– И все равно у меня есть право.

– Ну ладно, поезжай тогда с ним. Ссорься из-за цвета гроба, если хочешь. Поезжай, только успокойся!

– Никто не понимает, что я чувствую!

– Ну еще бы!

– Я должна что-то делать. Не могу просто сидеть и думать! Я так на стенку полезу!

– А тебе не приходило в голову, что Брэд тоже может лезть на стену?

Но они все, подумала Эбби, в полной растерянности. Основной стержень выпал, и все сооружение развалилось. Слава Богу, что завещание совершенно определенное.

Похоронить ее надо было в Эруне, рядом с отцом. Ее нужно бальзамировать, как и отца, но не употреблять косметики. Одеть ее следовало в платье, которое отыскалось в ящике комода в спальне, тщательно завернутое в целлофан. То оказалось белое платье, фасона приблизительно тридцатых годов. В пакете также нашлись туфли и шелковые чулки. Это платье отец подарил ей, когда ей исполнился двадцать один год. Гроб должен быть из английского дуба, закрыть его следует сразу. Никаких прощаний с телом. На похоронах должны быть только члены семьи. Она оставила также подробные инструкции насчет двух заупокойных служб, одной в Бостоне, другой в Эруне, и полностью расписала порядок службы: какие молитвы и какую проповедь читать, какие гимны петь.

Остальное тоже было абсолютно ясно. Ее акции в компании «Брэдфорд и сыновья» переходят к сыну вместе с большей частью ее личного состояния, размер которого поразил всех. Он же получал всю недвижимость и акции в ее обширном портфеле. Свои драгоценности она поделила между дочерьми и внучкой, что еще больше разозлило Битси, потому что вместо желанных изумрудов она получила рубины, которые ненавидела. Изумруды достались Эбби, а Чарли – бриллиантовая диадема. Определенные суммы она завещала старым слугам – Томасу, Энни и Джонасу, а также некоторым благотворительным комитетам, которые поддерживала. Дом на Маунт Вернон-стрит уже принадлежал Брэду, ему же досталась и ферма. Ничего не было забыто. Она даже приготовила объявления в «Таймс» и бостонские газеты по поводу своей смерти. Она распоряжалась, даже находясь по ту сторону жизни.

Эбби подняла голову, заметив брата, который вошел, натягивая пальто.

– Так ты идешь? – спросил он Битси, завернувшуюся в соболиное манто матери, которое она прибрала к рукам, прежде чем о нем кто-либо вспомнил.

– Обязательно!

– Поступай, как знаешь. Я полагаю, мы быстро обернемся, – обратился он к Эбби. – Во всяком случае, я надеюсь.

– Ты уверен, что тебе следует ехать? Я хочу сказать…

– Не суетись, Эбби, – только и сказал он.

В этот момент вниз спустилась Джулия. В руке она держала листок бумаги.

– Если ты будешь в Бостоне, может, привезешь нам кое-что? Мы ведь совсем ничего с собой не взяли.

– Конечно, Джулия, – с готовностью ответил Брэд.

Битси вышла, надменно подняв голову и громко хлопнув дверью.


Именно этот звук и разбудил Кэролайн. Минуту она не могла сообразить, где находится. Голова раскалывалась, и когда она попыталась встать, то выяснилось, что ноги ее не держали. До нее доносились голоса, но откуда-то издалека. Она посидела несколько минут, потом поднялась и открыла окно. Холодный сырой воздух заставил ее поежиться, но она с жадностью глотала его. Она услышала голос мужа:

– Иди и посиди в машине, чтобы не замерзнуть. Я подожду, пока Джулия составит список.

– Пора бы ей уже убираться восвояси, – услышала Кэролайн язвительный голос Битси. – Как ты можешь ее выносить после всего, что она сделала…

– С большей легкостью, чем многих других, – резко ответил Брэд. – Перестань зудеть, Битси. Джулия не виновата, и ты это прекрасно знаешь. Если не можешь сказать что-нибудь приятное, то лучше помолчи. Джулия остается, и все тут!

Кэролайн увидела, как Битси прошагала мимо окна к машине.

«После того, что Джулия сделала? – задумалась Кэролайн. – Пожалуй, мне стоит поболтать с сестренкой Битси». Она замерла, услышав голос Джулии:

– Вот, думаю, и все…

– Все, что хочешь, – заверил ее Брэд. – Все, что угодно, Джулия.

– Здесь в основном для Дженни. Чарли, спасибо ей, дала мне кое-что из своих вещей. Мы с ней примерно одного размера.

– Вот именно, примерно. И эти вещи тебе не идут. Я помню твой размер. Посмотрю, что я смогу привезти.

