Сандра Бушар - Порочное влечение

Небо Нью-Йорка была светлым как никогда. Густой снег большими, прямо таки сказочными хлопьями шустро превращал Большое Яблоко в логово любителей Нового года по всем правилам — некое подобие рождественского шара с крупным городом внутри, покрытым белой волшебной дымкой и с людьми, просеивающими ауру полного счастья. Сидя на широком подоконнике-диване в гостинице «Mandarin Oriental New York», я с немым восхищением рассматривала многочисленные высотки и последний кусок местной природы — Центральный Парк.

После моего приезда к Роберту в Нью-Йорк, он резко организовал тотальный ремонт в своей квартире, с намерением превратить холостяцкую гавань в семейную обитель. Но мне причина нашего проживания в гостинице виделась в другом — он просто не хотел показывать мне призраки своего прошлого, где в каждой комнате наверняка был секс с очередной незнакомой барышней.

«Помни, что только тебе он каждое утро говорит «Я тебя люблю, мое невозможное счастье…» и успокойся наконец!» — доставал меня внутренний голос, но надоедливый червячок все никак не давал мне насладиться в полной мере совместным проживанием с любимым.

Наверное, именно в этом была причина моего раннего пробуждения каждый день… Даже в утро тридцать первого декабря я никак не могла избавиться от тяжести на душе, которая все больше накрывала все радости флером недосказанности.

— Доброе утро, любимая… — внезапно теплые крепкие руки Шаворского накрыли меня пеленой полного счастья, выгоняя из головы пустые тревоги, а тихий голос прямо над ухом довел до приятных мурашек по всему телу и глупой улыбки: — Как твое самочувствие? Как мои девочки? Хорошо себя вели?

— Вроде как хорошо… — не уверенно протянула я, продолжая всматриваться в головокружительный пейзаж. Тем не менее, Роберта, видимо, такой ответ не устроил и он, моментально отстранившись от моей спины, пуская неприятный холодок между нами, развернул меня к себе лицом с серьезным выжидающим взглядом. Пришлось немного стеснительно пояснить: — Просто уже практически пятый месяц, а дети до сих пор не пинаются… То есть, я этого не чувствую, понимаешь? Доктор Браун, конечно, говорит, что они здоровы и срок позволяет пока не волноваться на этот счет, но мне… не спокойно.

Сегодня Шаворский был одет в черный деловой костюм, но вместо извечной белой накрахмаленной рубашки виднелась черная с каким-то металлическим отливом, привнося некой яркости в «пепельный» мир. Присев передо мной на колени, видимо так удобнее было заглядывать в глаза, он откинул край пиджака и аккуратно вытянул из внутреннего кармана золотую карточку, по размерам напоминающую открытку. Острые витиеватые края делали ее еще и вычурной, но не отнимали безупречный и дорогой вид.

Не говоря ни слова, он многозначительно улыбнулся самым краем губ и протянул мне завороживший объект.

— Сегодня ведь Новый Год… Полина Мышка, Вы не отпразднуете его вместе со мной? — его низкий голос вызвал приятное жжение между ног, которое все никак не удавалось погасить, и я с детской улыбкой выхватила небольшое «послание» из его стальных рук.

«Уважаемые гости гостиницы!

Приглашаем вас на празднование Нового Года в главный ресторан сегодня в десять вечера!

«Mandarin Oriental New York»!»

Легкое разочарование не удалось скрыть даже за вымученной улыбкой. Червячок внутри получил вполне себе ощутимую подкормку, посему я выдала что-то не вразумительное, а затем, отложив приглашение, растерянно отвела взгляд.

— Что с тобой? Ты побледнела… — рука Шаворского внезапно накрыла мою подрагивающую ладонь и мужчина вмиг оказался на подоконнике. Секунда, и его крепкие руки пересадили беременную меня к себе на колени, осторожно поглаживая по животу, он напряженно попросил: — Поговори со мной… Что тебя беспокоит? Если ты не хочешь идти в ресторан, это совершенно не проблема. Но я вижу, твои мысли постоянно витают где-то… далеко от меня.

В тот момент, как и всегда в объятиях Роберта, я почувствовала себя защищенной и счастливой. Списав недовольство на разгулявшиеся гормоны, я тут же покраснела от своей неблагодарности и натянуто ответила:

— Я хочу идти в ресторан, конечно… Сегодня ведь праздник… — замешкавшись, я начала придумывать достойную причину, дабы перекинуть весь груз ответственности на свое интересное положение и спустя долгое молчание все же ответила: — Просто я беременна, если ты вдруг забыл, и постоянно нервничаю насчет девочек. А еще мне нечего надеть… Да и по Тане очень соскучилась…

Объятья мужчины стали более властными и ненасытными, словно он не хотел делить меня с этим миром и бренными проблемами, а затем зарылся носом в длинные волосы, которые почему-то во время беременности начали сильнее виться.

