Длинный косой луч пробивался через окна. Белые простыни превратились в золотые, а Кловер, как кошка, потянулась к свету, умостившись на своей стороне кровати лицом к озеру. Эрик подвинулся к ней и молча обнял, целуя обнаженную шею и плечи. Через пару часов они уже уедут, поэтому нужно успеть насладиться кроватью, видом и друг другом.

– Ты снова мужественный, – сказала Кловер.

– Я? Прости, это все кедр, – ответил мужчина, а она рассмеялась.

Она попыталась повернуться к нему лицом, но он остановил ее, положив руку на бедро.

– Не двигайся, – приказал он. – Не пропускай рассвет. Единственно прекрасный, который нам довелось увидеть на этой неделе.

Кловер осталась лежать на боку, глядя на окна, а Эрик продолжал целовать ее спину, пробежав пальцами по волосам. Вне сомнения, он был привязан к этой женщине. Вчера он испытал волнующее смущение, когда Кловер сказала, что она хотела бы с ним встречаться. Он поздравил себя с тем, что сохранил спокойствие, хотя внутри танцевал от счастья. И если ему удастся пережить День Благодарения, не совершив глупость, как например, сказать ее семье, что они придурки, тогда, может быть, просто может быть, между ними есть что-то особенное.

Эрик пробежал пальцами по нежной коже живота и бедер Кловер. Она тихо дышала и испытывала наслаждение от его прикосновений. Он сделал все, что мог, чтобы компенсировать потраченное на этой неделе время. Не было ни одного сантиметра ее тела, которого он бы не коснулся, не поцеловал бы, ни одной позиции, которую они хотя бы не попробовали, ни одной фантазии, которую бы они не обсудили. Он не мог поверить, что она действительно согласилась привязать его к кровати вчера после возвращения с гребли. Большинство женщин, с которыми он встречался, испытывали дискомфорт от подобного, о чем он и сказал Кловер. Она ответила, что сможет узнать, нравится ей или нет, только если попробует хоть раз. И так как у него не было подходящего ответа на это заявление, они, безмятежные, решили все попробовать.

Но этим утром он хотел только заниматься с ней любовью, пока всходило солнце, и просыпалось озеро. Он поднял ногу Кловер и закинул ее на свое бедро. Пальцами он нашел ее влагу и понял, что она готова. Вчера у них был секс, но она все еще была мокрой и открытой. Она легко приняла его пальцы, тихо застонав от наслаждения. Он потер головкой члена ее половые губы, а пальцами дразнил клитор. Солнце осветило комнату, когда он вошел в нее медленным длинным толчком.

Он зарычал, когда входил. Ее жар был чистым блаженством, сосредоточенным вокруг его члена. В этой позе он мог двигаться сильно или быстро, что ему нравилось. Но вместо этого он вошел нежно и неторопливо, очень неторопливо, потому что мог делать это всю оставшуюся жизнь, пока был с Кловер.

– Ты такая горячая внутри, – признался он ей на ухо, пока ласкал и покусывал ее мочку. – Я люблю твою киску.

– Она тебя тоже, – произнесла она.

Он обхватил ладонями ее груди и сжал, толкнувшись бедрами. Кловер застонала, выгибая спину, чтобы принять его. Эрик обожал то, как она любит его член и не боится показать и сказать это, и наслаждается каждым его сантиметром. Когда солнце полностью показалось над деревьями, и величественный вид вулкана Худ засиял вдалеке, Эрик перевернулся на спину, потянув за собой Кловер, и она оказалась сверху. Он облизал два пальца и коснулся ее там, где их тела соединялись. Она была такой влажной, влажной и набухшей, набухшей и пульсирующей. Другой рукой он аккуратно ущипнул ее соски, приласкал их, потянул, сделал все, чтобы Кловер продолжала дышать вот так, будто она находилась на краю оргазма и хотела жить на этом краю.

Они оба находились на краю чего-то ужасающего и прекрасного, как тот древний активный вулкан по ту сторону озера. Эрик приподнял таз, чтобы проникнуть глубже, и Кловер выдохнула, и это был звук необузданного желания. Он ощущал ее оргазм кончиками своих пальцев, словно тысячи нервных окончаний взорвались в одно мгновение. Слышал и ощущал его очень сильно. Его голова опустилась с кровати, и он ощутил боль в области живота. Он полностью потерял контроль и кончил в нее, наполняя, пока его семя не вышло из нее прямо на него. Это было сексуально и грязно одновременно, и он сомневался, что Кловер понимала, насколько много значило для него, что она позволяла ему входить в нее, что она не просто впускала его, что она хотела этого, ей это нравилось, неважно, насколько беспорядочно это было. Вся жизнь была беспорядочной, и он хотел жизнь рядом с этой женщиной, долгую и суматошную, и счастливую.

