Афродита вскинула голову.

– Отцом ?!

– По сугубо медицинским подсчетам, сейчас вы на шестой неделе беременности. Но вы, конечно же, можете посчитать для себя точнее. – Доктор Кэмерон улыбнулась. – Женщины знают больше секретов, чем мужчины.

Афродита растерянно развела руками и обреченно покачала головой.

– Но это невозможно! Я даже не знаю, как на это реагировать…

– Радостно , госпожа Вайс. Именно так женщина должна реагировать на известие о том, что беременна. Скорее всего, для себя вы уже решили, что до конца своих дней останетесь женщиной наполовину, потому что Бог отнял у вас что-то важное. – Она погладила пациентку по руке. – Я рада за вас. И за вашего мужчину тоже. Может, теперь он наконец-то решит на вас жениться и перестанет мучить всех, включая себя, бесконечными сомнениями?

– Нет, доктор Кэмерон. У меня другое мнение на этот счет. Я хочу сделать аборт.

Под недоумевающим взглядом врача Афродита скрестила руки на груди и отвернулась.

– Понимаю, сейчас вы будете меня отговаривать. Но я не хочу этого ребенка. Если я начну посвящать вас в подробности своей личной жизни, то мы будем сидеть тут до утра.

– Вы не уверены, что это ребенок доктора Мори?

В ответ Афродита покачала головой. Доктор Кэмерон вздохнула.

– Даже если это не его ребенок, вы не можете позволить себе сделать аборт. Если вы это сделаете, то не сможете больше забеременеть. Вы это понимаете?

– Сколько бы вы ни упрямились, вы сделаете то, что требует пациент. Ведь это не противоречит врачебной этике.

– Я думаю, что аборт противоречит врачебной этике, потому что это убийство , – сказала доктор Кэмерон твердо. Афродита, удивленная тем, как изменился ее тон, повернулась к ней. – Вы убиваете не только этого ребенка. Вы убиваете свою надежду на то, что когда-нибудь станете матерью. Я могла бы назначить вам дату следующего приема, а потом бы выписала вам нужные таблетки – и мы бы покончили с этим. Аборт – это не пятичасовая операция, тем более, на таком сроке. Это дело сорока минут, может быть, часа. – Она снова вздохнула. – Подумайте о своем мужчине, наконец. Несмотря на то, что он об этом никогда не говорил вам, он тоже хочет детей. Точно так же, как и вы. Он любит вас . Да, он будет любить вас и без детей. Но…

– Пожалуйста, назначьте дату приема, доктор Кэмерон. Мне нужно идти.

Доктор Кэмерон открыла один из ящиков своего стола.

– Я назначу вам дату приема, – сказала она. – Но я буду рада, если вы решите не приходить.

– Так когда мне нужно будет снова вернуться в ваш кабинет?

– Вторник, половина двенадцатого. С вечера понедельника ничего не ешьте. Пить можно только воду.

– Благодарю вас, доктор. До встречи.

После того, как Афродита оставила кабинет, врач еще некоторое время сидела за столом. Она размышляла. В конце концов, чувства взяли верх над профессионализмом и правом пациента на тайну, и она, подняв телефонную трубку, набрала короткий внутренний номер.

– Слушаю, доктор Кэмерон? – ответила секретарь.

– Доктор Мори у себя?

– Он спустился в кафетерий. Я могу что-нибудь ему передать?

– Нет, спасибо. Я поговорю с ним лично.


Доктор Алиса Кэмерон работала в городской больнице больше десяти лет, и считалась одним из лучших специалистов в своей области. Коллеги знали ее как спокойную, уравновешенную женщину, которую, казалось, невозможно было вывести из себя. Доктор Кэмерон могла найти подход к любому пациенту и преподать самый тяжелый диагноз правильными словами. Она могла утешить, подбодрить, погрустить или посмеяться вместе с тем, кому это было нужно. Но сейчас доктор Кэмерон вошла в больничный кафетерий так, как входит в операционную дежурный врач после сообщения на пейджер со словом «СРОЧНО». Она не вошла, а влетела в кафетерий, распахнув двери. Посетители – все, как один – оглянулись и посмотрели в ее сторону. Не обращая внимания на недоуменные взгляды, доктор Кэмерон, не останавливаясь, подошла к столику, за которым сидел доктор Мори. Вивиан пил кофе и читал медицинский журнал.

