Эмилия Грин - Порочный

– Малышка, так и знал, что ты ещё не тронута… – сводный брат шумно сглотнул, порхая языком по коже. – Вот ведь повезёт кому-то…

– Извращенец… – стала тереться попкой о его стальной стояк, услышав около самого уха тихий надрывный хрип, больше похожий на рёв огромной дикой кошки.

Умелые пальцы стиснули клитор, а прохладная пряжка ремня вдруг снова прижгла ягодицу. Внизу живота что-то взорвалось. Попыталась сжать бёдра, но его рука до сих пор ненасытно трогала, не давая пошевелиться. Я задрожала всем телом, словно от приступа эпилепсии.

– О боги… – терлась о его пах, с трудом хватая ноздрями воздух и забывая о всяких условностях.

Неожиданно, Вильям накрыл мой подбородок ладонью, заставляя повернуть голову прямо на него. Наши взгляды схлестнулись. Ноги, и без того ватные, норовили отказать. Испуганно отпрянула, обнаружив на лице красавца признаки одержимости.

– А теперь марш в комнату и прекращай путаться у меня под ногами! Иначе устрою тебе сахарную» жизнь! И не вздумай спорить, Симона! – аквамариновые глаза обжигали, превращая душу в маленькую горстку пепла.

– Но…

– Еще одна чертова провокация, сестричка, и моё драгоценное терпение лопнет. Проведешь остаток лета у бабушки! Кстати, перезвони ей, – он подмигнул, резко отстраняясь, и уже спустя секунду скрылся с кухни, оставив меня стоять с голой красной задницей…

Я уже и не понимала, хорошо это или плохо.

Забралась обратно на подоконник, немигающим взглядом парализуя мрачную пустоту. Спустя пару минут мое внимание привлёк силуэт высокого светловолосого мужчины. Он ракетой вылетел из дома, размахивая связкой ключей. Сводный брат каким-то чудом успел натянуть футболку с кроссовками и скрылся в воротах, в то время как я опустошенно запрокинула голову, вспоминая событие, которое произошло между нами год назад…

Год назад

Пыталась скачать на флешку фильм, который мы с Вильямом планировали посмотреть сегодня вечером в домашнем кинотеатре, но беспроводная мышь неожиданно отказалась подчиняться.

– Вот блин! – похоже, батарейки приказали долго жить.

Поднялась из-за стола, направляясь в комнату сводного брата. У него был какой-то супер навороченный ноутбук, к которому комплектом шла такая же крутая мышь. Подумала, он не будет против, если ненадолго позаимствую её ради нашего вечернего досуга. Тихонько постучала, но никто не открыл. Из комнаты доносились приглушенные звуки, и я всё-таки набралась наглости, толкнув входную дверь. Вообще-то мы никогда не врывались друг к другу без спроса, но, благоразумно рассудив, что ничего ужасного не случится, я всё-таки вошла в комнату.

– Вил, ты что, уснул? Мы же хотели глянуть эту жуткую экранизацию Стивена Кинга… – посмотрела по сторонам, обнаружив, что в спальне и правда никого нет.

Зато из ванной слышались звуки воды. Ох, этот красавчик принимает водные процедуры! Наверное, хочет омыть свое идеальное тело перед просмотром кино. Рассмеялась себе под нос, подходя к компьютеру брата. Он был включен, но находился в спящем режиме. Мышь лежала на краю стола, и рука уже потянулась за ней, как вдруг женское любопытство пересилило.

Я плюхнулась в кресло, легкой манипуляцией пальцев заставляя мрачный экран ожить. На заставке стояла коллекционная «Феррари», которых, насколько я помнила из нашего разговора, в мире насчитывалось не более тридцати штук. Вильям как-то сказал, что заработает на неё и будет меня катать. Улыбнулась, сама не зная чему, вдруг обнаружив несколько свернутых окон. Интересно, что он там смотрел?

Воспроизвела видео, смущенно зажав ладонью рот, так как на весь экран возникла обнаженная женская задница.

– М-да, как оригинально! Мужик он и есть мужик! – уже хотела свернуть видео, убежав обратно со своим трофеем, как вдруг легкие словно сдавило стальным жгутом.

Родимое пятно на бедре. Маленькая клякса, хотя мама всегда говорила, что она больше напоминает цветочек.

– Какого черта… – прошептала не своим голосом, продолжая, словно зачарованная, пялиться на экран.

