– Ты всех гостей встречаешь без трусиков? – Судорожно выдыхал мне свой вопрос Дима прямо в ухо. – Ещё раз увижу, будет плохо. – И укусил за шею, не больно, только демонстрируя свою силу и власть над моими желаниями.

Два пальца скользнули по бедру, глубоко погружаясь в меня, большой как-бы случайно задел клитор.

– Хочешь?

Хочу, но не скажу…

– Мне продолжить?

Я бы сказала, не останавливайся…

– Я спешу, маленький, не заставляй меня ждать.

Его голос срывался, и слова он буквально прохрипел. Его пальцы погружались в меня раз за разом, кружили, заставляли выгибаться.

– Смотри на меня.

Глаза я не открывала, не хотела слушаться, не хотела поддаваться, но когда он больно укусил за губу, не выдержала и встретила его взгляд. В тот же миг, его пальцы набрали скорость, врываясь в меня, большой палец требовательно нажал на клитор, и я согнулась, сжалась, практически умерла в тот момент, а он с вожделением наблюдал эту реакцию. Не отпуская взгляд, даже голову на бок наклонил, наслаждаясь. Когда услышал первые стоны, впился в мои губы и теперь его язык с таким же напором насиловал мой рот, с каким только что работали пальцы. Горючая смесь грубости и нежности, от которой я перестаю быть собой.

– Каждый стон – мой, только для меня – запомни это.

Я не мола отдышаться, сквозь туман в голове поняла, что уже давно не стою на ногах, а вишу на Диминых широких плечах, а он улыбается, радуется своей маленькой победе или всё-таки победила я?

– Мне пора. – Шепчет он, но я не понимаю, смотрю на него, пытаясь понять, шутка это или нет.

– Почему?

– Я сорвался с работы, малыш. – Он заботливо убрал с лица выбившуюся прядь волос. – Просто не мог сидеть там, понимая, что тебе плохо. Я пойду, можно?

Нельзя, нет, никогда не уходи!

– Ты завтра заедешь? – Вместо этого говорю я.

– В шесть. Пока.

И ушёл. Только потом я поняла, что это даже к лучшему, потому что уже через полчаса пришёл Антон, привычно улыбнулся, спросил как моё самочувствие, потому что я, видите ли, разговаривала во сне. Надеюсь, ничего постыдного при этом не произнесла. Я не хочу снова втягивать сына в мои отношения с мужчиной, прекрасно понимаю, что он так и не простил мне то, что я ушла в тот раз, променяла Диму на Кирилла, так он думает до сих пор. Немой упрёк в его глазах после каждой ссоры с Галаевым, но я совсем не уверена, что вернувшись к Диме, сделаю для него лучше, пока не уверена.

Лекарства, которые он купил, помогли, и уже утром я скакала как коза. К его приезду была готова, одела лучшее своё платье в пол, тёмно-синий шёлк, с глубоким вырезом на спине и закрытой грудью. Жемчужное ожерелье, как раз к нему в комплект у меня были серьги, я сама их купила, просто понравились. Кирилл предпочитал что-то более шикарное, чтобы за километр было понятно, кто смотрит, кто говорит, а вот я вычурности не любила, так что, комплект получился отличный.

Дима заехал минута в минуту. Зашёл на секунду, подарить цветы, в квартиру я его не пустила, чтобы они не встретились с Антоном, причина всё та же, и мы поехали. Как оказалось, это было не просто знакомство с друзьями, и мой наряд оказался как нельзя кстати. Да, действительно, он знакомил меня с мужчинами, которые вели себя именно как друзья, хоть вечер был более чем официальным (как оказалось, приём в честь какого-то заграничного гостя). Я услышала много лестных слов в свой адрес, чему Дима каждый раз поддакивал, говорил, что я действительно такая, самая лучшая, как ни странно. Но сегодня я не чувствовала себя не в своей тарелке, как бывало обычно, не думала над каждым своим словом и жестом. А просто наслаждалась вечером. Но я ведь с Димой, а, как можно вспомнить из предыдущего опыта общения, рядом с ним моя жизнь идёт буквально наперекосяк. Поэтому, вполне естественно то, что произошло далее. А далее, мы познакомились с виновником вечера. И вовсе это не заграничный гость, как долго сплетничали по углам и в укромных местах, точнее, не совсем заграничный. Как пояснил мне он лично (он – это Семёнов Глеб Викторович, мультимиллионер из штатов), они с Димой когда-то вместе учились в институте, там же вместе танцевали (рассказ о танцах в этой беседе занял чуть ли не всё время). Начинали вместе строить бизнес, но потом у Глеба внезапно появился богатый отец, который и оставил ему своё наследство, да, да, и так бывает, после чего Глеб благополучно отбыл на другой континент, где и начал свою бурную деятельность, в разы преумножив состояние родителя. Глеб оказался приятным собеседником, и я бы даже сказала, болтливым, но всё это напускное, либо старая дружба и общие воспоминания так на него действуют, короче за всеми своими рассказами он немного забылся.

