– Понимаю…

Он плюхнулся обратно в кресло, запрокинул голову на подголовник и некоторое время так сидел, я его трогать не решалась.

– Я могу тебя спросить, что вообще держало тебя рядом со мной все эти годы? – Кирилл обратил на меня свой строгий взгляд. – Деньги тебя не интересуют, я, как понимаю тоже, – он горько усмехнулся и мне стало неловко, он прав, прав во всём, – что тогда?

– Я обязана ответить?

– Мне это важно.

– Я нужна тебе… так же, как и ты мне. Ты был мне нужен в тот момент, когда мы встретились, Кир…

– Я не это хотел услышать. Ты ведь никогда меня не любила. А женщина не может вот так жить, без любви. Неужели ты страдала по этому ничтожеству?

Ничтожеством Кирилл называл моего бывшего мужа. Говорила я о нём не много, но тут и говорить было не нужно, а так же, как я подозреваю, он наводил справки о нём, на тот случай, если бывший попробует приблизиться к нашей семье.

– Нет, Кирилл, не страдаю.

– А кто тогда?

Я лишь покачала головой, мне нечего сказать. Или сказать? А что? Что я влюбилась как дура в ловеласа, которому важен был процесс и результат, а я так, выкидыш неудачных отношений, так, что ли? Нет, этого я говорить не хочу.

– Ты же знаешь, что очень хороший, но нас кроме работы больше ничего не связывает.

– Уходишь от ответа? – Сам с собой согласился, кивая. – Твоё право. Я так понимаю, если он до сих пор не появился, то этому тоже есть причины. Но разводиться вот так, на пустом месте? Леська, ты хорошо подумала?

Очень хорошо. Да и Кира, судя по его спокойному рассудительному тону, уже адекватно воспринимает беседу, значит, консенсус практически достигнут.

– Кирилл, не на пустом. Между нами с тобой ничего от этого развода не изменится, а вот Антон… Ему так будет лучше. Он становится неуправляемым, и как не крути, причиной чаще всего являешься ты. А сына я люблю больше любого мужчины.

– Значит всё-таки он?

– Не говори так. Решение принимаем мы с тобой.

– Да. Только он катализатор, причём очень мощный. Алесь…

– Кирилл, ты разумный человек. Ты должен понимать, что я поддержу тебя всегда. Но этот выбор не в твою пользу. Так как? Что мне ответишь?

Я, конечно, ответ его уже знала. Он не настолько глуп и упёрт, чтобы держать меня при себе силой, да и зачем? Мои умственные способности он ценит гораздо выше, чем обязанности по дому и семье. Этого никто никогда не скрывал.

– Лесь, детка, что могу ответить? Конечно, мы разведёмся, если ты настаиваешь. Хотя я в этом никакого смысла не вижу, только лишняя волокита. Ты вполне спокойно можешь просто съехать. Вы с Антоном будете жить отдельно, без моего участия.

– Нет, я настаиваю именно на разводе. Лучше сделать это сразу. Мало ли ты жениться надумаешь.

Я усмехнулась, глядя на удивлённые брови Кирилла, которые с невероятной скоростью поползли вверх. Естественно он больше не женится. Где ещё такую дуру как я найдёт, чтобы добровольно от всего отказывалась? Мы оба это знали и не раз в шутку моделировали подобную ситуацию. Я – дело одно, сама в семейный бюджет принесла немало, а вот делиться с какой-то пигалицей… уму не постижимо.

– Скорее уж ты… – не остался он в долгу. – Будет тебе развод. – Решительно и однозначно, наконец, кивнул он. – Но не сейчас. Сама знаешь, какая ситуация. Важный контракт подписываем, здесь каждая мелочь может решить исход дела. Месяца через три, четыре. Такой вариант тебя устраивает?

– Вполне. Я и сама хотела это обсудить, но раз ты понимаешь… Я тогда и съеду после развода, нечего раньше времени воду мутить.

– Ну и умничка. Дай хоть поцелую, пока ещё жена. А то потом будешь разглагольствовать, на тему домогательств своего шефа.

Кирилл потянул ко мне руки, но я решила всё же обойти стол, присела к нему на колени, вдохнула ставший за столько лет родной запах. Рядом с ним было спокойно и уютно, как ни крути, а муж он хороший. Я плохая и в этом суть.

– Ужинать будешь? – Пересилив себя, я оторвалась от его гладко выбритой кожи, разгладила воротник рубашки.

– Буду, куда я денусь. Идём, отбила у меня всё желание работать своими разговорами.

Нежно поглаживая по попе, Кирилл направлял меня к выходу из кабинета.

А на следующее утро, началась моя новая, очередная новая жизнь, теперь уже практически свободной женщины. И начало было вполне знаменательным: мне исполнилось тридцать.