Вдруг «девушка» медленно развернулась, убирая с лица мокрые пряди длинных темно каштановых волос. С её тела струилась вода. Большая круглая грудь находилась практически по центру. Идеальный обзор. Дыхание перехватило, ладошки покрылись испариной. Я словно наблюдала за собой со стороны. Да, черт побери, я наблюдала за собой со стороны, прекрасно зная, что случится уже сквозь считанные секунды…

Обнаженная брюнетка стала нежно касаться груди пальцами, чуть оттопыривая маленькие острые соски. Глаза девушки были закрыты. Одна рука потянулась к душевой лейке, а другая ловко опустилась между ног. Я задрожала всем телом, глядя на то, как темноволосая «незнакомка» подняла одну ногу, упершись ею в небольшой выступ, после чего поднесла душевую лейку к гладковыбритой киске, направляя струю воды себе прямо между ног. Глаза жгло, а во рту образовался тягучий ком. Словно приросла к месту, не понимая, как всё это выключить, а самое главное, как теперь смотреть ему в глаза…

– Мона…

Подняла голову, глядя на сводного брата сквозь пелену слёз. Вильям стоял примерно в метре, испепеляя немигающим взглядом аквамариновых глаз. На нём только банное полотенце, повязанное на бёдрах. На мне – домашнее платье и короткий халат. Но чувствовала себя так, будто находилась голой.

– Ты все эти дни подглядывал за мной? – прошептала, словно в бреду, отчего-то не решаясь говорить в полный голос.

Его туловище было настолько напряжено, что на мускулистых руках вздулись вены. Мы просто молчали, неотрывно глядя друг другу в глаза, ощущая, как в воздухе что-то плавится. Кажется, это была моя светлая вера в него.

– Трогать нельзя, но ведь никто не запрещает смотреть? – выдал потерянно.

И я почувствовала, как сердцебиение отдается где-то в горле. От такого ответа я просто опешила.

«А если я разрешу тебе трогать?!» – чуть не ответила вопросом на вопрос, но стиснула зубы, чтобы ненароком не ляпнуть лишнего. Даже несмотря на всё, что я только что увидела и осознала, передо мной всё ещё стоял мой Вильям. Тот самый светловолосый полубог, в которого были влюблены все девчонки из моего класса. Вдруг вспомнила, как они завистливо глядели на нас, когда он забирал меня после занятий. Я поднялась, нерешительно пожав плечами. Ноги гудели, а в ушах раздавался странный треск.

– Иди, Симона… Лучше иди… – произнес сводный брат безжизненно. С его тела и волос капала вода.

Только тут до меня дошло, что он только что просмотрел это видео, а потом побежал в душ. А теперь глядел на меня с видом страдальца, будто я ещё и в чем-то виновата…

– И ты даже ничего мне не объяснишь?! Зачем ты это… – резко вскинула голову, до боли стискивая челюсти, указывая пальцем на монитор.

– Я сейчас же всё удалю! Это просто недоразумение… – родственник сел в компьютерное кресло, лихорадочно зажимая мышь между пальцами.

– Это ты установил видеокамеру мне в ванную? – зачем-то переспросила ещё раз.

– Разумеется, нет! – без тени сомнения в голосе произнес наглец, и в это мгновение я взорвалась.

– А кто же тогда? Может, отчим? Спросить у него? А?! – уставилась на него, испепеляя воинственным взглядом.

– Не вздумай! Я же сказал – это просто недоразумение! – Вильям в один размашистый шаг сократил небольшое расстояние, вцепившись в мои запястья, а затем без обиняков потащил к выходу.

– Что ты себе позволяешь, извращенец?! Я должна убедиться, что ты всё удалил!

– Не беспокойся. Завтра с утра я уеду, и ты очень долго не услышишь обо мне.

Секунда – и дверь перед моим носом захлопнулась. Каждая мышца в теле пульсировала праведным огнём. Я глубоко вздохнула, стараясь вернуть себе самообладание, но ни черта не вышло. Дикое, запретное, необузданное чувство завладело всем моим существом. Почувствовала, как глубоко внутри просыпается моя тёмная сторона…

Мчал, не разбирая дороги, до сих пор ощущая натяжение в джинсах. В памяти стояли её глаза. Её глаза, черт, её пронзительные карие глаза, в которых плескался неразбавленный виски! Один взгляд был равен глотку крепкого алкоголя. Охмелел до чертиков, окончательно потеряв способность соображать. Этот ангельский взгляд вышиб из головы все здравые мысли. Раньше я только смотрел, а сегодня впервые по-настоящему прикоснулся… Ощущение в груди – словно продал душу самому Дьяволу.