– Так, Дима, – оживился он, – ты мне так и не представил, кто же этот ангелочек рядом с тобой. И не смей сказать, что твоя жена, иначе разобьёшь моё сердце, ведь я уже безнадёжно влюблён.

При этих словах он не отводил от меня взгляда, было скорее забавно, чем романтично, но он, кажется этого и добивался, в его глазах бегали смешинки, которые вызывали у меня встречную улыбку. На самом деле, по имени Дима меня представил, но вот по какому поводу я сейчас с ним, действительно, умолчал, хотя до этого, как и было условлено, всем и каждому докладывал, что я его любимая женщина. Сначала я заливалась краской и глупо улыбалась, ведь слышать эти слова безумно приятно каждой, потом привыкла и принимала эти слова как данность. Сейчас же, не знаю почему, но мне с невероятной силой хотелось услышать это вновь, я видела, что этот Глеб имеет значение для Димы, а значит и слова будут особенными.

– Это моя любимая женщина, – с особой нежностью в голосе, который раз за вечер произнёс Дима и прижал меня к себе поближе.

Я видела, как округляются глаза Глеба и он уже готовился сказать поздравительную речь, а если учесть, как он говорил до этого, то речь тоже займёт несколько минут как минимум, но мои надежды не оправдались, и в разговор вмешалось ещё одно действующее лицо, как оказалось, очень вовремя.

– И с каких это пор моя жена стала для тебя любимой женщиной? – Как гром среди ясного неба раздались слова Кирилла и даже не за спиной, он стоял с боку, и если бы я не была так поглощена Глебом и его рассказом, то непременно бы заметила.

Я даже не дёрнулась, не обернулась на его слова, вообще никак не отреагировала, но это внешне, а вот внутренне у меня произошёл настоящий переворот. На лице по-прежнему сияла улыбка, на талии так и лежала Димина рука, а я стояла и была не в силах что-либо произнести. Да и что говорить, ко мне, собственно, никто не обращался. А вот дальше, стало совсем интересно и, кто бы мог подумать, ясность в разговор внёс всё тот же Глеб.

– Она всегда была моей любимой женщиной. – Довольно произнёс Дима.

– Так, ребята, только не говорите, что вы опять что-то не поделили! – Буквально заныл он, вздыхая, но потом, заметив мой ступор, как бы по секрету, для меня и добавил, – в своё время, весь город поделить пытались, разошлись вечными врагами, а вот теперь, здрассте, приехали, старая песня.

Глупее всех в этой ситуации чувствовала себя я, остальные же, казалось, вели всё ту же непринуждённую беседу. Больше всего меня поразил Кирилл, он не бросился на Диму с кулаками, не вступился за поруганную честь, а вполне буднично, даже с некой насмешкой, задал свой вопрос. И как это понимать? Дима тоже… стоит, улыбается, словно и ничуть не удивлён Киру.

– Я чего-то не понимаю? – Кирилл подошёл ближе и теперь стоял напротив нас с Димой, смотрел то на меня, то на него.

– Нет, это я чего-то не понимаю. – Слишком дерзко подала голос я, чему, кстати, удивились все присутствующие. Словно это не я только что попалась на измене.

Хотела добавить что-нибудь ещё, но меня вдруг осенило: этот Глеб и есть тот самый Семёнов, с которым Кирилл хотел заключить контракт. И теперь все действия этого показного спектакля, были для меня более-менее ясны. Обидно.

– Дим, руки убрать не хочешь? – Спокойно отозвался Кира, глядя на мужскую ладонь на моей талии.

– Мне и так нравится. – Вызывающе ответил Дима.

– Это не нравится мне.

– Твоё мнение меня интересует в меньшей степени.

– Опять за старое?

– Ну, почему же… жена-то у тебя, вон какая красавица, молоденькая как раз. Как тут пройти мимо.

Мальчишеская перепалка, не иначе, никаких особых эмоций и острых слов, что же, отдаю должное, мальчики в первую очередь деловые люди, и только потом самцы. Мельчает нынче мужик, ничего не скажешь, и никто не заступится за девичью честь… эх!

