– Ты что тут делаешь? – ответил он и метнул быстрый взгляд на дверь. – В таком виде?

Я тоже воровато обернулась на вход, на всякий случай откинула одеяло с ног Дениса, положила на его бёдра пустую баночку, и суетливо расстегнув халат на груди, вынула, наконец, пистолет.

– Вот. Он заряжен, но не взведён и…

Денис забористо выругался.

– Да уж надеюсь. Сунь под подушку. А теперь капельницу сними и рассказывай.

– Как её снимать?

– Прижми ватой и просто вытяни. Стой, не убирай иглу. Пластырем приклей рядом.

– У тебя тут кровь бежит… из дырки от укола…

Он нетерпеливо отмахнулся:

– Побежит и перестанет. Рассказывай.

– Ну-у… это… Никита гнилой, э-э… жирный протух, а какой-то фраер завтра в три будет пить шампанское. – Казалось, от волнения все мысли повылетали. А кроме того, мы с Денисом смотрели друг на друга, я говорила ему всю эту хренатень, он её слушал… но взгляды наши вели какой-то параллельный разговор совсем о других вещах. Вздохнула, взяла себя в руки. – Короче, завтра твою землю в центре отпишут какому-то левому чуваку. Но… – мне показалось, что за дверью послышалась возня и я одной рукой схватила баночку, другой – резинку его штанов, склонилась, но тревога не подтвердилась. – Но эта информация от Боярской, Денис. Я не стала мужикам говорить, но ты сам смотри, можно ей верить или нет… Может, она просто хочет вытащить тебя отсюда, чтобы… – договорить не смогла, голос перехватило.

Он кивнул. На лице его застыла хмурая озабоченность.

– Тебя Медведь прислал?

– Да.

– Пушку он тебе всучил?

– Не совсем. Я сама вызвалась.

Денис снова выругался. Я коснулась его небритой щеки рукой, и он тут же поймал её, прижал ладонь к губам.

– Мила-а-аха… Вот выпороть бы тебя за это!

Взгляд ко взгляду, и я не выдержала, припала к его губам, он жадно потянулся в ответ и тут же зашипел, ухватился за примотанную к туловищу руку. И в палату тут же ворвалась отступившая на мгновенье жестокая действительность. Денис продышался.

– Откуда про Никиту информация?

Я испуганно пожала плечами.

– Мне надо идти, иначе он… сам понимаешь.

– Сможешь отвлечь его?

– Как?

– Не знаю. Мне бы минут десять.

– Ты хочешь сбежать? – Сердце словно сдавили в тисках, но время поджимало, а ещё столько всего… – Там на центральном входе вокзальные пасут. Этот, Костя, и ещё какой-то… А Медведь, кстати, на стоянке за остановкой ждёт. Денис, может, я сначала дойду до них? Может, что-то им передать сначала? – В носу защипало, подбородок задрожал, но я только прикусила губы, взяла короткую паузу. – Я так боюсь за тебя.

Он ободряюще улыбнулся одними губами.

– Ничего, Милаха прорвёмся. Ты, главное, сама не высовывайся. Зубы Никите заговори и постарайся задержать хоть немного. Потом уходи, но не через центральный, а через приёмное. Это возле лаборатории – вниз по лестнице до упора и налево. Там, за рентгенотделением.

– Хорошо… А куда мне потом идти? Я же… Я вот так приехала, – развела руками, показывая на себя.

– Твою мать! Значит, беги к Медведю. Там на месте разберёмся.

– Хорошо. Я пошла?

– Давай, с Богом! Подожди,– поймал мою руку, – иди сюда.

Господи, как же я, оказывается, скучала по его губам, по его требовательной манере, и по разящей от него силе!


Распахнула дверь, вышла, прикрыла её за собой ногой.

– Ну как, – ухмыльнулся Никита, – получилось?

– Угу. Совершенно не интересный тип. Ноль реакции. Даже обидно как-то. Кстати, поможешь мне дотащить ящик до лаборатории? Руки отсыхают просто.

– Не, не выйдет. Я на работе.

– Пфф… Десять минут?

– Не, никак.

Я многообещающе улыбнулась:

– А открой-ка дверь. Ну давай, давай…

Он открыл и я, слегка заглянув в палату, спросила:

– Игнат Николаевич, вы не будете против, если я заберу вашего сотрудника? Буквально на пару минут – до лаборатории и обратно.

– Буду против. У него другие обязанности.

– Ладно, – я сделала вид, что обиделась. – Если я опоздаю к вам на следующий анализ, и вас вдруг накроет приступ, считайте, что это карма, – и пошла.

Но не успела дойти до конца коридора, как меня догнал Никита, перехватил ящик.

– Сказал, туда и обратно.


