– Благословляю, дети мои. И-и-и-хи-хи…

– Слыхала? – Серый пихнул Ленку в спину, – Ден разрешил.

Она капризно надула губы:

– Здесь? Я хочу наверху! И ты ещё обещал в бильярд поиграть.

Сергей благодушно ухмыльнулся:

– Успеем ещё —и поиграть, и всё остальное. Время-то – шестой час только.

– Шестой?! – Ленка встрепенулась. – Охренеть… Не, ребят, давайте как уговаривались? Мне в девять, на крайняк в десять, дома надо быть! Серёж, ну вы же сами говорили, что ваше слово – закон.

Колька рыгнул и с раздражением закинул в рот ложку икры.

– Вот вы проблемные, сечёшь…

Серый шлёпнул Ленку по заднице:

– Ну пошли, раз спешишь!

Она просияла, вскочила:

– Наверх?

– Нахрена наверх, внизу тоже есть стол.


Коля угрюмо жрал мясо, Денчик впал в странное состояние: вроде и спал, даже похрапывал, а вроде и нет – иногда говорил что-то и хихикал. В тот момент я ненавидела Ленку – мало того, что она притащила меня сюда, так ещё и нашла способ свалить подальше от Денчика. Вымученно улыбнулась Коле:

– Может, тоже, пойдём, поиграем?

Он, прополоскав зубы нарзаном, неторопливо вытер руки и распахнул свою простынку.

– Ну давай, поиграем. – Широко раздвинул ноги, вальяжно откинувшись на спинку дивана, похлопал себя по ляжке. – Кс-кс-кс… Пора сметанку кушать.

Я сжалась и не двинулась с места.

– Не расстраивай меня, кисуля. Я когда нервный, очень злой, сечёшь? Не веришь, можешь у Дена спросить. Эй, Денчик, братиш!

– Не надо! Не буди его… – Я внутренне собралась, залпом допила шампанское и шмякнула фужер на столик. – Может, наверх пойдём?

– С какой стати?

– Ну… мне как-то неловко при нём.

– Ой, ну ты проблемная! Иди сюда, пожрала – отрабатывай! Стой! Хиляй ко мне на мослах, только волосы убери, чтоб сиськи видно было.

Я глянула на Дена – вроде спит. Заторможено опустилась на четвереньки.

Рыжий оскалился:

– Во-о-от… Киска! Давай, вокруг стола сначала!

Я, искоса поглядывая на Денчика, подползла к Коле, и перед моим лицом оказалось всё его, поросшее рыжей волоснёй хозяйство. Желудок резко скрутило. Я отпрянула в сторону, закашлялась. Коля вальяжно встал, налил мне полный фужер шампанского.

– Пей.

Я выпила его залпом – пузырьки ободрали рот и горло, смахнула выступившие слёзы.

– Я, кажется, не смогу.

– Иди сюда… не сможет она. – Он, абсолютно голый, встал передо мной. – Давай, не беси меня, отрабатывай!

Я вскочила, зажав рот руками, споткнулась об стол, чудом устояла… но добежать до унитаза не успела. Меня вырвало прямо здесь, у двери за большим фикусом. Благо за весь день так толком ничего и не съела. Стошнило шампанским.

– С-сука… – Коля швырнул в меня моей водолазкой. – Щас будешь у меня на Али тренироваться!

Я схватила кофту, суетливо подтёрла ею лужицу и выскочила в душевую. Прополоскала рот, горло, простирнула водолазку…

Меня трясло. Прижалась лбом к унитазному бачку. Кобыряка, бля, тебе до полного счастья Али не хватает? Быстро собралась! Вдох-выдох, отсосала и ушла. Принцесса нашлась. Целка-неведимка, бля… Иди, отрабатывай итальянскую юбку. А впредь – знай своё место, дура, и на халяву не зарься!


В тот миг, когда я вернулась в комнату отдыха, в другую дверь как раз вошли Ленка с Сергеем. Коля уже успел завернуться в простынь и снова хмуро жевал. Ленка, пританцовывая, подхватила свой фужер, залпом выпила. Настроение у неё явно было отличное.

– А мы за вами! Пойдёмте играть два на два? Люд, умеешь в бильярд играть?

Коля шумно засопел.

– У вас чё тут, не срослось? – ухмыльнулся Сергей.

Коля ожесточённо двинул ногой столик, зазвенели бутылки.

– Да она, похоже, хер первый раз в жизни видит!

Я испуганно глянула на Ленку и увидела, как с её довольной рожи стремительно сползает краска.

– Ты же сказала, сосёт хорошо? – Серый тоже глянул на неё. – Чё за динамо?

Дверь открылась, появился Али с кальяном. Поставил его, засуетился, собирая со стола грязную посуду и объедки.

– Серёж, ну почему динамо… ну я же нормально… – залепетала Ленка.

– А она?

– Я не знаю… Мне говорили, она тоже нормально…

– Говорили?!

Коля налил себе виски, выпил. Развалился на диване, постукивая ногой по полу.

