Кристина Уэллс - Порочная игра

«У меня есть дела поважнее».

Невысказанные слова повисли в воздухе, сгущая атмосферу. Даже если она выпроваживает его, неосознанно используя мальчика в качестве щита, в Вейне вскипела ревность.

И ревность заставила его сказать:

— Ты же сама прочла в письме, что мальчик счастлив и о нем хорошо заботятся. На этом можно ставить точку.

Она обернулась, и он увидел в зеленых ясных глубинах проблеск разочарования.

— Ты думал, что после долгих поисков я не захочу лично убедиться в том, что мальчик счастлив? Разумеется, я поеду к нему. И привезу его сюда.

Вейн сдвинул брови.

— Ты этого не сделаешь. — Вейн провел рукой по волосам. — До сих пор я шел вам навстречу, миледи, но здесь — конец пути. Вы переживали за благополучие мальчика, мы оба переживали. Но он вам не родственник. Вы бы даже не знали о его существовании, если бы Бринсли поступил как порядочный человек. — Вейн хмыкнул. — Что я говорю? Если бы Бринсли вел себя как порядочный человек, мальчика вообще не существовало бы.

— Я несу за него большую ответственность, чем какие-то чужие люди в Сент-Олбансе!

— Чужие люди? Он живет с ними уже десять лет, Сара. Если Бринсли, отец мальчика, счел нужным передать своего сына заботам этих людей, если мальчика кормят, одевают и обращаются с ним так, как пишет Финч, тогда вам больше нечего делать. — Вейн стиснул зубы. — Подведите под этим черту, мадам. Я согласился провести поиски… Проклятие, я согласился предоставить мальчику обеспечение, если в этом будет необходимость. Но в этом нет необходимости. Он жив, здоров и благоденствует. Оставьте его в покое.

— Он должен жить в своей семье. — Скрестив руки на груди, Сара отвернулась от него и посмотрела в окно.

Боль и гнев закипели в нем и поднялись, как лава к жерлу вулкана за мгновение до извержения.

— Вы не его семья, — угрожающе тихо сказал он. — Он сын любовницы вашего мужа. А что, если он счастлив, живя там, где живет? Вы намерены явиться туда, объявить о его истинном происхождении и увезти мальчика с собой? Ради чего все это? Ради мальчика или только ради вас? Ради того, чтобы вы получили желаемое?

Ее спина напряженно выпрямилась, потом плечи тяжело опустились.

Вейн схватил ее и развернул к себе лицом.

— Вы все гоняетесь за любовью людей, которые и не думают вам ее отдавать, не замечая тех, кто уже дарит вам эту любовь.

Сара стояла, опустив голову. Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Сара смотрела на него с вызовом, с упрямым стремлением досадить.

— Сара, вот он я — здесь. Но это не навечно. Ты хочешь, чтобы мы сейчас разошлись? Хорошо подумай прежде, чем давать мне ответ. Потому что я не намерен дожидаться тебя, пока ты будешь гоняться за этим мальчиком. — Он с трудом выдавливал слова. — Я никогда не думал, что произнесу это, но с меня довольно.

Черты ее лица вдруг обострились, губы побелели.

— Я намерена отыскать его. И вам не удастся изменить мое решение. После всего, что я сделала, я не могу его бросить. А вы думали, что смогу? Можно было догадаться, что ваш ревнивый ультиматум со мной не сработает. Можно было догадаться, что нужды ребенка я ставлю на первое место.

— Его нужды или ваши?

Наступило молчание. Молчание затягивалось. Время тянулось бесконечно. Секунды казались часами. У Вейна появилось ощущение, что он летит в пропасть. Летит без надежды приземлиться на твердую почву.

Он ждал, что Сара возьмет обратно свои слова, что она признает его правоту или по крайней мере предложит компромисс. Но ничего не происходило. Сара была напугана сильнее, чем он думал. Она была дальше от него, чем ему казалось. И холоднее, если с такой легкостью могла повернуться спиной ко всему, чем они были друг для друга, чем могли бы стать.

Но он не видел смысла бежать за ней, пока она гналась за несбыточной мечтой о любви. Ему было невыразимо больно от того, что она предпочла ему, Вейну, ребенка от другого мужчины, который не захотел или не смог подарить ей детей. В конечном итоге есть предел любому терпению. Сердце выстрадало столько, что его ресурс был почти исчерпан.

Наконец Вейн сказал:

— Хорошо. Я составлю условия нашего развода. Надеюсь, вы не сочтете меня скаредным.

— Вейн, не…

— Мне пора, — быстро сказал он. — Я опаздываю на встречу.

