Стася Андриевская - Порочная невинность

Ехала в такси и не могла поверить, что это происходит со мной. Денис классный, просто супер! Такой… конкретный, что ли. Уверенный в себе, держится борзо, по-хозяйски. Подчиняет так, что и спорить не хочется – наоборот, в кайф прогибаться. А вот это его: колготки потеплее, шапку обязательно… Кроссов нет – на бабла, купи… Супер! Только как-то непривычно от такой заботы. И вдруг вспомнила, что чуть не забыла загадать желание – всё-таки первый минет в жизни! Стало смешно и грустно одновременно. Дожилась, блин, Кобыркова. Незнакомому мужику, где-то в подворотне… Как шалава какая-то. Хорошо, хоть, денег дал, можно будет зимние сапоги купить.

На что я надеялась – что Ленка не заметит? Но она придирчиво осмотрела юбку и скорчила рожу:

– Бля-я-я… Кобыряка, мне её отец из Италии привёз, она почти новая была! Куда я теперь в ней пойду, с такой затяжкой? – сунула юбку обратно мне. – Не возьму. Исправляй, как хочешь, или покупай.

– Новую? – я растерялась. – Ты же говоришь итальянская…

– Да нахрена мне новая? Что ты можешь купить-то? Обычную резинку на барахолке? Пф! Эту у меня выкупай! – Она протянула руку и я, затянувшись ещё разок, передала ей сигарету.

Вообще Ленка нормальная, хотя и сучка. Такая – дерзкая по жизни, знает, чего хочет, умеет постоять за себя, стребовать своё. Но при этом отходчивая и иногда даже щедрая, просто к ней нужно уметь найти подход и, иногда, не обращать внимания на бзики. Я виновато скомкала юбку и сунула в карман. Если не удастся спустить на тормозах, придётся отдать деньги, которые дал Денис. Правда, тогда я не смогу купить сапоги. Про кроссы и джинсы вообще молчу. Но, допустим, вместо кроссовок у меня есть кеды. А вот джинсы… Где их тогда взять, если не у Ленки опять?

– Ты что, кстати, дала ему?

– В смысле?

– В прямом, Кобыряка! Можно тебя поздравить, наконец, с порванной целкой?

Царапнуло. Я, конечно, и сама далеко не интеллигенция – херами обложить и по фене поботать могла не хуже, чем тётка Зинка-самогонщица из шестой комнаты… Но как-то всегда чувствовала рамки дозволенного, спасибо, наверное, бабушкиному воспитанию, которое не смогла окончательно угробить даже мать. Но это я, общажный мусор, а Ленка-то была из «благородных»!

– Нет.

– Да ла-а-адно!

– Серьёзно, Лен.

– И что – ты не дала, а он тебя на вторую свиданку пригласил? Ой, Кобыркова, брешешь ты… Целка-невидимка бля.

Ага. Понятно, где я это подцепила.

– А вот представь себе! И даже баблишка подкинул!

– Ну-ну… – ухмыльнулась Ленка и продолжила курить, выжидающе поглядывая на меня сквозь дым.

– Ну… отсосала я ему, Лен, но это между нами! Слышишь?

– Пф… – она выплюнула сигарету и, соскользнув с подоконника, театрально закашлялась. – Бе-е-е… Кобыряка! Как ты могла! Бе-е… я ещё делюсь с тобой куревом! Лучше б ты в задницу дала, но чтоб сосать… Ну, и как тебе?

– Нормально, – сцепив руки на груди, буркнула я. – Не смертельно, как видишь.

– Мм. А я не могу – блевать тянет, хотя понимаю, что надо бы с этим что-то делать. – Она примирительно пихнула меня в плечо: – Может, научишь?

Мы рассмеялись. Всё-таки Ленка хотя и сучка, а хорошо, что мы дружим. Представить подобный разговор с кем-то ещё было просто невозможно, а между тем – тема-то для меня, кажется, насущная....

– А ты… Ну… сзади давала, Лен?

– Да, блин, все с этого начинают, Кобыркова! Ты только у нас переросток.

– Не больно?

– Если расслабишься – нормально, даже кайфово, только не на сухую. У него, кстати, большой?

– Ну, как сказать… Не знаю. У Савченко вроде поменьше.

– Пф! Ты ему тоже что ли?..

– Нет, но так-то трогала.

– Трогала… Детский сад, блин. Ну вот ему первому и дай – ты посмотришь, что к чему, а он хоть порадуется, сколько можно динамить пацана? Смотри, уведут, ведь! А когда снова пойдёшь на свидание к этому своему, вчерашнему, не ломайся, прям по-хорошему советую, иначе не видать тебе больше его бабла, как своих ушей! – Хитро сощурилась: – А что, у Савченко реально маленький? Слу-у-шай, – схватила меня за рукав, – а можно я его попробую? Ну так, на разочек – ничего личного, просто для сравнения.