– Твою мать! – резко притормозил, так как в этот момент рядом с машиной поравнялся автомобиль папарацци. – Да что за дерьмо?! Что надо этим скотам?! – сильнее утопил ногу в педаль газа, вырываясь вперёд.

Невидимые границы, которые я всё это время так тщательно возводил между нами, стерлись. Позволил дерзкой девчонке недопустимую близость. Желая наказать её, в первую очередь наказал себя… Теперь я всецело принадлежал лишь одной женщине. Вот она, мать его, жестокая правда жизни.

– Жалкий бесхребетный слабак! – хрипло рассмеялся, вспоминая гладковыбритую кожу у неё между ног.

Хотел всего лишь пару раз пройтись по аппетитной заднице ремнём, но внутри закоротило. Система дала сбой. Клетка открылась, и монстр вырвался на свободу. Я раздвинул её ноги, раскрывая пальцами нежную плоть. Она была такой сочной и податливой, словно лепестки только что распустившегося диковинного цветка, покрытые капельками влаги. А ещё невероятно узкой. Малышка дрожала и кусала губы, когда мои пальцы растягивали её изнутри, а затем сладко кончила, покручивая бёдрами мне навстречу, словно приглашая на дивный пир…

Симона. Мона. Девочка моя. Еле удержал рвущийся на свободу рык между зубами. Моё наваждение и проклятье. Черт. Остановился на светофоре, на долю секунды прикрывая глаза. Я до сих пор испытывал чувство вины за ту непростительную выходку…

Мысли со скоростью торнадо вернули в жаркий июньский день. Мы с друзьями приехали в Париж после двухлетнего отсутствия в городе. За время жизни в Нью-Йорке убедил себя, что мои чувства к сводной сестре не более чем блажь. Да, всё это время мы поддерживали общение по скайпу и переписывались, но жизнь в Америке, новый бизнес и огромное количество женщин вокруг завертели в сумасшедшем ритме, не давая времени на лирику…

Год назад

Переступил порог дома, ощущая странную дрожь предвкушения в груди. На часах раннее утро. После многочасового перелета и разницы во времени не мог ответить наверняка, сколько сейчас натикало. На улице светило такое яркое июньское солнце, что холл особняка был залит особенным мерцающим светом. Пришлось даже прищуриться.

– Вилья-я-я-м! – чистый девичий голос, приправленный звонким смехом, раздался у меня за спиной.

Повернул голову, непроизвольно раскрывая руки для объятий, и тут же забыл, как дышать. Отвык от того, насколько она красива. Большие карие глаза, как у героинь аниме, искрились озорными смешинками, а манящие чётко очерченные губы цвета клубничного зефира словно умоляли о поцелуях. Волосы девушки стали ещё длиннее. Тёмно-каштановые, они были заплетенные в две тугие блестящие косы.

Я повидал столько разных женщин за эти два года, но ни одна из них не была столь прекрасна с утра. Гладкая кожа Моны просто светилась и без грамма косметики на лице. Её правильные черты лица не нуждались в дополнительной корректировке. Такая бледнолицая и ни на кого не похожая.

Судя по тому, что девушка была облачена в одну короткую розовую сорочку, соблазнительно натянутую на заметно подросшей груди, стало ясно – она только недавно вылезла из кровати. Симона сделала шаг на встречу и повисла на моей шее, а я молился про себя, чтобы сестрёнка не ощутила каменный стояк, который так и норовил разорвать ткань спортивных штанов. Тёплые губы малышки коснулись заросшей щеки, и от этого легкого невинного прикосновения во рту пересохло. Её руки плавно скользили по моей напряженной спине, пока я неловко придерживал девчонку за талию.

– Вильям, я так рада, так рада, что ты вернулся! О боже! – она так широко улыбалась, что на бледных щеках появились ямочки.

– Я соскучился, Мона… Я так по тебе соскучился, малышка… – стоял и пялился на свою сводную сестру, боясь дышать.

Почувствовал себя влюбленным дураком. Именно так. Впервые в жизни я почувствовал себя самым настоящим влюбленным дураком, готовым бросить весь чертов мир к ногам этой маленькой невинной искусительницы с глазами цвета неразбавленного виски.

10 часов спустя

– Вильям, я поехала! Надеюсь, вернусь поздно! – она игриво хихикнула, отчего внутри задымилась проводка.

– Куда-куда ты собралась? Что-то не понял?! – спросил, угрожающе сведя брови на переносице, но, обнаружив на лице Моны недоумение, поспешно пояснил: – Разгуливать по ночам опасно… В Париже теперь много беженцев!