— Вейн!

Вейн сам не знал, как ему удалось пересечь комнату и выйти за дверь.

Вейн. Что она наделала? Сара все еще дрожала от ужаса и страха, пытаясь сосредоточить внимание на фактах, которые излагал ей Финн. Он отыскал ту самую Полли Лосон, переехавшую из Лондона в Йорк, потом обратно в Лондон и наконец в Сент-Олбанс. Она по-прежнему служила няней у младших детей Мартинсов, которые десять лет назад взяли к себе сына Бринсли.

— Я понаблюдал за этим семейством пару дней, миледи. Видел, как они ходят в церковь, как дети играют в саду. Я навел справки, и из того, что мне удалось узнать, выходит, что они вполне приличная семья среднего класса. Счастливая семейка. Они относятся к Тому точно так же, как ко всем прочим детям. Обращаются с ним не хуже, чем с другими. Хотя кое-что интересное мне эта Полли рассказала. К Мартинсам Тома пристроил Коул, но не Бринсли Коул, а Питер Коул.

Сара едва не пошатнулась.

— Питер, — выдохнула она. Все это время он знал.

В груди поднимался гнев, горячий и обжигающий, как буря в пустыне. Она поблагодарила Финча за труды и отпустила его, затем собралась выехать к Коулам. Она устроит Питеру Коулу хорошую взбучку! Как посмел он солгать ей, как посмел отправить ее по ложному следу? Позволил представлять самое худшее, в то время как Том вполне благополучно жил совсем рядом, в Сент-Олбансе!

Сара схватила шляпку и бросилась к дверям.

Дорога до дома Питера Коула была недолгой. Сара уговаривала себя успокоиться и остыть. Она должна поговорить с Питером с глазу на глаз, но надежды на то, что ей удастся избавиться от Дженни, было мало. Ну что ж, возможно, это к лучшему. Пусть Дженни узнает кое-что интересное о своем брате. Если иного выхода не представится, Сара не будет ее щадить.

— Сара! — Дженни с улыбкой поднялась навстречу гостье, когда та вошла в гостиную. — Какой приятный сюрприз. Мы как раз говорили о тебе.

На мгновение Сара растерялась.

— В самом деле?

— Да. Феники на следующей неделе устраивают пикник на берегу реки. Если погода продержится, этим непременно надо воспользоваться. Ты бы хотела прийти?

Похоже, мозги у Сары были в таком состоянии, что даже самый простой вопрос был труден для понимания.

— Я пришла поговорить с Питером, — без обиняков сообщила она. — С глазу на глаз. — Она повернулась к Питеру: — Это по поводу того дела, которое вы расследовали.

Питер какое-то время молча смотрел на нее. Не глядя на сестру, он сказал:

— Ты нас извинишь, дорогая? Мы пройдем в библиотеку.

— О, не уходите, — сказала Дженни, вскочив с кресла. — Я сбегаю наверх и попробую разыскать тот рисунок для вышивки, о котором я тебе говорила, Сара. Знаешь, тот, с незабудками.

— О… э-э… да, — невразумительно пролепетала Сара. Она не помнила, чтобы вела с Дженни разговоры о рукоделии. Но была благодарна Дженни уже за то, что та согласилась уйти, не поднимая шума.

Решив, что Дженни уже не слышит их, Сара набросилась на Питера:

— Вы сказали мне, что не знаете, где находится внебрачный сын Бринсли!

Питер приподнял брови.

— Верно.

— Не лгите мне! Вы передали мальчика в семью, которая живет в Сент-Олбансе.

Питер сжал губы так, что они побелели. Он заговорил, почти не разжимая их:

— Кто вам это сказал?

— Я наняла детектива, — сказала Сара. — Вы направили меня по ложному следу, Питер. Позволили мне думать, что вы к этому не имеете никакого отношения, хотя на самом деле эту приемную семью подыскали ему именно вы. Вероятно, еще и немало за это заплатили. Я уверена, что Бринсли на своего сына не потратил и пении.

Питер взглянул на дверь.

— Говорите тише, ради Бога! Чего вы хотите?

Сара встала.

— Я хочу, чтобы вы отвезли меня к нему. Я хочу, чтобы вы рассказали тем людям, кто я такая, а также сообщили, что отныне я буду отвечать за благополучие этого ребенка.

— Вы не понимаете…

— Отвезите меня туда, Питер. Отвезите меня туда, или, клянусь, я заставлю вас пожалеть об этом.

— Ладно, ладно, — негромко и сердито сказал Питер. — Я вас отвезу. Только не говорите Дженни. Я придумаю историю, которая ее удовлетворит.