– Кэролайн! – Голос вошедшей в гостиную Эбби прогремел так оглушительно, что Кэролайн ухватилась за занавеску. – Я думала, ты уехала… О Господи, неужели снова напилась?!

– Ничего подобного, – возразила Кэролайн, еле ворочая языком.

– Ну, тогда не дай Бог мне увидеть тебя трезвой! Лучше тебе пойти проспаться. Давай, отправляйся, пока не получила от меня пинка. Господи, ты хоть когда-нибудь о ком-то, кроме себя, думаешь?

– А зачем? Никто о других не думает. Я вообще здесь вроде вещи, никто меня не замечает!

– В этом твоя беда. Если ты не в центре внимания, ты сходишь с ума от злости. Давай, вставай и поднимайся по лестнице. Уж как сможешь, так и поднимайся.

Подталкивая Кэролайн перед собой, Эбби заставила ее подняться по лестнице и втолкнула в первую же спальню, причем с такой силой, что Кэролайн свалилась на постель, схватившись за покрывало, чтобы не упасть на пол.

– И не смей спускаться, пока не придешь в себя! – Эбби захлопнула за собой дверь.

Забравшись под одеяло, Кэролайн перевернулась на живот. Она действительно чувствовала себя усталой, немного поспать не помешает. А уж тогда она поговорит с Брэдом насчет этой рыжей суки.

Вернувшись в гостиную, Эбби столкнулась с Джулией.

– Пьяна вдребезги! – фыркнула она презрительно. – Не хочу, чтобы Брэду, плюс ко всему прочему, пришлось еще с ней возиться.

– Слишком поздно. – Джулия рассказала ей о сцене под деревом.

Эбби безнадежно вздохнула.

– Не одно, так другое, да еще моя дорогая сестренка. Я просто не успела вмешаться. Извини, что она так с тобой обошлась.

Джулия отмахнулась. Сцена была запоминающейся, да к тому же, несмотря на все, Джулия испытывала скорее благодарность, нежели огорчение. Атака Битси опрокинула целую корзину гнилых яблок, а ведь достаточно было бы одного, чтобы испортить все остальные.

– Она и на Брэда напала, знаешь ли. Обвинила его в том, что он убил свою мать.

– Ох, Эбби, нет!

– Ох, да. Когда дело касалось его, у нее всегда нервы на пределе, полностью разъедены ревностью. Теперь ей уже никогда не удастся сблизиться с матерью. – Эбби беспомощно взмахнула руками. – Видишь, какие мы? Ты только помни, что под всей этой жесткой оболочкой Битси по существу очень запутавшаяся и несчастная женщина.

– Я знаю. – «Теперь», – подумала Джулия.

– Материнский серп не разбирал, кого косил, если только это не касалось Брэда. И самое смешное, мне кажется, что Битси не возражала бы попасть под удар, только бы мать ее заметила. – Еще вздох. – Мне повезло. У меня есть Сет. С семнадцати лет у меня есть Сет. Дрекс никогда по-настоящему не принадлежал Битси, ты понимаешь, что я хочу сказать. Еще одна затея маменьки.

– Как тебе удалось вырваться?

– А я сбежала. Верно, верно. Как только мне исполнилось восемнадцать, мы с Сетом сбежали в Мэриленд. Когда мать нас изловила, я уже была беременна Уинтропом. А мой Сет, он хоть и выглядит как печальная гончая, но зубы у него имеются, да и лаять он умеет. Может, если бы Битси повезло, как мне… но ей всегда не везло. Дрекс женился на ней не по любви. Ее никто не любил. Вот в чем ее беда. – Эбби снова вздохнула. – Ладно, самое главное для меня сейчас – то, что Брэд чувствует, что он окружен друзьями. И он обожает Дженни. Она на него прекрасно действует. Поэтому я тебе очень благодарна за то, что ты согласилась остаться. После того, что причинила тебе наша семейка, ты имела полное право послать нас подальше.

– Сейчас меня сильно тревожит Брэд.

– Меня тоже. И у меня такое ощущение, что мы попали в самый центр урагана. Один Бог знает, что нас еще ждет.


Кэролайн проснулась в темноте. В голове стучало. Она не сразу сообразила, что это стучит оконная рама на ветру. С трудом поднявшись, она пошла закрыть окно. Фонарь над входной дверью освещал лужи на дорожке, капли воды на листьях – все кругом было мокрым и блестящим. Она прислонилась всклокоченой головой к оконному стеклу, но тут же снова ее отдернула, потому что заметила мужа и его первую жену, которые, основательно укутавшись, спустились по ступенькам и, держась за руки, ушли в ночь.