Я водила его по этажам. Рискуя быть остановленной вопросами настоящих медиков, на свой страх и риск словно иголкой прошивала коридоры по длинному пути, вместо того, чтобы спуститься сразу на первый этаж к лаборатории. А Никита и не сопротивлялся. Держался чуть позади, несомненно рассматривая мои ноги, и без умолка болтал. На месте Дениса, я убила бы такого охранника, вот честное слово!

Не знаю, сколько прошло времени, минут десять точно, когда мы, наконец, спустились на первый этаж. Но намалёванная прямо на стене стрелочка «Рентген» почему-то гласила, что надо ещё ниже. А Денис, вроде, говорил, что лаборатория за рентгенотделением на первом? Ну ладно. Спустились ещё.

Здесь никого не было, горели редкие дежурные лампы, вдоль стен стояли каталки. За одной из закрытых дверей – железной, мятой, выкрашенной в защитный цвет и больше похожей на вход в секретный военный бункер, играла музыка, сверху горела табличка «Не входить. Излучение» А впереди по коридору – тупик! В голове тут же десятки вариантов развития событий, но, как назло все какие-то киношные, до ужаса примитивные…

– Чёт не понял, куда ты меня заманила-то, – хмыкнул Никита. – Не вижу здесь лаборатории.

– А ты внимательнее посмотри… – унимая панику, мурлыкнула я и резко остановившись, повернулась к нему. Кино, так кино, куда деваться-то? – Может, что поинтереснее увидишь?

Он по инерции едва не налетел на меня, оглянулся, пробежался взглядом по стенам, закрытым дверям… Наконец по мне. Во взгляде мелькнуло понимание.

– Да ладно?

– Угу…

– Да ладно… – Переложил контейнер в другую руку, прищурился. В чёрных глазах плясали черти. – А как же срочный анализ?

– Ещё целых пять минут есть. Но если не хочешь – не надо…

Я пожала плечами, и сделала вид, что ухожу, но он подхватил меня за талию.

– Ты прям как девушка Джеймса Бонда… Сейчас секс, а потом вернусь, а пациент скорее мёртв, чем жив, да? – хохотнул.

Я капризно закатила глаза и невольно задержав дыхание ухватила его за яйца, тиранулась об его плечо грудью.

– Четыре минуты. А потом я убегу в лабораторию, сдавать материал. Потому, что мне летальные в послужном не нужны. Я ещё только практику прохожу, между прочим. Вся карьера впереди, рано мне ещё леталки…

Он с громким звяканьем шмякнул контейнер на пол и вжал меня в стену, сходу ухватившись одной рукой за шею, а другой за ляжку. Повёл ладонью вверх, поднимая халатик, впился в губы, ощутимо сильно сдавливая пальцы на горле. Я застонала, бесстыдно задрала колено до его талии и, наконец, разорвала поцелуй, схватила ртом воздух.

– Три минуты, даже две, наверное… Жаль. Но когда ночью приду, там прямо на этаже закуточек один знаю…

Но он не слушал, заткнул новым поцелуем. Будто с цепи сорвавшись, мял грудь, бедро задранной ноги. Спасибо хоть не придушивал больше – просто удерживал за шею, чтобы не вертелась. И вдруг метнулся этой рукой вниз и сразу ко мне в трусы.

– Эээ… – заверещала я, вырываясь, мне пора, всё! Да всё, говорю, время уже…

– Так, это что ещё? Эй, вы чего творите-то? – раздался строгий возмущённый окрик. – Нет, ну вы посмотрите на них. Совсем совесть потеряли! Кто такие?

Никита бросился к выходу, пронёсся мимо престарелой тётки с кипой потрёпанных папок в руках, рванул вверх по лестнице.

– Кто такая? – тут же набросилась она на меня. – Фамилия, отделение?

Я подхватила контейнер.

– Извините… – и тоже кинулась прочь.

– Откуда ты? Стой, сказала!.. Обнаглели совсем!

Но я уже взлетела на первый этаж, и тут же уткнулась в вывеску «Рентгенологическое отделение», которую раньше не заметили ни я, ни Никита. Бросилась под неё – и до конца коридора. Оставила ящик возле кабинета «Лаборатория», огляделась. В этот момент распахнулись двойные прорезиненные двери, и в них с лязгом заехала каталка с пациентом. Тут же по ногам скользнул сквозняк. Приёмное отделение! На глазах у обалдевших врачей я ринулась к этим дверям, выскочила на улицу.

Так, куда теперь-то? С какой я вообще стороны? Где въезд в комплекс?! Судя по положению «Скорой помощи» с до сих пор раскрытыми дверями – мне туда, по дороге…

Побежала. Вернее, поковыляла. Тапочки оказались жутко, просто катастрофически скользкими! Не прошла и десяти шагов, как грохнулась на задницу. Меня тут же подхватили чьи-то руки, помогли подняться.

