Всё началось, когда я услышала историю о девочке, танцующей «Гоу-Гоу». Она переспала с каким-то мужиком, и он ей заплатил. Я случайно подслушала рассказ, но что-то меня зацепило. На тот момент всё, чем я располагала, были заурядная внешность, обычная фигура и девственность. По ночам я сидела на форумах и смотрела порно. Я готовила себя. Я шла к мысли, что хочу быть содержанкой. Но меня мучили комплексы и боязнь общественного мнения. Проститутка – это клеймо позора на всю жизнь. Но и жить на копейки я тоже не желала.

Тогда же я решила, что буду подрабатывать, а деньги вкладывать в себя. В итоге я перекрасилась, постриглась, научилась делать макияж и подтянула форму. Когда со мной стали искать знакомства, я поняла, что добилась успеха. Моя самооценка поднялась, и я подала объявление о продаже... девственности. Желающие нашлись. Я долго думала, выбирала и, наконец, выбрала. Приличного и солидного мужчину. Ему было около сорока лет, и он занимался бизнесом. Сказал, что ищет постоянную любовницу, потому что жена его не удовлетворяет. Единственное условие, которое он мне поставил: я не должна искать встречи с ним, никаких звонков, никаких вечерних визитов. Я согласилась.

Мне оказалось удобно с ним: у меня появились деньги, и он научил меня как правильно ими распоряжаться. Я благодарна ему за те советы, что он мне давал. Я не гуляла, имела хорошую репутацию, а потому быстро завоевала его расположение. Вскоре я узнала о «вечерних» девушках – их приглашают на выход в свет в качестве антуража. Так я нашла еще двух «клиентов». Им нравилось, что у меня есть свои цели и мечты. К сексу я стала относиться намного проще – я сама выбирала, кто достоин прикоснуться ко мне.

У меня было мало любовников, да и платили мне меньше, чем остальным, зато я пользовалась уважением. Меня воспринимали как равную, а не как инфантильную девчонку. Девочкой я была только в постели, но никак не в обычной жизни.

Так прошли несколько лет. Я сопровождала мужчин на светские мероприятия и спала только с теми, кто мне нравится. Скопив немного, я открыла свой маленький бизнес и перестала нуждаться в спонсорской поддержке. Я рассказала маме обо всём, и она не стала меня осуждать. Конечно, в моей судьбе не всё так гладко. Были и совершенно ужасные вещи. О них я не хочу вспоминать. Я много работала над собой, чтобы добиться успеха – ничего не свалилось на меня с потолка.

Мой нынешний любовник, конечно, женат. Вчера мы провели три часа на открытии какого-то магазина, а вечером я сказала, что ему больше нет необходимости оставлять мне деньги...


7.19


Ты становишься сильнее, когда видишь чужое горе. Да, профессия врача обязывает быть хладнокровным и беспристрастным. Однако, это ещё не значит быть чёрствым. Я уже привыкла видеть безнадёжно больных людей. То, как они угасают, как отчаянно цепляются за жизнь.

Я не могу забыть их, они преследуют меня каждый день. А я всего лишь ординатор.

Мне пришлось пойти в медицину, поскольку мама сказала, что в семье обязательно должен быть врач. Я и сама была не против, ведь я люблю помогать людям. Это что-то вроде призвания. Но морально я оказалась не готова столкнуться со всеми ужасами этой профессии.

Сегодня мне предстоит сказать человеку, что он всё равно умрёт, и у него совсем нет шансов выбраться. Это молодая девушка. У неё рак четвёртой, неоперабельной стадии.

Огромная опухоль в желудке и почки почти отказали.

Рак вообще коварная болезнь: скрытая и почти бессимптомная. Она не знала о ней, пока не стало слишком поздно. Самое интересное, что однажды она переборола рак в раннем детстве, и почти шестнадцать лет он не давал о себе знать. Она думала, что вылечилась и продолжала жить.

Даже родила ребенка.

И тут…

Я даже не хочу об этом думать. Но это всё равно лезет в голову. Не люблю говорить людям, что они обречены. Одно время я просила своего начальника делать это за меня, пока ему не надоело. То, с какой лёгкостью он сообщает печальные новости, пугает меня.

Он говорит, что привык и я тоже должна привыкнуть, если хочу стать хорошим врачом.

«Ты должна сама научиться говорить правду. Да, порой тяжело. Я понимаю».