Ее охватила ярость. Она молнией перелетела через комнату, выскочила в дверь и перегнулась через перила. Тишина. Она в одних чулках тихо спустилась по лестнице, прошла через холл и вышла из дома. Она не замечала, как сразу промокли ноги, как впивается ей в ступни гравий на дорожке, по которой она шла к красному «мерседесу», припаркованному под деревьями. Она также не замечала жгучего холода, ее согревал гнев.

Когда она заводила мотор, она уже ничего не соображала. Включила первую передачу, но какой-то еще разумно действующий участок ее мозга подсказал ей, что не следует включать фары. Она медленно повела машину вперед, съехав на мокрую траву, чтобы гравий не скрипел под колесами. Где они? А, вот где. Прямо впереди ярдах в пятидесяти, вот-вот уйдут в тень с освещенной части дорожки. Оказавшись прямо за ними, Кэролайн одновременно включила фары и вдавила педаль газа в пол. Машина, дико взвыв, рванулась вперед. Она включила третью передачу и увидела, как две фигуры обернулись, прикрывая ладонями глаза от слепящего света и стараясь понять, в чем дело.

– Я вам покажу, ублюдки! – злорадно закричала она. – Я не дам вам снюхаться и избавиться от меня!

Машина с ревом мчалась на них. Кэролайн успела увидеть, как Брэд положил обе руки на плечи Джулии и сильно толкнул ее. Она отлетела в сторону. Сам же он не совсем успел отпрыгнуть, капот машины застал его в полете и отбросил в темноту. Кэролайн торжествующе рассмеялась и крутанула руль, чтобы добраться до Джулии. Но она убегала. Кэролайн снова нажала на газ, стараясь поймать убегающую женщину в свет фар. И внезапно прямо на ее пути возник огромный ствол старого вяза. Она в панике повернула руль, но трава после дождя была скользкой. Машину занесло. Джулия спряталась за дерево, потом бросилась на землю.

«Мерседес» врезался в ствол на полной скорости. Раздался скрежет покореженного металла, звон разбившегося стекла, и затем высоко взметнулся столб пламени, осветив Джулию, которая вжалась в землю, прикрыв голову руками.

23

Рождество ожидалось снежным. В Суссексе все было серым и голым, но низкие тучи обещали, что вот-вот пойдет снег. Дженни, которая большую часть пути от Лондона проспала, теперь проснулась, сладко зевнула и принялась задавать вопросы.

– Мы скоро приедем к тете Крис, мама?

– Еще пять минут, маленькая.

Джулия и сама испытывала нетерпение. Она ухватилась за приглашение Крис, как за спасательный канат. Уехать, побыть дома вместе со старой, близкой подругой, пожить в семейной теплоте и уюте – именно это ей требовалось после страшных событий последних недель. Ей хотелось поскорее приехать, но продвигались они медленно, потому что дороги Суссекса в этой глубинке оказались узкими и извилистыми, к тому же заросшими по бокам густым кустарником. Джулия почувствовала, что улыбается. Крис, до мозга костей городская жительница, наконец четыре года назад оказалась в глубокой деревне, выйдя замуж за фермера, и теперь большую часть дня ходила в резиновых сапогах. Но по ее письмам чувствовалось, что она счастлива. Счастлива так, что даже Джулия ей завидовала: никаких драм, никаких травм, никаких сложных отношений. Только обожающий ее и детей муж. Крис всегда бегала за мужчинами, заводила бесчисленные романы, особенно суетилась она в последнее время, пытаясь встать на якорь. Не было сомнений, что она этот якорь нашла. А Джулия, с ее разборчивостью и отвращением к подобным романам, попала из огня да в полымя, и еще до сих пор не зажили шрамы от ожогов.

Они свернули в последний раз и увидели вывеску: «Яблоневая ферма». Даже название – клише. Джулия свернула на недавно покрытую гравием дорожку и под скрип шин проехала последние сто ярдов между деревьями, которые дали ферме ее название. Тут они увидели старый, подлатанный дом, поднимающийся из трубы дым, свет в окнах, потому что уже спустились сумерки, и настало время чая. С одной стороны дома копались в пыли куры, где-то невдалеке ржала лошадь, а когда Джулия открыла дверцу машины, то сразу ощутила знакомый запах фермы и услышала вдалеке гудение трактора. Когда она вынимала Дженни из машины, дверь распахнулась и на пороге появилась маленькая круглая фигурка с протянутыми руками.

– Добро пожаловать, незнакомцы.

– Крис! Господи, Крис! – Джулия бросилась в объятия подруги, а Дженни последовала ее примеру, обхватив Крис за колени. Потом обе женщины разрыдались.

– Не смей на меня смотреть, – сразу же потребовала Крис, как только они отплакались друг у друга на плече. Ее мокрые глаза сияли счастьем. – Это все пироги да плюшки.