— Можно тебя на минутку? — отец встает из-за стола и манит меня пальцем.

Я нехотя отодвигаю виски и иду за ним. Провести вечер, плавно перетекающий в ночь в его компании, а тем более его овцы, я явно не рассчитывал.

Отец выходит на балкон и опирается на перила.

— Хороший воздух. Осенний, — вдыхает он.

Я кошусь на него. Когда это он успел стать таким сентиментальным?

— Асхан, — он достает сигареты. — Давай поговорим серьезно.

— Давай, — равнодушно отвечаю я и смотрю на ночное небо.

Никогда не понимал все эти разговоры об осени, о бабочках. Тупо это все, мужик должен быть мужиком, а не тряпкой. Романтика? Да кому она нахрен нужна? Подари ей айфон, трахни ее, прожарь пожестче, вот и вся романтика. Женщинам нравится сила, грубая мужская сила, чувствовать себя как за каменной стеной, а не как за гипсокартоном.

— Мы любим не самых красивых, а любим тех, кто задевает душу, кто выворачивает ее наизнанку, кто касается сердца. Понимаешь?

— Папа. Может хватит. К чему вся эта лирика? Я все услышал, я без тебя ноль. Все мы распрощались.

Отец смотрит на меня.

— Асхан. Я пытаюсь до тебя донести, что у тебя неправильный подход к жизни. Я сам так думал в твоем возрасте, тюрьма, воля, блатная романтика… Отчасти в уходе твоей матери виноват я, в ее гулянках. Только пойми, образование, и мозги, гораздо важнее уличного базара и кулаков.

Я сплевываю.

— Не лечи меня, а. Ты и без образования не мало добился. Я выбрал свой путь, ты меня не переделаешь.

Отец смотрит вдаль, его лицо сейчас не выражает ничего.

— В тебе есть что-то. Иначе не заступился бы за нее.

Я ухмыляюсь.

— Ее тетка денег должна между прочим. Та самая проститутка. Девка нам понадобится.

Отец тушит окурок о перила, я смотрю на его татуированные пальцы. Многие бы отдали все чтобы у них был такой отец, он действительно добился немалого, поднялся с низов, не имея за плечами ничего.

— Девчонку не трогай. Даже не смей. Тронешь ее, я тебя за сына перестану считать. С долгом сам разберусь.

— Ее брат деньги найдет, я…

Я не успеваю договорить, отец хватает меня за плечо.

— Хватит Асхан. Никаких денег мне не надо. Не твое это дело. Не умеешь браться не берись. Мы не в 90-х и не отморозки, чтобы с родственников деньги выбивать. Уймись. Если хочешь в криминале жить, законы порядочных людей поучи, а не гопоты из-за угла беспредельной.

Отпустив меня, он идет в зал, а я с яростью ударяю кулаком в стену. Я всегда хотел быть для него самым лучшим, всегда… А в итоге он смотрит на меня, как на таракана. Для него я никто, хотя старался быть лучше всех остальных. Ударяю еще раз кулаком в стену. Да что с ним. Великий и могучий Перс, который раньше наводил на всех ужас, любуется ночным небом. Сука…

— Давид Русланович, отвезет меня домой. Я хотела еще раз поблагодарить тебя за то, что, заступился, Асхан.

Резко оборачиваюсь, позади стоит она и удивленно смотрит на меня своими большими глазами. Я сжимаю руку в кулак, меня всего трясет от злости. Давид Русланович… Да плевать Давиду Руслановичу на всех, ради своей шкуры хочет казаться хорошим, но я, то, знаю, кто он есть на самом деле.

— Все в порядке? — осторожно спрашивает она меня.

— Да. Иди отсюда, — сквозь зубы произношу я, зная, что сейчас на ней сорвусь.

Она с минуту, наверное, смотрит на меня. Как-то странно, не так, как другие, потом резко разворачивается и идет к двери, я смотрю ей вслед. Ее длинным стройным ногам, рыжим волосам и упругой попке. Внутри все пульсирует, в голове зарождается дикая мысль, а каковы ее губы на вкус? Догоняю и у самой двери разворачиваю, вновь смотрю в ее зеленые манящие глаза.

— Рассчитаться не хочешь? Точнее отблагодарить, за то, что спас? — нагло спрашиваю я.

Она не отводит взгляда, а прямо смотрит на меня.

— Как например? — с вызовом спрашивает девчонка.

Я ухмыляюсь, а она смелая и видно сильная. Только силу ее я быстро сломаю если захочу.

