– А что не так?

– Ну… как тебе сказать? Может, если бы ты его увидела – то кроме побитой рожи ничего и не разглядела бы, а я, знаешь ли, заценила и новую кожанку с меховым воротником – нерпа, если не ошибаюсь, а может, даже, норка, и новые ботинки—казаки. На хлебушек, ага… С икрицей!

Я не нашлась, что ответить. Вот прям совсем.

До технаря мы, кстати, так и не дошли. По пути зарулили в кафе «Лакомка». Ленка умяла два пирожных с масляным кремом, а я, проигнорировав вопли совести, взывающей вспомнить о золотых лосинах, всё-таки не устояла перед пирожком с повидлом.

***

– Привет!

В трубке повисло небольшое замешательство.

– А… привет, – хрипнул Лёшка и тут же прокашлялся. Голос был сонным, несмотря на два часа дня. – Что, бабуська согласна? – Зевнул. – Диктуй адресок!

– Ага, – я хихикнула, – я тебе вчера в одиннадцатом часу ночи звонила, ты трубку не взял, а сегодня бабуська уже передумала. Так что не судьба, понял?

– Блин. Жёсткий облом.

Помолчали.

– А чего же ты сегодня-то не на работе? – стараясь говорить как можно беззаботнее, наконец, спросила я.

Лёшка снова протяжно зевнул.

– Потому, что график два через два. А ты с какой целью интересуешься-то?

– Слушай, а сколько вообще у вас там грузчикам платят?

– Хочешь устроиться? Или прикидываешь, козырный ли из меня любовник получится?

– Пфф… Мамкин жених в магазине грузчиком работает, но что-то совсем копейки платят. Вот думаю, может, ему к вам пойти?

– А-а-а… Вон оно что! А я уж подумал, может, Машкова насвистела тебе про мой козырный прикид, а, Шерлок?

Мне даже захотелось лицо ладонью закрыть – ну, Лёшка… Как дурочка разулыбалась.

– У тебя новое словечко появилось, сам-то заметил, козырный любовник в козырном прикиде?

– А, это… да, подцепил от пацанов. Классное, правда? Универсальное прям. Ещё, например, можно сказать: козырный любовник в козырном прикиде…

– Козыряет на козырной тачке, это я поняла. Очень оригинально. Твои пацаны, наверное, филологи – такой богатый словарный запас. Смотри, не заразись окончательно.

– Не, не успею. Туда-сюда и отчалю уже.

– Куда?

– В армию. Ты не знала?

– А, это… – я погладила полосатого нахала, который, кажется, решил залезть мне на голову, силком усадила его себе на колени. – Хочешь, солью тебе секретный секрет в тему? Но только, прям секрет, угу?

– Не, не надо.

– Блин, Лёш!

Он рассмеялся.

– А зачем тогда спрашиваешь?

– Для порядка, – я тоже вовсю улыбалась. – Короче, Наташка просила меня отговорить тебя от армии. – Долгая-долгая пауза. – Аллё-ё-ё… Лёш, ты там не уснул?

– …Ну а ты что?

– Ничего. Это, как бы, не моё дело, так ведь? Я и ей сказала, чтобы она угомонилась. Ну, типа, ты же взросленький мальчик, сам решишь, что тебе делать.

– Вот так всегда – кто может, тот не хочет, а кто хочет, тот не может. Нет в жизни гармонии, одна только женская логика. Ужас.

Теперь уже замолчала, переваривая услышанное, я.

– Кстати, – осторожно подал голос Лёшка. – Может телефончик мне свой скажешь?

– Зачем?

– Ну… мало ли.

– Хорошо. Но только если ты скажешь, откуда у тебя этот козырный прикид. Что там у тебя на воротнике, кстати? Нерпа, норка? А то Машкова мучается от неопределённости.

– Так… хрен его знает, если честно. Не спрашивал. Хочешь – зови меня в гости, чайку попьём, и заодно и скажешь кто это. А то ж теперь и я буду мучиться.

– Пфф… К Машковой подкати, она в этом лучше разбирается.

– Ага… А если она скажет, что это всего лишь стриженный кролик – как мне тогда жить? Нормальные пацаны кролика не носят. Так что с телефончиком?

– Сначала сажи, где шмотки взял. Только честно.

– Ну, если честно, то где взял, там уже нет. Не, серьёзно, немного не твоё дело, Мил. Вернее не то, что бы немного – а вообще не твоё. Без обид.

Я прикусила губу, переваривая. Сдерживаясь.

– Хамло ты, Лёш. Раньше таким не был.

Он рассмеялся.

– Ну уж какой есть. А тебе вообще, чисто теоретически, по барабану должно быть. – Помолчал. – Или нет?