На работе я приняла поздравления, цветы, пожелания, в большинстве своём фальшивые, далее в маршруте был деловой обед, от которого, как ни хотелось, отвертеться не получилось, потом салон красоты, а к шести, я, и три мои сотрудницы (Мария, Алла и Вероника), и, по совместительству, подруги, отправились в ресторан. Популярное на сегодняшний день место, столик пришлось заказывать за два месяца. Дома меня никто не ждал. Антон ночевал в городской квартире, а на выходные, сразу после школы, уезжал к бабушке, так как не желал созерцать сабантуй по этому поводу, который состоится через два дня у нас в доме. Кирилл уехал по делам в область, собирался вернуться поздно, поэтому мы, в чисто женском коллективе и с весьма притягательным видом, вошли в обеденный зал.

Нас проводили к столику, приняли заказ, обслуга, как и всегда, была по высшему разряду. Играла приятная живая музыка, на наше счастье, петь никто не собирался, нам так и сказали, певица заболела, а я и рада, на дух её не переношу. Я старалась пить меньше, так как знаю, что со мной делает алкоголь, а вот мои спутницы не отвлекались. Я была строгим и дотошным начальником, расслабляться позволяла редко, вот они и воспользовались ситуацией: напиться в присутствии меня. Вино заказывала сама, так как живя с Кириллом, стала хорошо в этом разбираться, выбрала дорогое, приятное на вкус, а самое главное – хорошей выдержки, чем подписала себе приговор. Алкоголь мгновенно ударил девочкам в голову, и их понесло во все тяжкие. А что у нас, дам за тридцать, самое важное – конечно мужики. Среди подруг все как одна были не замужем, уж не знаю почему: толи из-за работы на личную жизнь не остаётся времени (по себе сужу), толи умным девочкам сложно ужиться с олигофренами. Оттого и скучают: зараза с запада постепенно охватывает нашу необъятную, и дух феминизма всё глубже проникает в женские умы. А здесь, в рассаднике богатых и успешных (а других в подобном заведении практически и не встретишь), можно поохотиться и заработать приключение как минимум на ночь. Тосты сыпались на мою голову, каждый раз напоминая, который год я хожу по этой грешной земле, девочки улыбались, стреляли глазками по сторонам, пока Алла – наш главный бухгалтер не поперхнулась. Причём как-то странно, смущённо, что ли? А потом осведомила, что нашим столиком заинтересовались мужчины. Девочки обрадовались, но благоразумно не стали вертеть головами по сторонам, чтобы не спугнуть зверя, хотя я, зная, что эти «звери» как сами наметят добычу, так не отступят, только улыбнулась происходящему. Мне то что, я замужняя дама, по виду вполне счастливая, и муж у меня самый лучший, и любит меня больше всех на свете, и совсем не важно, что только вчера состоялся разговор на тему развода. Наконец, когда виновники беспокойства моих подруг были обнаружены всеми интересующимися, за столом наметился небольшой перерывчик, когда можно перекусить, посплетничать и заодно подождать, пока противоположный пол дойдёт до нужной кондиции. Мы сейчас сидели не в забегаловке, где живут законы джунглей, и рассчитывать на то, что кто-то из них с невозмутимым видом поставит перед фактом, что мы теперь не одни, не приходилось. Обычно в стенах заведения всё в пределах разумного: пригласят потанцевать, как бы случайно столкнуться в холле, на балконе, или ещё где-нибудь, а вот на улице, всё снова решает сила и власть. Сидим, ждём, пока внимание из степени «переглядки», перейдёт в степень «а давайте познакомимся».

– Алеся Вадимовна, – затянула вдруг Маша (мой личный помощник и самый близкий друг), – а вам что, совсем не интересно?

– В смысле? – Всерьёз недоумевала я.

– Ну… там мужчины, совсем без дам, мы тут совсем сошли на нет, а вы сидите как солдатик. Все же знают, что Кирилл Александрович… того…

Я, конечно, понимаю, выпили и всё такое, и даже знаю, что она имела под словом «того» – он мне изменяет, но хоть я вслух при всех и называла её своим другом, личной жизни наши отношения никогда не касались.

– И что? Или ты думаешь, что глубокоуважаемый Кирилл Александрович позволит мне гулять налево и направо?

Маша только пожала плечами.

– Вот-вот, он жуткий собственник, чтобы ты знала, так что давай без намёков. И, кстати, там что, есть на кого посмотреть?

Как ни крути, а я всё-таки женщина, и не совсем трезвая, а с первыми дозами алкоголя, в мозгу просыпается дух авантюризма, нездоровый азарт и, видимо, именно с этих слов и началось его проявление.

– Алесь, просто выставка жеребцов. Давно я здесь такого не видела.

Алла, частый гость в заведениях подобного типа, имела сногсшибательную внешность и любовников на любой вкус и цвет, так что ей доверять можно.

