Диана задохнулась от возмущения и страха. Она боялась не только его, — она начала бояться себя и своей реакции на этого опасного человека. Ее тянуло к нему как магнитом, и вместе с тем она понимала, что должна отбиться от него во что бы то ни стало. И тут она осознала, что карета движется, и рассердилась не на шутку.

— Куда вы меня везете?

— В мой особняк. Это рядом.

— Сэр, вы не смеете! Вы меня ошибочно приняли за… распутницу. На самом деле я — переодетая леди, — вынуждена была признаться Диана.

Он засмеялся. Смех был низким и завораживающим.

— Я так не думаю.

— Но почему? Почему вы так говорите?

Он чиркнул спичкой и зажег в карете свечу. Его лицо осталось в полумраке, зато ее было ярко освещено.

— Ты достаточно прелестна, чтобы быть леди, и голос у тебя вполне интеллигентный, но тебя вы дало то, что ты появилась с Аллегрой. Она заправ ляет одной из самых лучших школ верховой езды в Лондоне. Поставляет кобылок половине аристократов города.

Она не сразу поняла, о чем это он говорит, но когда до нее дошло, что он хочет сказать, будто Аллегра поставляет девиц, Диана залилась густой краской.

Он заметил, что она покраснела, и ему страстно захотелось увидеть прелестное личико, на которое он едва успел взглянуть. Но карета уже ехала по Джермин-стрит, и он решил оставить ее в маске, пока они не войдут в дом.

Когда он предложил ей руку, она возмущенно произнесла:

— Я не пойду с вами в ваш особняк!

— А, ну вот кое-что и проясняется. Ты знаешь, кто я, и хочешь получить как можно больше.

— Нет! То есть я знаю, кто вы, но…

Он цинично улыбнулся:

— Тогда пойдем и поторгуемся.

Ее охватил бешеный гнев. Никогда еще ей не приходилось встречаться с таким наглецом. Его следует проучить, и сделает это именно она! В голове девушки мгновенно сложился план.

Величественным жестом Диана подала ему руку и разрешила помочь ей выйти из кареты. Он ключом отпер дверь и жестом отослал прочь мажордома, который растворился в полутьме, увидев, что граф вернулся не один. Ее похититель жестом указал на лестницу, и Диана легко, как на Олимп, взлетела на второй этаж, продемонстрировав идущему сзади графу свои стройные ножки.

Когда граф зажег лампы в роскошно обставленной гостиной, Диана медленно обошла ее, обводя все критическим взглядом. Она осмотрела панели, кожаные переплеты книг, картины Ван Дейка и вынесла приговор:

— Типично мужская комната.

Очень на это надеюсь, — сказал он, явно развлекаясь. Он подошел к шератоновскому[8] столику и налил два бокала вина.

— Однако вы человек отважный, — заметила Диана, разглядывая вино.

— Могу поспорить, это вино ты мне в лицо не выплеснешь. — Он уже не скрывал ни своего на смешливого отношения к ней, ни нетерпения.

— Вы можете проспорить, — беспечно протянула она и отпила глоток, глядя на него поверх края бокала. Потом сказала: — Значит, вот как это делается. — Она опустила ресницы. — Можете начинать торговаться.

Он поднял темную бровь.

— Ты хочешь сказать, что это у тебя в первый раз?

— В первый раз мне делают такое предложение или в первый раз я собираюсь завести любовника? — Диана сама поражалась своей дерзости, но ничего не могла поделать с чертенком в своей душе.

Он видел, как блестят ее глаза сквозь прорези маски, и понимал, что она наслаждается ситуацией. Мужчина почувствовал возбуждение при одной только мысли о том, как замечательно с ней будет в постели. Он уже ощущал, как скользят ее длинные ноги по его спине.

— Я оплачу твои счета модистке и служанку, — предложил граф.

Диана поставила бокал.

— Вы напрасно тратите свое и мое время.

Граф взял бокал и снова протянул его ей.

— Я сниму тебе дом и подарю карету, — добавил он, уверенный, что теперь-то она не устоит.

Диана облизала губы. Хардвик почувствовал, как пульсирует его восставшая плоть.

— Ваше предложение, — она сделала эффектную паузу, — просто оскорбительно!

Веселье в его глазах уступило место настойчивому желанию.

— Ты умело играешь в эти игры, маленькая богиня. Ладно, если ты мне угодишь, я куплю тебе дом.

Диана обвела ободок бокала пальцем.

— Я верно вас поняла, милорд, вы даете мне карт-бланш? — Она наслаждалась ощущением своей власти над ним.

— Черт побери, ты умеешь торговаться!

Он смотрел на нее несколько долгих минут, пока его разум боролся с телом. Тело победило.