— Хотя бы вот так, — прижимаю ее к стене и запускаю руку в волосы. В шелковистые длинные волосы. Склоняюсь к нему и зажав собой, так, что она не может даже пошевелиться, касаюсь ее губ. Жадно, жестко, совсем не романтично и не нежно. Мой язык нахально врывается в ее рот, целую ее, как обезумевший, обхватываю рукой тонкую талию и прижимаю к себе, так, что упираюсь в нее полностью. Губы такие мягкие, манящие, закусываю их и продолжаю яростно терзать, не хочу отпускать…

— Леся ты идешь? — мелодичный голосок мамочки заставляет меня оторваться от девчонки. Твою же мать. С яростью смотрю на Ксюшу, она испуганно смотрит на меня в ответ. Никогда не прощу ей этого момента.

— Да Ксюш иду.

Леся вырывается и буквально влетает в зал, схватив Ксюшу за руку. Я ударяю по стене, сам не понимая зачем. Злюсь до не предела, хотя сам не знаю для чего мне все это надо. Ведь есть Машка, меня ждет Светка… Только ни у одной из них никогда не было и не будет таких сладких вкусных губ…

ГЛАВА 7

Леся

Меня всю трясет, я словно в бреду, не соображаю ничего. Ксюша молча смотрит на меня, наверное, она все понимает без слов, а я сама себя не понимаю. То, что, было в детдоме, это была чепуха по сравнению с тем, что произошло сейчас. Меня словно током шарахнуло, Давид Русланович внимательно окинул меня взглядом, что-то сказал Ксюше. Я их почти не слышала, даже когда спускалась к машине, в голове билась мысль по поводу Асхана. Я непроизвольно провела языком по губам, изнутри меня всю затрясло, мы спускались по лестнице и когда моя нога коснулась асфальта, я подняла глаза наверх. Он стоял и смотрел на меня. Наглый невоспитанный хам… Вот, что я могла сказать о нем, но при все при этом он действительно заступился. Его глаза обжигали, он смотрел прямо на меня и я, понимая, что веду себя очень глупо, просто тупо стояла и смотрела на него, задрав голову, как глупая малолетка. Словно что-то тянуло магнитом, и я не могла оторваться от него, так зачарованно смотрела.

— Лесь, ты идешь?

Голос Ксюши вернул меня на землю. Я решительно тряхнула головой и отвернулась, я не понимала, что на меня нашло. Его наглые жгучие глаза не выходили из головы, он словно раздевал меня своим взглядом. Такое было впервые, никогда до этого, я не испытывала ничего подобного и страх от непонятного ощущения, нарастал во мне все сильнее. Губы хранили до сих пор его вкус, а тело, силу его рук… Я стиснула зубы… Хватит Леся, прекрати…

— Леся садитесь, — Давид Русланович распахнул передо мной дверь своего шикарного авто.

Я села в машину и сама, не зная зачем, подняла на него вновь глаза. Он так и смотрел, сердце как-то странно екнуло, я отвернула голову, и машина тронулась с места.

— Леся, а вы где работаете? — внезапно спросил меня, Давид Русланович, смотря в зеркало.

Я заметила, как Ксюша шлепнула его по руке.

— Я в столовой уборщицей, — абсолютно спокойно ответила я.

Я никогда не стеснялась своей профессии. Я же была не стриптизерша и не шлюха.

— Леся всегда была очень трудолюбивой, — улыбнулась Ксюша.

— Если вы хотите, можете завтра приехать, нам как раз требуется администратор в один из отелей. Ксюшины друзья-мои друзья.

Я едва не подавилась. Я и администратор? Фантастика… У меня нет ни образования, ничего.

— Это было бы просто замечательно, — радостно всплеснула руками Ксюша. — Правда Лесь?

Я деликатно кивнула.

— Спасибо, я обязательно приеду.

Всю оставшуюся дорогу, Ксюша что-то радостно щебетала, а я сидела, как не в своей тарелке. Что-то здесь явно не так, я просто в это не могу поверить. Внешность отца Асхана была очень колоритной, и я прекрасно понимала, что он, что сын, далеко не обычные люди. Они пришли выбивать деньги Вероники, а теперь отец хочет меня устроить администратором. Я вжалась в сидение, пытаясь успокоиться. Сама того не замечая доехала почти до дома.

— Спасибо большое, что довезли. До свидания. Пока Ксюш.

Я потянула на себя дверь машины.

— Леся стойте, вот визитка.

Он протянул мне ее и буквально вложил в ладонь, взгляд такой же как у сына, сверкнул глазами изучая мою реакцию, я спокойно схватила визитку и выскользнула из машины. Даже не дожидаясь, пока она тронется с места, направилась к дому. Кажется, все принимало странный оборот, но выбора не было, я знала, что Олег не найдет такую сумму.