– Или да! – и я бросила трубку.

Ощущение было странное – с одной стороны, он вроде как делал попытки заигрывать… и это было даже приятно. А с другой… В Лёшке  действительно появилось что-то новое, непонятное, что-то, чего не было раньше. Словно лишнее, и от того – пробуждающее недоверчивую осторожность. Словно это был и Лёшка и не Лёшка одновременно. И это мне, почему-то, сильно не нравилось, но, бли-и-ин, пробуждало любопытство!

***

Перед «Олимпом», зашла домой за кое-какими вещичками, физкультуркой и тетрадями. Дяди Толи не было, но комната…

Пыль протёрта, барахло на подоконнике рассортировано и аккуратно разложено. Стекло книжной полки, разбитое матерью перед отъездом в Разгуляевку, когда она швырнула в меня кружкой, желая показать, кто в доме главный, – заменено на новое. Подпорка, на которой стоял диван, превратилась вдруг в грубоватые, но всё же нормальные ножки… Какого хрена происходит-то? Это всё дядя Толя? Да ладно! Неужто, чтение волшебных журнальчиков так просветляет?

На столе лежала записка: «Люда, привет! По делу пока полная тишина, но я буду продолжать держать тебя в курсе. Да, кстати, мы с Бубой помирились! Жаль, что не застал тебя дома, хотелось бы поболтать. Зайду ещё на неделе, хорошо? Андрей»

Я немного подумала и, вырвав из блокнота лист, написала:

«Дядя Толя, классная уборка! У меня к вам просьба – если снова придёт Андрей, скажите ему, пожалуйста, что я переехала, но не сказала куда и когда появлюсь дома, хорошо? Если хочет, пусть оставит свой номер телефона. Спасибо!»

***

По сравнению с понедельником, в «Олимпе» было людно. Сновали какие-то мужчины в футболках «KETTLER», всё так же суетились ремонтники-отделочники. В тренерской бардак – мужской пуховик небрежно брошенный на стол, один ботинок посреди комнаты, другой в углу. Шкафчик с фамилией «Бородин» распахнут и из него выглядывает ворох комканой одежды. Опасливо повесив эту куртку на крючок и поставив ботинки возле двери, я, прежде чем переодеться в свою старенькую форму, на всякий случай заперлась. А выходя из тренерской, едва не врезалась в коренастого дядьку в футболке и шортах, длиной до середины бёдер. В глаза почему-то бросились его пружинисто присогнутые волосатые ноги в синих борцовках, зашнурованных красными шнурками.

– Опаньки! – весело воскликнул мужик и раскинул руки, словно собираясь обнять меня. – Ты кто у нас?

Я попятилась.

– А вы?

– Пётр. – Он протянул руку. – Бородин. А ты кто?

– Аа… – я осторожно сунула ему в ладонь кончики пальцев. – Кобыркова.

Он выжидающе молчал.

– А, это… Я женскую программу вести буду! Секрет идеальной фигуры, слыхали?

Мужчина удивлённо обернулся, осмотрел коридор позади себя.

– И много нас тут?

Я растерянно промолчала, а он снова расхохотался:

– Я говорю – не «выкай» мне, лады? Давай по-простому. Бородин – это ещё не значит звезда, так что – просто Петя.

– Ну… ладно. Я пойду тогда, хорошо? А то у меня со временем не очень…

Я с трудом протиснулась мимо него, ощутив запах свежего пота и жаркую энергию, мощно прущую от упруго подобранного тела.

– Я ещё загляну к тебе, не против? – окликнул он меня. – Интересно же, что там за секреты фигуры такие.

– Как хотите.

– Хочешь.

– А, да…

Проходя мимо одного из залов, я увидела, что внутри кипит работа: устанавливаются тренажёры, одновременно с этим три ремонтника прилаживают на стену большущие зеркала́, а между ними шикарной чёрной птицей порхает неугомонная Зойка.

Там было шумно и оживлённо, и мне вдруг до зуда под коленками захотелось, чтобы скорее уже наступила следующая неделя, открытие клуба и, наконец-то, первая встреча с клиентами. Хотя и страшноватенько, конечно…

Во время первого прогона программы ко мне заглянула Нина:

– Люд, быстренько нарядись в новьё. Быстро, быстро… К Зойке подружки приехали, потенциально перспективные клиентки и за собой могут много народа привести. Надо понравиться!

– А… – я растерялась. – А что мне делать-то?

– Продолжать заниматься, но только в форме. Шустренько, давай!

– А, я сейчас!

В тренерской причёсывалась незнакомая женщина «под пятьдесят» в классическом спортивном костюме. На приветствие ответила лишь кивком головы. Шкафчик «Васильева» приоткрыт. Понятно.