— Хорошо, пусть будет карт-бланш, — согласился граф, и в его глазах сверкнуло торжество.

— Боюсь, все это ни к чему. — Диана вылила свое вино в вазу с лилиями.

— Что ты этим хочешь сказать, черт побери?

— Мой ответ «нет». Я отказываюсь.

— Но почему? — недоумевал он.

Диана оглядела его с головы до ног.

— Потому что вы чересчур наглы, самоуверенны и лишком… слишком стары для меня, милорд.

Марк Хардвик, граф Батский, потерял дар речи.

— И не надо меня провожать. Я хорошо знаю дорогу.

Сам того не сознавая, Хардвик так сильно сжал руку, что раздавил бокал.


Леди Диана нашла свою карету на углу Гросвенор-сквер. Она постучала в дверцу, но прошло не меньше минуты, пока оттуда выбрался растрепанный Джеймс.

В карете Диана сбросила накидку. Она еле переводила дыхание после совершенно потрясающего столкновения с этим графом. Когда он недвусмысленно дал ей понять, что хочет ее, девушку затопила нечестивая радость.

— Быстро! помоги мне снять костюм! — попросила она Бидди. — Как только я втиснусь в этот проклятый корсет в такой тесноте?

— Придется помучиться, но как-нибудь справимся, — решительно заявила Бидди. — Доверьтесь мне, леди.


На следующее утро Диана пораньше приняла ванну и вымыла голову, чтобы убрать все следы макияжа.

Пруденс, сидевшая с чашкой шоколада в руках, расстроенно взглянула на нее:

— Ты вымыла голову! Как неосмотрительно. Иди и высуши волосы у камина. Я приняла за тебя приглашение покататься сегодня днем по Гайд-парку.

— С кем? — недовольно спросила Диана, раздраженная вмешательством Пруденс в свои дела.

— Разумеется, с Питером Хардвиком. Он регулярно наносит визиты. Я должна заметить, что у него безукоризненные манеры. Чего и следовало ожидать.

Диана несколько успокоилась, услышав имя, и решила, что камин в библиотеке вполне подойдет для того, чтобы подсушить волосы. Она нетерпеливо ходила взад-вперед перед ревущим пламенем, скользя глазами по кожаным корешкам в поисках книги, которая бы унесла ее в другое время и место. Она выбрала «Легенду о короле Артуре» и свернулась калачиком в большом кресле перед камином, чтобы почитать.

Как обычно, воображение Дианы разгулялось. Она перенеслась туда, где клубящиеся туманы скрывали рай на земле, называемый Авалоном[9]. Диана потеряла всякое представление о времени; но внезапно почувствовала, что больше не одна в библиотеке. Она неохотно приподнялась и посмотрела поверх спинки кресла и тут же, как черепаха, втянула голову в плечи; мысли ее разбегались.

В комнате стояла полная тишина, лишь потрескивали дрова в камине. Диана снова подняла голову в надежде, что ее воображение сыграло с ней злую шутку. И уставилась прямо в темные глаза.

Эти глаза расширились от изумления, но потом в них появилась враждебность.

— А вот и Диана! — усмехнулся посетитель.

— Как вы меня нашли? — возмущенно прошипела она.

— Уверяю, я вас не искал. Судьбе угодно, чтобы вы попадались на моем пути.

— Так что же вы здесь делаете? — решительно спросила она, захлопнув книгу и воинственно надвигаясь на него.

— Не знаю, какое это имеет к вам отношение, но я намереваюсь купить библиотеку.

От этих слов она застыла как вкопанная.

— Уж не эту ли?

— Именно эту библиотеку. — Он четко выговаривал слова, не скрывая своего неудовольствия.

— Это невозможно! Эта библиотека не продается. Вас неправильно информировали, лорд Бат.

Он почувствовал раздражение оттого, что эта особа знает его, в то время как он понятия не имеет, кто она.

— Кто вы такая, черт побери?

— Я леди Диана Давенпорт, владелица этой библиотеки.

— Привет, Диана! — сказал Ричард, заходя в библиотеку. — Я и не знал, что ты здесь, моя дорогая. Прости, что побеспокоил.

— Ричард, ты меня не просто побеспокоил. Этот… джентльмен ошибочно полагает, что я продаю мою библиотеку.

— Я полагал, Давенпорт, что вы продаете свою библиотеку! — резко сказал лорд Бат.

— Значит, вы неверно поняли, милорд, — вмешалась Диана. — Собрание книг моего покойного отца бесценно, во всяком случае, для меня. Оно не продается. — Она смело смотрела на графа, ожидая, что он в отместку тут же расскажет дяде о вчерашнем вечере.

Но граф не отличался мелочностью. Он заговорил с ней как с равной.

