Тиффани Райз - Порочный праздник

– Моя индейка, – сказал Эрик. – Мой нож.

– Ты мужчина, – не стал настаивать Хантер, поднимая руки. Кловер расставила все тарелки, и все заняли свои места. Хантер сел во главе стола.

– Ты сел на место Кловер, – сказал Эрик.

– Я? – спросила Хантер. – Я всегда сижу во главе стола дома.

– Все хорошо, – попыталась успокоить его Кловер. – Я пересяду. – Она взяла свой новый бокал вина и переставила его на место рядом с Эриком, который уже хотел рассказать Хантеру, что на этом месте он трахал Кловер в прошлый понедельник. Лучше думать об этом, чем о том, чтобы пырнуть Хантера ножом.

– Так как твой бизнес, сестренка? – спросил Хантер. – Ты продала много цветов в этом году?

– Цветов, деревьев и оборудования для сада. – Она подняла бокал и отпила. Эрик видел, как трясутся ее руки, но у нее хорошо получалось изображать хорошее настроение. – Вообще-то у меня новость.

– Хорошая? – спросила Келли, сидевшая напротив.

– Хорошая, – подтвердила Кловер. – «ПНВ Гарден Сапплай» предложили купить мой бизнес. До понедельника у меня есть время, чтобы все обдумать. Но это хорошее предложение.

– Сколько? – спросил Хантер, наклоняясь и улыбаясь.

– Пять миллионов, – ответила Кловер.

В комнате воцарилась тишина, как та, когда они узнали о том, что дочь Эрика – преступница.

– Пять миллионов долларов? – переспросил Хантер.

– Да, – произнесла Кловер.

– Иисусе… – Хантер откинулся на спинку стула. – Я не знал, что твой бизнес представляет ценность.

– Боже, спасибо, – сказала Кловер.

– Ты понимаешь, что я имею в виду, – попытался объясниться Хантер. – Так много денег за немного цветов.

– Это теплица с двумя точками и больше четырех акров первичной недвижимости, – сказала Кловер. – Я не продаю бутоньерки для выпускных.

– Кловер, это замечательные новости, – сказала Вэл, хлопая в ладоши. – Теперь ты можешь прекратить работать и разобраться со своей жизнью.

– И, может быть, подарить мне еще внуков, – добавил Дэвид, хлопая Кловер по плечу и целуя в щеку.

– А что будешь делать с деньгами? – спросила Келли. – Купишь дом побольше? Или будешь путешествовать?

– Да, детка, что ты будешь делать? – спросила Вэл. – Я бы предложила вложить деньги. Хантер может тебе помочь.

– Конечно, сестренка. Ты захочешь вложить, по меньшей мере, большую сумму денег. Или ты планируешь заняться новым бизнесом?

– Боже, надеюсь, что нет, – сказала Вэл, садясь в кресло. – Кловер нужно время для себя. Больше никакой работы. Ей тридцать и пора остепениться.

– Ты действительно должна задуматься о детях, – поддержал Хантер. – Поверь мне, это не так трудно, как все говорят.

– Серьезно, Кло, – тоже влезла в разговор Келли. – Что ты собираешься делать с такими деньгами?

Кловер взглянула на Эрика, а Эрик встретился с ней глазами. У нее было странное выражение лица. Она была слишком… спокойной? Нет, не спокойной. Она казалась решительной. Она будто собиралась сказать что-то, чего говорить не стоило.

– Вообще-то, – начала Кловер. – Я думаю, я сделаю то, что предлагала Рути, и потрачу все на услуги службы эскорта.

Эрик засмеялся так громко, что Кловер казалось, он упадет. Неудивительно, что из всех присутствующих он один смеялся.

– Что? – лишь поинтересовалась Кловер, глядя на семью. – Не нравится идея?

– Ты шутишь, – сказала мама таким чопорным тоном, что, казалось, она сама создавала реальность, в которую верила.

– Нет, – возразила Кловер. – Я чуть не воспользовалась их услугами, но Эрик вовремя предложил помощь.

– Я намного дешевле Свена и гарантирую возврат денег, – заверил Эрик.

– Кловер, это неуместная тема для ужина, – заметил отец.

– А мы еще не едим. Эрик все еще режет индейку. Кстати, Эрик – мой ненастоящий парень. Я попросила его притвориться моим парнем на этой неделе, чтобы вы все перестали лезть в мою личную жизнь. Так как это не сработало, я лучше открою правду.

– Подожди секунду, – сказал Хантер. – Какого черта тут происходит?

