Тиффани Райз - Порочный праздник

Она посмотрела вверх и увидела очертания облаков. За ними, должно быть, пряталась луна. Если прищуриться, можно было увидеть очертание заснеженной вершины Маунт Худ.

– Утром здесь будет невероятно, – сказал Эрик. – Эта стена как раз лицом на восток.

– Здесь невероятно прямо сейчас, – произнесла она. – Я люблю звук ветра по воде. Нет ничего похожего. Всегда звучит так, будто хочет тебе что-то рассказать. Это звучит глупо. Я не знаю, зачем это говорю.

– Это не звучит глупо, – ответил он, стоя позади нее, обнимая так, что она находилась в треугольнике из его рук и перил. – Это звучит так, как сказала бы прислужница Матушки Природы.

Улыбнувшись, она откинула голову ему на грудь. Ночной воздух был достаточно прохладный, но не холодный, не сейчас. Нет нужды спешить. Идеальный момент, чтобы просто быть. Сосны качались от ветра. Вороны каркали, и ухали совы. Может быть, она и служила Матушке Природе, а, может быть, Матушка Природа благодарила ее за всю проделанную ею за столько лет работу. Может, Матушка Природа и послала ей Эрика. Любой мужчина, умевший так хорошо обращаться с деревом, как он, определенно должен был быть кем–то благословлен. Она чувствовала себя благословленной. Потому что она здесь. Потому что с ней Эрик. Потому что она знала, что это идеально.

– Я уже чувствую себя лучше, – призналась она. – Мне лучше, потому что я просто нахожусь здесь.

– Ничто не очистит твой разум лучше, чем пара дней на озере.

– Это не озеро, хотя здесь красиво. Это не природа. Это не природа или горы. Я чувствую себя лучше, потому что я с тобой, ты делаешь это.

Она повернулась спиной к озеру, ко всей это красоте, и посмотрела Эрику в лицо. На него было смотреть еще приятнее.

Он опустил голову и поцеловал ее в губы.

– Странно, – сказал он сквозь поцелуй.

– Что?

– Я тоже чувствую себя лучше с тобой. Все почти как будто мы нравимся друг другу или что-то такое.

– Или что-то такое.

– Хочешь заглянуть внутрь?

– С удовольствием.

Он взял ее за руку и повел к двери. Кловер думала, что комната с люстрой будет гостиной. И, наверное, она могла ею быть, или должна была ею быть, но не была. Она спустилась по ступенькам в спальню, в которой стояла большая кровать с видом на озеро. Кровать прямо у озера. Если сломать нижнее окно, вода вольется в комнату.

– Эрик… это… – Романтично. Захватывающе. Все, о чем можно мечтать и даже больше.

– Ты сказала, что хотела бы заняться сексом у озера. Нелегко это сделать в ноябре в Орегоне. Но вот хорошая идея, да? Спальня прямо на озере?

– Хорошая идея? Это прекрасная идея. Не могу поверить, что ты сделал это для меня.

– Почему?

– Ну, ты всего лишь мой ненастоящий парень на неделю. И…

– А ты удивительная женщина, которая помогла моей дочери найти цель в жизни. И ты невероятно красива, и я отлично провожу с тобой время на этой неделе. И если ты не знаешь, зачем мужчина приглашает красивую женщину в домик на озере, тогда я тебе расскажу.

– Ты пытаешься затащить меня в постель. Это работает.

– Тогда почему ты не в постели?

– Это, – сказала она, указывая на его грудь, – очень хороший вопрос. Но у меня есть очень хороший ответ.

– Какой твой очень хороший ответ? – спросил он, прижимая ее к себе.

– Ты меня еще туда не уложил.

– А, знаешь, что? – поинтересовался он.

– Что?

Он поднял ее и пошел к кровати.

– Это очень хороший ответ.

Эрик готов был похлопать себя по спине за то, как хорошо работал план. Они были в домике у озера всего пять минут, а Кловер готова не просто прыгнуть в постель, она счастлива. Боже, эта ее улыбка. Если бы она была цветком, это был бы подсолнух. Подсолнух? Серьезно? Он превращался в слугу Матушки Природы. Лучше, чем быть трутнем, верно?

– Погоди, – сказала Кловер. – Я кое-что забыла. Опусти меня.

– Ты оставила что-нибудь дома? – поинтересовался он.

– Нет, у меня все с собой. Мне нужно пойти, хм, сделать кое-что. Ты не против?