Руки задумчиво изучали его длинные пальцы, обосновавшиеся на моем животе, пока мозг отчаянно пытался понять, в чем собственно причина моего постоянного недовольства?

Ведь дело даже не в том, что мужчина пригласил меня на наш первый совместный праздник не прилагая особых усилий, воспользовавшись лишь благами гостиницы, которые ему ничего не стоят, а намного глубже…

Два месяца мы уже проживаем вместе с Робертом. Практически каждый день просыпаемся в одной кровати. Только вот такая жизнь больше похоже на добровольное заточение: просиживание штанов с утра до ночи в гостинице, пользуясь кредиткой Шаворского. Нет, конечно, я не бежала покупать себе шубу и тачку, но сам факт, что кушаю я за счет мужчины и, возможно, так будет всегда — удручает не на шутку.

Признаться, больше всего напрягало другое: острое ощущение, что я навязала ему себя и детей возрастало вязким комом ежедневно. Если разобраться холодным умом в событиях двухмесячной давности, я просто заявилась к нему в офис и заявила, что беременна. Что, если его желание проживать со мной на одной территории вызвано необходимостью и чувством долга? Кто ему нужен: я или дети?! Ведь никто из нас так и не пытался поднять тему отношений и уж тем более проблему брака…

Да, черт побери, для меня это оказалось важно! Возможно, даже именно это и не давало мне уверенности, что моя разрушенная жизнь в России была не зря. И хоть ежедневно я видела его заботу, порой даже чрезмерную, нежность, даже некую боязнь прикасаться ко мне, как к чему-то хрупкому, бесконечно ему дорогому, я все равно не понимала… Куда это все нас ведет?

— Ты уже думал, как мы назовем девочек? — откинув голову назад, я снова решила забросить все печали и весело заглянула прямо в глаза задумчивому Роберту, — Как думаешь, стоит выбирать американские или русские имена?

Какое-то время Шаворский продолжал разглядывать мое лицо прищуренными глазами, но затем, наконец, выдохнул и, искоса глянув на живот, улыбнулся, но едва открыл рот, дабы что-то сказать, как его телефон между нами активно завибрировал и он, чмокнув меня в нос, аккуратно пересадил на подоконник, быстро направляясь в сторону выхода, попутно деловито осведомляя:

— Прости, я кажется прогулял собрание директоров… Я позвоню доктору Брауну и узнаю насчет дополнительного осмотра сегодня, чтобы ты не переживала. Твоя кредитка все еще лежит в твоей гардеробной в сейфе. Водитель будет ждать твоего сигнала и отвезет по магазинам и куда бы то ни было в любой момент. Я буду в восемь вечера. Не скучай.

— Пока… — тихо прошептала я спине Роберта и опять окунулась в свое удрученное состояние и бескрайние просторы шикарного новомодного Нью-Йорка.

Но стоило мне окончательно погрузиться во внутренний мир, как звонок телефона разрушил пустоту громадного номера.

— Привет, подруга! — весело подмигнула мне Таня и устало откинулась на такую знакомую мне кровать, потерев раскрасневшиеся глаза, — Первое, что хочу тебе сказать: без тебя жизнь в этой квартире скучная до безумия. Второе — у нас уже скоро Новый год и Славик заедет за мной через пол часа, а я хочу только спать и сетовать на жизнь! Это значит, что я уже медленно превращаюсь в свою мать или пока рано волноваться, как думаешь?

— «Спать и сетовать на жизнь» — ты описала мое состояние! — посмеиваясь, поддела я подругу, — Может ты тоже беременна?

— Чур меня! Тьфу-тьфу… — не на шутку перепугавшись, Таня даже села на постели и, только увидев мой озадаченный вид, оправдываясь прошептала: — В смысле, у тебя любовь и семья, а у меня… непонятно что… Так что о детях думать пока рано, да и я пока нацелена на самореализацию.

— Иногда мне кажется, что у меня тоже «непонятно что»… — едва скрывая истинное настроение, сказала я девушке и заметив, как опасно сверкнули ее глаза, зацепившиеся за «улику», тут же попыталась перевести тему: — Я все еще жду тебя в Нью-Йорке. Как насчет небольшого американского отпуска? Думаю, твой босс-отец разрешит прогулять недельку.