– Ну… – Кловер положила руки на стол, отодвинула стул и встала. – Видишь ли… Я очень успешная деловая женщина, которая живет в милом маленьком доме в прекрасном обществе, и у меня есть любимая работа и море денег. Однако это недостаточно ни для кого, кроме меня, судя по всему. По какой-то причине вас заботит лишь то, замужем ли я, и есть ли у меня дети. Или получу ли я ученую степень. Это были мои два решения. И я не замужем, не рожаю детей и не возвращаюсь в колледж. Я понимала, что вы хотите, чтобы я чувствовала себя жалкой по этому поводу, поэтому мне понадобился ненастоящий парень. Эрик согласился. Он, наверное, хотел бы сейчас оказаться где-нибудь в другом месте, но только не здесь. И я его не виню. Я тоже этого хочу.

– Кловер Грин, это абсурд, – строго произнесла ее мать. – Твоя семья любит тебя и хочет, чтобы ты была…

– Счастлива, верно? – спросила Кловер. – Вы хотите, чтобы я была счастлива?

– Да, конечно, мы хотим, чтобы ты была счастлива, – подтвердил ее слова отец. – Это все, чего мы хотим.

– Тогда дайте мне сказать, как вы можете сделать меня счастливой, – сказала Кловер. – Вы можете заткнуться насчет моей жизни, и именно это сделает меня самой счастливой женщиной на земле. Вы сами-то не устали говорить мне, что именно я должна делать со своей жизнью? Бог знает, насколько я устала это слышать.

– Со мной нельзя так разговаривать. – Ее мать встала напротив нее.

– Не нравится? – спросила Кловер. – Добро пожаловать в мой мир. Вы приходите ко мне домой, оскорбляете мою одежду, моего парня, мои решения и дочь моего парня. Эрик, ты был прав. Они все придурки. Кроме тебя, Лиза. Ты просто слабая.

– Я знаю, – согласилась Лиза и вздохнула.

– Рыбак рыбака видит издалека, – сказала Кловер с сочувствием. – Но я устала быть слабой. Келли, я люблю тебя, но ты была чрезвычайно стервозна ко мне недавно, и на это не было причин.

– Что? Я не…

– Сколько раз ты мне говорила, что я не познаю истинное счастье, пока у меня нет детей? – требовательно спросила Кловер. – Сто? Тысячу? Как бы ты себя чувствовала, если бы я сказала: «Келли, ты никогда не познаешь счастье, пока не купишь дом на свои деньги? Ты никогда не познаешь счастье, пока не преуспеешь в своем бизнесе? Ты никогда не познаешь счастье, пока будешь просить разрешения мужа, чтобы что-нибудь купить? Ты не познаешь этого счастья, потому что никогда сама ни за что не платила. Ты вышла замуж за богатого парня сразу после колледжа. Мама и папа платили по счетам, пока тебе не исполнилось двадцать один, а теперь их оплачивает твой богатый муж. Тебе нравится слышать, какой счастливой, как и я, ты могла бы быть? Тебе нравится, когда тебе говорят, что не верят, что ты счастлива, неважно, что ты сама считаешь себя счастливой? Тебе это не нравится, потому что это ужасно – говорить кому-то, что они не познали истинного счастья.

Келли открыла рот и ничего не смогла ответить. Она закрыла рот рукой, будто сдерживая слова, слезы или рвоту.

– Проклятье, – тихо пробормотал Эрик. Он тоже был впечатлен. – В яблочко.

– А ты, Хантер, – продолжала Кловер, переключаясь на другую цель, – сексист-придурок, который обращается с женой как с прислугой. Ты говоришь мне, что дети – это не так трудно? Да потому что ты ничего не делаешь. Когда в последний раз ты оставался один на один с девочками? Когда в последний раз ты водил их к врачу или готовил им ужин, или забирал их после школы?

– Никогда, – ответила вместо него Лиза. Все за столом повернулись к ней. – Что? Это правда.

– Ты сюда не вмешивайся, Лиза. Кловер, это совсем нечестно, – начал защищаться Хантер. – Но что ты знаешь о браке и детях? У тебя даже нет настоящего парня.

– Я чувствую себя настоящим, – влез Эрик. – Вы меня видите? – спросил он Келли и помахал рукой у нее перед лицом. Она даже не моргнула. – Ну, ладно, возможно, я ненастоящий.

– Мой ненастоящий парень, с которым я трахалась всю неделю, – добавила Кловер. – Например, там, где ты сидишь.

– Кловер! – Ее мать задыхалась, почти крича. – Как ты можешь…

– Как я могу? Как я могу? – переспросила Кловер. Она была настолько рассержена, что, казалось, ей станет плохо. Но гнев давал ей силы. Она не остановилась. Не сейчас, когда она, наконец, нашла в себе мужество. – Ты сказала мне, что я должна расстаться с Эриком, потому что заслуживаю лучшего, а падчерица-подросток – это второй сорт. Разве не это ты сказала десять минут назад на кухне?