— Вы, безусловно, правы насчет ценности библииотеки. Я понимаю ваше нежелание с ней расстаться. Я думал, Давенпорт имеет законное право ею распоряжаться.

— Я действительно имею законное право распоряжаться ею, — уверил его Ричард. — Я — душеприказчик покойного брата и законный опекун племянницы, ее советчик по финансовым вопросам до ее совершеннолетия. Брат желал, чтобы леди Диана слушалась меня во всем.

— И как ты мог придумать продать книги отца? — напустилась она на Ричарда. — Я выросла среди них. Они — часть моей жизни! Расстаться с библиотекой — все равно что отрезать себе руку!

— Хватит сцен, Диана! Крайне невоспитанно с твоей стороны обсуждать семейные дела в присутствии его светлости. — Ричард явно растерялся. Диана никогда раньше не возражала ему.

— Какой ужас, вести себя невоспитанно в присутствии графа! — Она все еще чувствовала его невоспитанную руку на своем бедре.

— Выйди из комнаты! — Ричард вышел из себя.

С красными пятнами на щеках и гордо поднятым подбородком Диана подобрала юбки, будто боялась запачкать их о мужчин, и выплыла из библиотеки с величественностью королевы. «Или богини», — подумал граф Батский.

Когда в обеденное время Диана вошла в столовую, она была готова выслушать очередной выговор от Ричарда и Пруденс за шокирующе плохие манеры. Она вся напряглась в ожидании конфликта. Ричард вообще отсутствовал, а Пруденс сидела сжав губы, по-видимому, от боли в бедре.

Диане сразу стало ее жалко:

— У тебя бедро болит, Пруденс?

— Кроме всего прочего, — обиженно ответила та.

«Пропади ты пропадом, граф Батский!» — по думала Диана. При каждой встрече между ними пробегала искра, способная разжечь костер, в котором они оба могли сгореть. Если бы он не обращался с ней вчера как с потаскушкой, ничего бы не случилось. Она все равно не позволила бы Ричарду продать отцовскую библиотеку, но она по крайней мере разговаривала бы с графом вежливо.

Пруденс отказывалась вступать в разговор. Ее лицо напряглось от боли, которую она вознамерилась терпеть молча. Обед был совершенно испорчен для Дианы. Она извинилась и пошла одеваться для прогулки в Гайд-парке. Она не знала, хочется ей ехать или нет, но общество Питера Хардвика обещало хоть какое-то разнообразие.

Когда Диана спустилась вниз в нежно-зеленом дневном платье и с фисташковым зонтиком в руках, Пруденс поинтересовалась:

— Куда ты собралась, Диана?

— На прогулку по Гайд-парку с Питером Хардвиком. Ты же приняла за меня приглашение.

— Почему ты решила, что он приедет, после того как ты так грубо вела себя с лордом Хардвиком?

— Питер никакой не лорд, — поправила Диана, недоумевая, откуда тетке известно, как она себя с ним вела.

— Я говорю о Марке Хардвике, графе Батском.

Диана поразилась:

— Брат Питера — граф Батский?

— Пожалуйста, не делай вид, что ты ничего не знаешь о Хардвиках, Диана. Ты слишком умна, чтобы изображать из себя дурочку.

— Честное слово, я никак не связывала этих двух джентльменов. Ни малейшего понятия не имела, что Питер — родственник графа.

— И это единственная причина, по которой я считаю молодого Хардвика подходящей партией. Именно он рассказал графу о библиотеке.

Как раз в этот момент Питер Хардвик позвонил у дверей.

— Господи, что же мне делать? — в смятении пробормотала Диана.

— Считай себя одной из самых везучих молодых леди в Лондоне, поскольку он предпочел не обращать внимание на недостатки твоего воспитания и сдержал обещание.


Через полчаса Диана уже сидела в фаэтоне рядом с Питером Хардвиком и наслаждалась свежим воздухом и прекрасным лондонским днем.

Пара чистокровных лошадей, запряженных в фаэтон, производила внушительное впечатление. Диана поддерживала светский разговор, пока Питер вез ее до Гайд-парка. Она все время гадала, о чем он думает и что его брат ему рассказал.

Между прочим, Питер Хардвик думал о том, какой же он везучий прохвост. Диана могла похвастаться не только замечательной красотой, но и двадцатью тысячами фунтов годового дохода. «Стервятники» — как он называл Ричарда и Пруденс — предложили ему лишь половину, но он поторговался и выговорил себе сначала пятнадцать процентов, а потом и вовсе шестьдесят тысяч в год. Как только он наденет кольцо Диане на палец, никто и ничто не помешает ему добраться и до основного капитала. Он бросил довольный взгляд на ее профиль: просто подарок судьбы!