– Ты собираешься заняться со мной сексом. Думаешь, я против? Я бы не возражал, если бы ты наступила мне на ногу, подожгла кровать, бросила меня в озеро, если после этого мы разденемся.

Она улыбнулась и поцеловала его в щеку.

– У тебя странные сексуальные фантазии. Опусти меня. Я быстро.

Он послушался, с неохотой, но уступил. Она схватила свою сумку и бросилась к ступенькам. Пока Кло ушла по своим женским делам – побриться, причесаться или воспользоваться парфюмом, он откинул покрывало и зажег две масляные лампы, Джоуи ему подсказала, что они будут под раковиной в кухне.

Он будет должен Крису и Джоуи всю оставшуюся жизнь за то, что они разрешили им провести здесь два дня. Арендовать такой домик стоит сотни четыре за ночь, особенно в пик сезона. В дополнение к кровати в передней, наверху были две спальни. Кухня была кирпичной с приборами из нержавеющей стали, но остальное в доме было простым очарованием, которое можно ожидать от домика у озера. Голые сосновые полы, резные перила, тканые коврики и кедровые панели. Всё объединяла люстра.

Снаружи она казалась стандартным кристальным светильником, который бывает в коридоре отеля. Но внутри она раскрывала свой секрет. Кристаллы на самом деле были стеклянными сосудами разных размеров со светодиодными лампами. Это был шедевр народного искусства. Стеффенсен хорошо поработал. Даже работы из дерева уже впечатляли Эрика. А если положить Кловер на эту большую красивую кровать, то он просто улетит. Абсолютно точно. Нет сомнений, что он любит свою дочь больше жизни, но, если все это произошло с ним, когда она уехала из города, тогда, наверное, первый день колледжа стоит ждать с нетерпением.

Эрик выключил свет, оставив гореть только две лампы позади кровати. Он стянул одежду и скользнул под покрывало, опираясь на подушки, чтобы наблюдать за ветром на глади озера. Кловер казалось, что это ветер говорит с ней. Может, он и с ним говорил, потому что ему казалось, будто кто-то шепчет «Осторожно… ты можешь влюбиться в эту женщину…»

Глупый голос. Он что, не знал, что уже думал об этом? Он боролся с влюбленностью в Кловер с того самого момента, как Рути пошла к ней работать. Начиная со вчерашнего поцелуя, он прекратил бороться и позволил себе почувствовать все, что пытался не чувствовать к Кловер последний год. Вместо того, чтобы игнорировать ее тихую красоту, ее полные губы, ее длинные волосы, которые, как он себя уверял, не будут выглядеть красиво распущенными. А теперь он позволил себе наслаждаться каждым ее взглядом, каждым поцелуем, каждым волоском ее окрашенных солнцем волос, таких шелковистых наощупь. Эрик убеждал себя, что он ее не заинтересует из-за той стены, которую она выстроила вокруг себя. Она никогда не флиртовала с ним во время многочисленных поездок в теплицу и обратно за Рути. Теперь он понимал, почему она так себя вела, и мог только радоваться, что она ослабила оборону. И, черт возьми, за ее стеной было прекрасно. Он мог там жить.

Он так много хотел ей сказать, но что-то его сдерживало. Он был первым настоящим любовником Кловер. Он был польщен, тронут этим, но не мог отделаться от мысли, что она предпочла не спешить. Какая женщина захочет посвятить себя первому попавшемуся парню? Он потерял девственность в старших классах, и у него были серьезные отношения два раза до встречи с матерью Рути, которая забеременела – счастливая случайность – и родилась Рути. Разве Кловер не хотела бы раскрыть свои возможности, встречаться, наслаждаться своей новообретенной сексуальностью до того, как вступит в серьезные отношения? Наверное. На ее месте он бы хотел.

Другой внутренний голос подозрительно был похож на Рути и говорил ему, что он должен позволить Кловер рулить и решать, какие отношения ей нужны. Это было честно. Тогда пусть Кловер решает. Если она скажет, что хочет продолжать с ним встречаться, то он скажет ей, что без ума от нее. Если он ей скажет об этом сегодня, она может почувствовать давление при выборе, а это последнее, чего он хотел. Достаточно того, что семья и так давит на нее и хочет заставить ее скорее выйти замуж и родить детей. Он не собирался примкнуть к этому рою голосов, дающих ей советы по поводу личной жизни.