Со вздохом удовлетворения Кловер скатилась с Эрика и легла на кровать с закрытыми глазами и улыбкой на лице.

– Хорошо, – пробормотала она. – Я официально самая счастливая женщина на земле.

– Какое облегчение, – сказал он, посасывая ее сосок, по той единственной причине, что тот был рядом, тот был красив, и он мог это сделать. – Я могу позвонить своему странному ребенку. Она может потребовать это в письменном виде.

– Я запишу. Я запишу это в трех экземплярах и заверю у нотариуса. А ты можешь вырезать из кедра: «Здесь лежит Кловер Грин, самая счастливая женщина на земле».

– Вырезать из кедра? Это же навсегда, Кловер.

– Мое счастье навсегда. Ничего не может согнуть его, сломать или разрушить.

– Я могу разрушить.

– Нет, не можешь, – произнесла она, глядя на него подозрительно.

– Я могу разрушить одной фразой.

– Попробуй. Я позволяю.

– Хорошо, вот она. – Эрик не хотел, чтобы ее счастье разрушилось, но ему пришлось. – Завтра День Благодарения, и нам придется…

– Нет, не говори ничего.

– Я должен сказать. Нам придется это сделать.

Кловер зарычала, и это было так сексуально. Это был рык жалости, чистой жалости.

– Скажи это, – попросила она. – Подожди – Она схватила подушку и кинула ему в лицо. – А теперь скажи, – сказала она, прячась за свою подушку.

– Завтра День Благодарения и… нам придется…

Кловер снова зарычала.

– Идти…

Рык стал сильнее.

– За продуктами.

Кловер хлопала ладонями по подушке и прижала ее к лицу, будто душа себя. Эрик легко убрал подушку с лица.

– Это не так плохо, – заметил он. – Сейчас раннее утро. Мы можем собраться и поехать. И мы успеем до того, как в магазинах соберется толпа. Ну, как?

– Но я не хочу вылезать из постели. Может, останемся здесь до, я не знаю, воскресенья?

– Нет, нельзя. Нам надо хотя бы притвориться взрослыми. Я родитель. У меня хорошо получается притворяться быть взрослым. Ты сказала, что твои родители сегодня уедут. Они уже едут, скорее всего, по дороге в Орегон. Они ждут индейку, сладкий картофель, клюквенный соус, а ты и я притворимся, что мы счастливы их видеть. Верно?

– Ты прав. Определенно, – согласилась она, медленно выбираясь из постели в простыню, в которую она обернулась, как в полотенце. – Мы даже можем справиться.

– Вот правильная установка.

– Но после покупок ты должен заняться со мной сексом, – заявила она, медленно направляясь в ванную, а простыня ползла за ней, как шлейф невесты.

Эрик наступил на простыню и схватил за ее край, стянув ту с нее.

Обнаженная, она повернулась и взглянула на него.

– Это было грубо.

– Ты собираешься в душ, а с простыней в душ не ходят. Я просто пытался помочь.

Вздыхая и качая головой, Кловер повернулась и направилась в ванную на второй этаж.

– Тебе повезло, что я влюблена в тебя, – сказала она, поднимаясь по ступенькам, без одежды, как в день своего рождения. – Иначе я была бы оскорблена твоим плохим поведением.

Эрик лег на спину, улыбаясь в потолок. Узорчатая сосна, красиво оформленная. Стоп.

Что?

Эрик поднялся сразу же, как Кловер исчезла в дверях ванной, и постучал в дверь.

– Кло?

– Что? – ответила она, перекрикивая шум воды.

– Ты сказала, что влюблена в меня?

– Да!

– Хорошо, просто проверяю.

– Это проблема? – уточнила она. Он услышал, как дверь душа открывается и закрывается.

Он пожал плечами.

– Нет. Не проблема. Но ты должна перестать говорить мне такие вещи.

– Какие?

– Во-первых, ты сказала мне, что у тебя никогда не было секса, когда мой пенис был в твоей вагине.

– Ты же поднял эту тему.

– А потом ты говоришь, что влюблена, когда идешь в ванную и готовишься ехать за покупками. Знаешь, ты почти загубила новость.