– Брось свой журнал и посмотри на меня, – выпалила женщина. – Сейчас же.

Доктор Мори поднял на нее глаза.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Да.

Он инстинктивно посмотрел на свой пейджер.

– Мне не присылали сообщений. Что-то случилось в приемном покое? Или с кем-то из моих пациентов? Но и сотовый телефон со мной.

– Это не связано с работой.

– У тебя что-то случилось? – Доктор Мори выделил первые два слова. – Садись. Хочешь кофе?

– Нет, спасибо, мне нужно бежать. Ко мне через пять минут придет пациентка.

Доктор Кэмерон села у стола.

– Ну? – поторопил Вивиан. – Говори, Алиса. Все живы и здоровы?

– Простите, что помешала.

Афродита заняла свободный стул и положила сумочку на колени. Она улыбнулась Вивиану.

– Я бы тоже не отказалась от кофе. И с удовольствием съела бы что-нибудь.

Доктор Мори не ответил. Афродита посмотрела на доктора Кэмерон – пару секунд женщины изучали друг друга, после чего последняя улыбнулась и поднялась.

– Пожалуй, я пойду. Не люблю заставлять пациентов ждать. Приятного вам дня.

Афродита кивнула ей на прощание и снова повернулась к доктору Мори.

– Ты не рад меня видеть? – спросила она.

– Очень рад. Меня удивило поведение доктора Кэмерон. Она влетела так, будто за ней гнались. Ладно, спрошу у нее при случае. Сейчас я принесу тебе кофе.

Вивиан поднялся, но Афродита остановила его жестом.

– Что? – спросил он.

– Ничего. – Она улыбнулась и легко пожала плечами. – Я хотела сказать, что проснулась одна, и мне тебя не хватало.


– Какой скучный тип, этот Патрик Мэйсон. Мнит себя героем-любовником, думает, что женщину можно купить с помощью бриллиантов и золота… и так уверен в себе, что смешно.

– Вы уже не вместе?

– Вместе. С его кошельком.

Афродита поболтала в стакане остатки коктейля – второго за этот вечер. На часах было начало одиннадцатого вечера, Вивиан, как всегда бывало во время его вечерних дежурств, опаздывал. Тишину второго этажа клуба нарушала только негромкая музыка, доносившаяся из колонок под потолком, пара посетителей за соседним столиком неслышно о чем-то шепталась, покуривая кальян и изредка подзывая официанта для того, чтобы заказать «еще шампанского».

Запах кальянного дыма смешивался с запахом алкоголя и чьих-то духов, и все это вместе с неярким светом нагоняло сон. Афродита зевнула и посмотрела на сидевшую напротив Клариссу Вольфсон – пригласить ее для того, чтобы скрасить одиночество до прихода доктора Мори, было не самой удачной идеей, но и не самой худшей. Одинокие посиделки с курением «травы» и распитием коктейлей в дорогом клубе в зоне для важных персон сегодня в ее планы не входили, хотя она предпочла бы крепко напиться и забыть визит к доктору Кэмерон.

Они с Клариссой не были хорошими подругами. Афродита не любила общество женщин – тем более близкое общение с женщинами (за исключением секса). Ей было привычнее общаться с мужчинами, даже когда она понимала, что они видят в ней не только подругу. Общение с женщинами начинало угнетать Афродиту, когда они начинали жаловаться на жизнь, отсутствие денег, любви и правильных мужчин.

Кларисса Вольфсон, красавица-блондинка с огромными голубыми глазами и ногами, на которые не оглянулся бы разве что слепой, тоже любила жаловаться на все вышеперечисленное. Клариссе недавно исполнилось тридцать, и она была уверена, что после тридцати жизнь женщины превращается в гонку за потенциальным мужем. Ее поведение ассоциировалось у Афродиты с героинями сериала «Секс в большом городе» – может, потому, что Кларисса была талантливой актрисой, которая до конца не верила в свой талант, и поэтому лет до двадцати восьми снималась исключительно в сериалах.