И это не значит, что он злой или плохой, хотя многие так считают. Он тоже не хочет, чтобы его пациенты умирали, но это происходит.

Меня вообще раздражают люди, которые думают, что врачи бессердечные. Они просто не знают,  с чем порой нам приходится сталкиваться. Они не хотят слышать плохих новостей. Они не хотят смотреть правде в глаза.

А нам приходится, потому что это наша обязанность.

Так что если врач говорит, что ничего сделать нельзя, то значит, так оно и есть. В этом случае не остаётся ничего, кроме как уповать на высшие силы. Я и сама с каждым днём всё больше верю в бога. Некоторые говорят, что я поступаю глупо, я же знаю - это необходимость.

Иногда вера помогает исцелиться. Во всяком случае, душе.

Сегодня мне предстоит сообщить девушке, что она умрёт, и я не знаю, смогу ли я это сделать…


7.20


Для некоторых осень – грустное время, но не для меня. Я, наоборот, обожаю, когда за окном льёт дождь, а деревья раскрашены в яркие цвета. Я всегда начинала свои романы осенью. У всех любовный пик приходится на весну и лето, а у меня каждое новое знакомство происходит именно осенью. Есть в ней что-то неуловимо-романтическое: день становится короче, люди реже выходят на улицу. Мне же хочется мечтать.

Осенью впустить в свою постель мужчину гораздо легче, чем летом. Я ненавижу жару, а ещё больше – кондиционеры. Из-за них я постоянно простужаюсь! Поэтому приходится терпеть многие неудобства, и сейчас мужчина необходим меньше всего. А вот осенью становится намного прохладнее и это здорово, когда тебя кто-то согревает, прижимаясь всем телом.

Я чувствую близость, которая никогда не даст замёрзнуть.

В эти моменты беседы становятся душевнее, а люди близкими и понятными.

Дочь моей подруги родилась как раз осенью. Теперь же для неё это время стало чем-то неожиданным, непредсказуемым. Вдруг вся жизнь завертелась вокруг ребёнка, а вместе с ней изменилась и она сама. Раньше она терпеть не могла это время года, а сейчас все сезоны стали совершенно одинаковыми.

«Теперь мне совсем неважно, что за окном – дождь или снег. В любом случае придётся идти гулять и возвращаться домой в ужасном состоянии. Осень – это, конечно, грустно, но не хуже зимы».

Другая же моя знакомая сказала, что осень ужасна: вставать на работу совсем не хочется, каждый утренний подъем настоящий подвиг. Идёшь на работу утром – темно, возвращаешься вечером – ещё темнее. Хочется впасть в спячку и проснуться только весной.

Я её понимаю.

У каждого человека своё отношение к осени.

Но никто ещё не сказал мне, что она некрасива. Мир меняется, и мы меняемся вместе с ним. Вся природа наполняется красками, мир пахнет свежестью.

Это трудно остаться равнодушным. Я и сама не перестаю удивляться, насколько идеально всё устроено. Каждый по-своему видит прелести этого сезона и я счастлива, что могу наблюдать.

Мир как будто засыпает, но есть надежда на скорое пробуждение…


7.21


Все о чем-то сожалеют. Кто-то сожалеет о неправильно выбранной профессии, кто-то об упущенной должности, некоторые о нереализованных возможностях. Робкие люди грустят о несделанном, а отчаянные понимают, что многое совершили зря. К сожалению, прошлое изменить невозможно, но оно учит нас не совершать тех же ошибок в будущем.

Приходилось ли мне сожалеть о чем-то серьезном? Думаю, да. Мне всё ещё сложно вспоминать ту историю. Слишком много переживаний это знакомство доставило не только мне, но и ей.

Наша первая встреча произошла в парке. Она сидела на скамейке и успокаивала плачущую подругу. Сосредоточенное серьёзное лицо и сострадание в глазах. Сейчас я не могу сказать, действительно ли это было искренне или она просто делала вид, что ей не всё равно. Тем не менее, я не смог пройти мимо и остался рядом. На долгих три года.

Таких людей я больше нигде не встречал. Нигде и никогда. В ней была её особенная притягательность, она завораживала, но не подпускала близко. Это, конечно, странно, но за все три года у нас был только один поцелуй. О нём, мне казалось, она жалела. Что касается меня, то я больше не совершал таких ошибок, потому как боялся её потерять. Быть другом – это лучше, чем ничего. И я готов был это принять, тем более, что у меня семья.