Я смотрела на неё и не понимала, шутит или нет? Ведь одно дело – обсуждать левых мужиков, и другое – просить потрахаться с твоим парнем…

– Не, Лен, давай ты поверишь мне на слово? К тому же у него не маленький, а нормальный. Это, может, у Дениса слишком большой.

– Сучка ты, Кобыряка. Я тебе дельные идеи подкидываю, импортные шмотки таскать даю, а тебе жалко с подругой даже завалящим хером поделиться, – она обиженно шмыгнула носом и, вынув из кармана яблоко, смачно его куснула. – Я вот не такая жадоба. Хочешь, юбку тебе прощу?

– Ага, а я тебе Лёшку за это?

– Да нахрена он мне сдался? Просто хочу показать тебе, что значит настоящая женская дружба. Смотри, мой на эту субботу баню снял, пошли с нами? Он возьмёт с собой друга какого-нибудь. Ты ни того, ни другого не знаешь, поэтому там, в бане, выберешь себе того, кто тебе больше понравится, даже если это окажется мой. Мне вообще не жалко! Я ж не ты. Получите оба удовольствие да разбежитесь, зачем жлобить?

Капец.

– Не, Лен, спасибо, конечно, но в эту субботу я занята.

– Ты не поняла, Люд… – она швырнула в разбитое окно огрызок. – Я не уговариваю тебя, а говорю, что ты должна прийти. Без вариантов. Юбка-то итальянская! Ну-ка, нюхни… – и дыхнула мне в лицо.

Я вынула из кармана деньги, что дал Денис.

– Вот тебе за юбку. Тут почти двести пятьдесят кусков.

– Люд, ты чё, дурочка? Какие двести пятьдесят? Говорю же – итальянская! Брендовая! Ой, да хватит, не в шмотках вообще дело! Просто хочу показать, как дружить надо! С тебя что, убудет прийти?

– Ты же знаешь, что я…

– Да, да, целка, знаю! Но сосать-то научилась? Ой, ну ладно, давай сделаем по-другому – ты просто поможешь мне, окей? Тоха всё пытается на минет меня развести, а я не могу! Ну вот не могу и всё! Так лучше пусть его побалует моя лучшая подруга, чем шлюха с трассы, правильно ведь? Ну, Мил…– Ленка просительно свела брови домиком, – ну пожа-а-а-луйста…

Охренеть. И всё это так запросто, что невольно начинаешь чувствовать себя занудой-переростком.

– Нет, Лен!

– Но почему?!

– Я… Мне идти не в чем!

Класс! Просто супер! Отмазка – бетон. Особенно в контексте Ленки, которая тут же оживилась:

– Тоже проблему нашла! Я принесу тебе шмотья! И можешь даже себе его оставить! Чего тебе? Лосины, кофточку?

Сердце сжалось, словно я собралась прыгнуть в бездну. А с другой стороны… Ну, баня, ну, ещё один минет… Зато на сэкономленные бабки можно будет сапоги зимние купить. Итого, получится, два минета за сапоги. Капец, Кобыркова, мать была права – ты шалава. А с другой стороны – кто не в теме вечной проблемы с обувью, тот и масштабов моего подвига не поймёт. Чего уж теперь. Главное, чтобы никто не узнал, а уж с совестью договориться – дело второе.

– Мне джинсы нужны и кроссовки.

– Джинсы без проблем, фирмовые! Они, правда, сильно ношеные, но сейчас даже модно с потёртостями. А вот с кроссами ты загнула, конечно! У меня вьетнамских нету, только Найки! Тебе за них знаешь, сколько сосать придётся? – она рассмеялась. – Давай ты с обувью сама разберёшься, а я тебе трусики красивые и водолазку принесу, м? И лифчик есть ненужный!

– Мне твой лифчик только на нос.

– Ну и ладно. Многим мужикам даже нравится, когда бабы без лифана, тем более с твоими сиськами – вообще грех прятаться! Так что не парься.

Мы вышли из аварийного нежилого корпуса общаги, куда все кому не лень бегали по нужде: кто по маленькой, кто по большой, кто потрахаться, кто закинуться дурью… Мы с Ленкой ходили туда курить и болтать.