У Клариссы не было денег и постоянной квартиры – она переезжала из дома в дом, иногда коротая ночи у друзей. Когда Вивиан звонил под вечер и говорил, что ему придется задержаться на работе до утра, Афродита приглашала Клариссу к себе. Она кормила подругу ужином, выслушивала очередную историю о бросившем ее мужчине и укладывала спать. После этого она доставала ее бумажник – пустой, если не считать мелочи – и складывала туда пару-тройку стодолларовых купюр. Если Афродита не могла уснуть, она принималась разбирать вещи в шкафу и, найдя несколько ненужных или разонравившихся платьев, прятала их в сумку Клариссы (та была стройнее Афродиты, но всегда сетовала на то, что ей не нравится ее фигура, и что пора садиться на диету).

Кларисса любила поспать допоздна; Афродита вставала рано. Когда у нее не получалось разбудить подругу, она готовила завтрак, варила кофе, оставляла все это на столе и отправлялась в университет. Доктор Мори не удивлялся гостям – после ночи на ногах, которая обычно выдавалась не самой легкой, его не смог бы удивить даже визит Мессии. По приходу домой он с безразличным видом снимал обувь и плащ и шел наверх, в направлении ванной, на ходу расстегивая рубашку, при этом даже не удостоив гостью взглядом. Их интеракция была минимальной: самым мудрым, что мог сказать Вивиан в такой час, могла быть фраза «если сарахница пуста, госпожа Вольфсон, пакет можно найти на одной из верхних полок»

– Кошелек у него большой? – нарушила молчание Афродита.

– Уж больше, чем его член. Хотя меньше, чем его раздутое самомнение. – Кларисса в очередной раз закурила, затянулась и поморщилась от дыма, который попал в глаза. – Он только и делает, что рассказывает мне про своих бывших жен.

– Наверное, ему больше не о чем с тобой поговорить.

Кларисса посмотрела на Афродиту, и на ее лице мелькнуло презрительное выражение. Афродита уловила эту перемену.

– Ты в очередной раз хочешь сказать мне, что я выбрала неправильного мужчину?

– Я тебе никогда такого не говорила.

– Для тебя все мои мужчины – неправильные. У тебя один идеал – твой доктор. Я только и слышу: доктор, доктор, доктор. Ты убираешь, стираешь, готовишь, а он работает, иногда снисходя до тебя и приходя домой. Для того чтобы поспать . Идеальный мужчина, ничего не скажешь.

Афродита допила остатки коктейля. Бдительный официант оказался рядом, и она попросила повторить заказ – Кларисса тоже успела допить свой мартини.

– Мы с Патриком говорим о его бывших женах. А о чем говорите вы с доктором?

– Обо всем.

– Когда ты пылесосишь ковер, а он сидит, положив ноги на стол? Знаешь, Дити, – Афродита ненавидела, когда ее так называют, но уже устала повторять это, а поэтому промолчала, – ты скоро превратишься в домохозяйку. Вот увидишь. Ты и так не работаешь.

– Вивиан зарабатывает достаточно для того, чтобы меня содержать.

– Твоя роль еще более унизительна, чем роль содержанки. Содержанки ничего не делают по дому, ходят по магазинам и косметическим салонам. А ты стоишь у плиты и подметаешь пол!

– Меня это устраивает.

Кларисса насмешливо фыркнула, в очередной раз затягиваясь.

– У тебя нет ни капли гордости, Дити, – сказала она. – Еще пара лет – и от твоих наманикюренных ручек ничего не останется. Ты перестанешь ухаживать за собой, покупать одежду и накладывать макияж. А твой доктор останется таким же бабником, который не пропускает ни одной юбки. Может, у меня нет денег, но я не домохозяйка!

Афродита кивнула в сторону лестницы.

– А вот и доктор. Опоздал всего-то на сорок минут.

– Если бы кое-кто оставил мне ключи от машины, я бы приехал раньше.

Вивиан занял один из свободных стульев. Официант тут же оказался рядом.

– Добрый вечер, сэр, – поздоровался он. – Что вы будете пить?

– Принесите мне бокал вина.

Афродита достала из сумочки зеркальце и оглядела макияж.

– Моя машина до сих пор в ремонте, – сказала она. – Мне придется еще пару дней пользоваться твоей.

– Что с ней произошло?

– Ты хочешь, чтобы я повторила тебе те страшные слова, которыми механик называл части двигателя?

– Не понимаю, что могло произойти с абсолютно новой машиной. Ей не больше пяти лет!