Поэтому, ради Кловер он решил хранить свои чувства при себе. Он будет наслаждаться этой неделей с Кловер и постарается подарить ей самые лучшие ночи. Даже если они проведут вместе всего неделю, то это лучше, чем ничего. Это было началом чего-то настоящего и даже лучше. Намного, намного лучше.

Теперь, после этого внутреннего диалога с собой, Эрик закрыл глаза и почувствовал единение с вселенной – он был спокоен, расслаблен и счастлив.

– Ты улыбаешься, – заметила Кловер. Он улыбнулся шире.

– Да.

– Хочу ли я знать, почему?

– Просто счастлив, – объяснил он. – Ты где?

– На лестнице. Иду. Оставайся там.

– Я раздет. Я никуда не пойду.

– Хорошо, – сказала она. – Потому что ты там, где я хочу.

– И я там, где хочу быть.

– Правда?

Эрик открыл глаза и увидел, что Кловер стоит у кровати.

За те десять минут, что она была наверху, она превратилась из обычной повседневной красавицы в джинсах, водолазке и флисовом пуловере в богиню в белом нижнем белье. На ней была белая шелковая с кружевом комбинация, которая подчеркивала каждый ее изгиб и заканчивалась у бедер, сочетаясь с белыми кружевными трусиками. Она изменила своему обычному хвосту, разделив волосы на пробор, и завила их в нежные локоны, ниспадающие ниже плеч. Он не мог найти слов, чтобы описать ее. Даже слово «красивая» не очень подходило. Изысканная? Элегантная? Богиня? Пожалуй, последнее.

– Ты похожа на богиню, – озвучил он свои мысли.

– Я нелепо себя чувствую. Нравится?

Он взял ее за руку и нежно притянул к кровати. Эрик поцеловал ее, положил на спину и оказался сверху. Теперь их разделяло только кружево.

– Мне не нравится, – произнес он, прижимаясь к ней. – Я в восторге. Когда ты его купила? – Он надеялся, что она ответит сегодня, что купила для него, но у него было ощущение, что это не так.

– После операции я пошла по магазинам. – Она обхватила его плечи, а он поцеловал ее в шею. – Я купила то, что не могла носить, пока у меня была большая грудь. И его. Он лежал в углу шкафа с того момента.

– Ты никогда его не надевала?

– Никогда.

– Ты достала его для меня?

– Я не могла представить никого другого, ради кого я бы так нелепо оделась.

– Ты… – Он коснулся кончика ее носа. – У тебя странные понятия о нелепости. Почему ты чувствуешь себя нелепо?

– Я просто не очень люблю эти комплекты. Я люблю хлопковое нижнее белье.

– Ты будешь прекрасна и в мешке, но в этом белье ты выглядишь невероятно красиво. Ты можешь чувствовать себя нелепо, но ты не выглядишь нелепо. И ты не должна чувствовать себя нелепо, одеваясь или раздеваясь рядом со мной. Это то, что делают любовники.

– Ты бы надел нижнее белье ради меня?

– Я бы надел ради тебя все, что захочешь. Только скажи. Если это подойдет мне по размеру, я буду носить.

– Сейчас ты одет в мой самый любимый костюм.

– И, знаешь, в нем довольно удобно, – признался он. – Ты тоже могла бы его носить. – Он скользнул пальцами под комбинацию и осторожно ее опустил.

– О, нет, – сказала она. – Я так долго решалась надеть его для тебя. Я не позволю тебе его снять, пока не получу от этого выгоду.

– Сколько мне еще его не снимать?

– Хммм… – Она вытянула губы, похлопала себя по подбородку и выглядела так очаровательно, что он не мог этого вынести. – Час.

Он повернулся к часам с кукушкой на стене.

– Сейчас восемь тридцать пять. Значит, к девяти тридцати пяти я могу его снять?

Она кивнула.

– Тем временем мы должны найти, чем можно заняться, что не включает раздевание. Есть идеи? – спросила она.

– Одна, две или миллион. Давай начнем с этой.

Он подвинулся на ее сторону и положил руку ей на живот, под комбинацию. Он поцеловал ее с напором и чувственно, соединяясь с ней языком, трогая ее между ног ладонью. Очень долго он только целовал и ласкал ее. Ее тело нуждалось в его прикосновениях, и ее трусики становились мокрыми, пока он ласкал ее сквозь них. Если она решила помучить его, не разрешая раздевать ее целый час, он найдет способ помучить ее самыми сладкими пытками.