– Сидят, – продолжила она, – семь человек, – это радует, у нас всего три свободные кандидатуры, значит, на выбор, – явно скучают, внешность на отлично, вполне трезвые, и не сводят с нас глаз.

Ох, Алла. Она, как самая опытная (не зря же первая их приметила), посмотрела в сторону нужного столика, который, к слову, как раз за моей спиной, всего три раза, и за эти три раза рассмотрела и степень их опьянения, и степень заинтересованности. Если честно, то если бы я была в более выгодном положении, сама бы давно полюбопытствовала, но будучи уверенной в том, что мои телодвижения точно не останутся без внимания, раз уж с нас не сводят глаз, пока не спешила. В том, что и я, в том числе, не останусь без кампании, моя уверенность зашкаливала. Не смотря на то, что была примерной женой, выделяться из толпы и привлекать к себе взоры противоположного пола, хотела всегда, за что частенько получала от любимого мужа нагоняй. И сегодня, не пыталась сделать из себя серую мышку. За последние годы, я прилично видоизменилась, начиная от цвета моих волос, теперь он каштановый (мой любимый рыжий выглядел слишком вызывающе на переговорах, привлекал внимание, а на другой оттенок я не была согласна), глаза у меня ярко-зелёные (спасибо линзам и их изобретателю), и, заканчивая гардеробом: свои скромные наряды я сменила на подчёркивающие мои достоинства. Сегодня выбрала открытое платье с глубоким декольте, а благодаря эффекту пуш-ап белья, моя грудь выглядела уже не на захудалую троечку. Короче, что тут скрывать, в себе я была уверена, как никогда… хотя мне всё это и не нужно… вроде как.

Долго я в неведении сидеть не смогла, и спустя минут пять тягостного молчания за нашим столиком, решила полюбопытствовать. Моя наглость зашкалила, моё возбуждение посетило голову, и я повернулась, да не просто повернулась, а села на стуле в пол-оборота, закинула ногу на ногу и принялась разглядывать, поедать глазами. Как ни странно, сразу нашла нужный столик, за которым и правда, все сидели как на подбор, красавцы. Изящно приподняв и изогнув одну бровь, я, не скрывая своего интереса, стала прицениваться к сидящим мужчинам. И костюмы отметила и выправку, а когда интерес стал взаимным, встретилась взглядом с безумно красивым блондином. Блондинов я по жизни не любила, но всё только потому, что я не видела этого экземпляра: карие глаза, красные, идеально очерченные губы, тёмные брови, ямочки на щёках, короче говоря, как в мультиках из детства рисовали царевичей, не думала, что такие встречаются и в жизни. Я ему улыбнулась, весьма зазывно, надо отметить, не знаю, как так получилось. Девочки за столом стали слишком громко постанывать, видимо я наметила самого достойного среди всех, понимала, что пора бы отпустить его взгляд, пока не дошло до греха, но судьба в этот вечер оказалась не на моей стороне. Я всё так же ему улыбалась, и он чуть заметно мне кивнул, приветствуя, а потом… потом что-то сказал мужчине, который как и я минуту назад, не проявлял никакого интереса к происходящему, сидел спиной, возможно ел, а может просто беседовал. Когда этот мужчина начал поворачиваться (я поняла, чтобы заценить меня), в его руках мелькнула сигарета, и это в зале для некурящих. Хотя, что это я говорю, у нас сейчас нигде не курят, короче: он курил в общественном месте, и при этом его никто не остановил, не будь у меня праздника, сама бы замечание сделала. Нехорошее предчувствие мелькнуло в этот момент: мы связались не с той кампанией, в том смысле, что кто-то из сидящих за столом слишком крут, если уж в заведении такого уровня, позволяет себе откровенно хамить всем присутствующим. А в следующее мгновение, когда нахал всё же повернулся, чтобы оценить выбор друга, у меня остановилось дыхание. Хватило только того, что я встретилась с ним взглядом, и сразу стало понятно: он меня узнал, не смотря на причёску, цвет глаз, волос, да и вообще я стала другим человеком. Но он меня узнал! Дима. Он тоже не ожидал, был удивлён. Как раз хотел очередной раз затянуться, но рука с сигаретой так и застыла в воздухе, а губы остались чуть приоткрыты. Так, стоп! Дима курит? С его-то пропагандой здорового образа жизни? Потом он взгляд свой отвёл, но ещё не успел отвернуться, я заметила, как на лице у него мелькнула нотка заинтересованности и в то же время отрицания, он с самим собой боролся. И всё, он снова повернулся к друзьям, блондин странно на него смотрел, временно оставив меня, а я упёрлась взглядом в Димин затылок, всё ещё прибывая в лёгком ступоре. Когда снова повернулась к девочкам, моё лицо уже не отражало ничего. Я приняла невозмутимый вид и будь моя воля, выскочила бы из зала, хотя внутренний голос и подсказывал, что теперь это в принципе бесполезно.