И после их слов мне становилось не по себе. Димина самодовольная ухмылка, которую я хоть и наблюдала сбоку, но ошибиться не могла, его подача, и то, как он держится рядом со мной – всё как по заранее продуманному плану. Его ладонь не сжимает меня, не выдаёт его волнения. Да и с чего бы ему волноваться? Отличный план, Дима, браво. Что там Глеб говорил, что ещё они не поделили? А вот это уже интересно.

– Откуда ты нарисовался?

– Это ты нарисовался, а я был всегда.

В подтверждение своим словам, Дима, убрал руку с талии, переместив её на мою лопатку, как раз на то место, где была тату – так сказать, документальное доказательство, моей ему принадлежности. Один палец он просунул под ткань платья и погладил картинку, которая теперь, от такого прикосновения, горела огнём, выжигая пространство под собой, вплоть до самого сердца. Я так и ждала, что он прямо здесь развернёт меня спиной к мужу и продемонстрирует этот факт, попутно объясняя, что к чему. И я более чем уверена, что такое объяснение для Кира будет более естественным, чем расплывчатое моё.

– Дим, ты не много хочешь, а? Кажется, в прошлый раз мы с тобой всё выяснили.

Во-от, теперь запахло жареным, этот леденящий тон Кирилла я узнаю, но Диме всё равно, ни капли неловкости с его стороны.

– Всё, что хочу, я забираю себе. Не так ли?

– Алеся, мне кажется, что мы с вами уже лишние. – Подмигну мне Глеб, чем вернул в реальность.

Действительно, мы стоим посреди толпы людей, который с удовольствием понаблюдают за фееричным шоу, в исполнении этих двух, и, как правильно сказано, я здесь лишняя.

– Наверно вы правы, я отойду.

Не дожидаясь ответа, одобрения или наоборот, отказа, я освободилась из объятий «любимого» и направилась в туалет. Что мы имеем: у Кирилла и Димы старые счёты, сейчас каждый из них в зависимости от этого Глеба, а я удачно подвернувшийся вариант, чтобы побольнее ударить. Надо же, какой Дима везунчик! Думать ни о чём не хотелось, меня мутило со страшной силой, хотелось поскорее уйти от этого кошмара. Чётко я осознавала лишь одно: возвращаться туда не хочу, просто не смогу. Опомнилась я лишь когда стояла в просторном холле, и туалета здесь явно не было – это был выход. Я подошла к гардеробу, как вдруг вспомнилось, что номерок забрал Дима, естественно, чтобы я не могла уйти без него. А я уйду! И мне всё равно, что на улице минус десять, а у меня платье на тонких бретельках. С непонятной жалостью в глазах на меня посмотрела гардеробщица, неужели так плохо выгляжу? Да, наверно плохо, иначе с чего бы мне было так хреново. Мысль была одна: только бы не заплакать. Внутри всё горело, кипело, плавилось, все его слова, все взгляды, теперь читались совсем по-другому. И его реакция понятна на фото Кирилла, он ведь действительно его узнал, как странно, что я этого сразу не поняла. Дима в лице поменялся, улыбаться перестал, а я… а я круглая дура, идиотка! Такси на улице не было, надо же, вроде и место прибыльное, а таксистов – ни одного. Да, я могла бы подождать, пока мне его вызовут, но находится рядом с этими мужчинами в одном помещении, уже не было ни сил, ни желания. Я шла по пустой дороге, тело начал пробирать холод, мелкая дрожь постепенно превращалась в самый настоящий озноб, который заставлял колотиться, стучать зубами, и этот фактор был единственным, который не давал вырваться наружу эмоциям, а их было, ой, как много. Я обнимала голые плечи обеими руками, но это не спасало, вскоре пальцы стали ледяными, и больше отдавать тепло не могли. В руках был маленький клатч с некоторой суммой наличных денег, вполне хватит, чтобы добраться до дома, и я решила голосовать на дороге – всё лучше, чем замёрзнуть прямо здесь. В голову не приходили мысли, что я могу зайти в любой магазин и погреться, купить новое пальто или банально вызвать оттуда такси, позже я уже понимала, что это просто жалость к себе, не более того. Жалость, которая не давала мне поступить благоразумно, а заставляла промерзать до костей, только бы не чувствовать той боли, которая таилась внутри, я снова обманута, но этот раз более изощрённо, со вкусом. Любовь… как она бывает порой жестока.

От мыслей оторвал долгий автомобильный гудок и следующий за ним трёхэтажный мат. Отморозив мозги, я не сразу поняла, кому могла так помешать, только когда ощутила на плечах тёплую ткань, смогла оторвать взгляд от тротуара.