Аля Кьют - Помощница для профессора

Амбал не проникся легендой об амнезии и нахмурился сильнее. Я была готова увидеть его клыки и услышать рычание цепного пса. Наверно, если я буду ломиться напролом, он мне ногу откусит. Придётся схитрить и молиться, чтобы поверил.

— Ой, а знаете! Один мой знакомый уже здесь. Роман Андреевич Исаев! — выпалила я. — Он ведь только что зашел! А мы обязательно должны с ним сегодня встретиться! Ну так что, Вячеслав?

Кажется, я слышала, как заскрипели шестеренки в его мозгу.

— Я могу оформить пригласительный, — наконец, выдал он.

Я схватилась за эту соломинку.

— Да-да, супер, Вячеслав! Вы мой спаситель! Вы же знаете, Исаева, он будет очень недоволен, если я не приду.

— Ваша фамилия.

— Тихомирова. Анастасия Тихомирова. Спасибо, Вячеслав!

Он распахнул дверь, в которую я уже собиралась юркнуть, но вместо этого все так же преградил мне путь и бросил сухо:

— Ждите здесь.

Закрыл дверь и сам прошел к рецепции.

Черт, а ведь Вячеслав не настолько туп, как кажется!

Я увидела, как он заговорил с девушкой за стойкой. И та что-то вбила в компьютер.

И потом отрицательно покачала головой, потому что Исаев не назначал никаких пригласительных визитов. А у меня, разумеется, не было никакой клубной карты.

Сегодня определенно не мой день.

— Твою мать, — выругалась я и, не дожидаясь возвращения здоровяка, умчалась обратно к машине.

Смелость меня не покинула. Наоборот. Неудача раззадорила еще сильнее.

Мне нужен проклятый допуск к зачету. Нужен зачет, чтобы скорее все сдать и получить хорошую стажировку летом.

Что же делать?

***

Боевой настрой не дал мне юркнуть обратно в машину. Я умчалась из поля зрения Вячеслава и вахтера на въезде на парковку, который тоже недобро поглядывал в мою сторону. Ну, или мне просто так казалось после неудачи с Вячеславом.

Ладно, думала я, пиная камешки на парковых дорожках. Если так, то придется ловить «Майбах». Главное вообще не пропустить явление Исаева народу.

Черт его знает, как долго Роман Андреевич проторчит в клубе. Может, он вообще не тренируется, а просто встречается с каким-то клиентом, у которого не нашлось другого времени. Такое ведь тоже может быть.

Я обошла здание клуба, которое как будто было полностью сконструировано из стекла. Неприступная крепость, да и только. Хотя ограждений по периметру нет — да и зачем им заборы, если Вячеслав и так отлично справляется со своей задачей не впускать в клуб всяких посторонних, типа меня.

К тому на стенах кое-где виднелись камеры наружного видеонаблюдения.

Дорожка вела меня дальше, и я еще раз завернула за угол, на этот раз оказавшись в тылу прямоугольного здания спортклуба. Здесь лес был гуще, а тени сильнее.

Я как раз всерьез размышляла о подкопе, когда в этот самый момент буквально в двух шагах от меня в неприступной стеклянной конструкции открылась дверь.

Я забыла, как дышать.

Оттуда выпрыгнула девушка, которая пыталась одновременно забросить на плечо сумку и принять звонок по телефону. Она умчалась, шумно выговаривая что-то невидимому собеседнику, даже не заметив меня, а манящая дверь, которую она, похоже, рассерженно пнула ногой, так и осталась нараспашку.

Господи. Неужели?

Все еще не веря своему счастью, я для надежности оглянулась по сторонам. Вячеслав и не думал выскакивать из-за укрытия с криком: «Попалась!»

Не спеша, хотя и очень хотелось припустить со всех сил, я сделала шаг к заветной цели.

Сердце билось где-то в горле. Ладони взмокли. Я вдруг в полной мере ощутила ту жару, которую не захотел со мной обсуждать Вячеслав. Хваленные тридцать пять в тени беспощадно поджаривали меня со всех сторон, хотя сейчас я бы взмокла даже в те московские одиннадцать градусов, которые были неделей раньше.

Выше двери была табличка. Похоже, это был служебный выход. Последнее время их все держат открытыми из-за требований с пожарной безопасности.

И огромное спасибо руководителям клуба за такое трепетное отношение к правилам.

Надеюсь, ни у кого не будет проблем из-за того, что я сейчас сделаю.