– Я только имела в виду…

– Я знаю, что ты имела в виду, – прервала ее Кловер. – Позволь мне сказать, насколько ты не права. Рути богиня. И, вообще, она друг. Мой друг. Она мой друг и единственная дочь Эрика, и только по этим причинам ты должна отзываться о ней уважительно. Какая взрослая женщина станет оскорблять девочку-подростка? Особенно девочку-подростка, которую я обожаю, уважаю и люблю. Рути не второго сорта. Я была бы самой счастливой матерью, если бы она стала моей дочерью. Я говорю это, мама. Ты не заслуживаешь быть ее бабушкой. А ты не заслуживаешь быть ее дедушкой. – Повернулась она отцу. – Как ты можешь говорить мне, что я набрала вес в ту самую секунду, как входишь в мой дом? Я что спросила твоего мнения? Ты выглядишь старым, пап. Старым, уставшим и морщинистым, и седым, и ты уже не такой высокий, как был раньше, так что набей этим свою трубку и кури ее.

Отец Кловер откинулся на спинку стула и бросил салфетку.

– Я думаю, ты увязла в этой битве, – прошептал Эрик Кловер. Она его проигнорировала.

– Итак, папочка – каково это? Неприятно я так думаю, хотя мне представлять это не нужно, так как ты постоянно напоминаешь мне о моем возрасте. Тридцать – это адски моложе, чем шестьдесят шесть, папа.

– Кловер, – позвал ее Эрик. – Принести воды? Вина? Лавандовых салфеток?

– Нет, но ты можешь уйти из моего дома, – сказала она ему. – Вы все можете. Прямо сейчас.

– Подожди, мне тоже уйти? – спросил Эрик удивленно.

– Моя мама оскорбила твою дочь при тебе, и ты ничего не сказал?

– Ты попросила меня улыбаться и терпеть…

– Мне плевать, что я сказала! Они оскорбили Рути, а ты им позволил. Я хочу, чтобы вы все ушли прямо сейчас. В эту же секунду. И не возвращайтесь, пока не научитесь вести себя, как люди.

Она повернулась и пошла наверх в свою спальню. Она хлопнула дверью и заперлась.

Потом она села на край кровати, на той, где они с Эриком занимались сексом вчера.

И заплакала.

*** 

Все сидели за столом и смотрели друг на друга. Эрик смотрел на мистера и миссис Грин, Келли, Хантера и Лизу.

– О, я понял, – сказал Эрик. – Хантер Грин. Кловер Грин. Келли Грин. Все оттенки зеленого. Умно.

Все они уставились на него.

– Что? – спросил Эрик. – Я только что это понял.

– Какого черта только что произошло? – выдохнула Келли.

– Твоя сестра надрала всем нам задницы, – ответил Эрик. – И это все было заслуженно. Она долго держала это в себе.

– Это твоя работа, да? – спросила Вэл.

В ответ он только рассмеялся.

– Боже, надеюсь, – сказал он, вставая. Все за столом выглядели испуганными, удивленными, бледными и злыми. – Ну, что, пора?

– Что «пора»? – спросил Хантер, глядя на него с другого конца стола.

– Уходить, – объяснил Эрик. – Кловер нас выгнала. Нам придется уйти.

– Я не уйду, пока не получу извинений, – сказала Вэл. Она скрестила руки на груди и выглядела раздражительной, как ребенок.

– Мы уходим, – повторил Эрик. – Когда вы не уходите из дома, который вас попросили покинуть, это называется незаконным проникновением.

– Это дом моей дочери, – возразил Дэвид. – Моей дочери.

– Да, – кивнул Эрик. – Это дом Кловер. Не ваш. Я знаю всех копов в этом городе. Я ремонтировал им дома и делал им скидки. Не заставляйте меня звонить им, потому что мне придется.

– Это угроза? – уточнил Хантер.

– Очевидно, что угроза, – подтвердил Эрик. – Давайте. Уходим. Проверим, работает ли бургерная. У них есть жареные трюфели.

– Как ты можешь быть таким спокойным? – спросила Вэл. Она встала и пододвинула стул к столу так сильно, что он разлетелся в щепки, если бы Кловер не постелила бы на него скатерть.

– По поводу чего? – не понял Эрик. – Кловер сказала нам уйти. Она в нас не стреляла. Вас никто никогда раньше не просил уходить? Если нет, рекомендую приобрести дочь-подростка? Можете взять на время мою. Вам не кажется, что сначала нужно убрать индейку? Неа. С ней все будет хорошо.