Я изучил её лучше, чем кто-либо ещё. Я знал о ней всё: какие цветы её любимые, какой кофе она предпочитает, что сказала ей мама, когда она впервые познакомила её с мальчиком. Я старался быть ей полезным во всём. Я терпел все выходки, всех любовников, которые, кстати, оставались совсем не в восторге от нашей дружбы. Тем не менее, она их бросала снова и снова, а я всегда находился рядом. Но, не смотря ни на что, она всё-таки не смогла полюбить меня.

Очень долго я об этом сожалел.

Моя жена всё узнала. Правда, это было невозможно скрыть, ведь отношение к ней изменилось. Она пыталась сохранить семью, и я благодарен ей за это.

Но увидев эту красавицу, я сразу обо всём забыл. Она стала моим наваждением, моим навязчивым желанием. Я слишком сильно любил её и мне стало неважно кем быть: любовником или просто другом – лишь бы оставаться рядом. Каждый вечер я ехал домой с твердой уверенностью, что мне нужно освободиться - я не хотел вновь её видеть.

И я вернулся домой, в семью. Оборвал все связи и не отвечал на звонки. Вскоре они прекратились, и я продолжил жить дальше. Наконец, я прозрел и увидел, во что превратилась моя жена: бледная, безмолвная тень. Она не упрекала меня, мы никогда не говорили о произошедшем. Нам необходимо заботиться о нашем сыне. Да и я не мог оставить её в таком состоянии. Пару лет я жил обычной жизнью, занимался семьей и работой. Мы не ругались с женой, у нас складывались хорошие отношения.

Теперь же я чувствую, что, наконец, наваждение отпустило меня. Я свободен. Когда я понял, что всё прекратилось? Я не знаю, это произошло слишком незаметно.

Что же насчёт сожалений, то чаще всего я сожалею о том, что тогда не смог пройти мимо.

Нет, правда, что если бы я не остановился?


7.22


Все вокруг шептали: «Какая пара! Просто загляденье!» Женщины одёргивали своих мужей и твердили все, как одна: «Учись». Да, они действительно были прекрасной парой. Влюблённые взгляды, очаровательные улыбки. Они дополняли друг друга и выглядели счастливыми. Ими любовались. Даже больше – на них равнялись, им завидовали. Он старше её на двадцать лет, но выглядит довольно неплохо. Ещё у него голубые глаза. Как сейчас помню! Вот внешность совершенно незапоминающаяся, а глаза выразительные. Ей же двадцать восемь, и мы дружили. Не сказать, что лучшие подруги. Так... хорошие знакомые. Причёска под мальчика, звонкий голос и чистое лицо. Когда она находилась рядом с ним, то выглядела девчонкой.

Они дополняли друг друга, и, казалось, находились в полной гармонии.

Ещё он ужасно интересный собеседник. Его можно слушать часами. Но все умилялись не поэтому – эта пара понимала друг друга с полуслова:

«Ты помнишь ту историю?»

«Тогда в ресторане?»

«Да...ты ещё...» и начинался рассказ. Интересный, живой. Говорили оба и громко смеялись, а мы смеялись вместе с ними.

Да, об этой любви ходили легенды: нежность в каждом движении, каждом вздохе и взгляде. Им всегда мало времени. Им всегда не хватает друг друга.

Но это то, что видели все. Но было еще коё-что. То, что не видел никто.

Она его ненавидела. Страстно, всей душой. И боялась. После каждого вечера у них происходили жуткие скандалы и сцены ревности. Если бы кто-то увидел их тогда, то не сразу бы узнал ту милую влюблённую парочку.

«Ты ржала как лошадь! Это тебе не провинция!» его голубые глаза метали молнии, а она только покорно склоняла голову.

«Куда ты ходила с ним?»

«Ты же знаешь, что я выходила в уборную». Она оправдывалась. Она привыкла оправдываться. Его голос превращался в крик, а она плакала. О, как же её переполняла ненависть в эти минуты. Ненависть и презрение.

«Ты обиделась? Шлюхой была, ей и осталась». После таких слов он обычно выходил покурить на балкон и ждал, когда она придет извиняться. За что? Даже он сам не знал: ему просто нравилось, когда она перед ним унижалась. Чтобы целовала, просила прощения, а он начинал «оттаивать». Он гладил её по голове, как гладят собак. Её нужно всему учить, нужно воспитывать. Женщина должна знать своё место.