь?

Она рванулась назад, поскользнулась и упала в воду. Ник от неожиданности присел у края бассейна и фыркнул от смеха. Она выскочила из воды, выплевывая воду и изрыгая проклятия. Потом потуже обмотала полотенце вокруг своего тела и с решительным видом направилась в его сторону.

— Ей-богу, сэр, сейчас вы пожалеете о том, что когда-то покинули Сент-Джайлз.

Он ответил не сразу, потому что был уверен, что она не осмелится подойти к нему. Но когда она начала подниматься по лестнице из бассейна, он понял, что недооценил ее. Сейчас она вылезет из бассейна и набросится на него. Если она дотронется до него, вся такая мокрая и полунагая, то он надолго потеряет способность смеяться. Он не сможет бороться с обнаженной сестрой Джоселина в то время, как тело его возбуждено, а чувства взволнованы. Он попятился назад, когда она решительно двинулась на него.

— Слушай, Джордж… То есть леди Джорджиана, не забывайте о своей воспитанности.

— Не говорите мне о воспитанности, вы, гнусный мерзавец.

Ник рассмеялся и покачал головой.

— Вы сами не знаете, что делаете, голубушка.

Джорджиана быстро подошла к нему, и он все еще качал головой, когда она размахнулась и ударила его по лицу. Рука была мокрая, и кулак лишь скользнул по его щеке. Джорджиана вскрикнула и схватилась за свою руку. Ник выругался, скорее от удивления, чем от боли, приложил руку к щеке и пристально посмотрел на Джорджиану.

Он с угрожающим видом медленно двинулся на нее.

— Ну теперь держись у меня, красотка.

В это время раздался чей-то женский голос:

— Миледи, я нашла другую бутылочку с банными кристаллами.

Ник остановился и посмотрел наверх. Служанка, торопливо спускавшаяся по лестнице, увидела их и едва не упала.

— Ах! Ах, сэр! — Служанка была маленькая и хрупкая, но она бросилась к своей госпоже и стала между ними, похожая на разъяренную гусыню, защищающую свой выводок. — Как вам не стыдно, сэр? Сейчас же уходите. Уходите же.

— Я не уйду, пока ваша госпожа не пообещает мне сделать то, о чем я ее просил.

— Это пустая отговорка, сэр. — Служанка взяла бутылку с кристаллами за горлышко и принялась размахивать ей, словно дубиной. Ник пригнулся, чтобы бутылка не попала ему по голове, и снова рассмеялся.

— Прошу вас, не убивайте меня, мисс.

— Ребекка, будь осторожнее, — сказала Джорджиана с насмешливой улыбкой. — Не порань себя.

— Не беспокойтесь, миледи. У меня пять братьев, и ни один из них и мешка с углем не стоит. Я знаю, как обращаться с этими ничтожными типами. — Она сделала три быстрых шага и взмахнула бутылкой.

Ник отскочил в сторону, перепрыгнул через перила и приземлился на середине лестницы.

— Наверное, я недооценил тебя, Джордж.

— Вы сумасшедший, если думаете, что можете судить обо мне. Я расскажу об этом Трешфилду, и вам очень повезет, если вы сможете убраться отсюда до того, как вас арестуют.

Ник осклабился и сказал:

— Черт возьми, Джордж, если ты донесешь на меня, то мне придется выдумать свою историю о том, как все было. Хочешь услышать ее?