Дело в том, что её семья была «голубой крови»: отец – бывший военный, мать – кто-то там из верхов образования, типа директор районо, что ли. Ленка с раннего детства как сыр в масле каталась. Правда в школе страшно тупила, поэтому неудивительно, что завалила экзамены в Московский институт «чего-то там». Хотя, может, она рассчитывала, что папаня даст на лапу кому надо и всё получится само собой? Вот только тот сказал, что раз не прошла конкурс – значит, тупица, а таким не место в вузе, и заставил идти в торгово-экономический техникум нашего Мухосранска. Начинать, так сказать, взбираться по карьерной лестнице с низов. Ленка ненавидела отца за это, но факт оставался фактом: раньше мы с ней учились в одном классе, а теперь в одной группе технаря – на экономистов. Собственно, она и здесь не блистала – с первых же дней снова подсела на списывание. У меня. А я, хотя и жила в убогой общаге и с малолетства входила в круг запрещённых к общению детей, но с мозгами дружила всегда. И точно поступила бы в институт, вот только в нашем городе экономического не было, а ехать куда-то – это сколько ж денег надо! Я и так до последнего надеялась, что бабушка поможет, протянула время до одиннадцатого класса. Но не срослось. Ладно, чего уж там… В итоге решила окончить техникум, устроиться по специальности, подзаработать и потом уж замахнуться на «вышку». Но речь не обо мне – о Ленке.

Короче, с детства предполагалось, видимо, что она тоже вырастет «голубой крови», если будет играть на пианино, заниматься балетом и дружить только с хорошими детками. Уж в какой момент её родители недоглядели – непонятно, но трахаться она начала с четырнадцати лет. И чем старше становилась, тем отчаяннее были её выходки. И всё же, став половозрелой тёлкой, она так и не получила право самой выбирать себе друзей. Ну не бред? Иногда мне казалось, что родители её не недоглядели, а тупо перегнули палку со своим благородным воспитанием и что-то сломали в дочери, и вся её дальнейшая жизнь будет теперь сплошным протестом и вызовом.

На улице зябко сыпал мелкий дождик. Мы с Ленкой без лишних слов разошлись каждая в свою сторону, но когда она уже заходила за угол, я вдруг вспомнила:

– Лен!.. Ле-е-ен!

Она обернулась.

– Лен, так я ж не могу в субботу! У меня важное дело… ну, я тебе говорила, помнишь?

Ленка скривилась:

– Не делай мне мозг, Кобыряка! Если не хочешь, чтобы весь район узнал, что ты, – помахала кулаком возле лица, тыча языком в щёку, – надо прийти. Уговор дороже денег – закон успешного бизнеса!

К четвергу я смирилась с мыслью, что продинамив Дениса в субботу, могу забыть о нём навсегда, и даже поняла, что это и к лучшему. От воспоминаний о той ночи в клубе до сих пор сосало под ложечкой – и правда, где были мои мозги? Взять хотя бы того мужика с отбивной на роже… Да и Ленкин дельный совет найти состоятельного любовника имел один огромный, прямо-таки гигантский недостаток – я не могла переступить через себя и свой дурацкий страх. Или стыд? Казалось бы, с того случая, когда меня едва не изнасиловал сосед из шестой комнаты прошло уже пять лет – пора бы забыть. К тому же, ну не изнасиловал же! Испугал сильно – да. Опозорил на всю общагу – да. Хотя… кто сказал, что опозорил? Мать? О, она не упускала возможность попрекнуть меня тем случаем! При каждом скандале напоминала, что я, малолетняя шалава, сама во всём виновата. «Сучка не захочет – кобель не вскочит» – так и говорила. А что могла сказать в ответ тринадцатилетняя девчонка? Я была уверена, что она права. Откуда я могла тогда знать, что у неё просто были причины не ссориться с матерью того урода?

И хотя с годами я всё больше понимала, что моей вины в том случае не было, к середине девятого класса стала встречаться с пацаном из одиннадцатого, а к середине десятого – и вовсе, впервые дотронулась до его члена… но переступить ту самую грань не могла. И если бы не полторы бутылки шампанского – то и минета за клубом бы не случилось. Какая нафиг из меня любовница для состоятельного мужика, ну?

***

Вечером, по дороге с тренировки ко мне зашёл Лёшка. Мать, по обыкновению выпив после работы, теперь храпела как боров и сквозь сон громко икала, поэтому в комнату я его не пустила. Мы, не включая свет, зашли на кухню, прикрыли за собой дверь, встали у окна. На плите что-то кипело, воздух был душный, окна запотевшие. Едва слышно шуршал по подоконнику дождик.

Лёха, мокрый и взъерошенный, как воробей, рассказывал какую-то ерунду о своих вечных соревнованиях, а я смотрела на его крепкий силуэт и думала о том, что Ленка, пожалуй, права. Ну сколько ещё он будет ходить за мной? Пока не найдётся какая-нибудь девка попроще. Или стерва, типа той же Ленки, которая даст ему из простого любопытства.

– Лёш, как ты думаешь, девственность, это вообще важно?