– Девушка, ну осторожнее, чё ж вы…

– Спасибо… – кивнула я доброму человеку, и, глянув на него, отшатнулась. Снова чуть не грохнулась.

– Оп-па… – обрадованно раскрыл руки Костик. – Какие люди! Да ещё при таком параде!

– П… привет, – я в неосознанной попытке потянуть время, потёрла ушибленное бедро. – Сколько лет, сколько зим, да?

– Да не так уж и много, – он цепко оглядел меня, и как-то сразу стало понятно, что сбежать не получится. – А ты чё тут?

– Работаю. В смысле, практику прохожу.

– Н-да? А мне чёт показалось, когти рвёшь?

Взгляды наши встретились, и в них не было место шуткам и недосказанности – только оголённые провода правды.

– Слушай… – я попятилась. – Если ты меня хоть пальцем тронешь, тебе Денис яйца на бошку натянет, сам понимаешь, да?

– Угу… – он наступал. – Если будет кому натягивать. Думаешь, высоко взяла? Неприкасаемая?

– А ты проверь… Ну? Слабо?

Костик был похож на хищника загнавшего дичь. Опасный, сильный, но осторожный. Нападать не спешил, но чё-ё-ёрт, выглядел страшно! А я была той самой дичью – насмерть перепуганной, но огрызающейся…

В этот момент откуда-то справа, кажется оттуда, где был небольшой пустырь между корпусами, один за другим послышались четыре или пять громких, плотных, таких, хлопка. Метнулось эхо. Неподалёку истошно залаяли собаки. Костик замер прислушиваясь, словно и сам был легавой в стойке… Ещё два хлопка. Он сорвался с места и помчал на звуки, одновременно запустив руку за спину. И как мне не нравился этот жест! Как мне вообще не нравилось всё это! Стрелялки, догонялки, убегалки… Тем более, что это точно было связано с Денисом.

Но что я могла сделать? Только то, что он велел – бежать к машине Медведя. Я и побежала. Ну, в смысле, поковыляла в своих ворованных белых тапочках.

Машины не было. Чуть поодаль, на остановке толпились люди, а здесь, в условленном месте, никого. Смертельно холодно! Бежать куда-нибудь в другой корпус, отсиживаться? Или… Или не знаю, что ещё! Где они будут меня искать? И будет ли кому искать?

Я беззвучно, сдавленно ревела, не понимая, как быть. Вместо крови по венам бежал сумасшедший страх. Выжигал, мешал думать трезво, заставляя вопреки ломоте в костях и тряскому, прерывистому дыханию, всё стоять и стоять на месте, словно было чего ждать.

Мелькнула белая машина с шашечками на дверях. Я на всякий случай опасливо скрылась в тени трансформаторной будки, но видно поздно – меня заметили. Тачка тормознула неподалёку, и из неё, поразительно прытко для своих габаритов, выпрыгнул Медведь.

– Давай, давай сюда!

Чуть не силой затащил меня на заднее сиденье. Сам рухнул рядом.

– Командир, давай печку на всю! И гони к центру, на Невскую! – И тут же ко мне: – Держи, Саня тебе оставил.

Я натянула кожанку, едва шевеля пальцами, застегнулась.

– Ноги давай сюда!

– В с-смыс-сле…

– Разговорчики в строю… – буркнул он и сам схватил их. Одну сунул себе под мышку, прямо под футболку, и принялся растирать вторую.

В другое время я бы обязательно смутилась и всё такое, но сейчас мне было пофиг. И холодно.

– Ничего, Милаха, щас мы тебя… будешь как новенькая… – бормотал Медведь, отогревая дыханием пальцы, – ты главное потрепи.

– Ох, ты ж, ни хрена себе! Не повезло… – охнул таксист и немного сбавил скорость.

Медведь метнулся между сиденьями – чуть не головой в лобовое стекло. Выругался. Я тоже подскочила. В кювете горела машина. Всё что я успела рассмотреть – она лежала на крыше и, кажется, была чёрная…

– Это… – я обалдело глянула на Медведя, но он только хлопнул водителя по плечу:

– Гони командир!

– Это Денис? – вскинулась я, вцепилась в его футболку. – Где он? Почему ты не с ним? Ты сказал… Ты… Он же…

Трепала, пихала, но так и не добилась от молчаливой глыбы ответа. Тогда просто уткнулась лицом в свои колени и зарыдала от бессилия и тревоги. А Медведь вдруг сгрёб меня в охапку, спиной к себе, зажал, так что не шелохнёшься, и шепнул в ухо: