Дэниел пожал плечами.

– Кажется, матушке нравится его компания. О вкусах не спорят. И, если уж речь зашла об этом, пусть твой поклонник заходит, Сьюки, и мы посмотрим, в какие неприятности угодил этот простофиля.

Боже, если дурак зачал еще одно ублюдка, то Дэниел решил, что кастрирует его.

Все оказалось иначе. В руке Кларенс держал обязательство, расписку на имя Джереми Бэбкока. Кларенс залился краской, но положил бумагу на стол перед Дэниелом.

Дэниел присвистнул, когда посмотрел вниз и увидел сумму.

– Ого, ты метил слишком высоко, мой мальчик. У тебя ведь сестры, не так ли? Восемь сестре в Ипсвиче, которые зависят от тебя. – Он постучал пальцем по бухгалтерской книге, лежащей перед ним. – Вывозить даже одну из них в свет – чертовски дорогое предприятие.

Кларенс покраснел еще больше, если это было возможно, и опустил голову.

– У меня пять сестер, и я знаю свои обязанности, сэр.

– Отлично. – Дэниел надеялся, что эти обязанности включают и женщину, которая носит ребенка от Кларенса. – Ты можешь заплатить по расписке? Джентльменам обычно отводят месяц на долг чести, но я знаю, что Джереми в эти дни находится в затруднительном положении. Он просил у меня взаймы. – Он нахмурился. – Ты ведь здесь не по этой причине, не так ли? – Он постучал пальцем по бухгалтерским книгам. – Ты же знаешь, я не банкир, а это сумасбродство с тремя женщинами, выпущенными на Бонд-стрит, производит опустошение финансов.

Кори выпрямилась при этих словах.

– Вы же должны записывать все мои покупки, с тем, чтобы я смогла возместить их стоимость.

Дэниел переложил несколько бумаг.

– М-м, да, этот лист должен быть где-то здесь. – Затем он почесал ухо.

Сюзанна кивнула Кларенсу, который попытался расправить узкие плечи.

– Я смогу заплатить свои долги. Мне придется продать некоторые капиталовложения, отказаться от своих комнат в городе и вернуться домой. Моя матушка будет разочарована во мне, но, как говорится, джентльмен всегда играет и платит.

Дэниел согласился с юношей, заявив, что он прав.

– Проигрыш за карточным столом считается долгом чести, и к тому же это не слишком плохой урок, чтобы научиться жизни. По крайней мере, ты не попал в лапы к ростовщикам, которые обобрали бы тебя до нитки ради прибыли, которые получают за ссуды.

– Нет, я прекрасно понимаю, что с ними не стоит связываться.

– Тогда в чем проблема? Черт меня побери, но я не понимаю, что могу посоветовать тебе в это деле. Поговори с Джереми, если тебе нужно больше времени.

Кларенс смотрел в пол до тех пор, пока Сюзанна не откашлялась и не подтолкнула его.

– Дело в том, – произнес он, – что я не помню, чтобы проиграл так много. Я никогда не ставлю больше того, что есть у меня в кармане, как вы мне советовали. Думаю, что я заснул, потому что как я мог подписать подобное поручительство?

– То, что ты оказался пьян, вовсе не извиняет долг. Ты должен понимать, что не стоит играть тогда, когда в голове сумбур.

– Нет, я не был пьян. По крайней мере, я так не думаю. Сюзанна убедила меня не пить слишком много, знаете ли.

– Моя сестра? Которая вчера вечером выпила так много вина, что мне пришлось выносить ее из экипажа?

– Дэниел!

Кларенс благородно бросился на защиту подруги.

– Она не привыкла к спиртному, вот и все. Сьюки сказала мне, чтобы я посмотрел на Джереми и его дядю и увидел, что выпивка может сделать с человеком.

Дэниел подтолкнул свой бокал с коньяком, первый за этот день, к краю стола. Он тоже смотрел на лорда Моргана и Джереми Бэбкока, и пил намного меньше обычного. Он делал это наполовину ради своей матери и сестры, с тем, чтобы им не пришлось наблюдать, как его заносят в дом два лакея. А наполовину потому, что ему не хотелось кончить одиноким старым пьяницей или игроком с погубленной репутацией.

Кларенс этого тоже не хотел.

– Мне ведь не хочется стать таким же безжалостным, как Джереми, или красноносым, как его дядя.

– Знаешь, ведь Кларенс должен подавать пример всем своим сестрам, – вставила Сюзанна.

– Если это намек, то я не провел ни одной ночи, предаваясь выпивке, с тех пор, как ты приехала. И ни разу не отключался, в отличие от твоего друга. И я никогда не терял сознание во время карточной игры с большими ставками.

– Послушайте, но я же не пил, – настойчиво произнес Кларенс. – И я не играю на такие суммы денег, это правда. Дело в том, что я не уверен, что это моя подпись.

Дэниел уставился на него.

– Будь осторожен в том, что говоришь, потому что это звучит чертовски похоже на то, что ты думаешь, будто Джереми Бэбкок подсыпал что-то тебе в выпивку, а затем подделал твою подпись, пока ты спал. Ты именно это имеешь в виду?

– Я не могу быть уверенным. Вот почему я ничего ему не сказал. Я знаю, что подобное обвинение станет поводом для дуэли. Я никогда не стрелял в человека, и никогда не учился фехтовать. И есть еще моя матушка и девочки, о которых нужно думать. Как они станут жить без меня? Но самое главное то, что у меня нет доказательства.

Кори подошла ближе, чтобы изучить бумагу. Затем она вытащила еще один лист из стопки на столе Дэниела.

– Распишись здесь.

Кларенс так и сделал, обе подписи выглядели одинаково.

– Они достаточно похожи, чтобы быть вашими, – решила Кори, – особенно если в то время вы были пьяны.

Сюзанна приняла оскорбление Кларенса близко к сердцу и заявила:

– Он сказал, что не был пьян. Я ему верю.

– Значит, ему было плохо, или он клевал носом.

Кларенс поклялся, что такого не было, теперь и Дэниел поверил ему.

– Отлично, перед нами дилемма. – Дэниел взял обе бумаги, чтобы изучить обе подписи с более близкого расстояния. В тот момент, когда он коснулся долговой расписки, его пальцы начало покалывать, точно так же, как и в случае с бриллиантами Кори. Возникло ощущение чего-то неправильного; только так он мог объяснить это.

Но он не мог объяснить это, только не этой аудитории. Жаль, что здесь не было лорда Ройса, или Рекса, или даже Харри, чтобы узнать, что они думают о сложившейся ситуации. Если он прав…

Дэниел оторвал от листа небольшие квадратики бумаги. Он огляделся и, конечно же, снова заметил желтое муслиновое платье Кори. Желтое, как нарцисс. Желтое, как весна. Как солнечный свет.

– Что ты делаешь? – захотела узнать Сюзанна.

Строю воздушные замки. Он покачал головой.

– Напишите каждый: «На мне желтое платье».

Кларенс запротестовал.

– Черт побери, я не стану это писать!

– Отлично, напишите: «На моих руках перчатки».

Кори покраснела. Она была единственной, кто носил перчатки.

– Давайте. Это эксперимент.

Они так и сделали, а затем бросили три клочка бумаги один на другой. Дэниел брал их по очереди.

– Этот написала Кори, то есть мисс Эббот.

– Глупый, ты же несколько дней называешь ее Кори, если вы не на публике. Но Дэниел, ты же знаешь мой почерк, а подпись Кларенса ты видел только что.

Ах, но они оба написали ложь, и кончики его пальцев почувствовали это! Он не ощутил ни зуда, ни приближающейся сыпи, но он знал, что это не было правдой! Ни Рекс, ни Харри не могли этого делать. Им нужно было слышать слова, а не видеть их на клочке бумаги. Дэниел готов был схватить Кори и станцевать с ней джигу вокруг стола. Наконец-то в чем-то он оказался лучше, чем его кузены.

Он попытался скрыть улыбку, заявив Сюзанне, что она права; это был глупый эксперимент, который ничего не доказал.

– Я пойду и задам несколько вопросов. Он сможет различить правду в ответах, но это не будет считаться доказательством. Он не мог противостоять Джереми Бэбкоку, ссылаясь на зуд или сыпь, не поможет даже то, если он сошлется на интуицию. – Где вы играли? Кто-то мог что-то видеть. Или вспомнить, кто вас обслуживал, какой именно официант.

– В «Макканз». Предполагается, что там не обманывают.

– Так и есть. Я готов поставить на кон свою жизнь. Кузен Харри никогда не потерпел бы иного. Если там и было что-то нечестное, так это связано с Бэбкоком, а не с заведением.

– Что же мне делать в это время?

– Держись подальше от игорных столов, выпивки и Бэбкока. Особенно от Бэбкока, до тех пор, пока у меня не появится шанс разобраться с этим. Господи, ты же все равно проводишь здесь половину времени. С таким же успехом ты мог бы садиться с нами за стол и отправляться на те вечерние приемы, которые мы посещаем. Тем более что мне вовсе не нравится быть единственным сопровождающим мужского пола. Или ты можешь пойти вместо меня. Как раз то, что нужно! Я распутаю эту путаницу, а ты отправишься на музыкальный вечер к леди Клаттербанк. Ее дочь играет на арфе. И поет. Ничего не может быть лучше.

Сюзанна поцеловала его в щеку, а Кларенс тряс его руку гораздо дольше, чем было необходимо, выражая благодарность.

– Не благодарите меня. Я еще не вытащил ваш каштан из огня. Кроме того, это я должен благодарить вас. – Дэниел не мог дождаться случая и поэкспериментировать еще, чтобы увидеть, что смогут сделать его умные пальцы.

– За то, что сопровождаю дам на музыкальный вечер?

– И за это тоже.

– Я не понимаю.

– И я не понимаю, но поверь мне, все отлично. На самом деле, даже превосходно. Я интуитивно чувствую это.

Кори посмотрела на бокал на его столе – несомненно, не первый за сегодня, а завтрак едва закончился – и покачала головой. Дэниел Стамфилд проявил доброту, решив помочь юноше, но он все равно пьяница. И тупоголовый к тому же. И дьявол во плоти.

Глава 15

Дэниел отлично умел задавать вопросы, но не слишком любезно принимал неправильные ответы. В результате ему редко лгали – во всяком случае, не дважды подряд. Одни его габариты внушали большинству незнакомцев страх и вынуждали давать честные ответы, а его репутация довершала начатое. К счастью, никому в «Макканз» нечего было скрывать.

Харрисон, управляющий, был возмущен тем, что кто-то мог бы использовать его заведение, чтобы обобрать молодого, глупого простофилю. Успех клуба зависел от принципиальности крупье и честности банка. Если клиентов будут опаивать, грабить или обманывать, если карты будут мечеными, а вино – разбавленным, то не будет никаких посетителей.

Мистер Харрисон не спросил, как Дэниел узнал об этом. Если Стамфилд заявил, что подпись была подделана, то значит, она подделана. В конце концов, Харри, кузен Дэниела, был ему как брат, и к тому же владел половиной клуба. Харри переехал жить к Харрисонам еще совсем маленьким, когда умерла его мать, танцовщица в опере, так что они знали – и оберегали – фамильный секрет. Управляющий клубом при этом еще и скрывал и оберегал шпионскую сеть, созданную Харри, до того, как Харри перестал играть роль Советника.

Теперь он сам попросил об услуге.

– В качестве эксперимента, если позволите. У нас есть проблемы с погашением кое-каких долгов.

Дэниел вытянул пальцы. Харрисон взял кипу банковских векселей из запертого ящика в своем столе и еще одну кучку, поменьше, оплаченных чеков из другого ящика. Он перемешал бумаги и передал их Дэниелу, не поясняя причин своей обеспокоенности. Харрисон попытался предложить еще и увеличительное стекло, с тем, чтобы он смог лучше разобрать подписи, но тот покачал головой.

Дэниел расправил чеки, выписанные на пять различных банков, одни из них располагались в отдаленных городах, другие – в Лондоне. Затем он начал считать их, откладывая на стол, один за другим, прикасаясь к каждому кончиками пальцев на одну или две секунды.

– Думаю, что вот эти три… – он отложил чеки в отдельную стопку, – являются подделками – или счета уже закрыты, или вымышлены имена. Я не знаю, как это объяснить, но они ощущаются неправильными.

Харрисон прочитал имена на тех трех чеках, которые подверг сомнению Дэниел, а затем присвистнул.

– Проклятие, вы определили совершенно верно! Как раз эти чеки кассиры в банках отказывались обналичивать. Я могу попытаться вычислить этих мошенников, или, по крайней мере, не брать у них никаких денег, кроме золота. Отлично, вы – просто чудо. Я дам вам работу в любое время, когда пожелаете, плюс комната и обслуживание за наш счет.

Дэниел улыбался во весь рот. Харрисон хотел налить ему выпить, но он отказался, попросив разрешения поговорить с обслуживающим персоналом и крупье до того, как они будут слишком заняты.

Один официант припомнил, что приносил бутылку и два бокала на столик мистера Бэбкока. Время от времени он подходил к ним, чтобы убедиться, что джентльмены ни в чем не нуждаются, но молодой человек, который играл в пикет с мистером Бэбкоком, держал руку поверх своего бокала.

Охранник, Хокинг, который имел такие габариты, как и Дэниел, но далеко не такой воспитанный, вспомнил, что видел, как юнец неуклюже осел на стуле. Он разбудил парня и отправил его восвояси, велев ему не возвращаться, пока не узнает свои возможности.