Он услышал какое-то движение в ванной. Дверь открылась, и он отошел назад, а Кловер стояла перед ним теперь не просто обнаженная, но еще и мокрая.

– Я влюблена в тебя, – повторила она. – Я знаю, что мы вместе только четыре дня, но по моим подсчетам мы провели вместе семьдесят два часа с прошлого воскресенья. Если среднее время свидания четыре часа – ужин и кино, например – то семьдесят два часа – это эквивалент восемнадцати свиданий. Восемнадцать свиданий – это более чем достаточно, чтобы решить, влюблен ли ты в человека, с которым встречаешься. Слышала, что многие понимают это уже к третьему свиданию.

– Мне нравится, что ты все посчитала.

– Да. Я бизнес-леди. Бизнес-леди так делают. Я поняла это сегодня утром, когда наблюдала за восходом солнца и почувствовала счастье оттого, что ты рядом. Так же красиво, как озеро и вулкан, и горы, и небо, было то, что ты рядом, и это делало меня счастливой. Я подумала, что стоит сказать тебе при первом удобном случае. Мне стоило ждать полнолуния или чего–то другого?

Он посмотрел поверх ее плеча на обнаженную спину.

– Мне подходит полнолуние.

– Я могу вернуться в душ? – спросила она. – Мне холодно.

– Я представляю. И да, можешь вернуться.

– Спасибо. – Она развернулась и уже собралась закрывать дверь, но он остановил ее рукой. Она повернулась к нему, капли воды с ее волос попали на него. – А теперь что?

– Я…

Кловер положила мокрую руку на его губы, и вдруг он подумал еще об одном виде секса, который им стоит попробовать.

– Я не знаю, что ты собираешься сказать, но не хочу, чтобы ты говорил, что тоже меня любишь, – объяснила она. – Я имею в виду, я хочу этого, но, если бы ты сказал это сейчас, я бы не поверила, что ты всерьез. Я бы боялась, что ты сказал это только потому, что я сказала. Я хочу, чтобы ты сказал это, когда будешь готов, а не потому что я сказала. Понимаешь?

Он молчаливо кивнул.

– Хорошо, – продолжила она. – Ты еще хочешь сказать мне что-то, кроме признаний в любви?

Он снова кивнул.

– Хорошо, – произнесла она, убирая ладонь. – Скажи.

– Я хочу трахнуть тебя в душе.

– Ты можешь, – согласилась она. – Но не сегодня. Мы торопимся.

Она закрыла дверь у него перед носом, и он вздохнул, как мужчина, у которого эрекция и ничего с этим нельзя сделать. Но вздох превратился в улыбку, когда он вспомнил – Кловер влюблена в него. Вот, черт.

Пока Кловер была в душе, он оделся и нашел телефон. Было только шесть тридцать, а это означало, что Рути будет спать, по меньшей мере, еще часов пять. Сейчас самое время написать ей смс, она не сразу его увидит.

«Кловер официально самая счастливая женщина на земле, – набрал он. – Ты больше не имеешь права не разговаривать со мной.»

Улыбаясь, он нажал кнопку «отправить», потом положил телефон и стал готовить кофе. Всего несколько секунд он стоял спиной к телефону, как тот снова зазвонил.

«Хорошо, – написала Рути. – Рада слышать. Я одобряю эту новость.»

«Почему ты не спишь в такую рань?» – ответил он.

«К сожалению, не по той же причине, что и ты.»

«О чем ты вообще думаешь. Мы собираемся за покупками до того, как толпы атакуют прилавки.»

«Ну, коне-е-е-е-е-ечно-о-о-о…»

«Возвращайся спать, – скомандовал он. – Мне не нравится, что ты так мало спишь. Быть вампиром не нормально для подростка.»

«Я была занята, калеча и убивая людей на темных грязных улицах Голливуда.»

«Приятно слышать. Надеюсь, ты хорошо повеселилась. Рад, что ты снова со мной говоришь. Скучаю, детка.»

«Иу.»

«Я знаю, ты по мне скучаешь.»

«Иди поцелуй свою подружку и оставь меня в покое.»

«Определенно я так и сделаю. Хорошего Дня Благодарения. Скажи всем, я передавал привет. Люблю тебя.»

Он снова положил телефон, больше не ожидая ответов от дочери, которая, скорее всего, всю ночь не спала, играя в видео зомби-игры с братом и еще не ложилась спать. Но он снова услышал звонок и поднял телефон.