– Я Люда, – заперев дверь, я схватила форму и тут же принялась суетливо раздеваться. – Секрет идеальной фигуры вести буду.

Васильева снова кивнула. Она продолжала чесать свои довольно короткие волосы и смотрела на меня через зеркало так внимательно, даже оценивающе, что мне стало неловко, словно бы я попалась на самозванстве.

– …Но я, если честно, вообще ни разу не спортсменка. Зоя попросила просто…

– Галина Николаевна, – наконец ответила она.

– Очень приятно, – я вежливо улыбнулась и вытряхнула из шуршащего пакета форму.

Лосины приятно холодили ноги, купальник сел как влитой – настолько плотно, что я вдруг ощутила себя слегка голой. Ещё и сеточки эти… Ошеломляющее чувство, эйфория какая-то. Жаль зеркало занято!

– Ой, что-то я волнуюсь… Нина говорит, там пришёл кто-то важный. Вы не знаете, кто?

– Тот, кто приходит на тренировку автоматически становится клиентом. Какая разница, кто он вне зала, если в зале он – только вес, рост, и уровень физической подготовки?

Я даже растерялась.

– Ну… наверное так и есть. Я просто совсем пока не в теме… А вы кто? В смысле – что вести будете? Гимнастику?

Она снисходительно улыбнулась и сунула расчёску в сумку.

– То, что я заслуженный тренер по спортивной гимнастике, не значит, что я могу вести только гимнастику. Здесь я инструктор тренажёрного зала.

– Ого… Я почему-то думала, что это Пётр там будет. Ну, как бы, мужчина всё-таки…

– Ты не слышала про Петра Бородина? – Галина Николаевна скептически поджала губы и слегка дёрнула плечами: – Хотя, если учесть, что ты человек с улицы… Вообще-то он чемпион Европы по боевому самбо. И вообще – известный в спортивных кругах рукопашник. Дзюдо, вольная борьба, опять же – самбо… Ты бы хоть позаботилась узнать, с кем работать будешь.

Я на всякий случай улыбнулась и сбежала. Грымза прям какая-то…

Зойка с подружками зашли всего минут на пять, посмотрели, пошушукались, рассматривая меня, словно товар на витрине, и отчалили. Уходя, хозяйка подняла вверх большой палец, подмигнула. А я от счастья даже забыла, сколько повторений сделала. Почти сразу после неё ко мне скользнула Нина.

– Ну как?

– Да вроде нормально! – настроение бурлило как гейзер. – Я, правда, не слышала, о чём говорили, но выглядели они довольными.

Нина заговорщически выглянула в коридор и плотнее прикрыла за собой дверь.

– А с Галиной пообщалась уже?

Словно туча на солнце нашла, честное слово… У меня даже улыбка с лица сползла.

– Ну… строгая она. Петя попроще.

– Бородин вообще душка, в жизни не скажешь, что реальный спортсмен. А эта – ну заслуженный тренер, да. Но ни одной победы в соревнованиях, а понтов… Ты не обращай на неё внимания.

– Ну, то есть, это не сегодня звёзды сошлись, а она всегда такая?

– Да нет, вообще она тоже нормальная, просто… – Нина подошла ко мне, понизила голос: – Она подружка Смирновой. Той, которая должна была быть вместо тебя.

– Поня-я-ятно… Но, блин, её же никто не выгонял? Сама не захотела, я правильно поняла?

– Сначала нет. Но она же вчера звонила, пыталась включить заднюю, – Нина поймала мой испуганный взгляд и, успокаивая, тронула за руку: – Не переживай, Зойке неадекваты не нужны. Сказала, что место уже занято и пожелала удачи. Всё. Жопу поднял – место потерял. Нехрен! Ты теперь, главное, не подкачай, Люд, – сжала пальцы. – А выглядишь – просто отпад! Волосы ещё распусти, и прям Синди Кроуфорд!

Когда два часа спустя я вернулась в тренерскую – вся в мыле, раскрасневшаяся и лохматая, там был только Бородин. Пил чай, вприкуску с пряником и полистывал какой-то журнальчик. Увидев меня, аж встал.

– Ничего себе… Держите меня семеро, никаких условий для работы!

Я кокетливо улыбнулась и пригладила волосы. Хоть и неловко как-то от такого напористого внимания, а всё равно – чертовски приятно.

Потом он вызвался подвёзти меня до дома. Его «девятка» ревела, как трактор, на что Пётр только хохотал:

– С глушителем каждый дурак может, а ты попробуй вот так, по-боевому! – Глянул искоса: – Завтра тоже придёшь?