В коридоре за дверью послышались шаги.

— Мы поедем сейчас?

— Как пожелаете.

В комнату вошла Дженни. Она согласно кивнула, когда Питер сказал ей, что они с Сарой должны поехать в город, чтобы встретиться с нотариусом Бринсли.

— Небольшие проблемы с завещанием, — сказал Питер. Сестра Питера приняла его объяснение за чистую монету. Ну а почему бы и нет? У нее не было причин подозревать Питера в обмане.

— А, вот и чай, — сказала Дженни, когда Сара поднялась. — Ты ведь перекусишь перед поездкой, правда, Сара? Попробуй одно из этих маленьких пирожных. Они такие вкусные!

Сара отказалась от пирожных, но чай, чтобы не показаться невежливой, выпила. Она даже попыталась изобразить интерес к вышивке Дженни. Сердце Сары билось гулко и часто. Наконец-то она увидит Тома.

Один Бог знает, как ей удалось выдержать еще пятнадцать минут вынужденного бездействия, и она была несказанно благодарна Питеру, когда тот поднялся с места и резко прервал разговор:

— Нам пора ехать.

Дженни тоже подпрыгнула.

— О нет! Какая я глупая! Я принесла не тот рисунок. Ты же хотела незабудки, а не фиалки, правда, Сара? Подожди минуточку. Я сейчас принесу тот, с незабудками.

— У нас нет времени. — Питер нахмурился, затем поморщился, как от боли, прижав пальцы к виску. Его губы шевелились с трудом, говорил он тоже с трудом. — Нам… пора…

— У вас болит голова, Питер? — Сара в тревоге отметила, как он покачнулся. — Вы больны? — Она рванулась к нему, протянув руки, чтобы подхватить его. — Питер! — Он оказался слишком тяжел для нее. Все, что она могла сделать, — это несколько задержать его падение.

Питер лежал на полу без сознания. Тонкие губы были приоткрыты, глаза закрыты, белесые ресницы касались щек. Сара опустилась на колени и приложила ухо к его губам. Обрадовавшись, что он все еще дышит, она поднялась и, бросившись к двери, позвала на помощь. И едва не столкнулась в дверях со своей невесткой.

— О, Дженни, нужно послать за врачом. У Питера случился какой-то приступ.

Дженни, лишь мельком взглянув на брата, схватила Сару за руки. В глазах Дженни было столько ужаса, что Сара испугалась уже не за Питера, а за нее.

— Нет, — задыхаясь, прошептала Дженни. — Оставь его. Ты должна поехать со мной. У нас не так много времени.

Дженни направилась к двери, очевидно, не сомневаясь в том, что Сара последует за ней. Сара посмотрела на распростертого на полу Питера.

— Ты же не собираешься оставить его на полу?

— Разумеется, мы оставим его здесь. А как же иначе? Нам нужно убраться отсюда до того, как он очнется и бросится за нами в погоню.

— Куда? Зачем? — От потрясения Сара соображала слабо. Что тут происходит?

Дженни продолжала тянуть ее за руку.

— Это все чай. Я подмешала туда снотворное. Не переживай, через час или полтора он будет как новенький. О, скорее! Он убьет меня, если проснется и обнаружит, что мы еще здесь.

Сара заартачилась:

— Я никуда не пойду, пока ты не скажешь, что происходит.

Раздраженно вздохнув, Дженни произнесла тихим дрожащим голосом:

— Ты собираешься навестить ребенка, верно? Мальчика. Не отрицай. Я слышала. Я подслушивала под дверью.

Сара медленно кивнула. Не было смысла отрицать, если Дженни все равно обо всем знала.

Дженни посмотрела Саре в глаза, и та боль, что читалась в карих глазах Дженни, не могла не вызвать сочувствия.

— Ты назвала его сыном Бринсли. Так вот, он не сын Бринсли. Он мой сын.

Потрясение было таким сильным, что Сара едва устояла на ногах. Дженни, воспользовавшись ее замешательством, потащила Сару из комнаты, вытащила из замка ключ и закрыла гостиную снаружи. Когда Дженни направилась к входной двери, Сара последовала за ней уже осознанно.

— Куда ты хочешь меня отвезти?

— Это не я тебя повезу. Ты знаешь, где находится мальчик. Это ты повезешь меня. Скорее, пока он не проснулся. — Дженни вытолкала Сару за дверь и, схватив за руку, потащила к поджидавшей Сару коляске. После того как кучер помог им обеим забраться, Дженни взяла в руки поводья и с криком «Прочь с дороги!» рванула с места. Кучер был потрясен не меньше Сары.