Я сделала последний шаг, прикрыв дверь за собой. Я оказалась во влажном, душном помещении, в центре которого располагался огромный синий бассейн. Направо двери, похоже, раздевалки, сбоку — трибуны, вдали качаются на воде дорожки.

Мне даже пришлось проморгаться, потому что сначала я решила, что у меня начались галлюцинации из-за перегрева.

Но нет. Ошибки не было.

Прямо на бортике бассейна, полубоком ко мне, в одних плавках, стоял ни кто иной, как мой профессор по международному праву.

Роман Андреевич разминался. Его кожа блестела от влаги, видимо, только из душа. Конечно, такой как он, следует всем правилам поведения.

Это вообще законно прятать кубики под пиджаком и рубашкой? Почему он не ходит на лекции с голым торсом? Тогда никто бы не прогуливал. Ну из девчонок. Хотя его лекции и так пропускали только самые отчаянные.

Его темно-русые волосы сейчас казались почти черными. Влажные волосы липли ко лбу, и он раз за разом откидывал их в сторону резким быстрым движением. Что-то мне подсказывало, что Исаев не в духе.

С другой стороны, я никогда и не видела его другим.

Он поднял руки над головой, разведя их в стороны, а я замерла, зачаровано глядя, как перекатываются напряженные мышцы спины.

Не мой день. Сегодня определенно не мой день.

Я что, действительно стою и пялюсь на задницу своего профессора? Он же… Сколько ему вообще? Почти сороковник? Ужас.

А эти V-образные мышцы внизу живота, которые, как стрелка, указывают ниже… еще ниже…

Взгляд сам собой опустился, куда следовало…

Ого.

Слов не осталось. Мыслей тоже. Это было ошеломительно-неожиданно видеть наяву, как на самом деле выглядит без одежды профессор, с которого ты почти год не спускала глаз, следя за каждым движением и каждым словом. Которого считала почти бесполым.

А тут такое.

При виде крепких бедер, узкой талии, широких плеч я не то, что дар речи потеряла, у меня из головы вылетело, куда вообще и зачем я так стремилась.

Ну теперь понятно, почему они держат тот выход открытым. Такой горячий гад, как Исаев, наверно, может и в бассейне устроить пожар.

Я как-то иначе представляла этой деловой разговор. И лучше бы он происходил в коридорах университета. Когда на Исаеве было бы куда больше одежды, чем одна несчастная единица, так туго обтягивающая его задницу.

Кубики? К черту кубики.

Вы только поглядите на эту задницу!

Я мысленно надавала себе по щекам, чтобы вернуть на место разум и сосредоточиться на главном. Пускать слюни на профессора сейчас более чем неуместно. К тому же, какое бы не было у него тело, сам Роман Андреевич тот еще мерзкий тип. Не стоит об этом забывать.

— Девушка?

Вот теперь точно очнись, Настя! Это тебе! И это не Исаев, который все так же играет мышцами, завершая цикл упражнений и готовясь к прыжку.

Это работник клуба, который заметил меня из другого конца бассейна, и сейчас направляется ко мне. Учитывая опыт общения Вячеславом, вряд ли я так просто отмажусь, что прошла мимо раздевалки.

А время шло на секунды. С одной стороны ко мне приближался работник клуба. С другой — Исаев уже поднял руки над головой, чтобы прыгнуть в воду.

Он уже согнул ноги в коленях…

И тогда я сделала первое, что пришло на ум.

Шагнула к Роману Андреевичу и крикнула изо всех сил:

— Роман Андреевич, СТОЙТЕ!!

Бортики, кафель — все вокруг было мокрым. Даже я, пока разглядывала Исаева. Блузка прилипла к телу, но думать об этом сейчас не стоило. Как и о том, что блузка была не единственным намокшим элементом моего гардероба. И виновата в этом была не только повышенная влажность.

Когда я крикнула, Исаев от неожиданности вздрогнул всем телом. Вокруг его ног к этому времени уже натекла лужа, на которой он и поскользнулся, когда резко дернулся в мою сторону.

Но устоял. В последний момент широко расставил ноги, как серфингист, и вскинул руку, как памятник Петру работы Церетели.

— Вы кто? — выдохнул он.

Нахмурился. Не хуже того амбала с главного входа.

— Роман Андреевич, пожалуйста, мы можем поговорить? Две минуты.

Он сошел с бортика, что, безусловно, было моей маленькой победой, но вот взгляд и напряженные скулы обещали весьма сомнительный приз.