— Нет, мышка. Не прокатит… — сев поудобнее на кровати, она вмиг посерьезнела и тут же дала команду: — Рассказывай. И не смей мне врать.

— Предупреждаю, звучит это очень глупо… — сдаваясь простонала я и тут же на одном дыхании выпалила: — Я постоянно сижу в этой гостинице! Эти два месяца похожи на чертов «День Сурка»! Не спорю — очень крутой «День сурка», но… Роберт… он словно все больше и больше отстраняется от меня. Мало того, что мы перестали заниматься сексом, видимся только утром и вечером, так я еще и живу у него «на шее».

— Из твоих уст звучит и правда хреново… — спустя долгую паузу подытожила подруга, но тут же, хитро улыбнувшись, сказала то, что я боялась услышать: — Только не говори, что тебя напрягает ваше проживание вместе без штампа?

Я постаралась закатить глаза как можно правдоподобнее, но, решив не лгать, слишком грубо сказала:

— Черт побери, а разве это не первая вещь, о которой ты думаешь, когда к тебе заявляется вроде как любимая девушка, да еще и беременная?! Я все чаще чувствую себя так, словно не оставила ему выбора. Даже сегодня… У нас первый совместный Новый Год, а он принес мне ОБЩЕЕ приглашение для клиентов отеля и пригласил в ОБЩИЙ ресторан. Господи, он словно действует по накатанной… — постыдившись за свои слова, я тут же закрыла глаза рукой и устало сказала: — Прости, что вылила тебе на голову весь этот бред… Я ведь люблю его и сделала этот выбор добровольно. Роберт тоже постоянно говорит, что любит, но…

— …Больше ничего не делает… — понимающе закончила она предложение за меня и тут же строго продолжила: — Возможно, сейчас ты посчитаешь меня бессердечной стервой, вмешивающейся в чужой монастырь, но… Если во время «медового месяца» он так себя ведет (и сейчас я не имею ввиду его занятость — ты знала, что он — владелец корпорации, когда влюблялась), что будет дальше? Любовницы? Полный игнор? Семейная психотерапия? Ты ведь понимаешь, что не должна жить с ним ради детей, да?

— Извини. Мне… пора. Пока.

Слова подруги напугали меня так сильно, что вместо ответа я просто выключила телефон и, вскочив с места, направилась в гардероб. Нужно было срочно выкинуть весь этот ужас из головы и не важно чем: покупками, прогулками, завтраком, но… никак не мыслями о расставании с Робертом.

«Нет, не смей даже думать об этом… Он любит тебя, а ты любишь его. После всего пережитого ты наконец должна усвоить это как некую манру и не ведись за поводок гормонов!» — в последний раз отчеканила я про себя и, одевшись потеплее, вызвала машину, медленно поковыляв в вестибюль, не в силах избавится от Таниных слов, которые как некая заевшая мелодия безостановочно крутились у меня в голове.

В темно-красном лифте с позолоченными вставками и стеклянным полом я отключилась полностью и, когда лифтер в третий раз напомнил, что пора бы выйти, осознала — у меня есть реальные проблемы и нужно срочно переговорить с Шаворским, пока я не надумала себе лишнего.

— Да, двести сорок пятый номер на десять часов! — услышала я знакомый голос в холле и замерла у большой колонны. Около стойки регистрации клиентов отеля стояла молодая высокая блондинка — новая личная помощница Роберта и что-то активно поясняла администратору с крайне интригующей улыбкой, — В этом же номере есть личная крыша? Так вот, вы должны организовать все по высшему разряду. Так, чтобы ваш постоянный клиент, Роберт Шаворский, остался доволен. Ах, да… Чуть не забыла, для уточнения деталей заказа звоните напрямую мне, тревожить спутницу господина Шаворского запрещено категорически.

Сердце замерло в груди, дыхание участилось, а слово «спутница» эхом повторялось в голове тысячи раз, как некая клятва или заклинание на вечные метания наших отношений из стороны в сторону.

— Заказ в обработке. Повторим еще раз: номер для новобрачных с ужином на крыше под стеклянным куполом и личным симфоническим квартетом. Ах, да… Заказ на две тысячи роз отправлен в обработку… В общем, основные детали согласованы, осталось оплатить и оставить мне свой номер! — деловито осведомил помощницу Роберта человек за стойкой, не показывая ни одной эмоции кроме наигранного добродушия.