* * *

Асхан


Я откинулся на диванчике и равнодушно выпустил дым. Ненавижу эту тварь, ненавижу… Ярый и Сокол чуть поодаль зажимают девок, а мне совсем ни хрена не хочется. Какого хрена отец не оставил меня с матерью? Неужели она правда меня бросила? Ладно его, но я ее родной сын. Отпиваю вискаря и встаю, иду в сторону балкона, чтобы освежиться. Леся значит… Рыжеволосая, хрупкая девчонка… Сам не понимая зачем обвожу языком по губам, словно вспоминая вкус ее губ. Поцелуи для меня мало значат, все это одноразово, сегодня Светка, завтра Машка, но вот ее поцелуй, он словно особенный, словно зажег какие-то струны. Прошелся по мне, что-то тронул, хочу ощутить ее вкус еще раз, моргаю несколько раз и вообще плохо соображая, что делаю иду вниз. В голове сплошной туман, задеваю кого-то плечом, кто-то отлетает. Выхожу на улицу и отрезвляюсь. Рыжеволосая ведьма, сучка… Никогда раньше так не хотел, телку, до боли во всем теле. Мне словно крышу сорвало, столько баб вокруг и красивее и лучше нее, так что это за хрень. Думаю, о ней, сажусь в машину и отпиваю валявшиеся на сидении виски. Ее глаза какие-то особенные и вся она совсем другая, не такая, как остальные. Что сейчас мной руководит не знаю. Это дикое физическое влечение, алкоголь и или вообще что-то непонятное. Столько вопросов и нет ни одного ответа. Просто хочется и все… Трогаюсь с места, да и плевать, что я пьян. Я Асхан Садаров, не просто сын Перса, а уже сам по себе. Я знаю, чего я хочу и добьюсь этого без отца, его слова до сих пор стоят в ушах, стараюсь об этом не думать. Словно на автопилоте останавливаюсь у цветочного магазина и странно смотрю на него. Нахрена я вообще здесь остановился? Куда я еду? Откидываюсь на сидении, продолжая смотреть на пафосный магазин, внезапно усмехаюсь сам себе. Цветы… Я никогда их не дарил и не умею дарить, тем более этой бродяжке еще. Но тут же перед глазами встает образ изумрудных глаз. Бродяжка… А ведь она совсем не бродяжка. Мозг туманится от алкоголя еще сильнее, выхожу и иду в магазин. Выбираю пафосный, самой дорогой букет и направляюсь к машине, там небрежно его бросаю на сидение рядом и вновь трогаясь с места, сам того не понимая, нахрена мне все это и зачем так заморачиваться, чтобы ее тупо трахнуть, словно на каком-то инстинкте, словно на подсознании.

* * *

Торможу наугад у какого-то дома и понимаю, что угадал сразу. Не ошибся. Телефон звенит, как обезумевший, это отец, но я не хочу сейчас разговаривать, мне не до разговоров. Я не закончил с красавицей, одного поцелуя за ее спасение недостаточно. Тем более где есть поцелуй, там должно быть более интересное продолжение. Иду к ее подъезду, сам не зная, что буду говорить, и надо ли вообще кому-то что — то говорить. Я первый раз дарю цветы и от этого чувствую себя идиотом, букет дико раздражает, но я пытаюсь вернуть себе нотку дружелюбия, я же ее трахать собрался, значит нужно чем-то жертвовать. Подхожу к подъезду и скашиваю глаза, на лавочке сидит она. Сидит обхватив плечи руками, просто сидит… Я моргаю несколько раз, какого хрена она делает тут.

— Привет еще раз.

Девчонка поднимает на меня внезапно глаза, в них такое удивление, такой немой вопрос, что я теряюсь на долю секунды сам.

— Ты что здесь забыл? — ошарашенно отвечает она.

Я усмехаюсь.

— Приехал проведать.

Она резко встает с лавочки и упирает руки в боки, такая худенькая, а такая воинственная.

— Это тебе, — протягиваю ей веник. — Не мог забыть, как ты смотрела на меня, ты же хотела, я знаю…

Она смотрит на меня, в глазах отражается что-то такое, что я прежде никогда не видел. Какой-то особенный свет, а может у меня уже алкогольные глюки, но твою мать, как ни крути, она все равно особенная.

— Ты че сдурел? — хватает цветы и кидает их на лавку. — Если вы с отцом думаете, что все можно купить, то ошибаетесь. Я найду денег, понял? Но ноги раздвигать, перед таким, как ты точно не стану. Урод.

Бросается к подъезду, а у меня темнее в глазах, да как эта шваль смеет со мной разговаривать… Догоняю и прижимаю к стене, девчонка тяжело дышит, но смотрит также нагло, с вызовом.

— Отвали от меня. Не трогай.

Я прищуриваю глаза, никогда не склонял баб, сами падали, а тут… В мозгу что-то взрывается, какая-то непонятная одержимость, касаюсь ее, в моих руках, она такая хрупкая, кажется такой мелкой. Ее глаза расширяются, пытается вырываться, но я вдавливаю ее в стенку и просто смотрю на нее.