— Я спрашиваю, кто вы такая? — выплюнул он.

Я невольно протерла лицо рукой. Оно было потным из-за высокой температуры в бассейне.

— Настя Тихомирова, ваша студентка, — затараторила я. — Вы не поставили мне допуск к зачету по международному праву, хотя я всегда работала на семинарах и рассчитывала на…

— Студентка? — рявкнул он. — Какого черта вы делаете в бассейне, Тихомирова? Все вопросы по учебе решаются в университете! Как ты вообще сюда попала?!

Обычно Исаев был со всеми презрительно вежлив и обращался к студентам на «вы», но для меня сделал исключение. В общем, я понимала, почему.

Я невольно пятилась назад, а он наступал на меня.

— Мне очень надо, Роман Андреевич, правда.

— А надо было на лекции ходить, Тихомирова, а не бегать за преподавателем по фитнес-клубам! Это неслыханно!

— Знаю-знаю, пожалуйста, простите, но я должна объясниться…

— Да я слышать ничего не желаю! Марш отсюда, пока охрану не вызвал.

У меня глаза защипало от слез, но Исаева никогда не трогали ничьи рыдания. Знаем, видели. Когда из его аудитории выбегали зареванные студентки, я-то ведь думала, что меня никогда не коснется такая участь.

Я мельком увидела, что к первому работнику клуба, который надвигался ко мне со спины, присоединился второй. Черт. А ведь там еще Вячеслав…

Исаев повернулся ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен, но я считала иначе.

В это момент я сама себя не помнила. Мне очень-очень нужно было его убедить. Не думая об охране, приличиях и прочих важных вещах, я рванула за преподавателем.

Но сама поскользнулась на мокром полу. Потеряла равновесие.

Схватилась за первое, что подвернулось — и это оказался Исаев.

Когда я вцепилась в него, ему пришлось прервать свой победный марш. Я потянула его на себя, и он рефлекторно схватился за меня. Я же для надежности схватилась за него второй рукой, где-то повыше локтя. Успела даже подумать о том, что никак не могу обхватить ладонью этот чертов очень твердый, очень крутой бицепс.

И эта мысль так некстати подействовала на мои коленки, которые моментально подогнулись.

А подгибаться им сейчас никак нельзя было, потому что Роман Андреевич, в свою очередь, тоже пытался устоять, цепляясь за меня.

Но силы были не равны, и земное притяжение победило.

Мы оба рухнули в воду.

Но при этом что-то хрустнуло, а матерный крик Романа Андреевича с детской непосредственностью повторило эхо.

***

Плавала я хоть и плохо, но по-собачьи умела. Кое-как подплыла к бортику, убрала мокрые волосы с лица. И увидела перед собой Исаева. Он почему-то висел в воде, одной рукой придерживая кисть второй. При этом он стремительно бледнел.

— Боже, простите, Роман Андреевич! Я…

— Да чтоб тебя, Тихомирова! — рявкнул он. — Исчезни! Просто возьми и исчезни! И откуда ты только тут взялась?!

Это было обидно, черт возьми. Над нами как раз вовремя возникли работники клуба. Один протянул мне руку, помогая подняться, так как лестницы были в другом конце бассейна.

Я быстро взобралась на бортик, не глядя на Исаева. Хотела отжать волосы, пока ему помогали вылезти из воды.

— Черт, как же больно. Руку…

Я подумала, что он просит подать ему руку, как и мальчик в красной футболке. Тот от души дернул Исаева на себя, схватив за то самое запястье, которое тот баюкал, словно младенца.

Исаев заорал, как раненый вепрь, и его крик эхом разнесся по огромному помещению бассейна.

— Господи, боже, отпусти меня, тупица! Я руку, кажется, сломал, но тебе, похоже, хочется ее оторвать!

Вашу мать.

Не видать мне допуска, как собственных ушей.

— Ох, просите, Роман Андреевич. Простите, пожалуйста, что я вас столкнула, — залепетала я.

На крик Исаева примчался еще один тренер. Те двое не успели ничего объяснить, как этот, нагнулся и, разумеется, тоже потянул Исаева.

За ту самую руку.

Стены содрогнулись от очередного вопля.

— Вы тут все рехнулись, что ли?! — заорала я сама на тренера вместо Исаева, который, кажется, совсем забылся от боли и все силы тратил только на то, чтобы не отключиться прямо в бассейне.