– Али, ты сегодня молодец. Хочешь в качестве награды трахнуть вот эту сисястую?

Али выпрямился, обвёл комнату недоумённым взглядом.

– Я серьёзно. Сам отымей, а потом отведи к своим, пусть тоже порадуются. Только чтоб ходить смогла потом.

И до Али наконец дошло, в бархатных глазах вспыхнула дикая похоть.

– Ты гля, – рассмеялся Коля, – счастью своему не верит. Да бери, говорю, Али! Бери! Премия за хорошую работу. У русских не принято от хозяйских подарков отказываться.

Я прижала к груди мокрую водолазку, попятилась, пока не упёрлась спиной в стену.

– Ребят, не надо… – ноги подгибались, руки дрожали. – Ну пожалуйста… Я всё, я смогу теперь…

– Поздно! – рявкнул Коля и кивнул Али: – Забирай!

Али низко поклонился ему и поманил меня:

– Пашли, пашли…

– Да хватит, ребят! – выскочила на середину комнаты Ленка. – Ну бывает, ну правда! Ну мы же все люди, ну живые же! – голос её срывался, щёки пошли пятнами. – Ну… я за неё! Правда! Клянусь, что отработаю! Так отработаю, что вам и не снилось! Ну ребят… Серёж, ну скажи ему… Коль… Ну ребят, ну пожалуйста!

Она так отчаянно их уговаривала, что и меня вдруг прорвало:

– Не надо, Лен, я и сама могу! Если не верите, я…

– Заткнись! – взвизгнула Ленка, прибивая меня взглядом. – Заткнись…


Когда они втроём ушли, я бездумно натянула на себя мокрую водолазку и опустилась на диван. Даже реветь не могла от шока. Было ощущение, что в груди дыра. Ну я и тварь…

– Вот это я понимаю, кино!

Я едва не подпрыгнула. Денчик, не сменяя позы, словно всё ещё спал, смотрел на меня из-под приоткрытых век.

– И всё-таки, если баба не хочет сосать, это косяк мужика. Не умеет найти подход! И-и-и-хи-хи…

Услышав голос хозяина, в дверь сунулась Леди, осмотрела меня внимательно и легла у входа. Ден медленно сел.

– Плесни-ка мне нарзанчику, лапуля…

Я непослушными руками налила ему воды. Он неспешно выпил, поморщился:

– Выдохлась… Дай сигаретку.

Подала ему пачку, зажигалку. В этот миг в приоткрытую дверь ворвался Ленкин крик. Леди удивлённо подняла уши, недовольно заворчала. Меня затрясло.

– И-и-и-хи-хи, пошёл процесс! – Денчик звонко пошлёпал ладонью по кулаку. – Щас они её зажарят.

У меня побежали слёзы.

– Ну ладно, чё ты… – подмигнул мне Денчик и похлопал ладонью рядом с собой. – Иди сюда, чё скажу.

Я пошла. Всё, хуже уже не может быть, смысл тогда ломаться? Он долго смотрел на меня, еле разлепляя веки, наконец кивнул:

– Это всё херня! – и замолчал.

Я искоса глянула на него – может, заснул опять – но нет. Лыбился. А из холла снова донёсся Ленкин крик. Она орала долго, громко. Душераздирающе. Я слизнула ползущую по губе слезу.

– Подружка твоя – жжёная блядина, её сразу видно, – философски изрёк Денчик. – А вот ты чё тут делаешь? Мамку не слушаешься? И-и-и-хи-хи… Ну и ладно. Нахер всё пошли и забудь. Жизнь – не фраер, её так просто не натянешь. Поняла?

– Нет.

– Ну чё непонятного? Что на блядки приехала – забудь, что отсосать не смогла – забудь, что кофточкой своей блевотину вытирала… всё забудь. Это всё херня! А вот это, – Денчик ткнул двумя пальцами с сигаретой в сторону орущей где-то Ленки, – это уже не херня, этого забывать нельзя!

– Тогда, может, мне пойти туда?

– Нахера?

– Ну… не знаю… Это же мой косяк.

Он мечтательно затянулся.

– Снова хочешь всё испортить… – и, поплевав на окурок, прицельно кинул его в пепельницу. Попал. – И-и-и-хи-хи…

Прохихикавшись, медленно развязал шнурок в поясе треников и приспустил штаны. Я отреагировала на это спокойно. Всё. Не было больше ни сил, ни эмоций. Отвращение – и то исчезло. Осталось только выжигающее чувство вины перед Ленкой и животный страх перед толпой турок. Даже удивительно, как издевается порой судьба – в прошлую субботу я не дала нормальному крутому Дену, а в эту готова отдаться мерзкому Денчику… Но он только встал передо мной и спокойно так попросил:

– Попробуй-ка ещё разок, лапуля… Вот увидишь, нет тут ничего страшного, а по жизни пригодится.


Когда я, зарёванная и морально истощённая, вернулась из душа, Денчика с Леди уже не было, и вообще повсюду висела тревожная тишина. Я выглянула в холл – там было темно, только за окнами горели фонарики вокруг бассейна, и из-под двери у лестницы выбивался свет. Крадучись подошла – за дверью бубнили мужские голоса, а Ленку не слышно. Я помялась в нерешительности, но всё-таки постучалась. Голоса стихли. Осторожно заглянула.

Это была бильярдная. Сергей с Колей, одетые в белоснежные банные халаты, гоняли шары.

– Чё тебе?

– Извините… а Лена где?

– Уехала! Сказала, на хер ей такая подружка не нужна! А ты готовься, скоро Али придёт!

И, заржав, вернулись к игре. Я повисла на дверной ручке, чувствуя, что вот-вот разревусь.

– Да наверху она, помирает, наверное, – обернулся ко мне Сергей.

Я рванула наверх и в одной из спален обнаружила Ленку. Она лежала на спине, раскинув руки и ноги, и потихонечку стонала. На ней был такой же халат, как на парнях, из-под распахнувшейся полы виднелся бритый лобок, усеянный засосами и следами от зубов.

– Лен, ты как? – я осторожно присела рядом. – Лен…

Она не ответила, только глубоко вздохнула и изменила тональность стонов. Я вцепилась в её рукав, уткнулась в него лицом:

– Лен, прости… Лен… Ну прости…

– Кобыркова…

– Что, что Лен? Как ты?

– Если бы ты знала, Кобыркова… как я отдохнула! Это просто чума… Когда сразу в обе дырки… Кобыркова, как же хорошо, что ты дура!

Я опешила.

– Лен, в смысле?

– В прямом, Кобыряка… Ты мне такой кайф сегодня подарила своей долбанутостью!

– Ты серьёзно?

– Да, блин, серьёзно, конечно! – Она села, скрестив ноги по-турецки, мечтательно закрыла глаза. – Слушай, они такие классные! Мне вообще ничё мудрить не надо было – только подставляться и выполнять, что говорили… – помолчала. – Но ты всё равно сука, Кобыркова. Я тебе этого не забуду.

И меня накрыло.

– Я?! Это я припёрла тебя хер знает куда, хер знает к кому? Это, может, тебя этот Денчик захотел трахнуть?

– Да бля, тебе надо было просто расслабиться с самого начала и дать тому, кто тебя сюда привёз!

– Знаешь что… Я вообще-то целка. Мне тупо страшно! А ты, между прочим, когда везла меня сюда, сказала, что просто отсосать надо.

– Ну так и сосала бы, Кобыркова! В чём проблема?!

Я растерялась.

– А я и сосала!

– Херово сосала! Вот это видела? – она сунула руки в карманы и выгребла оттуда мятые деньги – пять пятидесятитысячных купюр. – Как ты сама думаешь, сколько тут твоих?

Я обалдела. Месячная зарплата моей матери, уборщицы овощного магазина, была на тот момент около двух сотен, а тут двести пятьдесят за один день!

– Чё, дыхание перехватило? А нет тут твоих, Кобыркова, не заработала!

Ленка принялась демонстративно расправлять полтишки и складывать их стопочкой. Я сцепила руки на груди.

– Ну, вообще-то я Денчику минет сделала.

– Чё?! Чё-ё-ё?! – вытаращилась на меня Ленка. – Кому? Денчику? Твою мать, Кобыркова…

И заржала. Ползала по кровати, корчилась, кусая одеяло, и ржала, ржала…

– Бля-я-я, Кобыряка, ну ты дура… – она наконец села. – Бля-я-я… это диагноз. Я ж думала ну как-то помочь тебе, вытащить из той жопы, в которой ты живёшь… Ну, показать тебе как-то, что в жизни надо нос по ветру держать, что деньги не пахнут… А это невозможно, Кобыркова! Потому что эта жопа – твоя башка! Бля-я-я… Он чё, вынудил тебя? Псиной своей пугал, что ли?

– Нет.

– Мандец. – Встала с кровати, собрала рассыпавшиеся деньги, сунула в карман. – Денчик у них тут типа шута придворного, раньше лесником был, потом сидел и на зоне снарился. Вот твой уровень, Кобыркова! Ты отказала хозяину, но отсосала его быдлу! И всю жизнь у тебя так будет, потому что ты ду-у-ура!

Я бросилась на неё и, повалив на кровать, вцепилась в волосы.

– Ты знала, Машкова! Ты знала, скотина! – я драла её лохмы, и внутри ширилось страшное, сладкое желание треснуть её башкой об тумбочку.

– Знала? – она, не оставаясь в долгу, вцепилась когтями мне в лицо. – Откуда? Я узнала это, когда они разложили меня, а я думать не могла ни о чём, кроме как о том, что ты с этим придурком там осталась! Я их тогда спросила, и они мне сказали! С-сука, слезь! – ударила меня ладонью в грудь, я задохнулась, но бить в ответ не стала, отвалилась в сторону, трогая царапину на щеке. – Ты-то, интересно, хоть раз за всё время обо мне вспомнила? – Она тоже отползла в сторону, села.